У него было огромное количество земли, ферма, овцы, дом, трактор, газонокосилка и поголовье племенных ретриверов. А жены не было. И не у него одного. Радикальной тоской по женской ласке страдало почти все мужское население австралийского городка численностью восемь тысяч душ.
Надо было с этим что-то делать. И срочно, ибо молочник Майк уже пару раз намекал на то, что женщины — это тупиковая ветвь эволюции. И в Японии даже изобрели искусственную матку. А значит это то, что бабы никому оказываются уже не нужны.
Пара поездок в Сидней и Канберру не спасли фермера Питера от одиночества.
Он чувствовал себя смешным в своих лучших джинсах, купленных на распродаже три года назад. Девушки прыскали в кулачки и постоянно спрашивали о котировках цен на овечью шерсть.
Спас Питера племянник Джейк, которого родители отправили на перевоспитание трудом. Трудился Джейк из рук вон плохо, но зато показал Питеру одну занятную вещицу. Под названием Интернет и международное брачное агентство.
— Дядя Питер, — тараторил подросток, нажимая клавиши на телефоне, — я тебе советую русскую. Мы в школе проходили: она коня на скаку остановит и в горящую избу войдет.
«Само то, — подумал Питер, — а то старый мерин Туз совсем меня слушаться перестал»
— А еще, — пацан понизил голос до заговорщицкого шепота, — они варят борсч и пекут пирожки.
И это показалось фермеру заманчивым. Покушать он любил, но сам чаще всего довольствовался полуфабрикатами из местного магазинчика.
Пока Питер, прикрыв глаза, грезил о счастливой семейной жизни, Джейк уже шустро набил анкету с его данными.
— Все! — торжествующе сказал малец. — Осталось только ждать. Телефон я тебе оставлю, будешь проверять почтовый ящик.
Показав дремучему родственнику, какие кнопочки жать, племянник отбыл домой.
Первый ответ пришел вечером. Девушку звали Анастасия. Была она красива, как утренняя роза; знала два языка; ездила на лошади и всерьез увлекалась теорией сознания мадам Блаватской.
«Лошади — это хорошо», — подумал Питер.
Неизбалованный женским вниманием фермер уже хотел признаться в любви неземному созданию, как вопрос о его финансовом состоянии заставил притормозить. Оно — состояние — у Питера было не большое, и не маленькое. Около полумиллиона долларов, или чуть больше. Он и сам толком не знал, отдав бумаги на откуп адвокатской конторе «Бронсон и сыновья».
Врожденная осторожность заставила ответить:
— Я потерял почти все во время последнего падения цен на шерсть.
Девушка ответила сочувствием и замолчала.
Следующая дама поражала взгляд обилием форм. Грудь не укладывалась ни в какие оковы и требовала себе спаренный парашют вместо привычного лифчика. Зрелище завораживало. Обладательница выдающегося бюста имела два высших образования, водительское удостоверение на все виды транспорта и усиленно боролась за мир во всем мире.
На встречный вопрос фермера о любимых блюдах, она сходу ответила про пиццу из ближайшей пиццерии. Питер грустно вздохнул и заткнулся уже сам.
Третья кандидатка загадочно молчала почти сутки. А потом выдала:
«В тот день, когда ты мне приснился, я все придумала сама. На Землю тихо опустилась зима, зима, зима».
Строки были совершенно незнакомые, но очень красивые. Фермер сначала даже потерялся, но затем осторожно сказал:
— У меня мало чего есть, мисс.
— Ах, — вздохнула девушка, — в этом ли счастье? Маленький домик, русская печка, пол деревянный, лавка и свечка. Котик-мурлыка, муж работящий, вот оно счастье — нет его слаще.
Сердце Питера пропустило удар и заработало, как недавно купленный движок трактора. Несчастный даже испугался, что заморская красавица услышит этот четырехтактный стук и подумает невесть что. А барышня меж тем продолжала слать заокеанскому кавалеру черные крючочки:
— Не жалею, не зову, не плачу. Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Питер понял: вот оно. Долгожданное счастье любого мужчины.
Через неделю тесного общения фермер решил форсировать события. Своей избраннице по имени Ангелина он прямо предложил приехать к нему.
— У меня мало денег, — объяснил жених, — но ведь счастье не в них.
Девушка помолчала и ответила через три часа.
— Милый... милый мой. Наша страна находится в кольце врагов. Мы обложены санкциями, выезд за границу почти запрещен. Нужны огромные взятки, а я... Я потеряла работу.
Сердце Питера похолодело. Его затуманенному любовью взору представился лютый холод, в котором бродят неоприходованные медведи и беспризорные тигры. Вечно пьяные русские «мужики» в потных ватниках и грязных ушанках пытаются изнасиловать его красавицу. Вот-вот и ей придется отдаваться за стакан молока на ужин. Этого фермер вынести не смог.
— Я дам тебе денег на поездку, — отчаянно отстрочил он ей письмо, — тебе хватит на все. Только приезжай поскорее.
— Хорошо, — прошелестело в ответ. — А за это я тебя поцелую. Вечером.
А вечером экран подарил фермеру Рай.
«Я целую тебя, Питер. Растворяюсь в поцелуе, таю, как снежинка. Твои мозолистые руки гладят мою спину. Сначала нежно, потом сильнее. И вот т
ы уже прижимаешь меня к своей широкой сильной груди. Я слышу, как бьется твое доброе сердце. И мое бьется с ним вместе.
