— Нет! Смотри! — Андрей, заметив его желание, ледяным тоном заставляет смотреть дальше.
Это невыносимо! Вот боров обнимает его, целует. Даже на фотке видно, какие слюнявые у него губы. Ромка морщится от отвращения. Как он мог? Как так получилось?
Они отмечали днюху Дена у него дома. Уже там, обычно непьющий Рома, был пьян. Вначале он пил только пиво. А когда у него разболелась голова, кто-то сунул ему какие-то таблетки. Что-то произошло, и его сознание отключилось. Потом он пил джин-тоник. И ему было безумно весело. Он забыл про всё на свете. А ещё его учили пить текилу. Но это он уже помнит смутно. Как они оказались в том гей-клубе, он не помнил совсем. Сознание начало проясняться, когда он пил уже третью чашку кофе. Да не просто пил, а запивал им какие-то таблетки. Потом была ссора с Деном, а он даже не помнит из-за чего она произошла. Кажется, Ден хотел отвезти его домой. А он начал скандалить и даже пытался ударить друга. Потом, кажется, снова была текила. Дальше в памяти был провал. Дена он больше не помнил, как появился этот боров тоже...
На экране фотка, как он блюёт в туалете. Рома не выдерживает и захлопывает крышку.
— Андрей, пожалуйста! Я... Я не могу.
Взгляд старшего парня полон презрения. Он откинулся на спинку дивана и смотрит на сидящего рядом с ним, в одном полотенце, обёрнутым вокруг бёдер, Ромку.
Тот ёжится и сутулится, поджимает пальцы босых ног. Внутри у него всё дрожит, несмотря на две таблетки алказельцера, часового отмокания в душе и чашки крепкого кофе. Андрей молчит. И от этого Ромке ещё хуже. Лучше бы кричал, ругал, пусть бы даже ударил. Но только бы не молчал!
— Чёрт... Я даже не знаю, как это получилось... Андрей! — Ромка умоляюще взглянул на старшего, но столкнувшись с его взглядом, сразу же опустил глаза. — Я не помню. Ничего... почти. Меня Ден привёз?
Андрей ещё молчал некоторое время, а затем резко встал с дивана. Вытащил сигарету из пачки и подошёл к балконной двери. Чиркнул зажигалкой и выпустил дым на улицу.
— Ден? Нет. Он хотел тебя отвезти. Но ты был невменяем, лез на него драться. Он позвонил мне. В два часа ночи. Я приехал. Ты... ты даже не видел меня. Я сделал эти фотки, потому что понимал, что ты ничего не вспомнишь утром.
Ромка опустил голову, шмыгнул носом:
— Андрей... прости... я... Я даже не помню ничего толком...
Старший резко повернулся и пронзил взглядом младшего:
— Не помнишь? Ты вёл себя как последняя шлюха! Ты обнимал этого жирного ублюдка, сидел у него на коленях, лез к нему целоваться, — Андрей выбросил сигарету и быстро подошёл к сжавшемуся Ромке. Поднял его голову за подбородок и провёл пальцами по засосам на его шее. Младший зажмурился в ожидании удара, но его не последовало. Вместо этого он снова услышал голос друга.
— Я смотрел на тебя там и не мог поверить в то, что вижу. Это было... очень больно. Так больно мне не было никогда. Знаешь, я не хотел тебя забирать. Думал, просто уехать, оставить тебя там. Интересно, что бы ты почувствовал, когда бы проснулся сегодня в его постели, с разорванной дыркой и с засохшей спермой на своём милом личике? — Андрей с презрением отпустил подбородок Ромки и снова взял сигарету. Пальцы его дрожали. А костяшки были сбиты о зубы того борова, у которого он забирал Ромку. Андрей отошёл к балкону, прикурил. Курил он редко, но за эту ночь приканчивал уже вторую пачку.
Андрей чувствовал, что нельзя было отпускать Ромку к Дену. Ему не нравился этот парень: сынок богатеньких родителей, вечно окружённый такими же разбитными дружками и подругами, завсегдатаями ночных клубов и разъезжающих на дорогих тачках. Его Ромка не вписывался в эту компанию. Застенчивый и утончённый, ненавидевший спиртное и сигареты, не любивший большие компании, он мог весь вечер проваляться с книгой на диване, положив голову на колени Андрея. А то и устроится на любимом ковре с альбомом и карандашами и часами рисовать свои любимые комиксы. Его Ромка. Такой домашний и уютный. В свои девятнадцать, он был ещё ребёнком, который нуждался в заботе и опеке. И Андрей давал ему это.
