Эти маленькие народы, которые принято считать вымышленными, уже тысячи лет живут вокруг нас. За долгое время они научились не только как следует скрываться от человеческих глаз, но и относительно мирно уживаться друг с другом. Хотя, надо сказать, и противоречий между гномами и феями существовало немало.
Гномы — существа довольно примитивные, неряшливые, грубые и даже вульгарные, да и умом особым не отличаются. Феи же напротив — изысканные, утончённые и творческие натуры, с богатой фантазией и склонные к самосовершенствованию. На первый взгляд, общего у них, разве что кроме роста (и те, и другие запросто могут, не пригибаясь, спрятаться в помидорной ботве), ничего нет. Однако есть ещё кое-что, что их объединяет — это ненасытное либидо, побуждающее чуть ли ни каждую секунду думать о сексе. Проще говоря, они на нём просто свёрнуты.
И если у гномов с этим особых проблем нет — редкая гномиха откажет своему соплеменнику отдаться под кустом после сытного обеда, то феям приходилось куда сложнее. Дело в том, что народ их состоял сплошь из одних девчонок. Никто уже не помнит — давно это было — то ли от эпидемии, то ли ещё от какой напасти, но выродились у них мужчины уже не одно тысячелетие назад.
Сначала никто не придал значения тому, что рождаться стали одни дочки, а когда спохватились — было уже поздно. Так вот и живут с тех пор сугубо девчачьим сообществом, рожая и воспитывая одних девчонок. Разумеется, это не могло не наложить отпечаток на их склад ума, манеры и характер, подчеркнув доминирующее женское начало их натур.
Но как?... Как рожают, если... От кого?! Ответ на этот вопрос может породить только ещё больше вопросов. Но если кратко, он звучит так: есть у фей могущественные покровители, которые с незапамятных времён опекают и оберегают их, они же и обеспечивают продолжение фейского рода посредством особого обряда — Инициации, который проходит один раз в год и считается у фей главным праздником. В этот день половозрелые феи получают возможность добровольно посетить обитель своих Владык, откуда большинство возвращаются беременными. Впрочем, это тема для отдельной истории...
Один раз в год... А у неё между ножек свербит уже через десять минут после предыдущего оргазма! Вот как с этим жить?! Феек никак нельзя назвать лесбиянками — они самые настоящие девчонки от кончиков своих неповторимой формы ушек, до самых пяточек! Но жизнь научила их ублажать не только самих себя, но и подружек. Они частенько устраивали многочасовые оргии, укрывшись внутри соцветий огромных цветов, похожих на тюльпаны, которые росли тут повсюду. И творилось там порой такое, что режиссёры именитых порно-студий всего мира могли бы у них поучиться!..
При этом, несмотря на такую явную сексуальную распущенность, феи сохраняли удивительную чистоплотность и следили за собой и своим красивым тельцем ежеминутно. Из одежды носили они исключительно короткие платьица из тонкого ситца, едва прикрывающие безволосый лобок и попку. Иногда к платью добавлялась гроздь каких-нибудь ярких ягод, вплетённая в волосы, цветочный венок или браслетик на руке или ножке. Разумеется, ни о каких трусиках и, тем более, лифчиках ни одна фея и понятия не имела.
Сегодня утром, проснувшись с первыми лучами солнца, наша знакомая отправилась к ручью, чтобы умыться, искупаться и привести себя в порядок во всех местах, так как ещё вечера решила, что отважится на сегодняшнюю вылазку. Она вымыла приготовленным из трав и цветов шампунем свои красивые длинные волосы золотистого цвета, умыла круглое личико, расправила тонкие прозрачные крылышки у себя за спиной. Потом не спеша, напевая себе под нос какую-то задорную песенку, принялась натирать себя мягкой натуральной мочалкой, тщательно намыливая каждый даже самый укромный уголочек своего тела.
Завершив обряд гигиены, крылатая девушка нырнула в ручей с головой, покувыркалась голышом в прохладной воде, смешанной с тёплыми солнечными лучами, перевернулась на спину и замерла на поверхности лицом вверх в форме звезды, распластав руки и расставив ножки. Крылья, медленно всплывшие по обе стороны, подняла над головой в виде купола, прикрывшись от солнца, которое слепило даже сквозь веки. Хотя глаза её и были сейчас закрыты, она немного щурилась от яркого света, смешно вздёргивая курносый носик. Круглые гладкие щёчки были покрыты едва заметным румянцем, маленький ротик чуть приоткрыт, и было видно, как спрятавшись за маленькими белоснежными зубками, игриво приплясывал маленький язычок, всё ещё напевая какой-то незатейливый мотив.
Ей было сейчас так хорошо, что ручонки сами собой потянулись к полураскрытой щелочке, чтобы её поласкать, но, опомнившись, она отдёрнула их, вместо этого лишь потянулась, вдохнула полной грудью, занесла руки себе за голову и медленно поплыла к берегу, ловя ветерок парусом из умело повёрнутых под него крыльев. Чуть приподняв голову, сквозь полузакрытые веки она наблюдала, как переливаются на солнце капельки воды на её розовых сосочках, плоском животике и на пологом склоне холмика совершенно лысенького лобка, расходящегося у самой вершины на две аккуратные губки. Голенькой киской она чувствовала, как ласково пригревает солнышко, и хитренькая улыбка расплылась по её кукольному личику в предвкушении скорых приключений.
