Да, день у меня не задался. Хотя чего там день? Скорее уж последние несколько месяцев. Жизнь с ужасающей методичностью вставляла палки в колёса. И затем била этими же палками по рукам и ногам, когда я пыталась подняться после очередного падения.
Я поморщилась от этой мысли и сильнее обняла колени. Жизнь? Палки в колёса? Слишком громкое заявление для той, кому сдавать ЕГЭ только через два месяца. Жизни пока и нет, по сути. Пара странных подруг, сломанный парень и школа — весь мой скромный удел. Даже у какого-нибудь второстепенного персонажа в «Гарри Поттере» жизнь была насыщенней. Хотя сравнила, блин, Физмат-лицей и Хогвартс...
Я не могу сказать, почему я решила залезть в шкаф. Сегодня, когда раздали результаты контрольной, я перестала понимать, есть ли хоть в чём-то смысл. Зачем я учусь? Для чего или для кого? Почему вообще нужно учиться, если мир несправедлив? Хорошие оценки не гарантируют хорошей жизни, а знания — соответствующих оценок. Я потратила все выходные на подготовку к контрольной по истории и всё равно получила три. Кому-то повезло с простыми вопросами, кому-то нет. У кого-то были шпоры, а кто-то не умеет списывать. Справедливости в этой оценке столько же, сколько в российских комедиях. Так зачем же мне нарисовали в дневнике крупную, красную цифру три? Я не знаю. Я ничего не знаю.
Разве что только то, почему я выбрала шкаф в спальне родителей. Он большой. В него влезли все мамины шубки и папины пуховики. До n лет для меня в него ещё помещался вход в Нарнию, но я никогда не лезла проверять. Оставляла всё воображению.
Я обещала подруге, что приеду сегодня с ночёвкой, но, вернувшись домой после школы, я закинула портфель в дальний угол и поняла, что не выйду из дома ещё несколько дней. На меня накатила такая усталость и тоска, что я с трудом сняла с себя брюки. Браться за белую рубашку с тысячью вредных пуговиц не было сил. Я просидела в таком нелепом, полураздетом виде ещё несколько минут, глядя в пустоту перед собой.
И отправилась шкаф.
Прости, лев Аслан. Сегодня придётся пожертвовать Нарнией.
Я сидела в дальнем углу шкафа, куда обычно никто не заглядывает. Пришлось отодвинуть пару пустых коробок из-под обуви, но результат того стоил. Я нашла свою маленькую крепость и из неё начала разрушать мир в своём воображении.
Наверное, я слишком увлеклась этим, потому что не заметила, когда домой вернулись родители. Знакомый скрип открываемой двери в спальню, торопливые шажки, едва слышные на мягком ковре, звуки борьбы с ленивыми шторками, которые всегда сопротивлялись любому движению.
Дверцы у шкафа раздвигались в стороны, но как раз там, где я сидела, этот механизм давно сломался. Щель в пять сантиметров была пределом возможностей. Поэтому я чуть отодвинула дверь, чтобы увидеть, кто вошёл, и только потом начать пробираться к выходу сквозь коробки и пуховики.
Со шторками боролась мама.
В сером бесформенном платье она сильнее, чем обычно, напоминала мне маленького воробья. Мама было невысокого роста, я переросла ещё в девятом классе. Её короткие волосы, словно перья, трепетались при любом движении головы. Да и передвигалась мама будто бы прыжками, заставляя грудь второго размера дёргаться вверх-вниз. Что умиляло ещё сильнее.
Когда со шторками было покончено, она обошла кровать и поправила покрывало. В это время я пыталась придумать, как пооригинальней подать признаки жизни. Разве можно упускать такой шанс? Напугать из засады маму, которая часто сама этим развлекалась.
Однако моему коварному плану не суждено было сбыться. Я услышала приближающиеся из глубин квартиры голоса. Один принадлежал папе, а второй я слышала впервые. Это совсем всё портило. Мне не выйти из шкафа, не засветив свои трусики с котятами незнакомцу.
— Ир, вот разреши наш спор, — обратился к маме Егор, мой отец. — Миша, говорит, что нужно уступить хозяину дома. А я говорю, что гость должен опробовать всё первым.
