Я счастливо женат вот уже несколько лет, жену зовут Лена, она немного младше меня. Как-то летом, в августе месяце мы пошли в гости к нашему общему другу. На вечеринке у Сереги было, как всегда, довольно много народу. За столом я оказался рядом с миленькой девушкой Светой. Я несколько раз видел ее раньше, она работала медсестрой в местной поликлинике. В отличие от брюнетки Лены, она была блондинкой, притом, очень хорошенькой. Праздник, а это был Серегин День Рождения, начался. Леночка сидела напротив меня и с двумя своими подругами время от времени помогала хозяину за столом. Я же, тем временем, полностью погрузился в праздник. Тосты шли один за одним, полные бутылки сменяли пустые, а за столом становилось все веселее и веселее. Так получилось, что уже через полтора часа я был весьма навеселе. Где-то в это же время у гостей возникло желание размяться и потанцевать. Благо, квартира это позволяла. Дом был еще сталинской постройки с огромной гостинной, высокими потолками и запутанными коридорами. Свет выключили, заиграла музыка. Леночка с подругами вышли покурить на кухню, а я, налив себе стакан коньяку присел на диван. Желания танцевать у меня не было. Через полминуты ко мне подсела Света. Она немного скучала и между нами как-то сам собой завязался разговор. Потом она взяла мой стакан, глотнула коньяку и предложила пойти танцевать. Однако, как только мы поднялись, рок-н-ролл закончился и начался какой-то медленный танец. Садиться было уже как-то глупо, к тому же Света была единственной, за исключением Леночки, девушкой в моем вкусе на этой вечеринке. И мы стали танцевали вместе. К следующему медленному танцу мы оба были уже достаточно разогреты и готовы. Мои руки медленно опустились на Светкину попку. Голова опустилась на ее плечико, губи пробежались по шейке и, поднявшись, встретились с ее губками. Светка была не против.
После танца включили свет и все вернулись к столу. К счастью, Леночка все время была на кухне и ничего не видела. Впрочем, тогда это меня уже не волновало. Я был пьян и сидел рядом с девушкой, которая на тот момент интересовала меня большего всего на свете. Тут следует, оговориться. Я очень (!) люблю свою жену, ни разу ей не изменял, но в тот вечер произошло что-то странное. Лена, конечно же, все равно все заметила, тем более, что из-за моего состояния это было совсем нетрудно. Но пока это не переходило рамки пьяного флирта, она не стала ничего предпринимать. Я же продолжал пить и приставать к Свете.
Дальше, честно скажу, не помню... только какие-то обрывки в памяти. На следующих танцах я снова был со Светой, еще я попросил снять босоножки, уж очень красивые у нее были ноги...
Леночка позвала меня на кухню и попросила быть поспокойнее и уделять ей больше внимания... Вспоминаю, что стоял возле большого старинного зеркала в спальне и страстно целовал Свету, потом целовал ей ножки... откуда-то появилась Лена. Однако, ссоры, по-моему не было... во всяком случае, последним четким воспоминанием остается тот момет, когда мы все вместе, включая и хозина праздника и нескольких гостей допиваем литровую бутылку водки, закусывая красной икрой, прямо из икорницы.
Утро следующего дня было тяжелым. Хорошо, хоть что День Рождения Сереги выпал на пятницу, а в субботу у меня выходной. У Леночки же был рабочий день и я проснулся как раз тогда, когда она собиралась выходить. Лена подошла к кровати и строго посмотрела на меня.
— Как дела?
Я попытался вспомнить вчерашнее и... Боже! Как мне стало стыдно! Леночка присела на краешек кровати и снова спросила:
— Ну, ты уже все вспомнил? И то, как с медсестрой танцевал, и то как вы с ней целовались?...
Я попытался извиниться, но Лена прервала меня:
— Как ножки целовал, как при всех обещал меня выпороть за плохое поведение? Все помнишь?
В горле у меня пересохло и я хриплым голосом попытался извиниться. Лена вздохнула, поднялась и уходя сказала:
— Вечером разберемся.
Вечер наступил довольно быстро. Возвращения Леночки я ждал со страхом и нетерпением одновременно. С одной стороны, я боялся за наши отношения, с другой — мне было невероятно, просто ужасно стыдно за вчерашнее и хотелось об этом поговорить. Лена пришла с работы в пять вечера. В принципе, все было, как обычно, мы поужинали вместе, поговорили о работе, о планах на предстоящий отпуск. Единственное, в чем было отличие от обычного субботнего вечера, так это в том, что Леночка ни разу и не дала себя поцеловать.
И вот уже ночью, когда я собирался лечь спать, Леночка наконец спросила:
— Ну, а что мы будем делать со вчерашним?