Уже почти подплыв к берегу, проказница всё-таки положила ладошку себе на писю, позволив среднему пальчику провалиться меж губок. Замерла на пару мгновений и почувствовала, как сквозь прохладную воду в подушечку пальца забила тонкая тёплая струйка. Вернув ручонку за голову, она наблюдала, как сверкает на солнце небольшой бугорок фонтанчика как раз между складок её полуприкрытой водой голой письки. Когда этот сверкающий бугорок исчез, фейка ещё раз потянулась, несколько раз моргнула своими длинными изогнутыми ресничками, сверкнула по сторонам маленькими изумрудиками ярко-зелёных глаз и выбралась на берег.
Позавтракав парочкой ягод спелой ежевики и запив завтрак сладкой росой из цветка акации, крылатая девчонка облачилась в неновое, но всё ещё красивое светло-зелёное платьишко, особенно подчёркивавшее, как ей самой казалось, её женственность и сексуальность, расчесала ещё немного влажные волосы, чем-то деловито припудрила мордашку и отправилась в путь.
Феи с гномами не то, чтобы враждовали, но жили, так сказать, как кошки с собаками. Делить им было особо нечего, но и поводов для сотрудничества как-то не находилось. Те места, куда фея сейчас направлялась, были, можно сказать, нейтральной территорией, они не принадлежали ни феям, ни гномам. Впрочем, это не означало, что тем и другим путь туда заказан. Просто вылазки туда считались делом опасным и непредсказуемым.
Гномы частенько захаживали туда в поисках пропитания: охотились на мелких зверушек, собирали грибы, ягоды и травы. Феи, будучи убеждёнными вегетарианками, никогда не охотились, а ягод и грибов было в достатке и в близлежащих окрестностях. Для посещения этих мест у них были другие мотивы, о которых все вокруг знали, но вслух о них говорить было непринято...
Встретиться фее с гномом в этом лесу один на один, казалось бы, можно только случайно и то с очень малой вероятностью. Но сейчас именно на эту вероятность она и рассчитывала. Ей давно наскучили бесконечные мастурбации и поцелуи с подружками взасос в позе «69». До трясучки хотелось ощутить на себе, да и в себе тоже жар и твердь брутального самца, отдаться ему во все дырочки, позволить овладеть собой в полной мере, течь и стонать под ним, обхватив его ножками, кричать и кончать от его неуёмной неистовой долбёжки... Но хорошо, если это будет один гном, или двое... но отдаваться «футбольной команде», конечно, в планы её не входило.
Гномы же о подобных встречах с феями могли только мечтать, а если у кого-то она раз в жизни и состоялась, он до конца дней своих потом рассказывал друзьям вечерами у костра о том, какие у феек мягкие сисечки, нежные и тёплые маленькие попки, сладкие и мокрые изнутри письки... Соплеменники мужского пола с наслаждением слушали, надрачивая вздыбленные члены, ну, а гномих, понятное дело, обычно жутко злили такие рассказы.
Достигнув нейтральной территории, фея снизилась так, чтобы всё ещё можно было созерцать окрестности, но, чтобы её никто не смог неожиданно схватить за ногу, подпрыгнув с земли. То и дело, зависая перед кустарником, она делала вид, что нюхает цветы или ищет ягодку малины, что поспелее. Сама же в это время сканировала взглядом местность в поисках возможного партнёра. Ей было немного страшновато одной в незнакомом лесу, но она нарочито демонстрировала совершенную беззаботность, граничащую с легкомыслием.
То и дело фея, якобы случайно зацепившись за ветки, платьем, высоко задирала его, полностью оголяла свои красивые прелести, при этом нарочно шумела крылышками, громко ворчала и чертыхалась, отцепляя подол от вездесущих веток. Голые стройные ножки при этом она то скрещивала, то поджимала, демонстрируя во всей красе свою бесстыжую наготу потенциальным зрителям. А потом, освободив, наконец, платье, некоторое время ощупывала себя под ним, то запуская руку в декольте, то, задрав подол спереди, нарочито разглядывала, на месте ли её великолепная пися.
Но зрителей видно не было, по крайней мере, ей так казалось. Кроны деревьев задерживали солнечные лучи, и здесь внизу было довольно прохладно. Всё белоснежное тельце фейки покрылось мурашками. Тогда она решила перелететь чуть в сторону, туда, где деревья росли пореже, и где даже виднелась небольшая полянка, освещённая солнцем. Возможно, там удастся кого-нибудь встретить?..
Взлетев чуть повыше, она стала смещаться в нужную сторону, как вдруг на полпути до той самой полянки услышала какой-то шорох внизу и позади себя. Фея обернулась, но, не обнаружив никакого движения, продолжила путь. Через пару мгновений она поняла, что ей не показалось, поскольку теперь она уже отчётливо услышала своими остроконечными ушками сопение и топот. Обернувшись снова, она отчётливо увидела, как сквозь куст блеснули два круглых желтоватых гномьих глаза, а рядом с кустом валялась на боку пустая корзина, из которой выпало несколько крупных грибов. Сомнений не было — это гном! Решив не выдавать преследователю, что он обнаружен, она снова продолжила путь к освещённой солнцем поляне.
