Однако, когда дядя наконец приехал, я тут же обзавёлся интересом к нему. Высокий, мускулистый и улыбчивый, он живо напомнил мне моего любимого тракториста, который покинул наши края уже больше двух месяцев назад.
— Как вырос, — заметил дядька, потрепав меня по волосам. — Взрослый мужик почти!
Мужиком меня можно было назвать с большой натяжкой. Я был невысоким парнем, благодаря деревенской жизни имевшим крепкое телосложение, которое хоть и было близко к спортивному, однако далеко не догоняло того же дядю.
В подарок мне, впрочем, он привёз какой-то конструктор, который «почти взрослому мужику» дарить было как-то нелепо.
Изобразив радость, я посидел с роднёй за столом, а потом, по велению матери, отправился показывать дяде дорогу до бани. Мы шли по огороду — я, немного расстроенный, и дядя, в одних шортах, с полотенцем и веником в руках. Я почти на каждом шагу оборачивался, якобы для проверки, не отстал ли дорогой родственник, хотя на самом деле старался получше рассмотреть накачанную грудь и кубики на прессе.
— Что, нравится? — ухмыльнулся дядька; похоже, взгляды мои не остались незамеченными. — Видел бы, как девки смотрят! А у вас тут спортзал есть?
— Вон наш спортзал, — я угрюмо кивнул в сторону поленницы. — А вот баня.
— Со мной пойдёшь?
Я почувствовал, как зашевелилось в трусах. Только бы не заметил!
— Не пойду, я утром мылся. Иди один, мамка там уже натопила.
Он кивнул и скрылся за дверью бани, а я, постояв недолго в задумчивости, обогнул деревянное строение и подкрался к окошку. Сердце застучало в удвоенном ритме, ладони мгновенно вспотели, а в штанах уже началась революция. Я оглянулся — вокруг были только густые сорные кусты, а чуть дальше забор, за которым разрослась смородина. Там, за забором, жили соседи с сыном Колькой, с которым мы по вечерам в лапту играли вместе с остальными пацанами. Можно не париться — из-за забора и смородины меня никто не увидит.
Я прильнул к окну и увидел, что дядька заходит в парилку в чём мать родила. Широкие плечи, крепкие бицепсы, рельефный торс, гладко выбритый лобок и сонная змея члена, от банной жары висящая почти по колено. Болтающиеся яйца тоже побриты — это в городе мода такая, я читал. Удобно, наверное, сосать, когда в рот волосы не лезут, так что везёт городским бабам!
Дядя тем временем отвернулся, наклонился за тазиком, и крепкие булки его разошлись в стороны, показывая мне гладкое выбритое очко. Тут я не выдержал и запустил руку в трусы, сжимая свой стоящий колом хуец. В голове зароились фантазии о том, как я ублажаю родного дядьку, смешанные с воспоминаниями о моём трактористе. Всё это было так сладко, что я почти бессознательно принялся гонять шкурку, прикрыв глаза.
— Ты там чего делаешь?! — раздалось вдруг над самой головой.
Я вздрогнул и присел, оборачиваясь. На заборе висел Колька и смотрел на меня ехидными карими глазами.
— На мамку свою дрочишь, что ли, извращенец? — весело спросил он.
— Нет! — я убрал руку из шортов, пытаясь пригладить торчащий бугорок.
Колька был высоким смуглым парнем, стройным и жилистым. Чёрные как смоль волосы всегда торчали ёжиком, а уши топорщились, вызывая ассоциации со слонами.
— Нет? А на кого тогда?
Он ловко перемахнул через забор и в одну секунду оказался у банного окошка. Не успел я хоть что-то сообразить, как он отстранился и посмотрел на меня с испугом.
— Так там же мужик!
Я густо покраснел, не находя слов для оправданий. Была бы моя воля, тотчас бы сквозь землю провалился!
Коля тем временем бросил ещё один взгляд в окошко, а потом вдруг заул
ыбался:
— Ну, я так и знал, что ты какой-то не такой! К трактористу этому каждый день бегал.
— Он меня на тракторе катал!
— Ага, на своём большом волосатом тракторе! — Колька сжал себя между ног, продолжая бесстыдно улыбаться. — Любишь хер полировать, да?
