Но вот ее (Ирину конечно) не мог выкинуть из головы, по вечерам маялся, мысленно раз десять прокручивал все в голове. Прошел почти месяц, а вот поди-ка не уходит из головы чертовка и все тут. Пил конечно, аванс как раз на такой случай дают что ли. «Друзья» нарисовывались откуда ни возьмись. Но даже в пьяном угаре перед глазами маячило скромное пальто и ее застенчивая поза.
И вот как то само собой получилось, что вот он стоит у знакомого дома, нервно оглядывается и не знает, бежать подальше как спринтер стометровку или продолжать стоять как человек на остановке, ждущий опаздывающий автобус. Боится то понятно чего, последние слова ее были о том, чтоб не приближался, иначе каюк, в полицию сказала обратится. А чего обращаться то? Считай месяц как прошел, но все равно страшновато.
«Чего стою тут как дедушка Ленин на старой площади? Знаю же, что испугается — увидев меня. Бля, съебу ка я домой, пивась со вчерашнего остался». Костя главное думает так, а сам как стоял, так и стоит. Верит, что если не увидит ее — опять все станет серым. А ему это страшнее, чем если бы она появилась тут и с криками бегала по двору, крича — Полиция, Полиция!!!
«А все таки хороша бабец то, ишь ты, 37 лет, а порнуху то смотрит. А главное скромная на вид, училка епт. И задница что надо, родинка еще на правой ягодице. А аромат руки после нее бля какой был, ландышем что ли пахло. Ебать, как будто я знаю как ландыш пахнет».
Вот тут то и появилась по дорожке, ведущую к дому она, Ирина, все в том же пальто, даром что март. Март то тоже холодный, бррр. Вначале не видела его, не обратила внимания, а чуть ближе подойдя к своему подъезду, увидела, и замерла. Он тоже увидел ее, и так же замер. Стоят и смотрят друг на друга, как северно и южнокорейцы друг на друга.
— Ээээм, здравствуйте, это я вот, Костя, Константин, — нескладно как то вышло у него.
Она смотрит на него, в глазах узнавание и испуг. Молчит, крепко сжимает сумку.
— Хотел еще раз извиниться, за тот день, я не знаю как выш...
— Не надо вспоминать пожалуйста, — немного смущенно, но одновременно слегка зло сказала она.
— Все равно, я понимаю, но я не знаю даже, что на меня нашло, — Костя внутренне выдохнул, криков Полиция!!! то не было!
— Я вам говорила ведь, чтобы вы больше никогда не появлялись у меня в жизни.
— Да я все понимаю, но не мог не прийти и не извиниться, — ооочень скромно сказал Костя, (подлец может когда надо быть скромным).
Она повернулась к подъезду, не спеша пошла. Он смотрел ей вслед и думал, что теперь то точно наверное больше не сможет ее увидеть.
«Баран я бля, на что надеялся? Ебнул бабу, и чо она теперь простит меня что ли? Еще бля небось на чай надеялся еблан». Подумал и замер, она открыла дверь подъезда и глядя чуть вниз, стояла, ждала чего то.
Он подошел, она вошла в подъезд, поддерживая рукой дверь, и означать это могло только одно — Приглашение. Поднялись, вошли в квартиру. Вслед за ней снял куртку, разулся, прошел в уже знакомый зал. Все также, все тот же диван, те же цветы, занавески, тот же компьютерный стол с компьютером («Хе-хе, порнуха ептыть»).
В зал вошла она, в рабочей одежде, блузка, черная специально для. оrg строгая юбка, все стандартно. Пошел вслед за ней на кухню. Разлила по чашкам кипяток, обмакнула пакетики с чаем. Сидят вдвоем прихлебывают. Молча главное, с самого подъезда считай молчат. Наверху кто то надрывно караоке поет, за окном шум улиц, машин. Хорошо Косте на душе, смотрит украдкой на нее и любуется.
«Красивая, глаза красивые, лицо какое милое, губы, почему она одна? Родинка вот на попе», подумал только об этой родинке и все, баста, член начал приподниматься. Джинсы тесные, опять член в них «смотрит» вниз и слегка в бок. И когда он приподнимается, начинает побаливать, слишком тесно. Конечно у него там не 25 см, но и своими 16—17 см Костя гордился.
Смотрит на Ирину, но видит все тут же сцену, особенно ярко видится ему его палец, наполовину вошедший в ее попу, увлажненный, он все равно с трудом проходит туда, стесненный ее ужасно тесной пещерой, которая словно одновременно засасывает его, и в то же время выталкивает. Член уже «давит» на него, возможности поправить его нет, как и не думать о ее попе.