Теперь шаги и сопение раздавались совсем отчётливо прямо почти под её ногами. Не желая сдаваться совсем легко, но и не имея намерения оторваться от преследователя, фея лишь чуть ускорилась, но полетела пониже. Гном тоже прибавил шаг, он уже отчётливо видел, как развевается задравшийся вверх короткий подол тонкого платья на нежной голой попочке. Приблизившись ещё немного и, подняв голову, мог лицезреть и изящные очертания белоснежных половых губок юной прелестницы. Она же, зная об этом, чуть поджала и раздвинула прямо налету ножки, чтобы ему было лучше всё видно, явно дразня похотливого гнома.
Фея была уверена, что дотянуться и ухватить её за босую ножку он пока не в силах, хотя и близок к этому. Кроме того, она точно знала, что преследователь у неё один, будь их больше, они бы уже улюлюкали и перекрикивались, координируя облаву, а этот гном сохранял молчание, лишь отчаянно сопел, выдерживая быстрый для него темп.
Впереди по курсу появился широкий пень высотой примерно в треть фейского роста. До поляны уже оставалось всего ничего, и даже здесь было уже заметно теплее, чем в лесной чаще. Поравнявшись с пнём, юная фея, будучи наивной девчонкой, никак не могла предвидеть такого тактического хода со стороны опытного гнома: он, вскочив на пень, оттолкнулся от него ногами, что было силы, и подпрыгнул так, что смог крепко ухватить рукой крылатую красотку за правую ножку.
Фейка пронзительно взвизгнула и стала стремительно терять высоту от непомерной ноши. Тогда она заработала крыльями из всех сил и протащила по земле вопящего пузатого гнома с десяток шагов, почти до самой поляны. Она могла бы тащить его и дальше, а потом, сбросив его с ноги, как надоевший тапочек, освободиться, взмыть вверх и дать дёру... Но ведь не это входило в её планы!
Вместо этого похотливая лесная нимфа плюхнулась на землю, оказавшись на четвереньках и стала делать вид, что пытается вырваться, уползая вперёд. Гном крепко держал её за лодыжку и полз следом, наблюдая, как под коротким подолом виднеется виляющая в разные стороны маленькая и такая аппетитная попочка. Он уже даже почувствовал запах девчонки у неё из-под юбочки, и это придало ему решимости полакомиться добычей.
— Стооой!... Попалась!... — констатировал запыхавшийся старый гном.
— Пус-сти меня, прид-дурок!... — огрызалась для приличия фея, развернувшись к нему теперь лицом, усевшись на попу и пытаясь освободить из его лапы свою ножку.
Но гном, продолжая удерживать жертву одной рукой, второй уже развязывал верёвку своих штанов.
— Отпущу, отпущу... Обязательно отпущу... Но сначала... — он вытащил, наконец, из штанов свой внушительных размеров член с пунцовой головкой, цветом, формой и размером напоминающей небольшую ягоду земляники.
От вида этого орудия у бедной фейки даже на время онемели ножки, дыхание стало частым, в висках застучало, а от живота вниз до самой попки пробежал спазм. Она резко выдохнула и, приоткрыв рот, смотрела на пульсирующий гномий член, как заворожённая.
— Ну, чего вылупилась? Хрена никогда не видела? — закричал на неё гном, всё ещё не в силах восстановить дыхание.
Фея молча сидела на земле и лишь переводила взгляд своих глаз-изумрудиков то на член, то на его хозяина, стоящего перед ней со спущенными штанами. Он давно уже не держал её, но улетать она и не думала. Гном попался ей довольно старый, с заметным пузцом и густой рыжей бородой с проседью. Но, несмотря на это, его эрекции можно было позавидовать — член раскачивался, кивая блестящей ярко красной залупой вверх-вниз в такт ударам его сердца.
— Ты что, сладенькая ещё, что ли?!. — произнёс он уже чуть мягче.
Фейка в ответ только сжала ножки, и, согнув их, обхватила руками красивые белые коленочки. Не дождавшись ответа, гном приблизился к ней, взял одной рукой за подбородок и направил её взгляд в свою сторону, а в другой держал свой хрен, помахивая им перед девичьим личиком.
— Да ты не ссы, я ж не изверг какой, мучить не стану... так, туда-сюда, кончим по разику и разбежимся... Ты молоденькая совсем, в первый раз, что ли?..
— Я не девочка уже давно, если ты об этом! — подала теперь голос и фея.
— Нууу... а раз не девочка, подставляй смело свою щелочку! — скомандовал гном, натужено захохотав.
С этими словами гном толкнул девушку назад, и она рухнула на спину. Он тут же развёл в стороны её колени, склонился над ней, закинул стройные ножки себе на плечи, после чего поднёс головку члена к уже слюнявым губкам молоденькой письки и тут же, раздвигая пухленькие складочки, стал дерзко вторгаться в трепетные девичьи недра.
Сам гном при этом, не церемонясь, грузно навалился на хрупкую девочку сверху, буквально впечатав в землю. Фея от неожиданности ойкнула под ним и даже тихонько пукнула, и гном это услышал. Она сначала смутилась, но, услышав реакцию гнома, решила, что сделала всё правильно.
— Ах, ты, сыкушка-пердушка бесстыжая! Вот как я тебя сейчас за это ВЫ-Е-БУ!!! — сказал он и нащупал своим толстым пальцем тёпленькое колечко девичьего очка и чуть надавил на него.