В ответ я начал было рассказывать о том, что люблю ее и боюсь потерять, о том, что сожалею о своем вчерашнем поведении и больше никогда себе подобного не позволю. Однако, моя речь оставила Леночку равнодушной. Не зная, что делать (ведь я и вправду впервые оказался в подобной ситуации) я начал свой монолог сначала. Но Леночка продолжала молчать, похоже она и сама не знала, как со мной поступить. Выдержав ответную паузу я спросил:
— Может ты накажешь меня?
— Как?
— Как хочешь, только не оставляй все, как есть.
На этот раз пауза была недолгой. Наверное, мои слова совпали с выводами, которые Лена, похоже, уже сделала.
— Вот и хорошо, — сказала она. — Я думаю, тебя надо хорошенько выпороть, а пока иди в душ...
Я поднялся вяло пошел в душ. Вымылся, на всякий случай побрился, чтобы больше ничем не раздражать Лену. Вошел в спальню со страхом и возбуждением одновременно. Леночка уже была в ночной сорочке, а возле нее на кровати лежал мой старый ремень. Такие ремни были в моде лет семь назад, он был довольно больший, с литой пряжкой и выглядел более, чем внушительно.
— Готов?
Я утвердительно кивнул
— Тогда раздевайся и ложись, — сказала Лена, поднимаясь с кровати.
Я так и сделал, но перед этим я голый подошел к Лене, опустился на колени и поцеловал ей ручку. Я попросил ее наказать меня так сильно, как она только может. Сказал, что мне очень стыдно и я понимаю, как обидело ее мое поведение. Стоя на коленях я прикасался губами к правой руке Леночки, той самой руке, которая через минуту будет драть меня моим же ремнем.
— Прости меня, — сказал я и лег на кровать.
Лежа на животе я краешком глаза увидел, как Лена сложила ремень вдвое. Затем она подошла ко мне, положила руку мне на попу и спросила:
— Начнем?
Я вздохнул и сказал:
— Да...
Первые удары ремня были не очень сильными, но чувствовалось, что с каждым новым ударом Леночка начинает все больше и больше увлекаться поркой. Удары становились все ощутимее, а я со стоном просил у жены прощения. Через некоторое время (а Лена к тому времени всыпала мне ударов 40—50) боль стала совсем нестерпимой и я начал вилять задом, пытаясь уйти от удара. Лена остановилась и предупредила:
— Будешь дергаться — отлуплю пряжкой, а потом начну с самого начала.
Угроза подействовала и следующие 20 ударов я вытерпел молча, почти не двигаясь. А потом, после того, как ремень раз пять попал мне на одно и то же место, я дернулся...
Лена отошла назад со словами «Я же тебя предупреждала», сложила ремень так, что пряжка теперь была не в руке и вернулась ко мне. Тяжело дыша я снова попросил прощения. На этот раз Лена била меня очень сильно, выжидая после каждого удара чуть ли не полминуты. Пряжкой я получил пятнадцать ударов ровно. После этого Леночка бросила ремень на пол и велела снова идти в душ.
По дороге я посмотрел на себя в зеркало. Лицо красное, волосы растрепаны, весь в поту, а на попе, которую так старательно облизывал ремень, выступили пятнышки крови. Я с ужасом представил себе завтрашний. .. день...
Что интересно, порка немного притупила мое чувство вины. Я должен был получить наказание и я его получил. В конце концов, все могло быть еще хуже.
В комнату зашла жена и велела мне залезть в ванную и встать на колени. Не задавая лишних вопросов я так и сделал. Лена открыла воду, сняла рубашку и стала передо мной в полный рост.
— Ты знаешь за что я отлупила тебя?
Я ответил: — да, и попытался поцеловать жену в причинное место. Но она достаточно жестко отстранила меня.
— А теперь давай вспомним, как ты вчера целовал эту блядь!... — грозно сказала она.
Говорить мне было решительно нечего, ведь Леночка все видела сама, поэтому я промолчал и опустил взгляд на ее ступни.
— Так вот, если я не ошибаюсь, — продолжила она — ты не просто целовался с ней, ты ей еще и ножки целовал...
Я уже понял, что наказание еще не закончилось и продолжил молчать.
Леночка подняла правую ножку и поставила ее на краеешк ванны так, что ее выбритая киска оказалась как раз у меня перед носом.
— Закрой глаза и открывай ротик, — ласково произнесла она. — Я собираюсь напомнить тебе, что ты — мой муж и, стало быть, твой ротик принадлежит только мне.
Леночка провела пальчиком между половых губ, чуть расправив их.
— Ты выпьешь все, а если пропустишь хоть одну капельку, то мы вернемся в спальню и там я с тебя всю шкуру спущу. — Ясно? — с улыбкой добавила она.
Я снова кивнул и пошире открыл рот. Вторую порку я бы не выдержал.