Я попытался отступить, но он схватил меня за плечо и потащил прямо в кусты.
— Щас ты у меня получишь сметанку на ужин!
Когда сорняки закрыли нас от всего окружающего, Коля толкнул меня так, что я приземлился на пятую точку, а потом он встал напротив и сдёрнул шорты, вываливая своё хозяйство перед моим лицом. Член у него был такой же смуглый, как и всё тело. Он лениво покоился на крупных яйцах, попахивая потом и подзалупным творожком.
— Ну чё расселся-то? Соси давай!
Мой собственный член всё это время даже не думал падать, а потому я не стал заставлять себя уговаривать. Встав на колени, я схватился за Колькины ляжки и с готовностью захватил губами его висяк.
— Ого, ну точно нравится! — удивился парень, хватая меня за уши.
Его член за несколько секунд поднялся во всей красе, и я начал вылизывать головку, ствол и потные яйца, густо заросшие чёрным волосом. Да, это тебе не городским спортсменам отсасывать, тут придётся давиться волосками.
Тяжело дыша, Колька вставлял мне по самые гланды, так, что я тонул носом в джунглях на его лобке, а потом, вытаскивая член почти полностью, снова засаживал до конца. Яйца шлёпали по подбородку, казалось, на всю округу, и я взялся за них одной рукой, оттягивая и поглаживая. Другая рука полезла Кольке между булок и, нащупав дырочку его жопы, полезла пальцем внутрь.
— Аккуратнее! — велел хозяин этой самой жопы. — А ещё лучше вот так давай!
Он развернулся ко мне тылом и раздвинул ягодицы. Я увидел тёмное колечко ануса, заросшее короткими волосками, и, недолго думая, приложился к нему губами. Язык пролез в узкие недра моего друга. Никакого неприятного вкуса, только терпкий запах пота и волоски, щекочущие щёки. Я проникал языком всё глубже и глубже, попутно работая губами, а Колька тихо матерился и стонал от удовольствия.
— Всё, вставай раком! — наконец сказал он, и я, скинув свои шорты, тут же занял позицию, оттопырив попку.
Поплевав на ладонь, Колька поводил ей по моему очку, а потом, не церемонясь, вставил туда свой член по самый корень. Я едва сдержал крик боли, почти уткнувшись лицом в траву. Не хватало только, чтобы нас здесь кто-то увидел!
Колька тем временем увеличивал темп, боль быстро отступала, и я начал подмахивать и просить:
— Давай жёстче, быстрее, ещё быстрее!
— На тебе жёстче, пидор!
Он ебал меня все ритмичнее и активнее, а когда мне начало казаться, что я вот-вот просто порвусь, внутри ударил горячий фонтан. Колька шумно задышал, вогнав в меня свой хуй, который пульсировал и заполнял мои внутренности спермой. Потом он обессиленно лёг на меня, придавив к траве. Я чувствовал его горячее дыхание на своей шее, а футболка промокала от его и моего пота. Прошло несколько секунд или целая вечность, когда он поднялся, вынув из меня обвисший член, и заправски убрал его в шорты.
— До встречи, — бросил он и так же ловко скрылся за забором в смородине.
Я лежал под палящим солнцем, ощущая, как тёплая сперма вытекает из раздолбанного очка, и был, наверное, счастлив, пока совсем рядом не раздался весёлый голос:
— Это намного лучше порнухи!
Подняв голову, я увидел дядю и вздрогнул. Он стоял в одном полотенце, висящем на бёдрах, и широко улыбался. Я поспешно натянул шорты, поднялся и хотел свалить, но дядька прижал меня к своему распаренному телу и показал ладонь, заляпанную спермой.
— Это я, пока за вами наблюдал, не выдержал, — пояснил он и поднёс ладонь к моему лицу. — На, оближи.
Я послушно вылизал широкую ладонь и сглотнул, глядя на дядю со страхом и возбуждением.
— Ты только матери не говори.
— Не скажу, — ухмыльнулся он. — А ты взамен мне в следующий раз услугу окажешь, правда?
Он сжал мою ягодицу, и я улыбнулся.
— Окажу.
270