Допили чай, она встала у раковины, начала мыть посуду, Костя резко встал:
— Можно я в ванную? Руки вот хотел помыть.
— Да конечно.
Прошел в ванную, включил воду и начал расстегивать джинсы, иначе поправить его было нельзя. Расстегнул, вытащил и с облегчением вздохнул, уффффф. Свобода! Член стоял колом, налитой, с прожилками вен, с темной головкой, он взял его в руку и замер. Мысли помастурбировать предательски начали заползать в его голову. «Не думай блеать о дрочке, что за хуйня? У нее дома бля в ванной дрочить? Успокойся, дыши глубже Костян, спрячь хер в штаны и домой пиздуй». Но пока мысли скакали в голове, рука уже во всю наяривала член, причем не как обычно он это делал (пальцами), а полностью обхватив ладонью. Спустил штаны еще ниже, оперся о стиральную машины, чуть расставил ноги и начал мощно так двигать, громко или нет его не волновало, даже куда он кончать будет — ему было все равно.
— Оооооооой, — дрожащий голос Ирины для него раздался как гром.
Открыв глаза увидел ее испуганное лицо и округленные глаза, смотрящие на его член.
— Простите, аааа, я... Простите, я не хотел, — пытался оправдаться он, одновременно натягивая (безуспешно!) джинсы.
Она выскочила, убежала куда то, он оделся, помыл руки, пригладил волосы и с неуверенностью прошел в зал.
— Вас не было так долго, поэтому я и зашла, простите, — оооочень смущенно проговорила она сидя на диване, — Но вы не должны были, эээ делать это, — покраснела, отвернулась к окну.
— Я не знаю что нашло на меня, я не хотел, — в сотый раз наверное он извиняется перед ней, думая что отговаривается она как то по дурацки, видите ли долго его не было.
Стоит, смотрит на нее. И тут бац, опять в голове шум, все застилает пелена, бросается к ней, валится на колени и обнимает ее. Она отпрянула, руки у груди.
— Что вы делаете, не надо, не надо пожалуйста, — только шепчет она.
Он встает, слегка наклонившись поднимает ее на руки, идет к ней в спальню (в двухкомнатной то понятно где спальня) и бросает ее на кровать. Не отрывая от нее взгляда смотрит на нее, шумно дышит, раздевается.
Стянув трусы, полностью голый, он присаживается к ней, у нее руки также на груди, также испуганно смотрит на него.
— Что вы делаете, не надо прошу вас, — шепчет, слезинка даже выскочила.
Он чуть накрывает ее своим телом, берет ее за подбородок и целует. Крепко так, а губы у нее сладкие, он аж зажмурился от возбуждения. Целует долго, смакуя, кусая губы. И в то же время расстегивает блузку, шарит у замочка юбки, буквально вырывая одежду у нее. Нетерпеливо расстегивает бюстгальтер, и начинает мять ее грудь. Средние такие, чуть обвисшие, но еще ого-го какие! Пальцами крутит сосок, спускается к ним губами и начинает ласкать. Руки уже рвут на ней трусики. Он раздвигает ей ноги и ложится между ними. Смотрит на нее, она боится, руки раскиданы, в глазах страх. Он берет ее за ноги, чуть приподнимает их, и вот уже ее ноги у него на плечах. Так и лежат, смотрят друг на друга. Она испуганно, а он с вожделением. Он сверху, а она снизу. Ее колени опасно близко от ее же плеч. Поза то ужасно непристойная для интеллигентной учительницы начальных классов.
Он не знает, что думать. Она не хочет его, и он опять получается силой берет ее. Неправильно все это. Не по согласию. «Не буду трахать ее, чуть-чуть полежу с ней, потом надо съебаться. Бля она же боится, вон слезы даже». Думает Костя, а в это время его член слегка касается ее «там». Как маятник качается и касается. Чуть даже вошел, на сантиметр и опять вышел и опять исследует.
— Я не хочу насиловать вас, просто... эммм. Если в общем сами захотите, то возьмите рукой и направьте. Если не захотите, то я уйду... Вот, — сказал, а сам внутренне начинает усмехаться.
«Вытерпит? Хе-хе, чего боюсь то я? Сама если захочет, то сама и даст. Нет так и нет,
домой пойду, пиво опять таки дома вчерашнее».
Костя целует грудь, равномерно распределяя ласки обеим. Член все также ласкает ее там внизу. И тут произошло то, что чуть не заставило его кончить, его члена, почти у головки коснулась рука! Несмело так, одним-двумя пальцами, коснулись и отпрянули. Но этого мгновения хватило, чтобы он застонал, внутренне сжался, еле сдерживаясь. Продолжил целовать грудь, иногда подымаясь к шее, слегка кусая, сглаживая потом языком. И опять, уже смелее к его члену подобралась рука. Опять отпрянула, но потом с решительностью обхватила его.