Но то, что произошло ночью, заставило его задуматься, не слишком ли он избаловал этого, бесспорно, очень способного и безумно красивого мальчишку из провинции. Они уже год вместе, и всё это время, он сдувал с него пылинки. Дорогая одежда, дорогие подарки. Всё для того, чтобы парень ничем не выделялся из своих однокурсников. А ведь на его факультете учились в основном дети очень непростых людей. Такие как этот чёртов Ден, сынок владельца сети супермаркетов. Андрею было не просто поддерживать своего парня на должном уровне. Но помогать Ромке больше было некому: родители далеко, уверенные, что сын живёт в общежитии Университета и существует на стипендию. Но собственная Айти-Компания, к счастью, приносила неплохой доход. И, несмотря на то что Андрею всего 27, он мог себе позволить и эту квартиру в престижном районе, и дорогую машину. Но главное он мог не жалеть деньги на своего любимого мальчика, быстро ставшего самым ценным в его жизни.
Эта ночь перечеркнула всё. На душе Андрея было пусто. Его предали и унизили. И винить во всём Дена было глупо. Рома обманул его. Ведь он, наверняка, знал, что они пойдут в клуб. Не могли же его туда затащить силой.
Андрей не заметил, как стлела сигарета, и, лишь когда стало обжигать пальцы, он выбросил окурок. Не поворачиваясь к Ромке, он процедил сквозь зубы:
— Шлюха.
Парень вздрогнул. Из его глаз потекли слёзы. Он вскочил с дивана и бросился к Андрею. Плюхнулся на колени и обнял его ноги.
— Андрей! Миленький! Прости! Прости меня! Я не знаю, как это произошло. Я выпил пиво, потом у меня заболела голова. И мне дали эти таблетки. Я плохо помню, что было потом. Я ещё что-то пил, а потом очутился в клубе. И там... Я ничего не соображал. Прости! Прости меня! — Рома рыдал, вцепившись в колени своего мужчины.
Андрей смотрел на белокурую макушку, на вздрагивающие плечи. Таблетки? Так парня накачали не только алкоголем! Кулаки сжались сами собой. Ярость переполняла его. Если бы сейчас Ден оказался рядом, Андрей, наверное, не смог бы сдержаться и просто растерзал этого подонка! Но теперь хотя бы понятно, почему Ромка так себя вёл. Таблетки и алкоголь — убойная смесь, особенно для непьющего парня!
Он едва не положил ладонь на голову рыдающего парня, чтобы погладить любимые волосы. Но отдёрнул руку. С трудом отцепив Ромку от своих ног, он отошёл и снова сел на диван. Рома продолжал реветь, сидя на полу, с отчаянием глядя на Андрея сквозь слёзы. Сердце старшего сжалось, но он взял себя в руки.
— Свари мне кофе! — приказал он ледяным тоном.
Рома не сразу понял, что сказал Андрей. Но рыдания стихли. Заплаканные, несчастные глаза уставились на старшего. Мокрые ресницы захлопали и, наконец, сообразив, что от него требуются, парень стал подниматься.
— Да, да. Я сейчас, сейчас.
Поправив полотенце, размазывая слёзы по щекам, Ромка помчался на кухню.
Андрей опять потянулся за сигаретой, но вытащив её из пачки, тут же раскрошил её пальцами. Хватит! Хватит распускать сопли! Нужно принимать тяжёлое решение. То, что произошло, должно стать для Ромки уроком. Уроком, который он запомнит на всю жизнь. Это будет нелегко для Андрея. Но он должен это сделать. Больше некому. Это нужно для самого Ромки. И ему придётся через это пройти. Им обоим придётся.
Андрей, не поднимая головы, следил, как босые ноги Ромы приближаются к дивану. На столик опустилась чашка с его любимым эспрессо. А сам Ромка опустился на пол у его ног и уткнулся в колени старшего. Ладони парня легли на руку Андрея и погладили разбитые костяшки. Ромка догадывался, об кого Андрей мог разбить их, но спросить не решился. Он просто нежно прикоснулся к ним губами.
— Прости! Андрей, умоляю тебя, прости! — прошептал он.
========== Искупление ==========
Андрей с трудом сдерживал себя: боролся с непреодолимым желанием обнять, успокоить, пожалеть своего любимого мальчика. Такого глупого и наивного. Он видел искреннее раскаяние парня и его желание загладить свою вину. Загладить? Или искупить? От ответа на этот вопрос, будут зависеть их дальнейшие отношения.
— Малыш, понимаешь, — Андрей тяжело вздохнул, когда понял, как дрожит его голос. «Нет! Так не пойдёт!»
Он потянулся к чашке с кофе и сделал глоток. Теперь в его голосе появилась твёрдость.
