Я опять посетила школьную библиотеку. Спросила у Веры Леонидовны о книгах для взрослых. Женщина предложила посетить её дом. Она вдова, но с ней живут сноха старшего сына Галина и две внучки. Сын погиб на лесоповале.
Она плюнула на рабочий день, заперла библиотеку и повела меня к себе. Старшая внучка 23-ёхлетняя Анастасия, которая на год младше меня, сейчас отсутствовала — училась в мединституте и сейчас я её не застала. Вера сразу рассказала снохе и внучке о моей уникальной способности. Что те сразу и протестировали. 17-тилетняя Верочка пошла на хитрость. Из книги вырвала одну страницу, и в добавок тонким карандашом подчеркнула пару слов.
«Подыграем девочке — скажи, что нет никаких особенностей в книге.» — предложила Таша.
Я не знаю, как у меня появились возможности Таши, но я заметила, что на 17-ой странице, где обычно ставится штамп библиотеки, красуется экслибрис с изображением ракеты и на ней написано «Максим».
— Эту книгу мой муж взял у Листьевых, почитать. А когда погиб их внук стало не до возврата. — сказала Галина.
Я вспомнила, что Максим в первые дни прогуливался по посёлку с этой книгой.
— Это конечно удивительно, что вы заметили экслибрис, но я приготовила вот такую засаду. — задорно сказала Верочка и показала вырванный лист и чёрточку под словами.
— Ты, негодница, зачем испортила книгу? — Вера Леонидовна шлёпнула внучку по попе.
— Ой, бабуль, она такая старая. Я отремонтирую! Обещаю! — она взяла лист и книгу.
Мне хотелось пообщаться именно с ней. С девушкой моего человеческого возраста. Пошла вслед за ней в спальную. Ассоциация со спальной, мои остаточные фантазии в образе мужчины, натягивающего Надю на толстый член, будят мою похоть — хочется такое сотворить и с Верочкой. Девственница ли она? От этой мысли чувствую, что клитор превращается в член, готов разорвать настоящие мамины трусы. Но беру себя в руки, успокаиваюсь.
Наплела ей, что есть у меня племянница, но она, мол, глупышка такая не знает, как сейчас одеваются молодые девушки. Что надевать на разные мероприятия, в школу, на танцы или просто для прогулки.
Верочка открытая девушка, начала объяснять, что да как. Показала свой гардероб. Своё бельё и новинки к нему — тампоны и прокладки.
— Но в сельском магазине такого не купишь, нужно ехать в город. — окончила демонстрацию одежд и белья Верочка.
— В мои молодые годы, парни сразу под юбку не лезли. — говорю, смущая девушку. Она покраснела, но взор не отвела. — Племяшка, позорница такая, старается без рейтузов выскочить из дома. Это что мода такая?
— Сами же говорите, что раньше не лезли, а теперь..., трусы позорные неохота светить. А вам разве не стыдно было?
— Так у меня до свадьбы ни-ни. А племяшка..., я так думаю, уже не девушка. Мать её подозревает, но племянница уходит от ответа. Тебя мама или бабушка не спрашивают о подобном?
Верочка заливается краской до грудок, видных под расстёгнутой верхней пуговицей блузки. Отвернувшись от меня окончательно, занимается ремонтом книги. Попка у неё такая соблазнительная, как моя естественная, 10 лет назад.
На тонюсенькой жилке создаю комара, сажусь на открытую лодыжку, беру кровь на исследование. Верочка успевает прихлопнуть часть моей плоти, но мне уже понятно.
Ещё девственница, но готова к соитию со своим парнем. Информация крови говорит, что Настя оказывается мединститут не окончила — финансов не хватало, девушка занялась тем, чем легче — проституцией. Веру ждёт такая же участь, поэтому ни о какой учёбе в городе пока не помышляют ни она, ни мама с бабушкой.
Но всё чаще в её головушке проскальзывают мысли о повторении участи сестры. Анастейша (так в своих письмах Вере называет себя Настя) оказывается временами присылает ей подарки, которые стоят нескольких зарплат мамы, тем смущает и искушает сестрёнку. Мечты девушки до того фантастичны, что видятся ей роскошные апартаменты, диковинные яства. И сдерживает её в селе только робость и комплекс неполноценности за «деревенскую родословную». Что в свою очередь служит стимулом больше читать, повышать интеллект. Она совсем забросила встречи с матерящимися подружками, поставила парню ультиматум: никакой скверны в разговоре, вплоть до разрыва отношений.
