…
…На улице был уже мороз. И в какой-то миг, когда я уж подумывал свалиться где-нибудь на обочину чтобы замерзнуть насмерть, около меня остановился милицейский УАЗик.
— Это что еще за явление, — раздался веселый голос из машины. Я обернулся, шмыгая носом и вытирая слезы. — Ого! — все тот же веселый голос, — да это что-то!
Из машины вылезли два сотрудника милиции. Здоровенный сержант, обладатель того самого веселого голоса спросил:
— Ты куда, чудо?
— Не бейте меня, пожалуйста, — едва мог я вымолвить.
Мне открыли заднюю дверь, где уже сидел какой-то забулдыга, спросили адрес и втолкнули. От соседа шел противный запах алкоголя и мочи. Он спал.
Через несколько минут УАЗ остановился, открылась дверь, и я увидел свой дом.
— Дойдешь, чудо? — спросил здоровый сержант.
Ни слова не говоря, я направился к дверям подъезда. Милиционер сзади присвистнул и что-то сказал, обидное, наверное, но я уже ничего и никого не слышал. Единственное мое желание было — это добраться до квартиры…
Дверь открыла мама. Представляете?
Мне и сейчас сложно вспоминать, да и не все я помню. В каком-то полубреду, плача, я рассказывал маме всю ту историю, что вы здесь прочитали. Помню, как лежал в ванне с теплой водой, а мама меня мыла…
— Мишенька, милый мой Мишенька… Как же так-то? — плакала вместе со мной мама. Потом она обернула меня полотенцем и уложила в кровать. В свою кровать…
А потом она легла рядом и… Она поцеловала меня в губы. Только в тот самый момент я понял, чего мне хотелось больше всего в жизни до того самого мига — чтобы мама, моя мама поцеловала меня вот так! и я впился в ее губы. В какой-то момент я понял, что мама в одном халате, под которым нет абсолютно ничего. А еще через мгновение… Еще через мгновение она оказалась уже без него. И вот так впервые она была рядом, совсем нагая, с самой красивой на свете грудью…
— Миленький мой, миленький мальчик, родненький мой Мишутка, — шептала мамочка мне в ухо и целовала мое лицо, все также заливаемое слезами. — Ты отомстишь, родненький мой, отомстишь всем этим сучкам, всем этим тупым дурам — шептала мама.
А я потянулся губами опять к ее губам…
Потом я целовал ее шею…
Я целовал ее грудь…
И опять целовал ее губы…
А потом я опять ничего не помню. Только проснулся я утром один, в маминой кровати, голый. Все тело мое болело после вчерашних происшествий. Но на душе было какое-то спокойствие. Не было ни чувства стыда, никакого-то еще чувства. Я просто лежал. Может час, может больше… Я понимал, что вчера произошло между мной и мамой, но ничего не мог вспомнить больше, чем написал здесь…
Через какое-то время я услышал, что вернулась мама. Она вошла в комнату, улыбнулась и просто сказала:
— Вставай, Миша, нам нужно поговорить.
А сама присела на краешек моей кровати. В какой-то миг мне стало стыдно, но я все же встал. Впервые вот так — осознанно голый встал перед собственной матерью. Да, немного стеснялся. Мама сидела прямо напротив меня, в паре метров…
Потом мы разговаривали на кухне за бутылкой коньяка.
— Ты теперь понял, Миша, что женщины — это зло. Нет ни одной, достойной тебя. Все разговоры про любовь — все это бред для тупых дурр. Я тоже когда-то верила во все это. Но отец твой бросил меня. И ты знаешь, как непросто нам с тобой приходилось. Любовь может быть только между двумя настолько близкими людьми, как мы с тобой. Только родители с детьми могут любить друг друга. Да, Миша, есть женщины очень коварные, очень подлые. Зачастую и мужья у них такие. Или же тряпки у таких баб мужики. И тех, и других нужно просто трахать. Ебать, как ебли меня, как даже тебя успели отъебсти. Не верь никому из них. И мсти. За нас обоих мсти. За то, что такая вот одна прошмандовка увела из нашей семьи твоего отца. За то мсти, Мишутка, что десятки таких вот козлов пользовались мной как хотели. Они трахали меня во все мыслимые дыры. И ты трахай их. И жен их трахай. Я научу тебя, как стать таким, каким ты должен стать.