— Рома, я понял причину твоего поведения в клубе. Алкоголь, таблетки... И ты просишь прощения? Но за что? Ведь во всём виноват Ден, который тебя напоил и затащил в клуб. Виноват тот мужик, который к тебе приставал. Ведь так?
Нечастный парень отчаянно закивал головой, не уловив подвоха в словах старшего. Сейчас он готов был уцепиться за соломинку, лишь бы заслужить прощение.
— Так... — он боялся поднять глаза на Андрея и поэтому не увидел горькую усмешку на губах старшего.
— Видишь, как всё просто? Оказывается, ты ни в чём не виноват. Тогда за что же ты просишь прощения?
Издёвка в голосе Андрея заставила Рому заёрзать. Он не понимал, куда клонит Андрей, и чувство тревоги нарастало в его душе.
— Я... Я тоже... Тоже виноват... — пролепетал парень. — Ты же не хотел меня отпускать. А я... Я пошёл.
— Да, Рома. — Андрей сделал ещё глоток кофе и всё же закурил. Он готов был пол жизни отдать, лишь бы не продолжать этот разговор. — Ты пошёл. Несмотря на то, что знал моё мнение о Дэне и его компании. Ты обещал, что только поздравишь его. И я согласился. Я решил, что могу доверять тебе. Как ты думаешь? Ты оправдал моё доверие?
Бедный Ромка замотал головой. Ещё никогда Андрей не разговаривал с ним таким тоном. Если бы он только мог отмотать время на одни сутки назад!
— Я... не оправдал... — слёзы снова застилают глаза парня. — Андрей, я идиот! Ну прости меня! Я виноват! Я знаю! Но... Если ты любишь меня — накажи! Только прости! Я готов на всё, чтобы вернуть твоё доверие!
Андрей затушил сигарету. Он медленно протянул руку и приподнял голову парня за подбородок, заставляя посмотреть прямо в глаза. Мурашки пробежали по спине Ромки. Обычно теплый и нежный взгляд, полный любви и желания, сейчас излучал холодную решимость.
— Наказать? Что ж... Возможно, именно так я и должен поступить. Возможно, твоё наказание поможет нам вернуть доверие друг к другу. Согласившись принять наказание ты докажешь, что раскаиваешься. А твоё желание искупить вину, поможет мне снова поверить тебе.
Андрей откинулся на спинку дивана и закинул ногу на ногу, по-прежнему не сводя взгляда с Ромы. Он прекрасно понимал, что сейчас творится на душе парня. Если бы он прямо сейчас взял ремень и приказал бы Ромке снять полотенце и лечь на диван для получения наказания, тот бы выполнил это. Это было бы самым простым выходом в сложившейся ситуации. Но было бы это обдуманным решением со стороны младшего? Или лишь желанием поскорее заслужить прощение?
Поэтому он не удивился, когда услышал, как Ромка прошептал еле слышно:
— Накажи...
— Да, малыш. Я накажу тебя. Чуть позже. Вечером, я тебя выпорю. — В голосе Андрея звенела сталь. Ромка вздрогнул. Не веря в услышанное, он поднял глаза на старшего. Но увидев решимость во взгляде Андрея, залился краской и обречённо опустил голову.
— Андрей, пожалуйста, — парень осёкся, когда старший поднял вверх указательный палец, призывая младшего замолчать.
— Тише, мальчик. Я принял решение. Это будет порка. И это не обсуждается! Но у тебя есть выбор и есть время для размышления до вечера. Сейчас ты позавтракаешь и отправишься в спальню. Попробуешь уснуть. Я уеду. А когда вернусь, ты должен будешь сообщить мне о своей готовности принять наказание.
Андрей заметил, как дрогнули плечи младшего. Он стиснул кулаки и продолжил:
— Я хочу, чтобы ты знал — каким бы ни было твоё решение, оно не скажется на твоём содержании. Я, по-прежнему, буду обеспечивать тебя всем необходимым, и ты останешься жить в этой квартире. Но ты должен понимать, что когда я говорю о порке, я не имею в виду несколько десятков шлепков ладонью по твоей соблазнительной заднице. Это будет настоящее наказание. И, как бы ты не молил меня, я не остановлюсь, пока сам не решу, что тебе достаточно. — Андрей вздохнул. — Доверие, малыш... Помнишь?