Последнее слово он произнёс нарочито громко и по слогам, вталкивая в безволосую щелочку свой дрын на каждом слоге всё глубже. Гортанный голос гнома слился с протяжными и мелодичными вскриками юной красотки, в нежную писю которой только что нагло ворвался такой горячий и твёрдый ствол. Она чувствовала каждый миллиметр движения внутри себя его ярко красной головки. Достигнув дальней стенки девичьего лона, конец гномьего члена упёрся в него и замер на некоторое время. Малышка чувствовала даже как он пульсирует у неё внутри и не верила, что это происходит с ней по-настоящему.
В следующее мгновение гном начал движения, сначала плавные, будто изучая изнутри такую необычную для него, нежную, но тугую юною письку. Поначалу он почти не вынимал из неё ствол, лишь немного отступая, чтобы тут же вновь прильнуть головкой к горячей и мягкой дальней стенке фейского влагалища. Постепенно гном стал наращивать темп и вынимать из щелочки своё орудие почти полостью, чтобы тут же снова вернуться в неё, наслаждаясь скольжением внутри нежного и горячего девичьего тельца.
Фея, уловив ритм, стала подмахивать ему попочкой, всякий раз двигаясь навстречу вползающему в неё члену, чтобы он вновь уткнулся ей в шейку матки, даря неслыханное блаженство, которое нельзя получить ни от дрочки писюльки пальцами, ни даже от самых страстных и умелых поцелуев своих подруг. Это был настоящий секс мужским членом прямо в голенькую девичью писечку! Горячие и массивные яйца гнома ударялись о её мягкую попочку, он ебал фейку так страстно и так умело, что небо стало меркнуть в её глазах, а жёсткая земля, на которой она лежала, казалась воздушной периной...
Она даже не заметила, как он, лёжа на ней всем своим телом, разорвал декольте на платье и обеими руками мял маленькие грудки своими ручищами, покручивая торчащие розовые сосочки. Писюля хлюпала обильно вытекающими соками, а огромные гномьи яйца отчаянно шлёпали девочку по нежным белым булочкам.
Её ножки так и лежали у него на плечах. Оставив теперь сосочки в покое, гном стал гладить фейку своими огромными лапищами по нежной коже внутренней стороны бёдер, от коленей до самой писи.
Вскоре к этим ласкам добавились поцелуи. Длинная густая борода щекотала бёдра, а прикосновения большого горячего и влажного рта к коленям усиливали сладость ощущений, делая их почти невыносимыми. Затем поцелуи сменились круговыми движениями огромного мокрого и неожиданно бархатистого гномьего языка. Ей особенно нравилось, когда он орудовал им в изгибе коленочек, вытянув вверх перед собой то одну её стройную ножку, то другую.
Член гнома стал ещё толще и твёрже, он таранил маленькую сладкую письку глубоко и ритмично, не давая опомниться между проникновениями, заполнял текущую девочку изнутри, всецело владел сейчас ею. Фея почувствовало, как неотвратимо в такт его движениям и поцелуям начинает пульсировать и сжиматься колечко её попки, это, несомненно, усиливало наслаждение от ебли, но и неминуемо приближало оргазм. Гном тоже стал чрезмерно наращивать темп и чаще дышать, что говорило о скорой разрядке. Но кончать так скоро и так примитивно ей не хотелось, она хотела не просто отдаться в этом лесу первому встречному гному, но получить от него максимум того, на что он способен!
Собрав волю в кулак, крылатая девчонка умудрилась снять ножки с плеч гнома, упереться в них пятками и с силой оттолкнуть его от себя так, что он сначала выпрямился, а потом, не в силах сделать шаг назад, поскольку запутался в своих же полуснятых штанах, рухнул на землю на спину. Всё произошло так быстро и неожиданно, что он и опомниться не успел, а его член, только что так глубоко ласкавший писю красивой девочки, устремился к небу, пружиня из стороны в сторону.
— Ты чего творишь? Я что, больно сделал?... Так и скажи... — стал оправдываться гном.
Фея, ничего на это не ответив, в ту же секунду приподнялась, заработала крыльями, подлетела немного вверх и через мгновение приземлилась, поставив босые ножки на землю слева и справа от физиономии гнома, и тут же присела на корточки. Теперь гномий член, так предательски оставленный без внимания, колыхался где-то у неё за спиной. За спиной оказались и его руки, всё, что он мог ими сейчас сделать — это похлопать её по спинке, и то, если получится дотянуться. Зато его рот с таким бархатистым огромным языком оказался вблизи её нежной похотливой писечки.
— У тебя такой классный язычок!... Ну-ка поцелуй им меня в писю, полижи и пососи мою сладкую
мокрую щелочку! — пропищала фея.
С этими словами она руками вцепилась в густые и жёсткие кудри гнома, приподняла его голову и насильно уткнула ртом себе прямо меж раздвинутых губок. Нос гнома уткнулся тут же в возбуждённый клитор. Гном попытался что-то сказать, но от движений его рта лишь усы возбуждающе защекотали лобок, а борода — попочку.
— Да ты что... бубубу-бубубу-бубубу... — всё, что услышала в ответ фея.