Сразу стало жалко эту семью. И даже не знаю, чем им помочь.
Я будто «вспомнила», что есть у меня и племянник, сказала, что не хотелось бы одну одарить, а о другом не подумать. Верочка рассказала, что ей самой нравится в нарядах современных молодых парней.
— Вот, Мария Петровна, отремонтированная книга. Забирайте её себе. — улыбнувшись сказала Верочка. — А бабушка правду говорит — вам нужно организовать шоу. Сейчас это модно. Турне по городам, мировая известность. Подумайте! — и смотря в мои глаза осознанным взглядом, продолжила: — Надеюсь ваша племянница знает о последствиях..., как и о..., известных вам, Мария Петровна, радостях. В своё время и я пройду этот этап...
— Спасибо за откровенность, милая девушка. О шоу я подумаю. — искренне чмокнула её в щёку. — Вера Леонидовна, мы забыли для чего я посетила ваш дом.
— И верно, Мария Петровна. Вот книги, не предназначенные для школьного чтения.
Таша просила осматривать книги, которые сама выбирала. В основном медицинские справочники. Книги о философии. Англо-русский разговорник, с транскрипцией произношения. Брошюру по сексуальным патологиям женщин я пролистала скрытно от хозяев — стыдилась.
— Итак, дамы, в гостях хорошо, но нужно и честь знать! Я и так задержалась. Благодарю за приятную беседу. — и ещё подобную чушь говорила, прощаясь.
***
Близилось время обедать, а так как все мои преобразования требовали много энергии, я не пропускала возможности перекусить.
— Чем сегодня занималась? — спросила Надя. — Где была... ? Тут тебе небольшой свёрток передали.
— Я догадываюсь, кто это мог быть. Давай сюда..., посмотрим, что в нём.
В свёртке, который я, перевоплотившись в мужчину, передала Надежде три часа назад, лежат четыре пачки российских рублей, добытых из сейфа кулачины.
— Я пыталась уговорить его дождаться твоего прихода, но он сказал, что на трассе его ждёт напарник и они очень торопятся. Что это за деньги, и кто мужчина? — пытается скрыть от меня половую связь со мной подружка.
— На вокзале добрый милиционер дал мне позвонить по межгороду домой. Знакомый как раз собирался в рейс. Я просила немного денег, но он решил по-своему.
— Любовник... ? Э-э-эх! Даже в письке загорелось — такой мужчина.
«Знаю какой пожар у тебя во влагалище, Надюша, сама зажгла!». — думаю про себя, отчего сладкая истома всплывает в чресле.
— Так где пропадала-то? — вновь поинтересовалась хозяйка.
Я рассказала ей о посещении дома Веры Леонидовны. Посетовала, что Галина вдова, а о себе не заботится, ходит неопрятная, от неё исходит запах немытого тела.
— Согласна с тобой, Маш. Это она после гибели мужа себя забросила. Пять лет назад была очень хорошенькой женщиной. Работала учётчицей в лесконторе. Так мужики слюнями исходили... Свечку не держала, не буду напраслину городить... Хотя..., если бы она до этого, хвостом вертела, то сейчас уже была бы замужем... или хотя бы одевалась нормально.
— Или казнит себя за измены, послужившими карой небесной. — высказала я свою теорию.
О таком раньше я не задумывалась. Вероятно, это от воздействия Таши. Или же прочитанные книги, которые, как оказалось я помню, так изменили меня.
***
После обеда приехала Елена с сыном и дочерью.
На приехавших я решила не применять транквилизаторы — видимо общение в Ташей обучили мой разум искусству мозгового анализа.
Елена и её дочь Валентина обычные сельчанки. Раз взглянула на усыпанное прыщами некрасивое лицо девушки, сделала вывод — эстроген полюбит. А давай я его сюда приведу? Ты будешь Ленку ебать, а он меня... ! Хотя нет! Не хочу, чтобы он знал о разврате в нашем семействе... Дверь забыли закрыть. Выстудили баню. Давай я твои муди помою. Ведь мне нужно и это уметь. — я встал (а) посередине помывочной. Валя, черпая тёплую воду из тазика, поливала на причиндалы, тщательно намыливая волосню,
удаляла с пениса следы фекалий. — Не больно... ? Приятно... ? Что? А! Вот так ещё нужно! — я показал (а) как оттянуть крайнюю плоть, омыть и под венцом. — Дед, объясни: может так быть, чтобы брат был одновременно и дядей?
