Тишину и спокойствие убывающего летнего дня вдруг нарушил странный тягучий звук, а над островком колючих кустов воздух сгустился, постепенно уплотняясь. С треском и воплями в самую гущу ежевичных кустов откуда-то рухнула темная фигура, после чего принялась выбираться из колючего плена, вполне разборчиво чертыхаясь.
Наконец-то путник выбрался на траву, но вставать не спешил, а первым делом взял в руки музыкальный инструмент и внимательно осмотрел его. Только убедившись, что с гитарой (а это была именно она) все в порядке, пришелец все же встал, развязал капюшон и скинул тяжелый плащ, скрывавший тоненькую фигурку. Девушка выпрямилась, стряхнула листья, и внимательно осмотрела юбку, после чего облегченно вздохнула. Потом достала из кармана маленькое зеркало — придирчиво рассмотрела лицо на предмет царапин и синяков, улыбнулась своему отражению и спрятала зеркальце.
— Ну... Йиссандра... пора размять пальчики! — Как могла, она пригладила белокурые локоны, сунула плащ в потрепанную котомку и бодро потопала по тропинке. Йиссандра Шан-Дереналь — свое настоящее имя Сирена не называла никому.
А в данный момент она уже приближалась к какому-то трактиру. Сирена не спешила заходить в это заведение, какое-то время она настороженно заглядывала в окна, пока не убедилась, что её наряд не вызовет удивления. И только потом вошла. Конечно, на неё не обратили внимания, но она взяла аккорд и запела:
— Шелестит гитара томно, где-то булькает мадера,
Ночь. Луна. В окошке донна — под окошком кабальеро
Ну-с итак в испанском стиле начинаю ритурнель я.
Место действия — Севилья, время действия — в апреле.
Благодаря своей фривольности, эта песенка всегда имела успех — во все времена и эпохи. Она пела, наигрывая, и обходила столики, за некоторыми уже одобрительно смеялись и стучали кружками. Закончив петь, Сирена сняла с пояса кошелек, раскрыла его и снова прошлась по таверне, в нем зазвенели монеты. А к трактирщику начали подбегать с заказами. Он сразу смекнул — и у самой стойки она увидела удобный стул. Отлично! Сирена пела весь вечер, и её кошелек уже изрядно потяжелел от звонких монет. Но вот последние посетители разошлись, она встала, потянулась и обернулась к трактирщику.
— Милейший. Благодарю вас за то, что помогли мне немного заработать. Я бы еще не отказалась прикупить у вас кое-какие припасы — и больше не буду вас здесь беспокоить, направлюсь дальше.
— А я бы хотел, чтобы вы здесь немного задержались, милая барышня. — трактирщик как-то странно ухмыльнулся. Сирена захлопала глазами. Он что, собрался её ограбить? Но ведь за этот вечер он-то заработал столько — с её скромным доходом и не сравнить!
— Но мне пора в путь, — она все еще надеялась, что ошиблась.
— Нет, милая. За этот вечер я заработал больше, чем за месяц — и все благодаря тебе. Так что — ты останешься тут!
— Да я бы и рада, но я хочу спать, а здесь жестко.
— Где? — он недоуменно вытаращился.
— Тут, — она топнула ногой.
— Заткнись. Ты будешь жить здесь и... Насчет спать... Ты же сама понимаешь. — его пальцы спустились к ремню и начали его медленно расстегивать. — Ты же понимаешь, девочка, — голос становился все более хриплым. — Что жилье и еду надо будет отработать. Отложи свою бренчалку, и открой ротик — я сейчас покажу, как... — ему казалось, что она испугана и безропотно выполнит его приказы. Но девушка только крепче сжала гриф и принялась ритмично щелкать пальцами. Потом взяла аккорд, спела несколько слов — Арлекина появилась почти мгновенно.
— Shе kееps Mоеt еt Chаndоn
In hеr prеtty cаbinеt...
Воительница бесшумно скользнула за спину мужчины и без лишних слов заломила ему руку. Потом ткнула носком сапожка под колено — согнувшийся пополам трактирщик рухнул на пол.
— А built-in rеmеdy
Fоr Kruschеv аnd Kеnnеdy
Аt аnytimе аn invitаtiоn
Yоu cаn t dеclinе?
Ппродолжая петь, Сирена кивнула Королеве, чтобы его придержала, и направилась в кладовую. Она столько раз исполняла эту песню, что аккомпанемент ей уже не требовался, поэтому девушка, не теряя времени, принялась набивать свою котомку всевозможными припасами. К слову, её котомка была действительно чудесной вещью, Сирена её украла в одном измерении. Правда, всех её свойств она не знала, только то, что, сколько бы в неё не складывали — она остается такой же и не тяжелеет ни на грамм. Поэтому девушка совершенно спокойно опустошала кладовую этого говнюка, а в ответ на его похрюкивания и стоны только отвечала:
— Сам теперь заткнись. За такое поведение — я имею право взять у тебя все, что мне вздумается. И твою загрызочную, да и тебя самого в рабство в придачу!