Почувствовав сладко-солоноватый вкус и дурманящий запах молоденькой девичьей письки, гном решил не сопротивляться, а вместо этого, насладиться новым для себя ощущением. Фея сидела на корточках, приподняв подол и наблюдала, как гном, закрыв глаза, жадно всасывается ртом ей в пиздочку, как его огромный язык, такой же горячий, как член, но гораздо более мягкий и бархатистый, обволакивает недра её маленькой писюли, исследует у неё там каждый уголок, каждую клеточку девичьего бесстыдства. Он положил руки ей на попку сзади и сильнее прижимал к себе, чтобы она вдруг не передумала, и не отобрала у него изо рта свою голенькую безволосую девочку-щелочку. Руками гном наминал нежные булочки голой попки, то сжимая их, то раздвигая и нащупывая в ложбинке меж них вторую девичью дырочку.
— Мням-мням... пися... мням-мням... девочка... мням моя ты сладкая попочка-булочка... сыкушечка-пердушечка...
Фея вспомнила о своём недавнем конфузе и поняла, как сильно это впечатлило её вульгарного ёбаря. Будучи натурой тонкой, склонной к фантазиям, фея решила снова порадовать ненасытного гнома, но на этот раз немного иначе. Она запустила два пальчика сквозь усы гнома сверху себе между губок и принялась надрачивать ими клитор, периодически растягивать себе писю, то растопыривая губки в стороны, то оттягивая их вверх. Когда она так делала, клитор тоже подавался вверх за губками. Гном принял эту игру и в такие моменты вытаскивал из оттянутой щелки язык и принимался быстро мотать им вверх-вниз и влево-вправо, задевая кончиком мокрые внешние губки и клитор, как бы дразня непослушную девчонку.
Сделав так в очередной раз, фея, оттянув клитор вверх, ещё и растянула письку, раздвинув пальцами губки. Теперь на месте, где только что был похотливый розовый бугорок, оказалась маленькая дырочка девичьей уретры, из которой она умудрилась выпустить одну за одной две тонкие горячие серебристые струйки, они были тут же разбиты мотающимся у неё возле письки массивным языком гнома в мельчайшую пыль. Влага моментально отозвалась прохладой на раздвинутых бёдрах и оросила физиономию гнома.
От удивления тот широко открыл глаза и заорал:
— Ты сейчас что?... Ах, ты, ссыкуха бесстыжая!... Ты написала мне в ро... — договорить она ему не дала, снова вцепилась в кудри и прижала ртом к своей пиздощелочке.
— Не написала, а только прыснула пару раз из своей красивой писечки тебе на язычище, понятно? — поправила тоненьким голоском своего партнёра фея.
Гном в ответ принялся сосать девчонке щелку между ножек с такой неистовой силой, что казалось, что он собирается высосать из её голенькой писюльки все остатки влаги, что она от него утаила. bеstwеаpоn Он неистово опять вцепился ручищами в нежную попку и изо всех сил прижимал к себе, всасывая глубоко в рот всю её писечку целиком, вместе с внешними и внутренними губками, клитором и той самой дырочкой, из которой девочка недавно пускала струйки.
— Ухх... д-да... вот ты даёшь!... Ммм... ещё, соси... Соси мне письку, писечку голенькую мою, бесстыжую... мокренькую... да... да... вот здесь... еще так засоси мою девочку... — бормотала фейка и повиливала голым задикм, то глядя на лицо гнома у себя между бёдер, то вознося взор к небу.
Гном делал всё, что она описывала, не забывая при этом работать и языком, заталкивая его на всю длину фее в пиздочку. Его палец в порыве страсти стал всё сильнее надавливать на вход в девичью попку и все глубже проникать внутрь, распирая её. Не желая ограничиваться клиторным оргазмом, который неотвратимо бы наступил вскоре при таких страстных поцелуях в писю, фея решила получить от гнома ещё кое-что...
— А знаешь, ты прав... ты так здорово меня ласкаешь, а я, неблагодарная, взяла и писнула тебе в рот... мне так стыдно теперь... даже не знаю, как мне быть, чтобы ты меня простил... Хотя... есть у меня одна идея, которая наверняка тебе понравится!
— Что за идея? — оторвался от высасывания остатков стыда из её мокрой щелки гном.
— За то, что я так сделала, я дам тебе в попочку! Если ты догонишь меня, конечно!..
С этими словами фейка звонко захихикала, взлетела, не вставая с корточек, и направилась в сторону прочь от солнечной поляны к тому самому пню, благодаря которому гному удалось её поймать. По дороге она на мгновение зависла над каким-то кустом, обильно поросшим мелкими ягодами, напоминавшими белую смородину, и сорвала гроздь.
При ближайшем рассмотрении пень оказался довольно ровным и широким, высотой немного ниже пояса. Это позволяло запросто разместиться на нём в позе лягушки — поджав под себя согнутые в коленях ноги, чуть развести их пошире, прогнуть спинку, опершись на локти, и весьма похотливо подставить гному свою нежную попочку для вторжений.
Заняв исходную позицию, фея оглянулась, чтобы посмотреть, идёт ли гном, и застала его в паре шагов позади себя, прыгающим на одной ноге, в неуклюжих попытках освободить вторую от штанов, мешавших передвижению. Его массивный, но уже чуть опавший толстый член смешно болтался, ударяя его то по животу, то по бёдрам, сверкая пурпурной головкой. Это зрелище одновременно и позабавило её, и завело, поскольку предвкушение заполучить этой штуковиной на всю длину в попку было очень волнительным.
