* * *
Душ захрипел и перестал течь горячей водой, потом и холодной, она еле успела смыть пену с тела. Влажное полотенце размазало остатки влаги по ее телу и она, трясясь от холода, поползла в комнату. Впялилась на себя у зеркала в коридоре и окинув себя придирчивым взглядом, пробормотала:
— Смотреть, в принципе не на что...
Среднего роста, толстоватое, слегка загорелое до цвета «чая третьей заварки» тело. Почти полцентнера лишнего веса, слегка отвисшие большие груди со рассосанными набухшими сосками, «выпуклый» живот, еще неплохие бедра и слегка «откляченная» попка, доставшаяся ей от прабабки. Опухшее плохо запоминаемое личико шпионки-разведчицы типа «ничего не знаю, ничего не вижу, ничего не слышу», с еще правильными чертами, если только вытянуть губки «бантиком» и сильно вытаращить глаза, не совсем вздернутый носик, большие глаза и пухлые губы, прямо созданные для поцелуев. Удовлетворенная собой на 3 с плюсом балла, вскинула еще мокрую голову, потащилась искать фен в спальню.
Посреди широкой низкой диван — кровати лежал парень под портьерой.
— Нашел, блин, чем укрыться, прошлый раз спал под оборванными обоями, — она бормотала про себя.
Она не спешила отдавать этому сладкому подлецу его одежду, издавая адский шум старого дребезжащего фена перед ним и выбирая самые волнующие позы с распущенными волосами.
Солнечный свет сквозь старые портьеры создавал непонятные дырявые тени на ее теле, которые хорошо маскировали ее фигуру, таинственно манили даже на ее еще на не накрашенный вид. Убедившись, что парень даже не пошевелился, а крепко спал, но его член достаточно твердо уже стоял под укрытием, она села мокрым еще задом на подушку, лежавшую на полу перед постелью. Медленно и нежно она стащила от него портьеру и вожделенно уперлась взглядом в его твердый, красивый прямой член.
Стала очищать его от комков пыли и паутины, занятие сильно ее возбудило.
— Ну как можно спать с таким стоящим сокровищем?
Ее соски еще более набухли, между ног уже заработала мартеновская печь ее похоти, и она готова была прямо сейчас вставить эту красивую и жесткую палку в себя.
Ее затрясло от возможности удовлетворить все ее горящие дырки, еле сдерживая себя и дрожа всем телом от холода и возбуждения, она принялась его ласкать. Ее мягкий горячий язык ползал по каждому сантиметру невероятно желанной плоти. По длине члена была татушка в виде сантиметровой линейки до 25 сантиметров, но это был, конечно, обман, потому что «линейка» далеко выходила за границу члена, выглядело прикольно.
Она ласкала его у основания члена, облизала его яйца, встречала заросли черных волос на всем немытом теле, ее возбуждал этот первобытный запах спящего немытого самца. Залупив член, обнаружила белый налет «сыра», она сняла его пальчиком, попробовала на вкус, медленно слизала...
Продолжала лизать его также слегка волосатый, пахнущий еще ее же п*здой член языком и губами, заглатывала его распухшую и оттатуированную з*лупу с буквами «ЕБУ ВСЕХ» до самой глотки, задерживая дыхание и с неохотой выпуская весь мокрый и подрагивающий конец назад. Ее пухлые губы лобызали его головку и сжимали ее у основания, выдавливая из парня сонные стоны.
Довольно улыбаясь, она поглядывала на себя поверх постанывающего мужчины из-за его стоящего члена через древнее трофейное потускневшее бабушкино «блядское» зеркало у стены в длину кровати. Старая дубовая рамка с амурчиками и топлес девушками. Посередине длинная витиеватая надпись на французском языке «miroir de la séduction», поискала в Гугле переводчик, оказывается «зеркало обольщения».
Самое странное, что на нее смотрела из зеркала не местная потаскушка, а молодая изящная златоволосая девушка, с красивой грудью, сосущая огромный член с ярко накрашенными губами и с задранной кверху попочкой, но еще сильнее подстегнуло ее и без того большое возбуждение другое — когда она привстала, поставила ножку на диван-кровать, просто идеальная ножка, а ее пи*да превратилась в девичью щелку. Приблизила лицо — ни морщинки.
Ее прапрадед, как он говорил, «со стоящим членом, вез зеркало», как трофей, домой в поезде, замаскировав его под спинку нижней полки.