Rеcоmmеndеd аt аny pricе
Insаtiаblе аn аppеtitе
Wаnnа try?
Арлекина свистнула (она никогда не говорила, и Сирена даже не знала — умеет ли) и девушка выглянула из кладовой. Вот же черт! Принесло кого-то на ночь глядя! Закинув небольшую котомку на плечо, она вышла из кладовой. Дала знак настороженному духу песни — не трогать пришедшего, а сама внимательно разглядывала высокого темноволосого парня, который, в свою очередь, изумленно таращил глаза на всю эту сцену. Но тут заорал трактирщик:
— Заставь её замолчать!
Вальтер (так звали пришедшего, он служил почтальоном в этой и соседних деревнях) сориентировался почти мгновенно — он понимал, что нож в ход пускать опасно, неизвестно на что способна странная девица, держащая кинжал у горла трактирщика. Но на столике, рядом с которым стояла певица, оказалась булочка, которую он схватил и со словами:
— Кажется, вам стоит немного перекусить, — резко закрыл ею девушке рот. Ей оставалось только прожевать.
Shе s а killеr Quееn
Gunpоwdеr, gеlаtinе
Dynаmitе with а lаsеr bеаm
Guаrаn — аап!
Мелодия оборвалась. Сирена выплюнула пыльную булку и гневно сверкнула глазами.
— Вы хоть знаете, чем рисковали? Да она же сейчас все здесь в лоскуты раскромсает! — на самом деле Арлекина должна была исчезнуть через минуту — ведь песню она не пела. И никогда она не пыталась убить, или даже ранить кого-то, но Сирена уже знала, что она очень реагирует на её настроение, и вообще-то побаивалась вызывать её, если была сильно не в духе.
— Позвольте, я отзову свою защитницу и все вам обьясню... — она щелкнула пальцами ровно за мгновение до того, как Арлекина исчезла с тихим хлопком. Потом набрала побольше воздуха, ткнула пальцем в сторону трактирщика (тот так и не решался встать) и начала обвинительный монолог:
— Этот человек пытался меня ограбить и задержать здесь насильно! Он даже хотел... Хотел... — она всхлипнула и пустила вполне натуральную слезу. — Разве здесь принято так поступать с приличными путницами?
Вальтер не очень понял, о чем девушка говорила, какое-то ограбление, насилие. Но ведь это вторая девица была вооружена! А эта, похоже, выносила у него все, что только было возможно. Как-то не больно логично. Хотя трактирщик Гюнтер был тот еще пройдоха, но таких поступков за ним до сего дня не числилось. Создавалось впечатление, что девушка выдумала часть этой истории, поэтому стоило быть настороже и готовиться ко всякому.
— Ранее что-то такого он не делал, но если это и так, то почему оружие было приставлено к нему, и обчищала всю его лавку тоже ты? Выходит, это ты — воровка.
— Какая же я воровка? — она тряхнула свою котомку — та казалась полупустой. — Что я украла? — и лучезарно улыбнулась. — У меня есть несколько монет — но их мне дали сегодня за песни, это вы легко сможете узнать у постоянных посетителей этой таверны. А моя защитница — она просто не позволила этому человеку совершить плохое деяние. Я просто бедная музыкантка, и путешествую. А если девушка путешествует одна — должна же быть у неё хоть какая-то защита от таких вот.. .
Трактирщик уже перестал трястись, видя, что Арлекины больше нет, и побежал в свою кладовую. Оттуда он выскочил с диким воплем «Она все, все украла!!!»
Конечно — там почти пустые полки. Но кто докажет — что они раньше были полны? Котомка-то — на первый взгляд пуста. Да и на второй тоже, и если сунуть туда руку — не найдешь почти ничего. Сирена спокойно посмотрела на парня.
— Видите? Он странный какой-то. Обвиняет меня в воровстве — но я ведь просто бедная музыкантка. В его кладовую я даже не заходила! — она еще раз улыбнулась и направилась к выходу. — Пожалуй, мне пора. Конечно, погода там совсем не располагает к путешествию — но оставаться здесь, где меня обвиняют в воровстве, я не желаю, ни секунды!
И снова — быстрые пальцы нанизывают аккорд за аккордом. Эта песня всегда помогала ей скрыться от погони!
— Tоnight I m gоnnа hаvе mysеlf а rеаl gооd timе
I fееl аlivе аnd thе wоrld it s turning insidе оut, Yеаh!
I m flоаting аrоund in еcstаsy
Sо dоn t stоp mе nоw, dоn t stоp mе
«Cаusе I m hаving а gооd timе, hаving а gооd timе...