Если мама была воробьём, то папа — лисом. Высокий и подтянутый. Он часто хитро улыбался и заразительно смеялся над самыми разными глупостями. Порой, происходящее в квартире, напоминало безнадёжную охоту. Шустрый воробушек хоть и не мог дать отпор лису, в лапы ему не давался.
— Я чего-то не поняла, вы оба не хотите быть первыми? — прощебетала мама. — Оставите даму на произвол самоудовлетворения?
У меня возникло плохое предчувствие.
— Да нет же, Ирочка, — громко возразил появившийся в спальне незнакомец. — Мы не об этом.
Так называемый Миша в свою очередь походил на медведя. Колючая борода, чёрные волосы, широкая спина, которую наверняка не почесать самостоятельно без помощи дерева.
— А о чём? И вообще, чего вы меня-то спрашиваете? Я сегодня ничего не решаю. Думайте сами, — сказала мама, улыбаясь, и прыгнула спиной на кровать.
— Лишь бы ответственность переложить, — пробурчал Егор и вытянул сжатую в кулак руку. — Ладно, решим по-мужски.
— Ну давай, давай.
Спустя пару секунд я поняла, о чём они. Они играли в камень-ножницы-бумага. Через два ничейных раунда, победил папа.
— Всё, флаг тебе в руки, — махнул он и пошёл в дальний угол спальни, к единственному стулу.
Я увидела, как улыбка мамы стала шире. Она лежала на кровати и как-то странно, даже немного дико смотрела на Мишу. Я не понимала, что происходит.
Незнакомец плавно двинулся к Ире. Он присел рядом с ней и окинул её взглядом. Она же, не моргая и улыбаясь, смотрела на него. Наконец, Миша, упёршись одной рукой в кровать, прикоснулся другой к плечу Иры. Затем медленно перевёл к грудям и резко сжал одну из них.
Я вздрогнула вместе с мамой. Что он себе позволяет? Папа же рядом.
Вскоре рука опустилась вниз, к ножкам, и начала подниматься по одной из них. Когда ладонь скрылась под платьем, я с замиранием сердца заметила, как мама чуть сильнее раздвинула ноги.
— Хочется, да? — усмехнулся Миша.
Ира молча кивнула.
Он взял её за руку и приподнял с кровати, не дав, правда, встать полностью. Мама села на колени перед Мишей. Её странная улыбка с каждой секундной будто бы всё сильнее становилась мне понятней. Я стала невольной свидетельницей того, о чём не должна была даже узнать. Моё сердце бешено колотилось. Я понимала, что произойдёт дальше. Я понимала, что нужно выбежать из шкафа и комнаты, пока не поздно. Извиниться, что-нибудь промямлить или расплакаться — не важно. Я понимала, что подсматривать ужасно, и сама бы никому подобное не простила.
Я понимала...
Но запретный плод манил. Манил до дрожи по всему телу. Манил настолько, что я не могла уже думать ни о чём другом. Я хотела увидеть, что произойдёт дальше.
Увидеть всё.
Миша расстегнул джинсы и достал член. А я на пару мгновений перестала дышать.
Он был большой. Сантиметров 20—25 в длину и где-то за 6—7 в диаметре. Я знала, что члены бывают такими большими, но в глубине себя этому не верила. Я не верила, что нечто подобное способно оказаться внутри женщины. Ну просто как?
Закравшаяся из глубины мысль, хихикая, подсказала, что теперь есть шанс убедиться на опыте. Ведь такой член сегодня окажется внутри моей миниатюрной мамы...
Миша снял и откинул в сторону штаны. Подойдя к Ире, он положил член ей на лицо, закрыв тем самым половину. Мама издала короткий смешок, похожий на смесь радости и нетерпения. Её улыбка вызывала во мне какое-то непонятное, похотливое чувство. Я перестала понимать, чего хочу.
Будто бы удовлетворившись видом, который получился, Миша одной рукой взял член у основания, а другой схватил за волосы мамину голову.
И началось.
Я всегда думала, что в насилии нет ничего хорошего, а секс должен быть нежным. Ну, в теории. На практике у нас с парнем ничего толкового пока не получалось, но я продолжала верить, видя как мило воркуют по вечерам мама и папа.
А тут...
Миша трахал её в рот, нисколько не стесняясь. То заставлял вылизывать яйца, то засаживал ч
лен глубоко в глотку, вынуждая судорожно вдыхать воздух после такого. На глазах мамы проступили слёзы, но она всё равно с охотой ловила губами красную головку и выставляла язык, когда её рот не был занят. Ей явно нравился процесс.