Причина в том, что за весь свой немалый опыт любовных утех, самые яркие впечатления и оргазмы, как ни странно, у неё были связаны именно с анальным проникновением. Являлось ли это особенностью её собственного темперамента, или же следствием физиологии тела феи, она не знала, но сейчас её маленькая красивая попочка уже томилась и пульсировала в ожидании горячего и упругого гостя, а пися обильно потекла.
Воспользовавшись короткой паузой, девчонка, не меняя позы и опираясь на одну руку, другой спешно расправила у себя на выпяченной попке коротенький подол зелёного платьишка, который сейчас едва прикрывал лишь верхнюю часть двух белоснежных полупопий, и заканчивался как раз там, где меж них трепетало тёмно-розовое колечко ануса, а влажная писька оставалась совершенно неприкрытой. Убедившись, что сзади порядок, фея свободной рукой решила окончательно оголить свои маленькие грудки, избавив их от оков уже всё равно изорванного декольте и позволив им обеим смотреть вниз упругими ягодками сосков.
— Эй! Ну, где ты там?! Вот возьму сейчас и улечу — будешь знать!... — дразнила она гнома писклявым голоском.
— Ах, ты, чёрт... зараза... Я сейчас, бегу!... — оправдывался пузатый бородач, с силой стягивая штанину с пятки.
— Смотри, какая у меня попочка под юбочкой — голенькая, тёпленькая, мягонькая!... Хочешь?! Ммм... А пися вон как вся течёт, видишь?! — не унималась она, пропустив руку у себя под животом, раздвигая пухленьки белые внешние губки и размазывая по ним сочащуюся изнутри тягучую прозрачную смазку, заставляя их блестеть.
Такое зрелище не могло оставить гнома равнодушным! Избавившись от ненужных штанов, он буквально подпрыгнул к пню, бухнулся на колени и сходу опять всосался снизу ртом фейке прямо в писю, а сверху покрыл ручищами её голые булочки. Упиваясь горячими соками, изливающимися из её щелки, он снова затолкал ей внутрь весь свой огромный бархатистый язык и принялся там буквально бесчинствовать им, сам при этом довольно рычал и наминал девичий задик, то плотно сжимая булочки, широко разводя их.
Фея сложила перед собой согнутые в локтях руки и уткнулась в них головой, наслаждаясь ещё одним горячим поцелуем в свою чувственную голую писюльку. Крылышки у неё за спиной то плавно расходились в стороны, то вдруг напрягались и вздымались кверху, прижимаясь одно к другому.
— Но... а как же моя попочка?... — пробубнила фея, не поднимая головы, — она ведь тоже хочет, чтобы её приголубили!..
Гном напоследок несколько раз сильно всосал в рот всю её письку целиком — от лобка до самого колечка, шумно выпустил из своего рта заметно порозовевшие от засоса половые губки юной феи, высунул на всю длину огромный язык и провёл им снизу-вверх через всю писю и принялся сверлить мягким кончиком девичье очко. Оно было горячим и мягким, но совершенно сухим. Тогда толстяк, недолго думая, смачно плюнул прямо ей в попку, горячая слюна угодила точно в цель...
— Ну-ууу!!! Что ты делаешь?!!... гадость какая! Нельзя ли без грубостей?! — возмутилась фея и подала чуть вперёд попку, отдалив её от физиономии гнома.
— Так... а как? Сухая же совсем, порву ведь ненароком! Жалко мне тебя, ты совсем ещё сладенькая... — оправдывался гном, поднявшись на ноги и слегка надрачивая стоящий колом уже теперь член.
Не зная иного способа увлажнить девичью попку перед еблей, он стал вгонять ей член в пиздёнку и пытаться перенести хотя бы часть обильно текущей из неё смазки на вход в попку.
— Ой!... Странный вы народ, элементарных вещей не знаете! — продолжала причитать фея, протянув гному сорванную гроздь белых ягод, которую она всё это время грела в кулачке.
— Это ещё зачем?! Я их знаю, они ж не вкусные — горькие и вяжут!... И голова потом от них болит!... — удивился гном, продолжая размазывать залупой между девичьих булочек смазку, текущую из её письки.
— Да их и не едят, темнота! Их по-другому надо использовать! Ты раздави пальцами пару штучек — сам всё поймёшь!..
Гном послушно размял пальцами две белые ягодки, выдавленная из них жидкая мякоть на вид напоминала молочный кисель и была маслянисто-мылкой на ощупь.
— Смажь этим там мне всё как следует и на член себе тоже побольше выдави, а несколько штучек целиком пальцем в попку мне затолкай!... — командовала фея, медленно расслабив колечко задика в томительном ожидании приятных ощущений.
— Ишь ты!... Надо же!... Никогда на них даже не смотрел, на ягоды эти... А вы, феи, выходит, давно так вот озорничаете? — интересовался гном, следуя полученным инструкциям.
Его толстые пальцы давили одну ягоду за другой, обильно смазывая вход в девичью попу и размазывая мылкую мякоть по головке и стволу члена. Когда из грозди осталось три последние ягодки, он поднёс их к трепетной дырочке и без труда протолкнул пальцем внутрь, не раздавив ни одной. Он с интересом наблюдал, как похотливая попочка проглотила их в свои теплые недра.