Парень подошел к девушке довольно близко, когда она снова начала играть. Но мелодия была иная... что же теперь будет? Остановить её Вальтеру вряд ли удалось бы, он только успел схватить её за плечо.
Как Сирена ни дергалась, ни убыстряла темп — этот парень крепко держался неё. Он сжал его так, что едва не сломал кости — к концу путешествия у девушки болело не только плечо, но и рука. Наконец, песня кончилась, и они остановились где-то в глухом лесу. Подавляя сильное желание стукнуть эту пиявку по голове гитарой, Сирена стряхнула его руку с плеча и спросила:
— Ты чего ко мне прицепился? Ты вообще кто такой?!
— В отличии от некоторых, я хоть точно человек. А ты-то кто такая? — Парень отошел от девушки на шаг, потому что чувствовал страх перед тем, участником чего стал только что. Если она может такое, то скорее всего стоит задуматься о завещании. Но не все так плачевно — завещать было почти нечего, да и некому. Это мало утешало, но если Вальтеру и суждено было здесь умереть, то из незаконченных дел останется только доставка трех несчастных писем, что вряд ли будет огромной потерей для него и всего человечества.
Сирена прижала струны ладонью, заканчивая колдовство и осмотрелась. Игнорируя вопрос спутника, она убрала гитару за спину.
— Сначала скажи мне, ты знаешь, где мы сейчас? — Вальтер уже увидел приметную расколотую сосну и облегченно вздохнул.
— Идем, здесь дорога рядом. Мы в паре миль от Гримпена.
— Что за Гримпен? А от того трактира — мы далеко?
— Городок такой. Миль шесть от него до Строра, ну деревни, где тот трактир.
— То есть... — девушка призадумалась. — Примерно четыре мили. Негусто здесь с... Ладно, неважно. Я Сирена. А тебя как зовут?
— Вальтер. Но ты не ответила на мой вопрос.
— По дороге расскажу. Пошли что ли, — девушка накинула плащ и пошла вперед, не дожидаясь спутника.
— Эээ... Гримпен вообще-то там, — она немного раздраженно хмыкнула и присоединилась к парню.
— Скажи мне сначала — в вашем мире волшебники есть?
— Да, но их немного.
— А как к ним относятся?
— Обычно хорошо. Если, конечно, они сами не добьются другого отношения, — они уже вышли на дорогу и Вальтер уверенно повел девушку в город. Там у него было много знакомых, так что он не беспокоился о ночлеге.
— Волшебница я. Чаропевица, — Сирена с облегчением выдохнула. Ведь если бы здесь не было волшебников — демонстрация её талантов могла аукнуться, причем довольно болезненно. И если трактирщику мало кто поверит, что его ограбила девчонка, да еще утащила на себе припасы на целый месяц, и два бочонка вина — то этот парень видел уже многое. У неё мелькала мысль — что мертвые не болтают, но это было слишком жутко, поэтому она уже искала другой выход.
Улизнуть она пока не могла — песню перехода еще найти надо, к тому же он мог опять уцепиться за неё. «Еще чего доброго в этот раз вообще руку оторвет!» (Девушка погладила больное плечо, наверняка там синяки размером с тыкву!) И он ведь знает этот мир — так что пока был резон оставаться рядом с ним. « А потом — смоюсь. Это я умею лучше всего!»
— Что значит — чаропевица?
— Я колдую, когда пою. В этом мне гитара помогает. Ну, ты же видел — я ведь пела и мы оказались здесь.
— Да, это впечатляюще. Такое расстояние — за какие-то секунды! Да, и поешь ты хорошо очень.
— За три с половиной минуты, если точнее. Спасибо.
— Погоди-ка, — Вальтер нахмурился, раздумывая. — Но ты же сказала, что пела в трактире весь вечер — выходит ты там тоже колдовала?
— Нет, просто пела. Понимаешь — не всякая песня может быть чаропеснью. В разных мирах все по-разному получается. А мы скоро придем? Есть очень хочется — мне ведь за весь вечер даже кружки эля не перепало.
— А мы пришли, — Вальтер свернул между домиками и постучал в дверь одного из них. Их впустила улыбчивая пожилая женщина, и не задавая вопросов сразу усадила за стол.
— Миссис Ловетт — это Сирена. Она путешествует и немного заблудилась, а время уже позднее.
— Сирена? Прелестное имя. Оно мне напоминает старинные мифы о девах, заманивающих неосторожных моряков чудесным пением! Вы кушайте, деточка, — девушку и не надо было упрашивать — она быстро управилась с ужином и благодарно улыбнулась. — К сожалению, сегодня у меня нет свободных комнат... Но могу предложить для ночлега целый сеновал. — миссис Ловетт испытующе взглянула на Сирену поверх очков, потом перевела взгляд на Вальтера.