— Меня напрягает, что ты сидишь там и смотришь, — сказал Миша. У меня перехватило дыхание, я испугалась, что это он мне. Однако гость обращался к папе. — Может, присоединишься уже?
— Нет, зачем? — смеясь, сказала мама. — Ему больше нравится смотреть, как трахают его жёнушку.
— Неужели одного члена мало, чтобы заткнуть тебе рот? — парировал отец, вставая.
Ещё на ходу он достал член из джинсов. Тот оказался тоньше, чем у гостя, но длиннее и... красивее что ли. Обходя кровать, папа прошёл мимо шкафа. Мне пришлось отпрянуть от щели, чтобы меня не заметили, но я смогла разглядеть изогнутые линии вен на гладкой коже члена.
От резкого осознания того, чем я только что любовалась, по спине пробежали мурашки.
Мама снова издала радостный смешок и нетерпеливо схватилась за едва приблизившийся агрегат. Она нежно провела языком от основания до головки и медленно обхватила её губами. Другой рукой Ира подрачивала член гостя.
Внутри меня что-то щёлкнуло и сломалось. Сердце, не сбавляя темп уже несколько минут, испуганно билось в груди. Руки и колени дрожали так, словно я пряталась тут в шкафу не от родителей, а от жестокого маньяка, который ходил в это время по квартире и громко рассказывал, что он со мной хочет сделать.
Я захотела закричать.
Нет. Лучше убегу. Прямо сейчас. Резко выбегу, и они ничего не поймут. Надо только быстро справиться с коробками, открыть дверь спальни, затем пролететь по коридору, открыть входную дверь и выбежать по подъезду на улицу. Или на крышу. Без разницы, лишь бы убраться отсюда. Подальше...
Не веря, что я это делаю, я приподнялась на одно колено и потянулась к коробкам...
Руки! Они выскользнули из темноты позади меня. Одна резко зажала мне рот, не дав заорать от ужаса. Вторая перехватила мои руки и крепко прижала их к телу. Я не могла ни двигаться, ни издавать каких-либо звуков, но всё внутри меня металось и истерично визжало.
Откуда?! Откуда в шкафу взялся человек? Да ещё и прямо за моей спиной. Там ведь едва появилось место, когда я потянулась к коробкам.
— Тихо, тихо, милая, — прошептали мне на ухо.
Голос был женский и молодой.
Я сошла с ума.
— А если и так, то какая разница? Расслабься и получай удовольствие, — усмехнулась незнакомка.
Я почувствовала, как чьи-то мягкие и горячие губы прикоснулись к моей шее. Такие нежные и приятные. Давно я такого не ощущала. Ужас от происходящего и не думал отступать, но зато я перестала биться в руках Незнакомки, пытаясь вырваться.
— Давай посмотрим... — медленно прошептала на ухо Незнакомка. — Как будут трахать нашу маму.
Незнакомка подвела меня к щели и крепко обняла, прижавшись телом к моей спине. Сквозь рубашку я чувствовала тепло и мягкую грудь, упёршуюся мне в лопатки. Как это возможно?
Положив голову мне на плечо, девушка ответила:
— Ты слишком много думаешь. Оставь всё на потом, давай смотреть.
Её тон не был властным. Скорее игривым, зазывающим. Словно она предлагала поиграть в прятки на стройке, где запрещали взрослые.
И я согласилась, начав смотреть.
В спальне, тем временем, решили перебраться на кровать. Маму подхватили и бросили на матрас. Та, весело подпрыгнув, встала на четвереньки. С подбородка капала слюна, платье задралось, обнажив... Боги! Какая же идеальная задница у моей мамы. Я обращала внимание, что она довольно спортивная для своих лет. Однако сегодня впервые я посмотрела на неё оценивающим взглядом и поняла, что не могу оторваться от неё.
— Двое на одного, да? — нетерпеливо спросила мама.
— Ирочка, ты обещала слушаться, — сказал Миша.
— Разве? Я обещала, что не буду против. А всё остальное — это уже ваши заботы.
Ира отползла в дальний угол кровати, но Миша неожиданно резко для своей массы перебежал на ту сторону. Мама попыталась броситься обратно, но гость схватил её сзади и придавил своим телом к кровати.