Ты снимаешь с меня белую шелковую блузку и белый лифчик. Твои обветренные губы захватывают в плен мой нежный сосок, и твой язык играется с ним, как с чупа-чупсом. Мне так приятно, что я не могу сдержаться и издаю стон в твои густые темные волосы»
Здесь Питеру пришлось взять тайм-аут и пойти выпить виски. По разным причинам. Первая из которых была теснота в домашних джинсах. Вторая — легкое недоумение, вызванное описанием самого себя. К слову сказать, ладони у фермера мозолистыми не были. И грудь широкой тоже. Да, и вообще, он не отличался крупными габаритами. Был он слегка за сорок возрастом, лысоват и с небольшим пивным животиком. Но принятое виски сделало его отражение в зеркале краше. Он подтянул брюшко; несколькими резкими движениями взлохматил остатки когда-то роскошной шевелюры и постарался придать лицу загадочное выражение. Несмотря ни на что, у него все получилось, и он поспешил к своей мисс. Навискаренное фермерское сознание почти отключилось, и рука сама полезла в штаны.
«А потом... потом твои губы спускаются по моему животу все ниже и ниже. Пальцы оттягивают резинку трусиков, пробуют меня на вкус. Ты массируешь мою чувствительную горошину, она наливается соком и твердеет прямо под твоей рукой. Сил у меня терпеть эту сладкую пытку уже не остается, я вздрагиваю и кричу. Громко кричу. А ты улыбаешься, глядя, какое наслаждение только что подарил мне. Я так люблю тебя, Питер!»
Несчастный издал рык русского медведя и собрался сам лететь за своей любовью, как птица. Преодолевая океан, кольцо врагов, международные санкции и темную энергетику Правителя Всея России.
«Но это не все, — выскочило сообщение. — Сейчас моя очередь. Я опускаюсь перед тобой на колени. Ты же хочешь видеть меня на коленях? Расстегиваю замок джинсов, стягиваю трусы и вижу тебя. Ты такой... красивый. Крупный, нежный, блестящий от желания».
Питер помял вздыбившуюся ширинку. Крупным назвать его можно было с большой натяжкой, но любовь творит чудеса. Видимо, у русских все не как у людей и бедная девушка даже таких в глаза не видела.
«Я обхватываю губами твою жаждущую плоть и сосу, как леденец. Мягким языком провожу по чувствительной уздечке; кончиками зубов по головке; поцелуями до самого основания; втягиваю в рот яичко и трепетно перекатываю его внутри»
Фермер едва не взвыл.
«Я подую на него, чтобы слегка остудить. А потом самым кончиком языка прикоснусь к раскрывшей смазкой дырочке и слижу все до капли. А потом... «.
Потом Питер уже не видел ничего. Бешено работающая правая рука наполнилась спермой, и он откинулся головой на спинку кресла.
На следующий день в Россию ушел денежный перевод в сумме десяти тысяч американских долларов на имя брата Ангелины. Потому что голодные соседи украли у девушки паспорт и банковскую карточку.
Через неделю фермер сильно озадачился тем, что не получил никаких вестей от своей избранницы. Та предупреждала его, что связь между ними становится крайне опасной для нее и ее родни. Что вездесущие работники внутренних дел следят за каждым жителем страны. Что даже невинный флирт может привести к тюрьме. А уж «... то, что было между нами, нельзя назвать флиртом. Ведь это любовь, Питер. Самая настоящая».
Еще через неделю он позвонил Джейку. Племянник выслушал дядю и пообещал помочь.
***
Денис обмывал возврат давнего карточного долга, когда почтальон принес извещение о заказном письме. Менеджер компании, специализирующейся на аукционной торговле подержанными авто, удивился, но на почту решил сходить.
А вот на почте его ждал сюрприз. В трех видах. Один с требованием уплаты НДФЛ 13% с десяти тысячи долларов, поступивших на депозитный счет Дениса Андреевича Стасова. Второй — с требованием уплаты страховых взносов 22% с той же суммы, пересчитанной по курсу на последний день месяца, в котором был получен доход. Третий — из австралийского консульства с аналогичным требованием в 2 850 долларов США.
Итого выходило 6 350 полновесных долларов налогов.
Ушлый Джейк сообразил, как он подставил дядю. Не со зла, а просто не подумал, что современный человек может быть настолько доверчив. Потому и не предупредил об опасности брачных аферистов.
Надежды на возврат денег не было почти никакой, ибо отданы они были без принуждения, по доброй воле «брату».
Недолго думая пацан накатал на электронные адреса всех партий России письмо с просьбой проверить — заплатил ли некий Денис Стасов налоги с полученной суммы.
Мол, сами мы не местные; претензий никаких не имеем; любовь-морковь прошла; слежка, тюрьма, санкции... Все понимаем, но налоги платить надо.
В свете предстоящих выборов, некий депутат-проныра из ЛДПР решил проверить пикантную информацию.
Денис закусил губы и посмотрел на Ангелину. Она существовала. В виде его двухмесячной дочери. И сейчас счастливо плямкала губешками в ответ на пристальный взгляд невезучего отца.
«Блинннн, — подумал Денис, — зарекался ведь уже за стол садиться. Нет, понесло чертяку опять. И Витька этот... со своим дурацким советом, как денег раздобыть. Придется продавать машину. И в казино больше ни ногой».
119