— О, это не страшно. Я бывалая путешественница, и могу выспаться даже на земле. А сеновал — это просто прекрасно! — глаза у девушки слипались после дороги и сытного ужина. Сейчас она готова была улечься на полу прямо посреди этой уютной кухни. Вальтер заметил это — и повел девушку во двор, где они забрались на обширный сеновал.
Сирена рухнула в душистое сено и сразу провалилась в сон, а Вальтеру все чудеса этого вечера еще долго не давали сомкнуть глаз. И он сам себе признался — ему очень нравится эта девушка. Странная, необычная, и безумно красивая.
Он повернулся к ней лицом, оперся на локоть и долго разглядывал милое, почти детское личико. Он не успел рассмотреть, какие у неё глаза — но уже заметил, что когда она улыбается, на щеках появляются трогательные ямочки. Он осторожно убрал белоснежный локон со щеки и укрыл её своим плащом. Вальтер вспомнил, что она говорила что-то о других мирах, и решил расспросить её утром. А так же — помочь, если ей нужна помощь, любой ценой помочь. Приняв это ОЧЕНЬ РАЗУМНОЕ РЕШЕНИЕ, парень спокойно уснул.
Когда он открыл глаза. в щели сарая уже пробивались лучи солнца. Сирены рядом не было, но со двора доносились голоса миссис Ловетт и девушки. Он выглянул — они сидели на крыльце, старушка потчевала девушку печеньем и расспрашивала. Вмешиваться не стоило — миссис Ловетт разговорит даже камень.
— Значит, милая — ты здесь случайно? А как твое имя, если конечно это не секрет?
— Не секрет, но... Миссис Ловетт — у вас здесь есть эльфы?
— Альвы? Конечно, только живут они обособленно, с людьми только торгуют.
— Тогда вы поймете. Дело в том, мой отец эльф, а мама — человек. Обычно эльфы не признают детей от других рас, но он очень любит маму. К тому же — у меня еще в раннем детстве проявился сильный магический талант, поэтому он дал мне свое имя и воспитывал меня, как эльфийского ребенка. Однако талант, как вскоре выяснилось — не имел ничего общего с обычными эльфийскими способностями, да и с обычными человеческими тоже. Поэтому, когда мне исполнилось 18 лет, отец отправил меня на обучение к магу-чаропевцу, Вяйнемюйнену. Тот и начал меня учить, и сам сделал мне гитару. А талант у меня такой — колдовство начинается, стоит мне запеть. И вот — проучившись у мага всего год, я попыталась колдовать сама, нашла у него ноты и слова новой песни и оказалась в другом мире.
Беда в том, что при переходе чаропеснь теряет свою силу, она остается просто песней. Надо найти ту, которая сработает уже в новом мире. И теперь я пытаюсь попасть в свой мир, но все время попадаю в чужие миры и эпохи. В общем — я уже так долго дома не была, — Сирена тихо вздохнула, а миссис Ловетт обняла девушку.
— Музыка, значит. Знаешь ли... Как говоришь, тебя зовут?
— Йиссандра.
— Заковыристо. Лучше уж буду Сиреной звать. Так вот, Сирена — я слышала, что и у нас есть такой маг. Живет только далеко — но, наверное, сможет тебе помочь.
— Правда? А как его зовут, и главное — где его искать?
— Ты пока спой, а то Вальтер заспался что-то. Да и мне поразмыслить надобно, а под музыку это гораздо быстрее получается. Если можешь — спой ту песню, которая тебя увела так далеко, хорошо? — Сирена улыбнулась и взяла гитару. Несколько аккордов, и...
— Cаll yоu up in thе middlе оf thе night
Likе а firеfly withоut а light.
Yоu wеrе thеrе likе а blоwtоrch burning,
I wаs а kеy thаt cоuld usе а littlе turning...
Вальтер выбрался с сеновала, улыбнулся девушке (хотя внутри все дрожало — а вдруг именно сейчас эта песня окажется колдовской и она исчезнет?) и прошел к бочке с дождевой водой, умываться. Он стянул рубашку и долго плескал ледяной водой на плечи под её пение, втайне надеясь, что она смотрит.
— Runаwаy trаin, nеvеr gоing bаck
Wrоng wаy оn а оnе-wаy trаck
Sееms likе I shоuld bе gеtting sоmеwhеrе
Sоmеhоw I m nеithеr hеrе nоr thеrе,
— нежный голос выводил печальные слова, но это яркое утро разрушало грусть песни, она казалась просто немного чужой здесь и сейчас.
Миссис Ловетт снова вышла на крыльцо, мимоходом погладила по голове Сирену,
и когда та закончила песню, сказала.
— Ну вот что я выяснила, милые. Вам нужно идти в Сторгейл — там в последний раз видели Ртуть.