— Ну, что ж!... А вот теперь я выебу тебя в жопу! — громогласно произнёс гном, направляя рукой головку члена к вожделенной попке и стал надавливать.
— ФУУУУ!!! С гномихой своей так разговаривать будешь! Ты понял?!! — возмутилась фея, снова подав попочку вперёд, не позволяя члену в неё войти.
— Да что не так опять?!. Ты же сама меня об этом попросила!..
— Попросила... но не в «жопу», а в попочку, и не «выебать», а приголубить! Не чувствуешь разницы?!
— Ой, подумайте... какая разница-то? Суть от этого не меняется! — спорил упрямый пошляк.
— Меняется! Ещё как меняется!!! Вот сам попробуй это сказать по-другому... Хоть раз попробуй, увидишь — тебе понравится!
— Ой, да подумаешь... могу вообще молча всё сделать! Только ты не увиливай, давай сюда свою жо... э-э-э... то есть... ну... по... попу... попку давай сюда, раз обещала!
Фея в ответ прогнула спинку и похотливо выпятила задик назад и чуть верх, точно причалив расслабленной дырочкой к пульсирующей гномьей залупе. Тот, не мешкая, одной рукой стал придерживать ствол, чтобы он не соскользнул, а другую положил фейке на низ быстро кончит в тебя и уйдёт, я знаю!... — прошипел фее на ушко знакомый гном.
— Ах, вы, уроды!... А ну, пустите меня, оба! А ты даже не смотри на мою голенькую писю! Пошёл вон отсюда! — как-то деланно стала гневаться фея перед предстоящим изнасилованием.
Впрочем, её слова ничуть не смутили молодого онаниста. Напротив — упоминание о голой писе, подкреплённое её недвусмысленным видом, а также тот факт, что жертва надёжно зафиксирована сильными руками товарища, лишь усилили его эрекцию. Он не спеша приблизился и, не говоря ни слова, настойчиво поднёс член к её ротику. Забыв про гнев и упрёки, та тотчас послушно раскрыла его пошире, заглотила горячую головку и принялась самозабвенно сосать член.
Долговязый гном, стоя на полусогнутых, то приседая, то привставая, пялил девчонку в ротик. Он с ухмылкой наблюдал за тем, как фея, закрыв глазки, придерживает одной рукой его ствол и причмокивает, не забывая орудовать маленьким мягким язычком. Иногда он оборачивался, чтобы снова увидеть, как вторая рука лесной нимфочки самозабвенно теребит пальчиком маленький клитор меж раскрытых влажных губ своей красивой пиздёнки. Наконец, он выпрямился, с громким чмоком вырвал член изо рта феи, отступил на шаг назад, поднёс член к девичьей щелочке и тут же всадил его в неё до основания.
Недавно испытанный оргазм вызвал спазм по всему телу девчушки. Низ животика снова заныл, попка запульсировала, а клитор потребовал ласки. Молодой гном бесцеремонно принялся ебать фейку в мокрую и всё ещё такую горячую письку. Член его сильно отличался предыдущего, который побывал в обеих её дырочках: он был тоньше, но длинее. Благодаря большей длине, даже без особых усилий со стороны любовника она чувствовала, как он при каждом новом проникновении уверенно тычется в возбуждённую шейку матки. Учитывая её нынешнее состояние и всё еще не прошедший дурман от втёртых в попку ягод, новый оргазм приближался невероятно быстро.
Старый гном, поняв, что вырываться фея не собирается, а вместо этого хочет ещё разок полноценно кончить, решил ей в этом помочь. Он перестал держать её ножки, обхватив одной ручищей нежную попочку снизу, а другую перенёс сверху в область писи. Нащупал пальцем одной руки колечко попки, а другой — клитор, стал надрачивать бесстыдницу, которую в это время полным ходом ебал его соплеменник.
Ощущения от двух толстых и тёплых пальцев — в попочке и на похотничке — в сочетании с глубокой ритмичной еблей в писюльку, сделали своё дело. Животик скоро снова затрясся, в попочке появилась пульсация, а толчки залупой в дальнюю стенку молоденькой киски всё сильнее стали разливаться волнами скорого и неотвратимого оргазма.
— Да... ебите меня, дрочите... глубже, резче, сильнее ебите меня в писю... в пизду меня ебите... оба ебите меня, хочу, хочу, хочу ещё!... Ты дрочи, а ты еби, еби, еби!!! Ааааах... аах... аах...
Фея снова стала бурно кончать, выгибаясь дугой и подмахивая задиком. Созерцание голой пиздощелки, так быстро и так легко доведённой до оргазма еблей в безволосую письку, заставило тут же излиться в неё спермой и молодого ёбаря, после чего тот, не веря своему счастью, натянул штаны и скрылся в лесной чаще.
Часто дыша, девушка тут же скатилась с пуза гнома и оказалась рядом с ним на земле, стоя на четвереньках. Живот гнома тоже часто двигался, член давно опал, а яйца в отвисшей мошонке поднимались и опускались до самой земли в такт его дыханию.
— Ну, и что это было?!. — нарушила молчание фея.