На Ромку было больно смотреть. Он сидел на полу, обняв колени руками и опустив на них голову. Щёки горели, а дыхание было частым от волнения. Рома и представить себе не мог, что окажется в такой ситуации, перед таким выбором. Он уже сейчас знал, какое решение примет. Ведь Андрей прав. Рома предал его доверие. И теперь должен вновь заслужить его, выдержав любое испытание, которое от него потребует самый близкий и родной человек в его жизни. Его любимый Андрей, в объятиях которого он засыпал каждый вечер со счастливой улыбкой на лице, стараясь прижаться ближе к сильному, горячему телу, накрываясь его рукой, как одеялом. Человек, даривший ему свою безграничную любовь и ласку, заботу и защиту. Ромка боялся даже представить, что чувствовал Андрей, увидев его в клубе в объятиях того мужика. И какая разница, было ли это под воздействием алкоголя и таблеток или в трезвом уме. Безмозглый дебил! Ну почему он не послушался и всё же попёрся к этому проклятому Дену?
Удивительно, как его вообще не выкинули из квартиры. Простить можно всё, кроме предательства. И пусть он даже не помнил толком, как виснул на том борове. Важно, какие чувства испытал Андрей, когда увидел это. Почему он не избил его прямо там? Как он смог сдержаться? Хотя, судя по сбитым костяшкам, он всё же не совсем сдержался. Но досталось не Ромке, а тому мужику. Теперь пришла его очередь отвечать за своё поведение. И это будет не наказание. Это будет искупление.
Андрей удивился, когда плечи Ромки расправились и его дрожащие пальцы убрали белокурые локоны со лба. Его щёки всё так же пылали, но во взгляде была непреклонная решимость. Даже слёзы высохли.
— Я готов! — голос всё же предательски дрогнул... — Готов принять наказание.
«Чёрт!» — Андрей с трудом овладел собой. Как же трогателен и прекрасен этот удивительный мальчик.
Он быстро поднялся с дивана.
— Вечером. Ты повторишь это вечером. А сейчас просто приходи в себя. Прими душ и позавтракай. Выпей аспирин и поспи.
Проходя мимо Ромки, он всё же не удержался и провёл рукой по волосам парня. А потом решительно вышел из комнаты. Ему не нужно было никуда идти, но и остаться дома он не мог. Андрей опасался, что находясь рядом с Ромкой, он просто не сможет исполнить задуманное и проявит слабость. Но допускать этого было нельзя. Эта ночь не должна была больше повториться никогда. И этот жестокий урок необходим его мальчику.
Он долго бродил по улицам. Как бы ему хотелось отвлечься и не вспоминать об уведенном в клубе, сделать этого не получалось. Остекленевший, отсутствующий взгляд Ромки, сидящего на коленях у этой жирной скотины, пьяная улыбка и засосы на его шее — всё это никак не могло выветриться из головы Андрея. И с каждой минутой он всё больше убеждался в правильности своего решения.
Найдя уютное кафе, он устроился за самым дальним столиком и достал планшет. Он должен всё сделать грамотно и не причинить вред мальчику. Поэтому следующие два часа он потратил на изучение темы. В результате у него сложился в голове чёткий план предстоящего наказания. И он не собирался от него отступать.
Перед возвращением домой он заглянул в парк. Найти подходящие прутья получилось не сразу. Но, в конце концов, пять ровных и гибких побегов молодой ивы были аккуратно завёрнуты в заранее купленные в супермаркете полиэтиленовые пакеты.
Выходя из парка, Андрей задумался. Верёвка. Ему не хотелось связывать парня, но он прочитал сегодня, что иногда провинившемуся, легче переносить наказание, когда он понимает, что не может прикрыться или изменить позу. Кроме того, если Ромка начнёт вертеться, Андрей может случайно ударить не туда, куда целился. Поэтому он всё же дошёл до ближайшего магазина стройматериалов и купил верёвку, постаравшись выбрать такую, которая не оставит сильных следов на запястьях и щиколотках младшего.
Теперь всё было готово к предстоящему уроку. Но готов ли сам Ромка?
Поднимаясь в квартиру, Андрей был готов ко всему. bеstwеаpоn.ru Даже к тому, что Ромки не окажется дома. В любом случае, если он почувствует, что парень не готов добровольно принять наказание, он его и пальцем не тронет. Вот только сможет ли тогда сам Ромка, избавиться от чувства вины, которое, без сомнения, гложет его?
Андрей с облегчением вздохнул, когда увидел парня, сидящего на диване в
домашних шортах и футболке. Голова опущена, щёки красные, ладони зажаты коленями. У Андрея снова сжалось сердце от жалости, но он усилием воли отогнал все сомнения.
— Как ты? Как ты себя чувствуешь? — Андрей подошёл и приподняв голову парня за подбородок, заглянул в глаза.
Парень ещё сильнее покраснел.
— Я нормально... Андрей, я готов... — голос дрожит от волнения, но старший видит в глазах младшего твёрдость и решимость.