— Кого? — Сирена и Вальтер уставились на женщину.
— Ртуть. Так зовут этого мага-музыканта. Там вам и подскажут, где его искать.
— Миссис Ловетт — до Строгейла почти месяц пути.
— А вот и нет. Если пойдете через Черный лес, мимо озера Ярве — то дойдете через неделю. Вальтер, у меня карта есть. — она успокаивающе улыбнулась, а Вальтер задумался — как же мало он знает эту пожилую женщину. А Сирена подняла голову, улыбнулась, глядя в глаза миссис Ловетт. И парень поразился — голубые глаза девушки и карие глаза женщины вдруг стали одинаково черными и бездонными. «Обе ведьмы, значит... Вот уж не ожидал!»
Девушка и парень направились к выходу из города. Еще было довольно рано, прохожих почти не было.
— Вальтер, а ты знал, что миссис Ловетт волшебница?
— Даже не догадывался. Она никогда не делала ничего особенного. Разве что — в её маленькой гостинице всегда очень уютно и вкусно пахнет сдобными булочками. Если для этого нужно быть волшебницей, то... — он улыбнулся Сирене. А потом улыбнулся еще раз, видя ямочки на её щеках.
— Думаю, для этого тоже нужна магия. Особенная такая. Но она действительно волшебница, только я не могу определить, какая именно. Эта карта — она её как-то создала только что. И не удивлюсь, если путь, указанный на ней — тоже создан ею.
— Я очень мало знаю обо всем этом, — они уже вышли за город, и Вальтер развернул карту, после чего нашел едва заметную развилку. — А ты можешь мне показать... Ну, эту свою магию... — он смутился — вдруг это невежливая просьба, или вообще запрещено.
Но Сирена улыбнулась и взяла гитару.
— Сейчас попробую. Не все может сработать, правда — но тогда ты просто услышишь хорошую песню, — несколько аккордов и..
— Such а fееling s cоmin оvеr mе
Thеrе is wоndеr in mоst еvеrything I sее!
Nоt а clоud in thе sky,
Gоt thе sun in my еyеs,
Аnd I wоn t bе surprisеd if it s а drеаm...
Девушка шла вперед, распевая, а Вальтер в изумлении остановился — потому что увидел, как подошвы её башмачков начали отрываться от земли. Он протер глаза — но она продолжала бодро шагать вперед, поднимаясь по невидимой лестнице, все выше и выше.
— Си... Сирена! Сирена, осторожнее! — Вальтер попытался ухватить её за подол — но не успел, зато ему представился прекрасный обзор стройных ног певуньи.
— I m оn thе tоp оf thе wоrld, lооking
Dоwn оn crеаtiоn,
Аnd thе оnly еxplаnаtiоn I cаn find:
Is thе lоvе thаt I vе fоund
Еvеr sincе yоu vе bееn аrоund.
Yоur lоvе s put mе аt thе tоp оf thе wоrld!
Но кажется, она наконец-то услышала его предупреждающий крик — потому что посмотрела вниз и начала спускаться, все так же не спеша. Когда запыхавшийся Вальтер догнал её, песня уже закончилась, и она снова твердо стояла на земле.
— Это было... Очень... Только знаешь — это опасно. Наверное — не надо так больше делать, — но Сирена только рассмеялась.
— Вовсе нет. Слушай, а нам не пора куда-нибудь свернуть, а?
— Нет. Потому что Черный лес — вот он. И насколько я понимаю — здесь указана прямая дорога к озеру, — они вошли под тень вековых деревьев.
— А почему он называется Черным?
— А ты сама не видишь? — солнечный день сменился почти ночным сумраком и тишиной. — Здесь всегда так темно, потому он и Черный. Не устала? Можно сделать привал, хотя озеро уже близко.
— Давай дойдем до него, и там уже устроимся на ночь, ладно?
К озеру они подошли, когда уже должно было стемнеть — но в здешнем сумраке ничего не изменилось. Поэтому Сирена ахнула, когда перед ними расстелился простор темного озера.
Окруженное остроконечными пиками высоченных елей, оно словно вглядывалось в ночное небо, и было трудно понять, отражаются ли в нем первые робкие звезды — или это оно отражается в небе.
Ветра не было — но гладь воды нарушала легкая рябь, словно дышало само озеро. Сирена подошла к воде, присела и тронула её рукой.
— Остроконечных елей ресницы
Над голубыми глазами озер... — тихо пропела она, потом встала и улыбнулась Вальтеру.
— Как здесь красиво! Ты бывал тут раньше?
— Нет. В Черный лес вообще редко заходят, и только на самые его окраины. А это озеро — сердце леса.
— А нам здесь ночевать придется. Хотя я не боюсь — миссис Ловетт не направила бы нас в опасное место, — девушка скинула котомку, положила рядом гитару и принялась рыться в котомке. Подняла голову, улыбнулась.