— Ты... про платье?... Прости, не сдержался я... — стал невпопад опять оправдываться гном.
— Да нет, блин, не про платье! Ты какого лешего меня под него подложил?!!
— А... так ведь... я подумал, что ты сама этого хочешь... Да и выхода не было! Он всяко нас заметил, пришёл бы сейчас в деревню и стал всем рассказывать, как мы тут с тобой... ну...
— Ага, а зато теперь ему точно рассказать будет нечего! Да?!!
— А вот ты сама посуди, что он теперь им расскажет?
— Даже и не знаю — ему же и рассказать-то нечего!!! То он просто видел, а теперь сам участвовал!
— Вот именно! Он станет рассказывать, как ему в лесу только что отсосала молоденькая симпатичная фейка, а потом он ещё и присунул ей, пока старый Брульд держал её за подмышки...
— Гм... Ну, да... звучит не очень правдоподобно! — согласилась фея, и ей явно польстило, что старик назвал её симпатичной.
— Вот и я о том же!..
— А когда ты придёшь, все ведь тебя тоже расспрашивать станут, что ты им скажешь?
— А всю правду и расскажу! — ехидно рассмеялся гном.
— Эээй!... — обиделась фея.
— Только вот когда я начну ему поддакивать, они точно решат, что мы с ним сговорились!
— Запутанно у вас как-то всё!... Но, пожалуй, может сработать!
Заработав крылышками, фея поднялась с земли, встала на ноги и принялась отряхиваться от травы и листьев, прилипших к влажному тельцу. Гном пристально наблюдал за каждым её движением, продолжая лежать на земле без штанов. Лесная прохлада снова напомнила о себе, девчонка обняла себя руками и поёжилась.
— А за платье, всё же, прости! Не подумал я, что тебе же домой ещё возвращаться... Как же ты теперь, голая полетишь?
— Угу... — задумчиво кивнула собеседница.
— А что твои на это скажут?
— Да ничего не скажут, у нас многие в чём мать родила по лесу летают.
— Эх! Я бы на это посмотрел! — захохотал гном.
Фея тоже тоненько хихикнула.
— Значит, улетишь сейчас?..
— Да, мне уже пор-р-ра... — голос у неё задрожал от холода.
— Эээ!... да ты закоченела совсем! Поди-ка сюда!..
Гном привстал и принялся стягивать с себя рубаху, завязанную спереди на шнурок вместо пуговиц. Фея продолжала стоять и дрожать.
— Да иди сюда, кому говорю! На-ка вот, надень!... А то там на верху, поди, ещё и ветрище!
— Да как же я в ней полечу? А крылья куда?... — возразила фея, но сделала шаг и села на ногу гному.
— И то верно... крылья куда?... А! А мы вот так!... Повернись ко мне передом!..
Фея послушно перекинула ножку и оседлала гнома. Она сидела попой на его волосатых бёдрах лицом к нему. Гном надел на неё свою рубаху задом наперёд и подвязал шнурком только сверху и снизу, оставив зазор для крылышек. Ей было почему-то очень приятно получать пусть такую неуклюжую, но, всё же, заботу от этого грубоватого гнома. Закончив с рубахой, он запустил под неё свои огромные тёплые руки, провёл ими вверх и обхватил ими девичий стан, положив большие пальцы девушке на соски. Фея в ответ посмотрела ему в глаза своими изумрудиками, однако его взгляд был уже направлен её между ножек, но все прелести были скрыты краем надетой на неё гномьей рубахи. Тогда она услужливо приподняла ткань, позволив гному на прощанье ещё разок полюбоваться своим белоснежным лобком и губками голенькой писечки.
— Нравится?..
— Очень!... А тебе-то самой понравилось? Ты же за этим сюда прилетела?
— Понравилось...
— А завтра прилетишь? — поинтересовался гном, ни на что особо не надеясь.
— Завтра не могу, у нас будет праздник цветов, мы с девочками так долго готовились...
— Понятно... — выдохнул гном грустным голосом.
— А вот послезавтра я свободна!... — прошептала фея еле слышно.
Гном вытаращил на неё свои жёлтые глаза и поднял густые брови.
— А дорогу найдёшь?
— Да я этот пень вовек теперь не забуду!
Фея захохотала и взлетела прямо из рук гнома, закружив крыльями на земле вихрь их старой листвы. Поднявшись немного вверх, она вдруг зависла в воздухе.
— Послушай, Брульд!... Спасибо за рубашку! И знаешь, ты лучше избавься от моего платья, а то не ровён час приятель твой вернётся сюда и найдёт доказательства!
— Уж будь уверена, он тут ничего не найдёт! — гному было приятно, что фея назвала его по имени.
— Ну, пока! Скоро увидимся!... — фея подмигнула пялящемуся на неё снизу-вверх гному, высунула язычок, пригнула ушки и скорчила смешную гримасу, одновременно раздвинув и поджав ножки.
Не без удовольствия продемонстрировав гному ещё раз свою белоснежную красивую щелочку, фейка развернулась и полетела прочь. По дороге в родные места она думала о том, что с ней сегодня происходило. Ей почему-то вспомнились рассказы одной залётной феи об одном далёком чудесном острове. Она не знала, что в тех рассказах правда, а что — вымысел. Но она точно знала, что сегодня и именно в этом лесу её по-настоящему #сказочноебали...
264