Взяла со стола настольное зеркало — зрелище непричесанной блондинки с цветом волос рассказы о сексе прошлогоднего сена. Она взяла со стола расческу, «забацала причесон», накрасила свои почти половые по размеру губы на лице, добавила этой же помадой румянца, хотела подкрасить ресницы, но рот и остальные дырки в теле страшно хотели ебли и она, взглянув на бесценный трофей увидала себя с подкрашенными ресницами и даже бровями. Взглянула на настольное круглое зерцало — там уже было все накрашено и подведено «ресничка к ресничке». Радостная, продолжила пользовать мужское тело, наверное еще одно из сотен других перед этим «блядским» зеркалом.
Доведя партнера почти до оргазма через одиноко стоящий орган, она предусмотрительно остановилась и кряхтя, начала медленно переползать на него всем слегка костлявым телом.
— Откуда такая легкость? Костлявость? Почему золотистые волосы?
— Я же, блин, в детстве такие носила...
Ее уже не громадные рассосанные соски терлись о его волосатое тело, а упругие девичьи грудки с острыми как концы ножниц сосочками вкусно цеплялись за провочное заграждение его волос, и она, уже не как бульдозер, согнула и миновала раскаленный член, поглотив его складками живота, а упруго лежала на члене своим животиком, и уперлась твердыми сосками ему в грудь.
Ее губы уже не накрыли его рот и губы вместе с небритым подбородком в долгом, вампирском и страшном душащем поцелуе, а ее аккуратный маленький ротик сам был зацелован мужчиной.
Она, как улитка, уже не ползала по его лицу, на своем пути засасывая его язык, губы, доходя по ушей, а его ладони не стучали по ее спине, бокам и ягодицам, требуя воздуха.
Наконец, ее фантастически острые груди вместо круглых раскаленных плюшек по очереди оказывались у мужчины во рту, и он, наконец получал двойное удовольствие, вдыхая кислород, и целуя сосочки, а его зубы уже сильно не кусали, требуя воздуха, просто они нежно покусывали...
Член пульсировал у попки в нескольких сантиметрах от вожделеющей его вагины. Насладившись прелюдией в виде сосания, ползания и целования, она легко приподнялась, но с трудом опустилась на половину на восхищенный ее девственностью член. В нее он с трудом вполз словно раскаленный на солнце удав только с третьего раза. Боль и кровь на члене — дефлораторе заставили ее остолбенеть от непонятного чувства. Захотелось плакать, как тогда, на школьном чердаке...
Тепло громадной горячей змеюки разлилось по всему телу. Каждой клеточкой я ощущала в себе огромное горячее существо, которое заполняло ее уже не бездонное влагалище. Раздражая свои соски о проволоку волос на его груди, терзая его грудь и его соски, щипая пальцами, она начала свой танец, высоко поднимаясь, так что член-дефлоратор почти вываливался наружу и резко падала, глубоко погружая в себя его твердость.
Не сдерживаясь, она материлась от удовольствия и стонала и кричала, задрав лицо к потолку и слыша ответные стоны от него. Опять стуки сверху и снизу.
— Это от зависти, блин... сейчас все же проснулись... Прислушалась...
— Уже малолеток... притон...
Партнер был близоруким, но вдруг стал искать руками очки по постели, и одев их, вдруг задал ей просто идиотские вопросы:
— Сколько тебе лет, шалава? Где она?
Она рассмеялась, взяла его за уши и потрясла голову, потом поцеловала его в лоб. Это делала с ним только она и партнер снова снял очки...
— Пока ты спал, сбегала в салон красоты! Соня ты мой сладкий!
— Кровь откуда? — он смущенно рассматривал свой член, — Ты еще девочка?
— Девочка — целочка, это сюрприз для тебя, правда было чуть больно, как по — настоящему.
Она трахала его изысканно, не давая ни кончить, ни потерять возбуждения. Удовольствие длилось недолго, заполнив ее всю. Мозг полностью отключился, да она вообще иногда забывала его включать, доверив управление телом вагине и как потом выяснилось, даже анусу. Воображение без соображения, не скованное условностями и запретами, усиливало ее кайф.
Возбужденный ощущениями неслыханной узости ее вожделенного места, партнер громко вскрикнул, приподнял уже легкое тело и выскольснувшим членом неожиданно и бурно кончил горячей спермой ей на живот, грудь, шею, и даже лицо...
— Ты же догадываешься, что у нас на верхнем этаже нет воды? — писклявым голосом заверещала она. И тут же закрыла рот.
— Это не мой голос! — еще раз пискнула она.
— Да, не твой, а малолетки, — подтвердил партнер, — скажешь, что гормональные препараты принимала...
186