— Э-э-э... Может. Если случится, что один родитель зачнёт одного ребёнка, а потом кто-то третий, зачнёт второго, но вместе с одним из первой пары.
— Однажды я слышала, как дед Семён говорил Ленке, что Олежек мне дядя. Я подумала, что Олега усыновили от какой-то родственницы папы... Кстати, а это не ты меня заделал мамке?
— Нет! Не я. И что сказала мать Семёну?
— Что Олежка больше брат, чем дядя. Короче, я запуталась с этой хуйнёй. Что её ебал дед Семён я видела... Не выдумываю! Честное слово, дед. В тот раз я и услышала их разговор насчёт Олежки. Про то, что и ты, услышала вчера... Я такой блядью не стану! ни в жизть! Клянусь! Сегодня вот с тобой..., но только в попку! И больше не подкатывай! Где ляжем? Или мне встать раком... ? А-а-а! Глупышка я! Сначала хер нужно подготовить! Иди ко мне, мой Ванечка.
Для меня восстановить эрекцию недолго. Но нужно обучение Валюшеньки.
«Ой, какие глазки! А губки! А губки как мило смотрятся на вялом члене. Ну и что, что на круглом лице множество прыщей? Несколько сеансов миньета и косметические маски из спермы сотрут угри. Кстати! Я ведь могу сейчас же синтезировать гормоны, которые влияют на рост определённых участков человеческого тела. Таша, займись, пожалуйста таким гормонами. Нужно слегка удлинить её личико, подровнять нос. Ну и разгладить кратеры угрей.» — попросил я разумную инопланетянку.
И можно сразу жениться! Да! Про интеллект забыл (а)!
«Таша! Ещё и гормоны, усиливающие мозговую деятельность Валечки!»
Мне показалось, что Таша хихикнула. Нет, это Валя оказывается добилась первого успеха — вместо вялой сосиски восстал пенис!
Я оглянулся — к нам пришла Елена, посмотрела на дочь, улыбнулась мне и присела в позу индийских танцовщиц. Лена решила подмыться и делала это очень похабно — оттягивала губёшки вагины, окунала в неё всю ладонь. Затем повернувшись ко мне спиной, (явно неспроста), наклонившись запустила пальцы в жопу, поковыряла там, достала бело-коричневую слизь.
А экспериментаторша тем временем внесла свои изменения в прежний урок: убрала ладошки со ствола, медленно двигала головой. За несколько томительных (для меня) минут пропустила головку до горла. На глазках появились слёзки.
«Ой, ты, моя лапочка. Перестань, не нужно себя насиловать. Мне не нравятся слезливые барышни. Да, лучше ручками помогай. Погладь мошонку, пощупай яйца. О-о-о-о! Блаженство. Да, давай сюда свои перси. Сосочечки вы мои, твёрденькие, груди вы мои, упругенькие».
Лапатулечка моя добавила ещё изюминку — при поглощённой головке, наклонила голову, как это делают щенки, сначала в одну сторону, затем в другую и всё это плавно и с явным, как для неё, так и для меня, наслаждением.
— Вань, без ошибок я сосала? — облизывая слюни с подбородка, спросила моя будущая жена.
— Еле сдерживался, чтобы не кончить! Ты моя, сладенькая... Пусть только Алёшка откажет! Я возьму грех на душу, да почикаю его хер на пятаки!
— Что дальше... ? Мёдом попу помазать. Достаточно будет... ? Нет, Вань, в письку только Лёше можно. Я же говорила, что не блядь я... А то понравится ещё... Тебе, конечно! Мне Алёшиного хуя лучше нету.
Лена к этому времени окончила свою процедуру, поцеловала дочь и пообещала приготовить чего-нибудь вкусненького. Она, поглядывая, как мы с Валей готовимся к анальному извращению, надела платье наизнанку и посетовала, что в доме нет клизмы, чтобы промыть кишку девушки. На вопрос дочери для чего нужна такая процедура, ответила, что с пустой кишкой будет приятней:
— Не будешь отвлекаться на думки, что какать хочется. — окончила Лена.
Далее меня ждало новое предложение, которое ещё раз показало насколько изворотливо сознание Валюши.
— А если воронку вставить и налить воду? Точно! Деда, жди здесь — я за воронкой.