— Да. Я вижу. Ты молодец. — Андрей садится на диван рядом с парнем и обнимает его. — Ты принял правильное решение, малыш. И я знаю, как нелегко оно тебе далось.
Рома шмыгнул носом и прижался ближе к любимому. Андрей всегда его понимал, порой даже лучше, чем он сам себя. Он так чутко угадывал его желания и настроение, что Ромке даже не нужно было что-то говорить.
День был ужасным! Когда Андрей ушёл, Ромка какое-то время просто ревел, уткнувшись носом в диванную подушку. Он не сомневался в том, что заслуживает наказание. Но он не ожидал, что Андрей решит его выпороть. Его никогда не наказывали физически. Даже в угол не ставили. А теперь ему предстоит порка. Это так унизительно! Именно это пугало Ромку больше всего. Он даже не боялся того, что это будет больно. Его, взрослого парня, будут пороть как мальчишку! Как он потом сможет смотреть Андрею в глаза?
Но разве он уже сам себя не унизил этой ночью так, что ему даже вспоминать об этом страшно! И что бы с ним произошло, если бы Андрей не забрал его из клуба? Нет! Лучше даже не думать об этом. Он получит вечером всё, что заслужил. И больше никогда не ослушается своего мужчину.
«Доверие. Помнишь, малыш?» — Ромка доверяет. И Андрей должен об этом знать. Сегодня из-за своей глупости он мог потерять любимого человека. И он заслужит его прощение и вновь обретёт его доверие и любовь. Ведь только любящий человек может переступить через себя и сделать то, что собирался сделать Андрей.
Весь оставшийся день Рома следовал указаниям Андрея. Он испытывал сильное желание залезть в интернет и узнать побольше о предстоящем наказании, но сдержал себя. Андрей всё сделает правильно. Ему не нужно ни о чём беспокоиться.
Ему удалось себя успокоить и он даже смог поспать несколько часов. От похмелья не осталось и следа. Но волнение росло с каждой минутой. Не помогли даже любимые мультики. И, когда он услышал, как щёлкнул замок входной двери, он вздохнул с облегчением.
И сейчас, прижимаясь к Андрею, ощущая тепло его тела и исходящую от него нежность, Ромка с ужасом подумал, как тяжело его любимому. Боже! Сколько же горя он принёс ему всего за одни сутки! Как он мог?!
Ромка повернул голову и коснулся губами щеки Андрея.
— Пожалуйста, сделай это. — прошептал он.
Андрей вдруг перестал обнимать его.
— Хорошо. Раздевайся. — спокойным тоном приказал он младшему.
Ромка вздрогнул, когда услышал металл в голосе друга. Лицо залилось краской. Он встал и стянул футболку. Руки дрожли, коленки тоже. Он снял шорты, оставшись в одних боксерах. Он просунул пальцы под резинку и вопросительно посмотрел на Андрея.
— Снимай...
Лишь в самом начале их отношений Ромка стеснялся быть обнажённым перед Андреем. Но он быстро привык и порой даже не упускал возможности специально выйти из душа голым, чтобы соблазнить старшего. Но сейчас он испытывал такой стыд, словно и не было года совместной жизни. Ведь впервые он раздевался не для секса, а для наказания. И, когда вышагнул из боксеров, он невольно сложил ладони спереди, боясь даже мельком встретится глазами с Андреем.
— Хорошо. Опусти руки по швам и стой ровно, — Андрей не собирался облегчать участь младшего. — Стыд — это хорошо. Стыд усугубляет боль.
— С этой минуты начинается твоё наказание. Ты молча выполняешь все мои приказы. Я запрещаю тебе говорить, запрещаю просить прощения. Ты можешь только отвечать на мои вопросы. Ты понимаешь меня?
Ромка судорожно сглотнул.
— Да... понимаю.
— Хорошо. Опустись на колени. Заложи руки за голову. Стой так и жди меня.
Ромка выполнил приказ, с беспокойством отметив, каким чужим стал голос Андрея.
Старший прошёл на кухню и достал из шкафа гречку. Захватив газету, он снова вернулся в гостиную. Он растелил газету на полу в углу и насыпал на неё гречку.
— Подойди сюда. Встань. — Он наблюдал, как парень осторожно опустился коленями на крупу. — Стой ровно. Руки за голову. На пятки не опускаться. Ждать.
И он опять покинул комнату.
Вначале Ромка почти не почувствовал никакого дискомфорта, но с каждой минутой коленки горели всё сильнее. Во всём теле нарастало напряжение. И парень прикусил губу, борясь с желанием сесть на пятки, уменьшив тем самым давление на колени.