Прошло секунд пять и теплая струйка с характреным запахом ударила мне в подбородок. Я немного пригнул голову и поймал ее ртом. Глотать мочу было немного трудно, но я с этим справился. А струйка тем времнем усилилась и мне приходилось стараться, чтобы Леночка попадала мне в рот. Я не знаю, сколько времени моя жена писала на меня. Казалось, что довольно долго, хоть я и понимаю, что вряд ли это длилось больше, чем полминуты. Когда струйка стала ослабевать, я позволил себе открыть глаза. Я заметил, что Леночка с нескрываемым удовольствием наблюдала за мной. Проглотив последние капли я прошептал:
— Прости, я очень люблю тебя...
Леночка, улыбнувшись, потрепала меня рукой за волосы и вплотную приблизилась ко мне своей киской. Я немедленно поцеловал ее туда, ощутив, как по моему подбородку сбежало несколько тоненьких струек мочи. Присев я принялся целовать ее ножки, лаская языком каждый пальчик. После того, как я закончил с ножками, Лена включила душ, вымылась и надев сорочку присела на стиральную машинку. А я во второй раз за последние полчаса принял душ. Попа нестерпимо болела даже от душа, а о том как я вытирался — я вообще промолчу. Наконец, мои водные процедуры были окончены и я подошел к Лене. На этот раз отказыватья от поцелуя она не стала и наши губы разомкнулись только тогда, когда у обоих начали гореть легкие от нехватки воздуха.
Я опустился перед ней на колени и, обхватив руками ноги, сказал:
— Я очень сильно люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, — ответила Леночка.
Так мы простояли молча минут пять. Потом я поднялся и спросил:
— Это все? Ты больше пороть меня не будешь?
— А что, ты хочешь еще? — спокойно спросила Лена.
— Не знаю, — честно ответил я. — Я заслужмл хорошую порку и если ты считаешь, что меня еще надо отлупить, то я согласен.
Тем более, что я пролил несколько капель.
Лена посмотрела на меня, потом — на отражение моей попы в зеркале и сказала:
— Думаю, что еще одна хорошая порка тебе не помешает. Иди в спальню.
— Может вместо ремня взять провод? — спросил я.
— Как хочешь — ответила жена.
Я зашел на кухню и вытащил провод питания из филипсовского бумбокса. На кровати уже сидела Лена и я покорно протянул провод ей. Молча лег на диван и сказал:
— Прости меня, пожалуйста.
Леночка сложила провод не вдвое, как ремень, а вчетверо, отшла назад и с оттяжкой влепила мне первый удар. От боли у меня сразу же выступил пот на спине, я застонал и крепко закусил простынь. Провод бил куда сильнее ремня. Впрочем, именно этого я и хотел, когда предложил заменить орудия наказания. После первого удара я откровенно пожалел об этом решении. Лена продолжила порку, но последующие удары были не такие сильные, как первый. Может она решила пожалеть меня, а может просто не ожидала такого удара от обычного провода. Следующие двадцать ударов она нанесла неспеша, давая мне возможность просить прощения и объясняться в любви. А вот последний десяток-полтора она всыпала мне с нарастающими темпом и силой. Я не пытался увернуться от провода, зная к чему это может привести, а только выгибал спину и резко выдыхал. Неожиданно Леночка остановилась и по ее дыханию я понял, что она тоже устала. Я услышал, как тихо ее босые ножки сделали три шага и Леночка опустилась в кресло, стоявшее и противположной стены.
Мне понадобилось некотрое время для того, чтобы восстановить координацию и собраться с силами. Я поднялся и подошел к креслу, глядя Леночке в глаза я опустился на пол и принялся целовать ее руки. Через минуту-другую ее усталость прошла, однако дыхание осталось прерывистым, но уже из-за возбуждения. Я снял с нее сорочку и на руках отнес на кровать где мы тут же занялись любовью. Как ни банально это звучит, но мы любили друг друга так, как в первый раз, долго, страстно и ненасытно.
Я вылизал ее всю, от макушки до пяток, подарив не один десяток оргазмов, а она, в буквальном смысле слова, насиловала меня до самого утра.
Примирение было под стать наказанию, которое вполне отвечало преступлению. Заснули мы даже не утром, а скорее днем. Лена перед сном сделала две вещи, во-первых, бросила в стирку простынь, на которой остались пятна крови, капавшие с моей иссеченной попы, а во-вторых, устроила фотосессию моей же попы и орудий наказания, заявив, что с этого дня порка станет регулярной. А для статистических и профилактических целей просто необходим хороший фотоальбом.
Справедливости ради, отмечу, что порка, как наказание применяется не только ко мне. Ведь, нас в семье двое и ошибки, и плохое поведение случаются у Ленки едва ли не чаще, чем у меня, но это — тема для другого рассказа.
182