— Ааа! — дурачась, закричала Ира, но возглас резко перешёл в другой, когда Миша толчком вставил член в маму. — Ах...
Он вошёл на треть, а дальше стал медленно продвигаться вперёд. Не моргая, я смотрела, как сладкая истома на мамином лице сменялась лёгким напряжением по мере проникновения. Ира попыталась вырваться из лап Миши, но тот надавил сильнее, и член вошёл полностью.
Оба замерли, будто прислушиваясь к ощущениям. Через мгновение гость, набирая темп, стал трахать маму у меня на глазах.
— Ох, ну пизда у твоей жены! — сказал гость папе. Он стоял перед ним и смотрел на действие, подрачивая член.
— Это ещё что... — часто дыша, проговорила Ира. — Ты меня ещё... В жопу не трахал...
Руки Незнакомки заскользили по моему телу. Она словно... Да нет, она точно знала, что всё происходящее меня дико возбуждало против моей воли. Сквозь рубашку она обхватил мою грудь. Твёрдые соски оказались зажаты между пальцев. Я крепок сжала губы, чтобы случайно не издать стон.
Мама вошла во вкус, громко постанывая, и даже начала подмахивать Мише. Двигаться навстречу члену, будто бы пытаясь засунуть его ещё глубже, до самого недостижимого основания. Не за что бы ни подумала, что мама способна на такое.
— Нужно заткнуть ей рот, пока она ещё чего не сказанула, — произнёс папа, которому, видимо, надоело стоять в стороне. — Тащи её сюда.
Миша легко поднял маму и перевернул на спину. Ирина голова оказалась у края. Мама, недовольная было, что её перестали трахать, увидела перед собой папин член и с улыбкой потянула его себе в рот. Гость оказался между раздвинутых ног и с рыком снова вошёл.
Рука Незнакомки скользнула мне в трусики. Губы стали обсасывать и облизывать мою шею. Девушка точно знала, что мне нужно. Что мне понравится.
Сейчас было плевать на нормы морали. Плевать на то, что я подглядывала за людьми, выросшими меня. Плевать на то, что я получала удовольствие от вида того, как папа размашисто трахал мамин рот, которым она меня целовала в щёчку перед каждым экзаменом.
Мне это нравилось. Стыд сменился похотью. Я превратилась в глаз, а шустрые руки дрочили мне клитор и зажимали рот, сквозь который я уже вовсю стонала. Но мамино мычание вперемешку с нарастающими стонами папы и гостя всё равно были громче.
Я продержалась недолго. Закрыла глаза, отдаваясь всем этим чувствам в свободный полёт. И судя по стонам, я достигла дна вместе с остальными. Оргазм разбил меня на тысячи мелких осколков. Каждый из низ разбился ещё на десять тысяч, и они полетели вновь.
Меня трясло.
Незнакомка укусила за шею и сжала ладонь между моих ног, будто бы пытаясь выдавить все соки.
— Мы знаем, — начала шептать она, когда голова перестала кружиться. — Мы обе знаем, что ты хочешь их. Этот гладкий папин член. Эту аппетитную попку мамы. Ты хочешь.
— Да, — едва слышно прохрипела я, хотя это был не вопрос.
— И ты получишь их.
— Да...
— Иначе сойдёшь с ума, — сладко сказала Незнакомка.
Она отпустила меня, и я без сил упёрлась руками в колени, глубоко дыша. Если бы было место, я бы просто упала.
— Я сейчас быстренько схожу в душ, и продолжим, — услышала я маму.
Секунд через тридцать раздались удаляющиеся шаги, а затем радостные крики. Папа и гость подкараулили маму в коридоре, да там и остались. Они ещё долго занимались сексом всюду по квартире, всю ночь. Пока не ушли рано утром.
Я сидела в углу шкафа одна, обхватив колени. Задница и ноги затекли. Мокрые трусики неприятно липли к коже. Надо было вылазить и идти в душ, но вместо этого я спросила Незнакомку, мою ровесницу, сидевшую передо мной на ящиках из-под обуви:
— И как мне тебя звать?
— Ты знаешь, как.
Я действительно знала. Знала всегда, но не осознавала. Её звали Ингрит.
Я сидела в шкафу, и чувствовала, как рушится мой мир.
138