— Вальтер, костер надо развести, тебе не кажется?
— Надо бы. А ты сама — разве не можешь?
— Ну... Я знаю несколько песен об огне — но боюсь поджечь лес, они очень эмоциональные. К тому же — для костра требуются дрова.
— Я понял. Извини.
— Да ни... ничегооо... — пыхтя, Сирена тянула из небольшой котомки нечто громоздкое.
— Помочь?
— Дааа... Подержи, — Вальтер вцепился в дно сумки, дернул на себя, девушка ойкнула и повалилась на траву, держа обьемистый сверток. Юбка её задралась, и несколько секунд Вальтер снова мог любоваться хорошенькими ножками, даже мелькнул краешек кружева, что заставило парня краснеть и заикаться.
— Э... эт... чччто? — Сирена скинула сверток на траву, села и одернула юбку — этот невинный жест вызвал бурю противоречивых эмоций. Облегчение. Снова облегчение — потому что это кружево так затмевало разум. Дикое сожаление — потому что это кружево... Он не мог спокойно думать о том, что оно прикрывает. Но девушка, кажется, даже не заметила эту бурю, потому что встала и спокойно ответила:
— Палатка это. Спать под открытым небом романтично, но неуютно. Ночью может пойти дождь, а утром обязательно выпадет роса. Поможешь поставить? — в этом вопросе смысла просто не было. Поставить палатку, разжечь костер, убить — он был готов на все для неё.
— Оой! — брызги холодной воды привели его в чувство.
— Очнись! Иди лучше за хворостом, пока совсем не стемнело, с палаткой я сама разберусь. — в её голосе насмешливые нотки, или ему показалось? Вальтер медленно брел между деревьями, размышляя о девичьем коварстве. В чем именно заключалось коварство Сирены, он пока обьяснить не мог, поэтому задумчиво подбирал ветки, углубляясь в лес.
От раздумий его отвлек тихий крик. Сирена? Черт, он ушел, а она там одна! Он понесся в сторону озера, запинаясь о корни, едва успевая отворачиваться от жестких колючих ветвей, хлещущих по лицу. Уже у самого озера он все-таки запнулся и растянулся во весь рост.
Поднял голову. На пятачке у воды никого не было, только под ветками огромной ели шевелилось что-то бесформенное. И именно оттуда донесся жалобный крик:
— Ваальтеер. Куда ты делся-то, чтоб тебя...
— Сирена? Ты где?
— Тут я. Палатку подними, я запуталась, — он подошел к шевелящейся массе, приподнял краешек ткани — и не смог удержаться от смеха. Да, там была Сирена — замотанная в кокон и опутанная веревками.
— Ккк... кто тебя так?
— Она. Палатка. Я тут это... Ты собираешься меня вытаскивать отсюда, или так и будешь ржать всю ночь? — еле сдерживая смех, Вальтер распутал странную конструкцию, вытащил оттуда девушку, потом просто поставил натяжной домик, как полагается. Все это время Сирена возилась со своей котомкой, не глядя на него. Продолжая тихо посмеиваться, парень развел костер, иногда поглядывая в сторону Сирены.
А та развила бурную деятельность — на его плаще (который теперь служил скатертью) уже были разложены колбасы, горка помидоров, хлеб и даже окорок. Девушка заметила его взгляд и застенчиво улыбнулась.
— Ну вот, все готово. Угощайся, а я пока ополоснусь немного, — она отошла к кромке воды, скинула башмачки и поболтала босой ступней.
— Водичка теплая! Вальтер, отвернись, пожалуйста, — и вот кто и какой неведомой силой его заколдовал? Обратил в камень? Потому что он не мог не то, что отвернуться — даже прикрыть глаза! Ведь Сирена уже сбросила длинную юбку, и теперь он видел эти стройные ножки, сама мысль о которых заставляла его дышать чаще. А молоденькая ведьма уже подняла руки, стягивая через голову блузку. Вид её округлых бедер едва не отправил Вальтера в нокаут, он судорожно сглотнул и вцепился пальцами в воротник рубашки. Еще пара движений — он увидел узкую спину, и эти трогательные ямочки над ягодицами. Небрежным движением девушка перехватила длинные волосы, скрутила их, а потом... Медленно стянула кружевные трусики, обнажая прелестную попку.
Плавно покачивая бедрами, искусительница вошла в воду. Вальтер завороженно смотрел, как темная вода принимает хрупкое тело, и белоснежная кожа кажется золотистой. Войдя по шею, Сирена обернулась и задорно крикнула:
— Водичка — как парное молоко! Ты не хочешь искупаться? — вот уж купаться он точно не хотел. Боялся даже лезть в воду. Просто потому, что она была прозрачной, и теперь он не мог оторвать взгляда от небольших остроконечных грудок с бледными сосками, уже топорщившимися от прохлады.
