Все говорят, что я копия мамы, и единственное, что нас отличает – это глаза. Разрез и цвет глаз, бледнозеленые с коричневыми крапинками, я переняла от отца.
Я выросла в благополучной семье. Родители у меня медики – папа профессор, мама ведущий специалист-гинеколог. Папашка, мой человек мягкий, добрый, никогда не повысит голос, за то мама, женщина жесткая, властная, и в доме, как вы понимаете, она ведет главную роль. Характер я переняла от обоих. Я не такая мягкая, как папа, и не такая жесткая, как мама.
Папа никогда не встревал в процесс моего воспитания, полностью положившись, как, впрочем, во всем, на мнение мамы. Мама же, напротив, не признавала никаких авторитетов, какие там Сухомлинский с Макаренко, особенно в воспитании девочки в скромности и повиновении: «Так не стой.. Поправь юбку. Сядь правильно, не раздвигай ноги. Не хихикай».
В общем, воспитывали меня благопристойно и в строгих правилах: косички, там, бантики, белые фартучки, до самого окончания школы, и т.п. Никаких тебе дискотек, никаких мальчиков. Дома я обязана была быть не позже восьми вечера, а чтобы остаться у подруги ночевать, так это вообще – нонсенс. Единственная отдушина – наша соседка, Надюшка, моя ближайшая подружка. Мы с ней вместе росли, вместе пошли в школу, папа помог ей поступить в институт, а потом и на работу к себе устроил.
Теперь, судя по маминым методам воспитания и специализации, понимаете, что о полноценном сексе, речи быть не могло. Начиная с двенадцатилетнего возраста, и до выхода замуж, я находилась под пристальным надзором мамы в прямом и переносном смысле. Она блюла мою девственность, как зеницу ока, и потому, раз в месяц для осмотра, не пропала ли куда в неизвестном направлении девственная плева, мама усаживала меня в кресло, и я, задрав ноги, демонстрировала ей невредимую пленочку.
Эти ежемесячные осмотры стали для меня настоящей пыткой. Нет, я не бунтовала, и не стыдилась их. Я просто боялась, что маман заметит мое возбуждение, когда будет осматривать меня. Я контролировала свои эмоции, покусывая губы, чтобы не застонать и не кончить прямо в смотровой. После каждого такого осмотра, я запиралась в туалете, и заканчивала, начатое мамой, потирая клитор.
Все вот в таком-то роде. Потому в моей жизни все было расписано как по часам: школа, институт, без проблем, замужество, на кого показали, но все это было не очень-то интересно. Сплошная рутина. Профессию для меня тоже выбрали родители, и значит, я тоже медик, и, как мама, стала гинекологом (ну нравится мне общение с женскими прелестями). В этом году разменяла «четвертак». Иные скажут, наверное, мол, старуха.
Но про себя я такого сказать не могу, и, надеюсь, что и через пятьдесят лет, я не стану говорить, что я старая. Ну, что еще. Да, я замужем. Как уже говорила, мужа мне тоже подобрали, а я и не сопротивлялась, быстрее бы выйти из под контроля мамочки. Он у меня тоже из очень благополучной семьи. Такой рафинированный «маменькин» сынок, что диву даешься. Весь такой прилизанный, такой правильный, хоть сейчас выставляй в качестве экспоната примерного семьянина.
Так и получилось, что и в нашей семье, веду я, а он как жертвенный агнец, послушно исполняет все мои взбалмошные прихоти. Рощу дочь, ей скоро пять исполнится, и уже сейчас даю слово, что для нее не будет никаких запретов. Что бы я ей запрещала с мальчиками встречаться, да Боже упаси. А табу на секс, вообще отменяется. Я уже сейчас целую ее в маленькую, такую миленькую, писю, пусть привыкает, пусть наслаждается жизнью с самого начала.
Вроде бы, все, чтобы было представление обо мне, а теперь о самом интересном в моей жизни.
Ну, во-первых, скажу сразу, что как бы меня строго не воспитывали, ничего из этого не вышло. Нет, не подумайте плохого. Я вполне воспитана, правильно веду себя в обществе, умею пользоваться ножом и вилкой, начитана, образована, и не собираюсь останавливаться на достигнутом. Но можете себе представить, чтобы в семье врачей, и мог вырасти совершенно не подготовленный в сексуальном плане ребенок? Нет, секс я обожаю, и у меня такое чувство, что я родилась вместе с оргазмом одновременно. У меня не бывает такого, что мужик кончил, а я не успела.