Я сразу представил, какую позу ей придётся принять, чтобы вода самотёком проникла в кишечник. Пенис от таких видений принял в себя ещё декалитр крови и головка норовила лопнуть — даже в уретре чувствовалась резь.
Валя вернулась с матерью, пожелавшей присутствовать при таком промывании. Оцинкованная воронка и тюбик с вазелином гордо показала мне «внучка»
— Вань, нагрей воронку в воде, а ты, Лен помажь мне дырочку. — девушка оказывается гуттаперчевая — легла на пол, согнула тело в баранку, отчего всё бесстыдство представлено нам для обозрения. — Давай, ма.
Елена проникла в анус одним пальцем, пошевелила-покрутила им. Сравнив палец с пенисом, игнорируя стоны дочери, вставила второй.
Я воронку вставил без труда. Валя стоически продержалась пока вода, объёмом пол литра протекала в кишечник, но далее заныла, что сейчас не сдержится и выдаст гейзер говна. Лена напомнила ей, что сама напросилась, никто не неволил и она должна перестать ныть. С литром воды в животе Валя приняла нормальную позу, сказала, что чувствует себя беременной. Продержалась минуту и пошла в туалет.
— Па, ты осторожней! Сам видишь строение её таза не такое, как моё. Порвёшь анус — придётся лечить. Я не смогу на это смотреть — как закончите, приходите кушать. — так и не перевернув платье на лицо, Елена ушла из бани.
Девушка вернулась, омыла межножье и подумав, попросила поласкать ей письку.
Что я с удовольствием начал выполнять — положил её на полок, раздвинул ножки, облизал мелкие губки, клиторок. Свежайший нектар девичьих тайн казался поистине волшебным — хотелось лизать бесконечно, питаться только такой чудесной амброзией, дышать жаркой влагой с примесью благоухающего наркотика. Он пьянил меня, глушил стоны, издаваемые Валюшей. Моей Валюшенькой. Так бы и не останавливался, но она торопилась на свидание с любимым и теперешнюю процедуру с мной-Иваном, считала лишь прелюдией к основному действу.
Она оперлась руками о полок и задорно повертела попкой. Да за одну только ягодицу я обязан жениться.
Я молча взял баночку с мёдом, зачерпнул побольше, растёр его на своём напряжённом члене, затем предупредил свою любимую Валентину. Проведя пальцами по раздвинутым половинкам ягодиц, углубился в сфинктер одним, затем двумя, всё более продвигая персты внутрь анального отверстия.
Тревожно взглядывая через плечо и болезненно вскрикивая при более глубоком погружении в глубину канала, она всё же внимала ощущениям, попутно совершенствуя положение: придумала упереть колени в нижний полок, а освободившимися ручками раздвинула свои ягодицы, тем самым умаляя рвущую боль проникновения моими пальцами.
Оставив пальцы в попке Валюши для первоначального привыкания, я успокоил девушку, готовя заменить их более широким орудием проникновения. И медленно надавив членом в покрасневшую звёздочку ануса я протолкнул его на глубину лиловой головки в тесноту сфинктера.
Отчего возглас боли и испуга замер на губах молодой женщины. Но меня, с моим невероятно напряжённым членом, уже не остановить — продолжил своё упорное погружение в горячую тесноту анального отверстия. Делая постоянные остановки в движении по каналу, я наконец достиг предела.
Замерев на время, я дал свыкнуться Вале с ощущениями. Движение в обратную сторону казалось не менее болезненным для моей девочки, но она, стискивая зубы и зажмуривая глаза, из последних сил приносила в жертву тугую дырочку.
После пятой или шестой фрикции моя желанная, выровняла дыхание, изогнула спинку. Повернула ко мне мордашку и мило улыбнулась. Далее я, так же плавно, как она двигала ротиком по пенису, совершил полноценные фрикции, наслаждаясь плотностью охвата. Да-а-а, что не говори, а девственное отверстие намного лучше раздолбанного очка Ленки.
Лучше бы не вспоминал (а)! Елена что-то прокричала.
— Не останавливайся, Вань. Потерпит. — произнесла молодая нимфа, так же услышавшая крик матери.
Но Елена закричала ещё громче и что-то загрохотало в доме. Я навострила звериное чутьё — в доме находились двое мужиков. Пришлось приостановить соитие...
Tо by cоntinuеs...
182