«Хых, хрен тебе, а не ебля. Не сдамся, до последнего буду сдерживаться. Ща помучайся еще», — думает Костя, и внутренне смеется.
Поднял глаза на нее, слез у нее уже нет, но смотрит на него, испуганно-вопросительно. Вроде бы я ж вот она, как ты хотел взяла твоего дружка в руки, хочу направить куда надо, а ты вот сволочь ни в какую.
Губы, опять целует ее в губы, и опять поражается, насколько они сладкие. Целует с нежностью, пропуская осторожно вперед язык, ищет ее язык, находит и пытается играть с ним в догонялки. Она робко отвечает, одна рука также сжимает его член, а вторая на его плече («Когда успела закинуть? «). И уже смелее отвечая на поцелуй, она сама поддается ему навстречу и заставляет его войти в нее. Горячо, нежно, уютно как то у нее там, Костя застонал, запоминая ощущения. И влажно! (Хе-хе, училка то наша смотри как потекла»). Удобно устроившись начинает трахать ее, оттягивая член почти до конца и входя в нее полностью. Опять приник губами к ее шее, взял одной рукой за бедро, он пронизывает ее. Она стонет, уже смелее и крепче сжимая его плечи. Вскрикивает, когда он слегка кусает ей мочку уха. Он убыстряет темп, и она, протяжно затянув кончает, вздрагивая, и сжимает до боли его плечи.
— Аааааа, даааа, ммммаааа, — не громко, полушепотом «выкрикивает» она.
Он сбавил темп, чуть попозже и вовсе остановился. Лег на нее все еще находясь в ней. Чуть-чуть передышки и ему не помешает, думает Костя.
Он хочет увидеть ее на себе, сверху, и перекатывается, за плечи приподнимает ее. Она все поняла, поняла как он хочет, но все равно заливается краской. «Епт, ее что только в одной позе ебли? Непорядок, будем устранять», с боевым таким задором Костя кладет руки на ее талию («Чуть слегка есть животик, но небольшой, хе-хе»), и приподымая, опускает на свой член. Проделывает несколько раз, принуждая ее самой начать двигаться. Она осторожно кладет руки ему на грудь и опираясь на нее начинает «скачку», вначале неспешную, но после того, как он смочив большой палец начинает ласкать ей клитор («Где там клитор? Все блеать знают где он, я только будто даун предполагаю. Где не прочтешь — клитор бля взял пальцами, массирует. А где он там хуй знает и что они там бля массируют»). Но видимо примерно попал, потому что она стонет громче, уже растягивая гласные, убыстряет темп, и наклонив голову начинает скачку. Лаская ее клитор, другой рукой поддерживая ее за талию он и сам начал поддаваться вверх — ей навстречу, видимо ей понравилось, потому что она уже не просто стонет, а при каждом толчке вскрикивает. Пальцы впиваются ему в груди, ее рот полуоткрыт, глаза закрыты, и уже видно, что оргазм приближается. Он хватает обеими руками ее за ягодицы и помогая ей начинает долбить ее, член как поршень, неутомимый. Спустя секунды ее ноги начинают дрожать, звуки сливаются в один протяжный крик и она кончает.
Костя просто был счастлив, ему было все равно кончил он сам или нет, главное это она. Чудо как она кончала, ее кульминация просто восторгала его. Пока она всхлипывая, лежала у него на груди (член как положено в ней, стоит еще), он думал о том, что все таки хорошо что он ее встретил. И что все таки сегодня надо бы увидеть ее родинку.
Отлежались, он снял ее с себя, лежа рядом. Приподнялся и глянул на ее лицо. Она лежала закрыв глаза, дыша глубоко. Открыла и взглянула на него, в глазах было смущение, и даже чуточку вызова. Все равно покраснела, это его рассмешило, но вслух не смеялся.
— Мммм, я тоже вот хотел бы, ммм, закончить так сказать, — сказал и следил за ее реакцией.
Как и ожидалась еще сильнее покраснела, робко глянула вниз, и тихо сказала:
— А я не знаю даже. Я... Что мне делать?
— Эммм, понимаете, помните в тот раз, я бы хотел также, нууу, в той же позе, — сказал и чуть напрягся.
— Как? — она отвела взгляд.
— Нуууу, вы, повернитесь спиной ко мне.
— Аааа. Мне неприятно, я... Стыдно понимаете.