Так вот разговаривали мы с моем мамочкой. Я сидел, одетый в ее халат. Пил коньяк, слушал мамину исповедь. Она рассказывала мне, что всегда любила секс. Чувственные удовольствия для нее стояли на втором после меня, а иногда и даже на первом месте. Что отец ненавидел ее за это. Но потом встретил какую-то другую женщину и ушел от нас с мамой…
В какой-то миг мама спросила:
— Как сильно ты любишь свою мамочку?
— Сильно, — чуть не задыхаясь от возбуждения ответил я, упав пред нею на колени, обняв ее ноги.
— Ты отомстишь за меня? За мои унижения?
— Какие унижения, мама? — спросил я, уткнувшись ей в живот.
— О, Миша, сколько их было. Ты знаешь, что меня даже имели одновременно четверо? — голос мамы был рьяным и слегка дрожал. И, повышая голос, она рассказывала мне. — Меня, четверо! Ты помнишь Захара, — назвала она имя одного из своих мужчин, с которым встречалась несколько месяцев. — Мы приехали тогда с ним в гараж, где занимались любовью, когда больше негде было. а там три его товарища. И они меня втроем. Они заставляли твою мамочку не только сосать у них, но даже жопы их вылизывать. Я ползала перед ними как рабыня какая-то. У одного был такой огромный член с шарами… Знаешь, Миш. Он мне тогда натурально задницу разорвал им… Они ебли меня как могли. Я научу тебя, сыночек, как отомстить за мать. Как изъебать их жен, как сделать шлюхами их дочерей. Я всему тебя научу, что сама умею.
Мама взяла меня за подбородок, подняла мою голову и мы слились с нею в поцелуе. Потом она подняла меня, толкнула в комнату, а сама закрылась в ванной. Через какое-то время она вышла голая. Совсем голая. Вошла в комнату, легла на кровать и раздвинула в стороны ноги.
— Полижи мне, как ты научился. Сделай мне приятное…
И я встал на колени, припав губами к маминой промежности.
— Да, — стонала мама, — да, сынок, не останавливайся… Еще! Так вот, — она взяла меня за волосы и прижала. — Еще, еще! Еще давай, мой мальчик! Да, так! Так! О! Да…
В какое-то мгновение ее бедра так крепко сжали мою голову, что мне стало и дышать нечем. Но через пару секунд мама обмякла. Она подтянула меня к себе и поцеловала в губы. Мы лежали, она, часто дыша, дрочила мой торчащий член. А потом стала рассказывать:
— Сегодня я занималась сексом с Ращидом. Это наш сосед с пятого подъезда. Хотя какой это был секс? Сделала ему миньет. За двадцать долларов. Он кончил мне прямо в рот. Он всегда так мощно кончает, что аж захлебываюсь. Член у него такой коричневый, почти как у негра, наверное. Тиебе не противно, что твоя мать такая конченная шлюха?
— Нет, мама, ты же знаешь, что я люблю тебя, — прошептал я и стал ее целовать. Рассказ мамин распалил мое воображение. Я знал Рашида, но не знал, что он мамин любовник. И вот в то время, как я целовал ее, я представлял, как она сосет ему. И его "почти негритянский член" представлял.
— Тебя это все возбуждает? — прошептала мама. — Вижу, что возбуждает. И мать-шлюха тебя возбуждает…
С этими словами она наклонилась и взяла мой член горячими губами. Вобрала его весь в себя, уткнувшись в пах мне своим носом. И тут я уже взял ее за голову, крепко прижал к себе и начал извергаться ей в рот. А когда я кончил и отпустил мамину голову, ее лицо тут же оказалось у моего. Мы слились в поцелуе. Я не сразу понял, что часть моей же спермы оказалась у меня же во рту…
А потом наступило время науки. Мама учила меня охмурять женщин. Рассказывала мне некоторые тонкости обольщения их. В течение полугода я познавал премудрости любви. Она рассказывала мне о всех своих встречах с мужчинами — кого она соблазняла из интереса, кому отдавалась за двадцать долларов, кому за пятьдесят, о своих встречах с женатыми мужиками и совсем юными еще парнями, моими ровесниками. И каждый ее рассказ заканчивался нашим с нею соитием. Полгода мы с мамой жили так, пока…
Впрочем, это уже продолжение истории о том, как я тарахаю и вас, и ваших жен, и ваших сестер, и даже ваших матерей. Ну, и себя тоже даю трахать, сосу, вылизываю… И продолжение истории будет лишь если кому-то интересно.
Всегда ваш Миша Ш.
Автор: Михаил Шавкин Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
479