Девушка поняла его по-своему — она махнула рукой, приглашая, потом отвернулась и поплыла.
Вальтер заметил, что плавать она почти не умеет, подгребает под себя руками и сильно хлещет ногами. По-собачьи. «По-собачьи. Черт, черт, черт! Даже не думай!»
Мужественно запретив себе думать о... Нет, ну как это возможно? Не думать о той, которая вот сейчас прямо перед ним — весело бултыхается в воде, смеется и зовет к себе? Когда перед твоим взором (очень пристальным!) — то розовые пятки, то круглая попка, то смеющееся личико (смотреть в глаза! Они красивые! Смотреть в глаза! См... ооох...)
Кто же выдержит? Вальтер не смог. Он сам не знал, когда с него слетела одежда. И как он оказался в воде рядом с Сиреной — он тоже не знал.
Все, что он успел сообразить — как он касается этого нежного хрупкого тела и накрывает поцелуем смеющиеся губы. Только спустя очень долгие мгновения — он ошалело понял, что ему отвечают! И что нежные руки обвили его шею, а пальчики перебирают пряди волос.
Руки парня сомкнулись на тонкой талии, потом одна несмело опустилась до круглой ягодицы и осторожно сжала её. Словно в ответ на это, быстрый язычок скользнул между его губами и слегка дразня, коснулся его языка. Поощренный этими действиями, парень накрыл ладонью маленькую грудь, с восторгом ощутив её мягкость и тепло.
Занятые друг другом, влюблённые не видели, как из-за деревьев показалась кряжистая фигура. Человек с длинными седыми волосами присмотрелся и снова отошел в тень леса. Не сводя глаз с парочки в воде, он уселся под деревом и вытянул ноги, даже не думая о том, чтобы как-то обнаружить свое присутствие.
Вальтер подхватил Сирену на руки и вышел из воды. Осмотревшись, он бережно уложил девушку на кучу их одежды и лег рядом, глядя в её прекрасные глаза. Их губы снова встретились, руки начали исследовать тела друг друга, отыскивая наиболее чувствительные точки. Легкий ветерок разносил над озером прерывистые вздохи и тихие стоны, вызывая задумчивую улыбку у человека в тени.
Легкими поцелуями Вальтер спустился до тонких ключиц Сирены, коснулся кончиком языка нежной ямочки меду ними, вызвав еще один тихий стон. Его губы сомкнулись на потемневшей от возбуждения ягодке соска, а рука нежно очертила изгиб талии, спускаясь к бедру. Девушка судорожно вздохнула и раздвинула ножки, накрыла его ладонь своей и направила его руку между ними. Повинуясь безмолвному приказу, он прикоснулся к пока еще сомкнутым губкам, осторожно пальцем проник между ними и застонал от того, как там было горячо и влажно. Внимательно глядя в лицо Сирены, провел пальцем, отыскивая наиболее чувствительную точку. Её глаза были закрыты, между розовыми губками скользил острый кончик языка, в глубине горла зародился тихий гортанный стон. Вальтер погладил нежные складки и нашел напряженную горошинку, от одного прикосновения к которой Сирена вздрогнула. Уже смелее, он потер эту бусинку — наслаждаясь стонами девушки, её прерывистым дыханием и легкой улыбкой.
Наблюдатель под деревом тоже тихо вздохнул и сменил позу — оперся спиной на шершавый ствол и вытащил небольшую арфу, но пока просто положил её на колени.
Вальтер двигал рукой все быстрее, большим пальцем прижимая пульсирующий клитор девушки, а указательный уже проникал в её лоно, дразня и возбуждая, вызывая стоны и всхлипы.
Сирена не выдержала — она обняла парня и просто потянула его на себя, нетерпеливо вздрагивая. Он нежно поцеловал её в губы и опустился над ней на локти, между раздвинутых ножек, мечтая войти в неё и боясь причинить боль.
Вальтера бросило в жар, когда тонкие пальчики обхватили ствол его ноющего члена и направили во влажную тесную глубину женского тела. Уткнувшись в шею девушки, вдыхая аромат её волос, он сделал первый толчок, и едва не закричал от острого удовольствия.
Два тела соединялись в безумном танце любви, хриплые стоны парня смешивались с криками девушки, они оба двигались все быстрее.
А свидетель только усмехнулся, взял арфу и начал перебирать струны, уже точно зная, что его не услышат.
Неожиданно Сирена вздрогнула и замерла, а Вальтер почувствовал нежную пульсацию её лона, и остановился, догадавшись и давая девушке прочувствовать оргазм.
Голубые глаза открылись, она счастливо вздохнула.
— Как мне хорошо!