— Вам ведь было хорошо, а я вот не могу никак, мда.
— Нууу, хорошо, а может все таки по другому? Ну как только что.
— Нет я так не смогу, — боже как он хотел увидеть ее попу.
Она отвернулась и неловко начала поворачиваться, он возликовал втайне, уже смелее встал позади нее, схватил за бедра, чуть встряхнул. Она пригнула голову, по ушам видел что она красная как никогда.
«Ыхххы, стыдится училка, а чего стыдится то? Свое получила дорогуша, другим тоже б надо».
Привстал, сполз с кровати, подтянул ее к краю (низкая кровать зараза), и начал удобно раскладывать ее. Вначале чуть развел ноги, положил руку на спину, заставил опустить ее. Опять за бедра и вот попочка поднялась еще выше.
— Ирина, извините, еще чуть опустите спину, хм, — ему тоже оказывается может быть стыдновато.
Она слушается его. Прогиная спину и сама (сама!!!) приподнимая попу. Боже, такой красоты он никогда не видел, две половинки, красиво выпятившись манили его. Он встал на колени на пол, не моргая, мысленно фотографируя себе в память (даже видеосъемка была, хе-хе), осторожно коснулся ягодиц. Начал гладить, чуть помассировал. Коснулся влагалища, влажного, чуточку раскрытого, с чудными лепестками. Провел пальцем, чуть вошел в нее, углубился во все длину. Продвинулся к клитору («Надеюсь к нему, хых е-мае»). Она чуть дернулась, попа качнулась («Ей нравится! «). Но наконец глаза увидели родинку, на правом полушарии попы, чуть в стороне от середины, маленькая, она взрывала его мозг. Все девушки Хаастлера и Плейбоя вместе взятые не стоили этой родинки. Потянулся к ней, коснулся губами, поцеловал. Член готов был взорваться, но он еще не был готов. Переключился к верхнему отверстию. Анус был слегка влажным, наверное во время «скачки» ее влага чуть протекла и туда. С осторожностью приблизился и поцеловал, было немножко неудобно, но ему было плевать. Провел языком, затем смелее начал ласкать. Попытался проникнуть внутрь, но туго сжатое, оно не пускало.
«Волосики смотри-ка удалила. В прошлый раз вроде там чуть-чуть было. Хм, готовилась? Типа на такой случай как в прошлый раз?». С ними было красивее еще подумал он.
Язык чуть грубее, агрессивнее начал ласкать анус, Ирина что то промычала, ноги чуть-чуть раздвинулись и она еще сильнее прогнулась (куда уж сильнее?). Боже, ей нравилось. Аккуратное, сжатое отверстие было слишком чувствительным, юркий язык Кости нашел казалось центр вселенной Ирины. Он понял это и удвоил усилия. Язык порхал, не зная устали. Пальцы нежно ласкали ее влагалище, чуть сдвигая и раздвигая нижние губы, орошаемые ее соками, аромат которых казалось включал в себя целую галерею диких цветов.
Уже еле сдерживаясь, он привстал, шлепнул ее по попе (вскрикнула!), и пальцами раздвигая лепестки влагалища вошел в нее, схватив за талию начал раскачиваться, набирая темп. Член как ступа молотил ее, не давая передышки, казалось тело сейчас распадется из-за бешенной долбежки.
И уже не сдерживая себя он начал кончать, руки крепко ухватили ее, ягодицы бились о его живот, и член выпуская струю за струей казалось не даст ему шанса выжить сегодня. Пустив последние капли, он повалился на нее, сполз, вздрагивая и вздыхая лежал.
Отдышаться не мог долго, глядя на ее спину. Руки гладили ягодицы, эти чудесные холмы. Встал, пошел в прихожую, взял из куртки сигареты и зажигалку, нашел на кухне чашку и вернувшись лег на кровать. Зажег сигарету, с наслаждением затянулся и выпустил длинную струю дыма. Она, уже лежала на спине, стыдливо прикрывшись простыней («Пиздец, главное в раскорячку тут стояла передо мной, а теперь ей видите ли стыдно»). Неодобрительно смотрела на сигарету, но видимо махнув рукой в уме, прошептала:
— Я не такая, как вы думаете. Я не сплю вот так с мужчинами. Надеюсь вы не думаете обо мне плохо.
— Нет что вы, конечно нет. И я не такой, просто... Я сорвался. Не смог сдержаться.
Докурив, он затушил сигарету, подтянулся к ней, обнял ее. Она положив ему голову на грудь через некоторое время уснула. Боясь шевельнутся он думал о прекрасном дне, о том, что завтра выходной, и что впереди столько времени, времени с ней.
189