Он, бедолага, пока один раз кончит, я уже вся обкончаюсь, и мне всегда хочется. При этом я не чувствую неудовлетворенности. Надо отметить, что мужу я, пока еще, не изменяла. Я не шлюха, но в сексе принимаю все. Поэтому говорю, что как бы не опекали меня, оберегая от преждевременного секса, ничего не вышло. Да это было просто невозможно. Ну, во-первых, потому, что в доме полно литературы, описывающей, как мужские, так и женские половые органы.
Во-вторых, как бы строго меня не держали, но жили-то мы не на необитаемом острове, а значит, хочешь, не хочешь, но узнать не только о половых признаках, но и о взаимоотношениях полов, можно. В-третьих, как-то, мне тогда было лет n-надцать, ночью я подглядывала, как папа обрабатывал маму. Я вышла из своей комнаты, чтобы пройти в туалет, но услышала сладострастные стоны из-за не плотно прикрытой двери родительской спальни.
Я на цыпочках прокралась к двери, боясь быть услышанной (какой там, они разве что-нибудь могли услышать), и заворожено прильнула к дверному проему. В открытую щель не было видно всего процесса, но отражение родителей в зеркале, освещаемых лунным светом, хорошо просматривалось с моего наблюдательного пункта.
Они отражались в зеркале стоя ко мне боком. Папа стоял на четвереньках, упершись на локти, а мамины ноги лежали у него на плечах. Он вылизывал маму, и его возбужденный член, торчал параллельно животу. Мама вся изошлась в стонах, мотая головой в разные стороны, и подмахивая навстречу его ласкам, своими бедрами. Вдруг она судорожно ухватилась за его голову, прижала ее к себе, и стала конвульсивно подрагивать бедрами. Потом, когда мама чуточку успокоилась, папа развернул ее, поставил на четвереньки и стал трахать.
Я не видела, в какую из дырочек он ее имеет, но, судя по маминому кряхтению: «Ох»,- наставлениям: «Нет. Больно. Ты плохо смазал. Да, вот так, помедленней»,- и стонам: «Ууу, ааа, ооо»,- он обрабатывал именно попочку. И, наконец, в-четвертых, все мои школьные подружки лишились девственности до восьмого класса, и каждая считала для себя долгом, поделиться своим сексуальным опытом. Заранее хочу сказать, что в этом плане, я тоже не отставала,
и если рассказывала, то полуправду.
Все началось с той памятной ночи, когда я подглядывала за родителями. Еще до этого, я часто ощущала какое-то непонятное томление внизу живота, особенно после маминых осмотров, но не придавала этому значения, маленькая была, наверное. Но в ту ночь, я как завороженная смотрела на родительские игры, и у меня началась нестерпимое, приятное пощипывание внизу, моя пися как будто вспухла, грозясь вырваться из трусиков, а внутри все стало мокрым. Я еле добралась до постели. Одной рукой стала массировать низ живота, а ладошку другой руки положила на писю, и чуть сжала, чтобы успокоить.
Но стоило мне проделать эту манипуляцию, как во мне что-то будто взорвалось. Я перепугалась, но приятная истома обволакивала меня. Из писи стала вытекать жидкость, и я подумала, что описалась, но я же только была в туалете. Просунув руку вниз, я пальцами ощутила легкую пульсацию писи, и поняла, что это что-то другое.
Протерла там пальчиками, все еще не решаясь дотронуться до писи, бедра были мокрые и скользкие. Я вынула пальца. Они были чуточку липкие с легким, новым для меня ароматом. Поднесла к носу, понюхала. Запах приятный. Лизнула. На вкус тоже хорошо. Перед глазами опять всплыла картинка лижущего папы, и снова пися стала становиться большой и неуправляемой. Это я так тогда думала, что неуправляемой. Мне вновь захотелось испытать то сладостное чувство, которое ощутила всего несколько минут назад, и я опять пропустила руку в трусики, и стала легонько сжимать пальцами губки. И снова разряд тока прошел по моему телу.
Я тогда еще не понимала, что это такое, но мне было приятно и хотелось вновь и вновь ощущать это сладостное состояние. На утро я ничего не сказала маме, но, встретившись с Надюхой, поделилась с ней своими ночными приключениями. Надька оказалась более просвещенной, и сказала мне, что я испытала оргазм. Когда родители были на работе, мы добрались до их библиотеки, и получили первые знания о природе полов и оргазме. Пока читали, здорово обе возбудились и решили, как говорится, не отходя от кассы, попробовать мастурбировать.
Закрывшись у меня в комнате и, скинув трусики мы принялись мять бугорки только что обозначающихся сисек, и теребить свои маленькие письки, не имея представления о бутончике наслаждения – клиторе. Вдруг Надюха сказала:
— Зорька, раз твой папа лизал маме там, значит, им было хорошо? Давай попробуем, а то ведь я себя уже до боли натерла..