Андрей же не спешил. Он достал прутья, тщательно вымыл их с мылом и оставил их отмокать в ванне в горячей воде. Потом прошёл на кухню и сделал себе кофе. Лишь спустя 20 минут он вернулся в гостинную и уселся на диван. Посмотрев на парня, он сразу заметил, как дрожит его тело, заметил, что капельки пота выступили на его спине. Но он не позволил жалости проникнуть в его душу.
— Встань и подойди ко мне. — Приказал он спокойным тоном. — Отряхни колени.
Ромка, морщась, поднялся с колен, стряхнув впившиеся в кожу крупинки. Он с опаской приблизился к дивану. Голова была опущена так, что подбородок давил на грудь. Но глаза были сухими. Только губа припухла.
«Ничего, мой мальчик. Ты сильный. Я знаю. « — подумал Андрей. Он взял парня за руку и потянул к себе на колени. Рома не сопротивлялся, послушно подчиняясь действиям Андрея, пока он устраивал его поудобнее.
Левая рука старшего погладила спину парня. А правая ладонь коснулась белоснежных ягодиц. Мальчишка сжался в ожидании и даже перестал дышать.
— Нет! Расслабься.! Ты же не хочешь, чтобы мне было больно шлёпать твою симпатичную задницу? — Андрей увидел, как покраснели Ромкины уши.
Рома заставил себя расслабиться, и старший поднял руку. Он резко опустил её сразу на обе ягодицы парня, ощутив, как тот дёрнулся всем телом. На коже мальчика расцвёл розовым цветом отпечаток ладони Андрея. Ромка часто задышал, но не издал ни звука. В поощрение за это Андрей погладил его спину. Следующий шлепок пришёлся на правую ягодицу. Подождав пока перегорит боль, Андрей шлёпнул по левой. Он не спешил. Он всегда всё делал основательно. И не собирался делать исключение и сейчас, наказывая парня. Шлепки были сильными и размеренными. Андрей видел, что они причиняют боль его мальчику. Но тот держался очень не плохо. Не пытался прикрыться или сползти с колен. Лишь голова дёргалась от каждого шлепка, и сжимались пальчики ног. Ягодицы краснели всё больше, и ладонь Андрея стала опускаться ниже — на верхнюю часть ног. Рома стал тихо поскуливать. Он и не предполагал, что простое шлёпание может быть таким болезненным. Конечно, Андрей сильный. Но ведь это просто рука. А какую же боль тогда может причинить ремень? И как только такое терпят маленькие дети, если даже ему, взрослому парню, так больно?
Шлепки неожиданно прекратились. И ладонь Андрея нежно погладила пылающие ягодицы. Ромка сразу расслабился. Андрей не сказал ему, сколько будет длиться его наказание. Может, это всё? Всё уже закончилось?
В следующую секунду Ромка вскрикнул, потому что на его ягодицы и верхнюю часть ног обрушился целый град шлепков. Казалось, они не закончатся никогда. И парень забарабанил ступнями по подлокотнику дивана.
Андрей остановился. Его ладонь горела, но он представлял, как пылает попка младшего. Очень хотелось погладить её, снять боль, но Андрей сдержал себя. Ведь это наказание.
— Возвращайся на гречку. — Приказывает он парню. — Руки держать за головой, задницу не трогать.
Раскрасневшийся Ромка, спотыкаясь, плетётся в угол, жалобно шмыгая носом и, морщась, опускается коленями на крупу. Он продолжает гадать закончилась ли порка. Но Андрей молчит. Он закуривает и отходит к балкону, строго поглядывая на парня.
— Спину держи ровнее! Голову выше! — Ромка слушается. «Хороший мальчик!»
Докурив, Андрей направился в спальню и зашёл в гардеробную. Нужно выбрать подходящий ремень, а Ромке нужно дать передышку. Да и сам Андрей должен передохнуть. Вид покорного парня на коленях стойко терпящего заслуженное наказание — вид не для слабонервных! Хорошо, что Андрей догадался не снимать джинсы. Он не хотел, чтобы Ромка заметил его возбуждение.
Он выбрал не слишком широкий, но и не узкий чёрный кожаный ремень. Благо выбор был большой. Сложив его вдвое, он шлёпнул им себя по ладони. Да. Это то, что нужно. Бедному мальчику будет некомфортно сидеть в ближайшую неделю. Но он это заслужил.
Вторая Ромкина двадцатиминутка на гречке была ещё мучительнее, чем первая. Колени начали гореть сразу. Но теперь к этой боли добавилась и саднящаяя боль в хорошо отшлёпанных ягодицах. Очень хотелось опустить руки и потереть их. Но Ромке было не видно входа в гостиную. А Андрей был босиком, и можно было не услышать его шагов.
