На следующий день, Иванушка, придя на свидание к Аналине, вместо девушки, встретил Водяного.
— Друг мой, Водяник! А как хороша девка то эта, Аналина — Иванушка глаза закатил.
— Понравилась? — с хитроватой ухмылкой спросил Водяной
— Ох, друг Водяник, не поверишь, с первого взгляда!
— Ээээ! Да ты никак влюбился в русалку!
Иванушка, потупив взгляд, ковырял лаптем кочку.
— Ну так и быть! Забирай! Для друга не жалко! У меня ещё тринадцать осталось.
— Водяник, друг! — Иванушка тряс Водяному руку — за мной должок
— Так и отдай сразу. Должок от!
Иванушка застыл.
— Да не думай чего, Иванушка. Скажи Вассе, что принц ранетый, здесь у болота в камышах стонет.
— Где принц ранетый! — заозирался Иванушка
— Да ты скажи, друг. Скажи Вассе и всё!
Иванушка сник.
— Иванушка, да не думай ничего. Мне надо царице кое-что передать. Ну, друг?
— А Аналина?
— Иди, к Вассе, скажи про принца и Аналина твоя! Хочешь, бери её в жёны и веди в дом. Не хочешь в жёны, просто пользуйся, пока не надоест.
Иванушка ушёл.
Водяному нравилась Алёнушка и он давно хотел с нею позабавиться. Но, узнав про Вассу и принца, Водяной подумал — «Ебать, так королеву!» — и доверчивый, и простоватый Иванушка, со своей страстной и пылкой любовью к Аналине, оказался, как нельзя, кстати.
Жизнь в царстве шла своим чередом и ничто не предвещало... Пожалуй, рано об этом.
Богатыри в дозоре несли службу, упреждая богатырским храпом ворога, что рубежи под надёжной защитой!
Черноморцы охраняли источник с Живой и Мёртвой водою. Детишки ходили в Дремучий лес по грибы да ягоды. Бабы лясы стачивали на завалинках. Василиса с Настасьей уехали на соколиную охоту. Соколами у них были принцевы сыновья. Ещё двое Ромок, тренировались с Черномором. Указатели на камне, так кто-то и путал. Васса подумала было о камере наблюдения, но в казне только яйца Фаберже и от затеи с камерой пришлось отказаться.
Васса, Алёнушка и рукобл... Хаврошечка, сидя под окном Марьиного дома, решали, куда пристроить Миранду.
— Кабы имя у неё, да попроще, ё-моё! — молвит девица Хавронья
— Может быть спровадить к Карле? — предложила Алёнушка
— Принц велел оставить здеся! — возразила Васса и поникла.
Пригорюнилась и Алёнушка.
Хавронья, принца не знавшая, не горюнилась.
В это время и подошёл к ним Иванушка.
— Что тебе, Иванушка? — молвила Васса
Иванушка ковырял лаптем землю и молчал.
— Что тебе, Иванушка? — молвила Васса вдругорядь
Иванушка порвал лапоть на правой ноге и стал ковырять землю левым.
— Чего тебе надобно, Иванушка? — молвила Васса втретьи
— Не вели казнить, вели миловать, царица! — Иванушка порвал левый лапоть.
— Братец, ты не Иван-дурак ли?! — не вытерпела Алёна — Не ломай комедию, сказывай зачем пришёл. Вишь, царица, гневаться начинат!
— У болота, в камышах, принц ранетый стонет. Царицу кличет...
Иванушка ещё не закончил, а Васса уже бежала к воротам, на ходу бросив Алёнушке — Воды Живой и Мёртвой!
Как на крыльях летела Васса к болоту!
Из камышей доносились стоны и у Вассы затрепетало сердце. Это был принц! Точнее, это был его голос. Раздвигая руками камыши, она шагнула раз, другой.
Принц, без одежды и с окровавленным лицом, стонал и смотрел на Вассу.
— Миленький, что с тобой?! — Васса пала принцу на грудь и гладила голову — Сейчас Алёна принесёт воды и...
— Не надо воды... иди... иди... — он подталкивал Вассу к торчащему члену — вылечи меня сама...
Васса привстала и хотела осесть на член, лицом к принцу, но он поворачивал её жопой, и Васса насадилась, жопой к нему.
— Ты сама двигайся, давай! — попросил он и Васса двигалась, а принц вдруг забулькал, забулькал и Васса, замирая от страха, обернулась.
Под нею, с булькающим зелёным пузом, лежал Водяной!
В следующее мгновение, над Водяным взвилась, утробно рыкая, огромная чёрная кошка.
Растопырив передние лапы, с выпущенными когтями и вращая хвостом, кошка приземлилась, спружинив суставами задних...
Водяного уже не было! Только колыхался и шуршал камыш.