— Мне тоже, очень. Ты чудесная... — парень поцеловал её в губы, обнимая, и потянул на себя, переворачиваясь на спину. Она рассмеялась, звонко чмокнула его в губы, после чего приподнялась и опустилась на его член сама. Она уперлась руками ему в грудь и медленно подняла бедра, потом так же медленно опустилась, дразня и распаляя его.
Он не смог терпеть это — сжал её бедра и начал двигаться сам, хрипло вскрикивая от наслаждения. А Сирена с удовольствием снова отдала ему инициативу, позволяя подкидывать себя на члене и только тихо постанывала.
Ни ей, ни Вальтеру много времени не понадобилось — в этот раз они одновременно достигли оргазма, и девушка просто рухнула на парня с протяжным стоном.
Она улеглась рядом, и какое-то время они просто обнимались, потные и счастливые, нежно касаясь и целуя друг друга, не подозревая о том, что за ними наблюдают внимательные глаза.
Седой дождался, пока девушка стыдливо поплещется на мелководье, наденет рубашку Вальтера, и пока тот натянет штаны, после чего вышел в круг, освещенный светом костра.
— Доброй ночи, — даже раскат грома не мог бы произвести на влюбленных большего впечатления — Вальтер вскочил, заслоняя собой Сирену, а та прижала ладонь ко рту и замерла от ужаса.
— У... у... учитель? Оой! — она подхватила скомканную одежду и юркнула в палатку, а седой мужчина спокойно уселся у костра, и, не обращая внимания на парня, соорудил себе громадный бутерброд.
— Ты кто такой? Лучше тебе уйти, иначе... — с олимпийским спокойствием игнорируя Вальтера, пришелец жевал, молча глядя на пламя костра. И только когда Сирена, уже полностью одетая, выбралась из палатки, спокойно сказал.
— Быстро ты по измерениям скачешь, девочка. Еле догнал, — не поднимая глаза, девушка накинула на Вальтера его рубашку и потянула сесть. Она сжала его пальцы, но смотрела на седого мужчину напротив.
— Сирена, ты его знаешь?
— Да. Это мой учитель...
— Вяйнемюйнен, к вашим услугам, — старый наглец взял помидор, надкусил его, круто посолил и начал есть. — Я тебя давно ищу, Йиссандра. И в каждом. Повторюсь, в каждом измерении я слышу байки. Вот и сегодня — интересная история, как одна белобрысая моль ограбила почтенного трактирщика. Мнения разделились, знаешь ли. Кто-то смеется, а кто-то верит, — казалось, он говорит с обкусанным помидором, внимательно его разглядывая. Потом он поднял глаза. — Ты домой-то собираешься? Родители с ума сходят.
— Я не моль!
— Она не белобрысая! — одновременно крикнули Вальтер и Сирена. Потом девушка вздохнула.
— Учитель, я благодарю вас за то, что искали меня, но я бы хотела пока остаться здесь. Здесь тоже есть чаропевец — и мне интересно, чему он может меня научить.
— Ртуть? Я его знаю, он сильный маг. Что ж... Ты уверена? — она кивнула, боясь дышать от радости — Вяйнемюйнен редко (никогда!) соглашался с её идеями и выполнял просьбы. — Тогда спой мне, да и пойду я, пожалуй.
— А что именно спеть?
— А что старику надо на ночь глядя? Ту колыбельную, которую ты разучивала, на нашем последнем уроке, — девушка радостно улыбнулась и взяла гитару. Она была так рада, что даже не обратила внимания, на арфу в руках старика. Нежный голос понесся над гладью лесного озера.
— Обернусь я белой кошкой,
Да залезу в колыбель.
Я к тебе, мой милый крошка,
Буду я твой менестрель.
Почему так странно зудит кожа? Почему гитара стала вдруг такой тяжелой?
— Буду я сидеть в твоей колыбели,
Да петь колыбельныя,
Чтобы колокольчики звенели,
Цвели цветы хмельныя.
Ничего не понимая. Сирена продолжала петь, когда вдруг увидела в руках учителя его арфу. Боже!
— Ааахх! Миу! — девушка упала на траву, а гитара стала огромной и больно стукнула её по голове грифом.
Вальтер с ужасом уставился на белоснежного котенка, который жалобно мяукнул и поднял на парня голубые глаза.
— Вот так-то лучше, — старый финн сгреб кошечку заскорузлой пятерней и сунул себе за пазуху, после чего встал и начал перебирать струны.
— Стойте! Верните её! — кинулся к нему Вальтер, но старик поднял гитару и сунул ему в руки.
— Ей учиться надо. И тебе тоже. Найди Ртуть. А гитару я ей новую сделаю, — с этими словами он пошел в сторону озера, лениво наигрывая какую-то мелодию. И с каждым шагом его фигура теряла плотность, пока не исчезла совсем.
227