Он не знал, сколько он простоял. Ему показалось — целую вечность.
— Встань! — Голос Андрея прозвучал прямо за спиной Ромки, отчего тот вздрогнул. Поднимался он с трудом. От напряжения затекла спина и конечности.
Он замер, когда увидел ремень в руке Андрея. И поднял на него взгляд полный мольбы. Андрей не отвёл глаза. Похлопывая себя по ладони, старший приказал ледяным голосом:
— Подойди к дивану сбоку и обопрись руками на подлокотник. Спину прогни. Колени выпрями. Руки не сгибать. Голову не опускать. Ступни чуть шире. Вот так. — Андрей отступил на шаг, любуясь безупречным телом младшего. — Это твоя поза, Рома. Ты получишь тридцать ударов ремнём и будешь сам считать каждый удар. Громко и чётко. Если твои руки оторвуться от подлокотника — ты получишь три дополнительных удара. Если ты собьёшься — я начну порку сначала. Если ты меня понял, то повтори, что я сказал. Смотри на меня!
Ромкино лицо залилось краской.
— Я получу тридцать ударов. Я должен считать. Не отрывать руки и не сбиваться. — пролепетал несчастный парень.
— Хорошо. Тогда начнём. Смотри прямо перед собой.
Андрей встал сбоку и примерился. Первый удар получился не слишком сильным, но ремень попал точно туда, куда и целился Андрей. Белая полоса ровно посередине уже красных ягодиц быстро стала темнеть.
— Один! — выдохнул Ромка. Его пятки немного оторвались от пола, но тут же встали на место. Руки крепче вцепились в кожаный подлокотник. Но позу он не изменил. Андрей положил левую руку на поясницу парня. Слегка надавил, заставляя сильнее прогнуться. «Боже! Как он красив!»
Второй удар был сильнее.
— Два-а-а-а! — выкрикнул Ромка, вскидывая голову. Андрей видел, как ему больно. Но силу удара не ослабил. « Кто жалеет розгу — тот портит ребёнка». Так кажется говорится?
Первые десять ударов Ромка вынес очень достойно. Ни разу не изменив позу и чётко выкрикивая счёт. Андрей делал небольшую паузу после каждого удара, давая боли перегореть и подготовится к следующему. Второй десяток Андрей наносил уже по самому низу попки и по верхней части ног. Это было больнее, и Ромка с трудом удерживал своё положение. Кулаки побелели — с такой силой он сжимал подлокотник. Колени сгибались, а ступни пританцовывали по полу. По щекам мальчика покатились слёзы. И сердце Андрея сжалось от жалости. Он прервал порку и подошёл к Ромке. Повернул его голову к себе и вытер слёзы большими пальцами рук.
— Малыш, ты молодец! Я горжусь тобой. Но мы ещё не закончили. Осталось ещё десять ударов, а потом сделаем перерыв.
Перерыв? Значит, и на этом порка не закончится? Ромке казалось, что он просто не сможет выдержать больше.
— Андрей, пожалуйста, мне больно! — всхлипнул парень, с мольбой глядя на старшего.
— Тсссс! — Андрей приложил указательный палец к его губам. — Тише, малыш. Я же запретил тебе разговаривать. Я знаю, что тебе очень больно. Но мы должны пройти через это. Оба. Ты сможешь. Я верю в тебя. Прогни спинку. Если бы ты только видел, какой ты сейчас красивый!
Ромка жалобно всхлипнул, но прогнулся и снова вцепился в подлокотник. Андрей бил сильно! Но небольшая пауза и слова Андрея помогли ему выдержать оставшиеся десять ударов и не заработать ни одного штрафного.
Всхлипывая, он ждал, что Андрей снова пойдёт к нему и скажет что-нибудь ободряющее. Но этого не случилось. Он протянул Ромке ремень.
— Возвращайся на гречку. Ремень держи за спиной обеими руками.
Парень взял ремень так, словно это была ядовитая змея. Опустив голову, он поплёлся в угол.
Андрей всегда всё доводил до конца. И наивно было думать, что сейчас он изменит своим правилам. Хотя на попку Ромки уже было больно смотреть. Пальцы старшего дрожали, когда он прикуривал очередную сигарету, но он не имел право не закончить начатое.
Ромка всхлипывал все двадцать минут, что простоял в углу. Спина болела так, словно он разгрузил вагон с цементом. Всё его тело дрожало. Пальчики ног поджимались. Руки стискивали ненавистный ремень. Он всё ещё надеялся, что Андрей пожалеет его и не станет больше пороть. Но просить его об этом он не будет. Ни за что!