Кошка прыгнула, оскалив клыки, но тут же отчаянно закрутила хвостом и мягко опустилась на землю.
Прямо перед её мордой, закатился в плаче, посиневший младенец. Кошка, привстав, вертела головой, а младенец, укатившись в камыши, и обратившись Водяным, сиганул в болото. Чёрной тенью взвилась кошка, в один прыжок достигнув берега.
Но поздно!
Водяной уже вылазил на свой островок, посреди болота.
Кошка, стоя передними лапами в воде и низко опустив морду, проследила за Водяным, развернулась, прыгнула и скрылась в камышах.
Водяной, лёжа на траве и почёсывая булькающее пузо, восторженно бормотал — Вот это баба! Вот это баба!!
Глава семнадцатая. Тридесятое Царство?
Мы парили над пшеничным полем, которое бороздил комбайн. По одну сторону поля, километрах в полутора, разбросалась деревушка, по другую протянулась трасса бетонки.
Над нами, в безоблачном небе, рокотал турбинами лайнер.
Акулина задрала голову — Ооо! — и в ту же секунду мы взмыли вертикально вверх!
— Стооой!
Поздно!
Отброшенные турбулентностью, мы падали, беспорядочно кувыркаясь.
То ли Акулина растерялась, но мы, продолжая падать, вращались, срываясь в штопор!
Я тискал Акулинины титьки, я тёрся об неё, возбудившимся, видимо от испуга, членом...
Бестолку!
Пшеничное поле, вращаясь, неумолимо приближалось!
Когда до земли остались считанные секунды, я закрыл глаза и вжался в Акулинину, широкую, спину!
Прошло явно больше, отпущенных до столкновения, секунд, а...
Я открыл глаза.
Мы плыли над полем, задевая ногами колосья.
— Гоп ля! — весело выкрикнула Акулина, и мои ноги коснулись земли!
Я соскочил и огляделся.
По трассе проносились авто и автобусы. Где-то на другом конце поля бесшумно плыл комбайн. Удалялся рокот турбин лайнера, а водонапорная башня деревеньки показалась мне очень знакомой.
Но сейчас меня интересовало другое
— Акулина, ты куда меня забросила?
— Куда просил, принц!
— Это Тридесятое Царство?!
— Угу! — Акулина срывала колосья и отправляла в рот
— Ты ничего не напутала, милая?
Она помотала головой
— Ыммым! — рот был набит колосьями.
— Акулина, может мы не ту линию спектра пронзили? — я ткнул пальцем в неб
о — Радуга?
— А ты их видал? Линии?
— Хочешь сказать, Забава, здесь?
— Ага!
Я чесал затылок, а Акулина, перестав жевать колосья, пялилась на проезжавший по трасе междугородный автобус.
— И где мне её искать?
— Не знаю! — Акулина оседлала метлу — Мне пора, принц!
Я шагнул к ней и, удерживая одной рукой метлу за древко, другую запустил под подол и щупал муньку, горячую, влажную и потную!
Акулина ёрзала, раздираемая между желанием и необходимостью, и не в силах сделать выбор, взмолилась
— Принц! Отпусти! Нельзя мне здеся долго!
Я запустил пальцы в слипшееся влагалище и совершая фрикции, спросил ещё раз
— Забаву, где искать?
Глаза Акулины затуманились, и она выдохнула
— Велес!
Продолжая мучать девицу, я задал ещё вопрос
— А Велеса, где искать?
Акулина, покрываясь красными пятнами и задыхаясь, прошептала
— Он тебя сам найдёт!
Я засунул пальцы глубже и, раздвигая их, тёрся по стенкам влагалища. Акулина тяжело дышала, закрыв глаза.
— А как я вернусь в Тридевятое?
— Велес — одними губами вымолвила Акулина
Я отпустил её!
Акулина качнулась, открыла глаза
— Принц! Ты! Ты!... — её переполняли эмоции — Возвращайся! — и, взмывая вверх и превращаясь в точку, исчезла!
Итак, совершив круг, или виток, я вынырнул из сказки, вблизи своей деревеньки.
В этом не было никакого сомнения.
Но закончилось ли очередное моё погружение в сказку или нет?
Я был настроен на встречу с неизвестным мне миром Тридесятого Царства, с миром, потусторонним по отношению...
Стоп! Стоп! Стоп!
Но ведь и этот, реальный, не сказочный, мир будет потусторонним к сказочному?
Было так всегда или что-то стало меняться?
Одни вопросы, а ответов нету!
Я испытывал лёгкое разочарование: ведь приключений, подобных тем, что ждали меня в сказке, здесь — не будет!
— «Лёгкое!» — я горько усмехнулся, вспомнив Миранду... и слегка устыдился, что прежде не вспомнил Наташку и Ромок!
Пытаясь оправдаться перед собой, я стал вызывать образы Наташки и Ромок, но только Миранда вставала перед моим внутренним взором.