Признаться, и у меня уже все болело от трения, и я согласилась. Улегшись на кровать, поверх покрывала, я раздвинула ноги и предоставила Надюшке свою красную от возбуждения и трения писю. Надя встала на корачки, просунула свои ручки мне под зад и, приподняв его, впилась губами в мое лоно. От удовольствия я вся изогнулась дугой, пытаясь шире раскрыть свою мышку. Надюшка всего два-три раза прошлась вдоль щелки, останавливаясь вверху на маленьком пупырышке, от прикосновения к которому, по телу пробегали томительные мурашки.
Еще одно движение, и я, до боли кусая губы, ухватив ее головку, с силой прижала к пульсирующей впадинке. Мне уже ничего не хотелось, но рядом лежала Надька, изнывающая от желания, и у которой все зудело и свербело. Я опрокинула ее на спину, и страстном поцелуе впилась в ее очаровательную щелочку. Надюха тоже очень быстро кончила, а я все лакала, как кошечка, из ее грота пряные соки оргазма. Пока я вылизывала Надюшке, опять возбудилась, и, развернувшись к ее лицу, уселась на ее рот. Сама же принялась с новым азартом вылизывать ее бутон.
Мы очередной раз кончили, и на этом решили пока прекратить, отложив наши ласки на следующий день. С этого дня наши любовные игры стали систематичны. С каждым разом мы познавали все новые ощущения, и уже через некоторое время, нам могли позавидовать лесбиянки со стажем. Но нам не терпелось познать новые ощущения, трахнувшись с парнями. Надька быстро решила эту проблему, а как быть мне с моим ежемесячным осмотром.
В нашем классе учился Юрка. Красавчик, на которого заглядывались все девчонки класса. Юрка давно запал на меня, и не упускал случая, где-нибудь прихватить и полапать. Мне его приставания тоже нравились, и я очень хотела трахнуться с ним, но боялась, что на очередном осмотре мама обнаружит отсутствие пленки. Как всегда на помощь пришла Надька.
— А ты дай ему, но только с условием, что он не будет ломать тебе целку.
— Как это?
— Да, очень просто. Скажи ему, что тебе нравится в попку. Пацаны от этого балдеют.
— А если он туда войдет? Как я смогу этого избежать?
— Ну, давай на первый раз я с вами буду, а потом он и сам привыкнет.
На том и порешили. Выбрали время, когда у Надьки никого не будет дома, мы пригласили Юрку с Надькиным хахалем. Немного потанцевали. Юрка лапал меня, терся о мое бедро возбужденным членом. Я сама вся текла, но грань пока не переходили. Наконец-то Надька позвала его в кухню и шепотом принялась разъяснять, что к чему. Через несколько минут они зашли, на Юркином лице блуждала улыбка, и он клятвенно подняв руку вверх ухмыляясь, изрек:
— Клянусь делать только то, что ты позволишь. И если кому-нибудь взбредет в голову сделать это без твоего желания, я ему роги поотшибаю.
Надо сказать, что обещание свое он выполнил. В тот день мы обработали друг друга по всем правилам, за исключением, конечно, влагалища. Влагалище, конечно, тоже участвовало в наших играх, и не как сторонний наблюдатель. Юрка вылизывал и сосал мой клитор. Продвигал язык в глубь, шевеля им внутри, вылизывая оргазм один за другим, но дальше этих ласк, моя киса не шла. Я в свою очередь отсасывала у него.
Мы лежали в позе 69, и доставляли друг другу удовольствие. Надька подсунула нам тюбик вазелина, и он, поставив меня раком, хорошо смазав дырочку, медленно, чтобы не причинить мне боль, входил в разгоряченное жерло, а я прикрывала ладонью вход во влагалище. Позже, занимаясь с Юркой любовью, я прекратила «предохраняться» подобным способом. Кто его знает, а может быть, он не сдержит слово. Юрке самому нравилось такой общение.
Короче, с того дня мы часто занимались любовью, а когда нам надоело, появился Пашка. За ним Леха, потом через себя, я пропустила весь класс по очереди, в прямом смысле слова. У меня не осталось ни одной подруги, которую я бы не соблазнила. Я потеряла счет своим любовникам и любовницам, и могу сказать только, что до замужества, я съела килограмм пятнадцать-двадцать спермы, и такое же количество было влито в меня через заднее проходное отверстие.
Не меньшее количество женских оргазмов попробовала на вкус, но что самое интересное, при всем этом, я смогла сохранить «невинность» до замужества, чем здорово порадовала маму, мужа и его родителей.
191