«Доверие!» — Андрей не причинит ему зла. Он делает это ради него. И ему сейчас тоже тяжело.
— Всё, Рома. Можешь встать. Собери газету и отнеси в мусорку. А потом занеси скамейку с лоджии в комнату.
Парень с трудом подавил отчаяние, но отправился выполнять приказ. Андрей, тем временем, намочил тряпку и, когда Рома втащил скамейку, тщательно протёр её.
— Принеси полотенце из ванной, — приказал он младшему.
Когда Рома увидел прутья в ванне, сердце его упало в пятки. Андрей будет пороть его розгами. Господи! Ноги не слушались, пока он возвращался в комнату, и он чуть не упал, споткнувшись о ковёр.
Андрей внимательно посмотрел в глаза младшему:
— Осталось тридцать ударов розгами. И твоё наказание закончится. — Сказал он.
Ромка опустил голову, но Андрей взял его за плечи и слегка встряхнул. — Рома, посмотри на меня! Ответь мне: ты выдержишь это?
С огромным трудом парень заставил себя поднять глаза на страршего.
— Потом, ты простишь меня? И сотрёшь те фотки? — Голос у него дрожал.
— Да, Рома. Обещаю тебе! — Твёрдо ответил Андрей.
— Я выдержу. — В глазах парня снова загорелась решимость.
— Тогда ложись. Я привяжу тебя. Не бойся. Так тебе будет легче выдержать порку. Ты снова будешь считать удары. Я хочу слышать твой голос. Я буду контролировать твоё состояние. Ложись.
Парень вздохнул и лёг на лавку, застеленную банным полотенцем. Андрей привязал его руки к передним ножкам. Потом, связав вместе ноги у щиколоток, он прикрепил их к другому концу лавки. Подумав, он зафиксировал парня ещё и в районе поясницы. Рома ощущал себя совершенно беспомощным и беззащитным. В голове как колокол, звучало лишь одно слово: « Доверие!»
Андрей принёс прутья и выбрал один. Тщательно примерился, приложив прут к уже хорошо выпоротой попке. По телу мальчика пробежала дрожь. Андрей закрыл глаза, собираясь с силами. А потом, подняв руку, резко опустил её вниз.
У Ромки перехватило дыхание. Лишь спустя несколько секунд, он смог выкрикнуть счёт. Андрей с ужасом увидел, как полоса оставленная розгой быстро наливается кровью. Он немного уменьшил силу удара. Андрей двигался от поясницы к ногам. Задействовал верхнюю часть ног и снова перешёл на ягодицы. Стала проступать кровь. Но Ромка терпел. Только судорожно дёргался, сжимая пальцы ног и вскидывая голову, выкрикивал счёт.
Нанеся пятнадцать ударов, он отбросил измочаленный прут и взял новый. Обошёл скамейку с другой стороны. Ему не терпелось поскорее закончить порку, но он заставил себя не спешить и так же размеренно продолжил наказание.
— Тридцать! Ах!!! Тридцать! — выдохнул Ромка и только сейчас заплакал.
Андрей отбросил розгу и бросился отвязывать парня.
— Ромка, милый мой малыш. Всё кончено! Ты выдержал это! Ты такой молодец у меня! Я горжусь тобой! Я тобой восхищаюсь! — Он помог Ромке подняться и подвёл его к дивану. Уложил на живот, а сам присел рядом. Обхватив ладонями голову парня, он принялся целовать солёное от слёз лицо.
Ромка, всё ещё всхлипывая, обхватил руками запястья Андрея.
— Ты простил меня? Простил?
— Конечно, родной! Я простил тебя давно, как только понял, что ты был под воздействием таблеток, но всё равно раскаиваешься. Я хочу, что бы ты знал. Эта порка была нужна тебе. Я выпорол тебя, чтобы ты смог избавится от чувства вины. Мы забудем эту ночь, как страшный сон. И я больше никогда не сделаю ничего подобного. Клянусь!
Ромка вдруг внимательно посмотрел на Андрея. А потом потянулся и обвил его шею руками, притянул к себе и уткнулся мокрым лицом в его шею.
— Сделаешь. И я никогда не забуду того, что натворил. Ведь я мог потерять тебя. Пообещай мне одну вещь, пожалуйста. Что, если я когда-нибудь снова захочу тебя ослушаться, ты снова меня выпорешь.
Андрей не мог поверить своим ушам. Он отодвинул голову парня и посмотрел в его глаза. Он и сам теперь едва сдерживал слёзы.
— Обещаю, малыш! Ведь я люблю тебя. И сделаю для тебя всё, в чём ты нуждаешься. — Андрей накрыл своими губами искусанные губы своего сокровища.
Конец.
199