Я встряхнулся.
— Что же делать?
И пошёл полем, наискосок, к окраине деревеньки.
Радуги, в безоблачном небе, не было!
Я свернул с дороги и подошёл к калитке отцовского дома. Когда открыл калитку, на крыльцо вышел отец.
Мы обнялись и поздоровались
— Ты куда, пап?
— В магазин! — в руке у него была сумка
— За хлебом?
— За шоколадкой. Для Забавы.
Меня ни разу не трахала молния, но теперь я знаю, что испытывает человек в это мгновение!
— Для какой Забавы?!!
— Рома, сынок, она почему-то называет тебя принцем. Ну ты иди, она ждёт тебя
Он обошёл меня, направляясь к калитке
— Подожди, пап! Она давно у нас?
— Часа три. Ты иди, иди к ней
Он вышел за калитку, а я подошёл к двери.
— Нет, сначала поссать!
Я стоял в туалете над очком и никак не мог собраться с мыслями — «Три часа... что за чертовщина... Тугарин ведь сказал, что уже прошло... что осталось... « — вспомнив про нелинейность, обрадовался (!) и окончательно запутался!
Дверь открылась без скрипа.
Она сидела на кухне, на моём стуле, спиной ко мне.
Сомнения улетучились — это была Забава!
Глава восемнадцатая. Волчий Бог
Забава плакала, обнимая меня, да и я что-то расчувствовался, смахивая украдкой слёзы.
— Ну, всё, всё! Успокойся, милая!
Мы сидели в зале на диване.
Точнее, на диване сидел я, а Забава у меня на коленях, обвив руками шею и прижимаясь.
— Сколько шоколадок ты съела?
На её, перепачканную шоколадом, мордашку, без улыбки невозможно было смотреть!
— Три. Принц, миленький!
Она прижалась ко мне и обнюхивала, как собачонка!
— Ты давно здесь?
Она пожала плечами
— Сколько дён?
Забава помотала головой — Я не знаю!
— Что не знаешь?
— Принц, я ничего не помню
— Как сюда попала?
— Не знаю. Принц, миленький, я домой хочу, в свой терем, к дяде, к Несмеяне, к Шемаханской
Забава гладила меня, заглядывая в мои глаза
— Нет, моя хорошая! Дед щас принесёт шоколадку, но есть ты её не будешь! Не сейчас! Ты хочешь... у тебя живот не болит?
— Не слиплось! — Забава улыбалась — Я знаю о чём ты думаешь. Знаю
Ручка Забавы скользнула по моей груди вниз, к животу, и ниже
— Я тоже хочу!
Она щупала меня и её голубые глаза темнели.
— Я здесь женат, Забава! У меня семья здесь.
— Васса? — Забава убрала руку
— Нет, другая! Это не сказка, Забава. Это реальный мир и здесь нет оборотней, русалок, водяных, кощеев, ведьм...
— Ты живёшь в таком скучном мире? Бедненький!
Забава снова щупала меня, как будто от этого мне должно было стать лучше.
Неэ! Мне, конечно, становилось... лучше...
Я встал.
Член — тоже!
— Пойдём!
Я потянул Забаву за руку, к двери.
Мы вышли во двор.
Было тепло и тени удлинились.
Солнце клонилось к закату.
То ли отец встретил кого-то из мужиков и разговорился: я глянул на дорогу, в сторону магазина. Нет, не видно.
— Идём!
И повёл Забаву в сарай.
Сарай был старый, весь щелястый и никакая живность в нём уже давно не содержалась. Но запахи навоза и мочи, пропитавшие дощатый пол, так и не выветрились.
Забава сморщила носик.
Я закрыл дверь на крючок и шагнул к Забаве.
В сарае был полумрак и тусклые полоски, теряющего силу света, падали, сквозь щели, на чёрный пол.
Забава стояла молча, в ожидании, с опущенными руками.
Я, вдруг, вспомнил:
— Ччёрт! Забава, нам же надо срочно назад! Я совсем запутался с этой нелинейностью! А что если, время здесь, твоё время (!), идёт по-другому и один час, твоего, здесь пребывания, равен одному дню — там!
Забава не ответила.
Вдруг стало темно, хоть глаз выколи!
Я протянул руку и коснулся Забавы
— Что это?
Забава молчала, а у меня от затылка побежали мурашки: кто-то стоял за моей спиной!
Я, медленно, держа Забаву за руку, повернулся и...
Под потолком сарая светились зелёные огоньки чьих-то глаз!
Но напугало не это!
Я увидел звёзды в чёрном, как чернила, небе!
Стало страшно!
Я точно знал: в потолке сарая щелей не было!
— Волчий Бог! — пролепетала Забава, прячась за моей спиной.
Её дрожь передалась мне.
180