– Распоясались!... Распустились!... Развинтились!... Взомнили о себе !
Для женского персонала, зрелых и молодых, привлекательных и симпатичных, вновь наступали черные дни. Все со страхом ожидали: "Что будет дальше ?... "
Ирине Григорьевне он грозных разносов не устраивал. При встречах был спокоен и вальяжен, но в глазах она замечала нехороший блеск. Он не торопился, обдумывая, как лучше отомстить за недавний страх и унижение.
Ирина готовилась дать отпор, прежнего она не допустит. " Компромат" исчез...
"Если полезет, отхвачу вместе с яйцами!... Пусть скандал, пусть суд, но прежнего я не допущу... Хватит! " Она подумывала даже уволиться. Эдик, будто предчувствовал: он оставил ей приличный счет в банке, двухкомнатную квартиру в новостройке – можно сдавать... Когда он был жив, ей звонили из частного пансионата для престарелых...
Но сбежать, это тоже унизиться. Получив место заведующей по протекции, хотела доказать всем, прежде всего самой себе, что она не "пустышка". Хотя флешка уничтожена самолично, порой во сне приходил ужас о пережитом.
. .. Вот она обнаженная ничком на кушетке, руки бессильно опущены, голова свесилась вниз с краю, черная челка занавесом, перед глазами серый ковролин пола.
Вокруг суетятся голые мужики. Кабан дает наставления:
– Мажь, мажь, как следует... если рыпнется, держите. Котяра, не много ли ты ей вколол ? Лежит бревно бревном...
В ответ глумливые смешки Иволгина:
– А пизд*нка была "мышиный глаз", а ведь рожала... Совсем не еб её летчик ! Для нас берег!
– Михал Михалыч, можно я ей за щеку дам? – нудит Котов.
– Не торопись, а то откусит ненароком! Иди порадуй куняшкой Екатерину Николаевну...
Котов послушно шлепает к женщине с призывно распахнутыми ногами, развалившейся в глубоком кресле. Она жаждет свою долю удовольствия на этом "празднике любви".
Кабан смачно плюет на колечко ануса. В этом плевке больше презрения, чем заботы о безболезненом проникновении. Услужливый Иволги обработал все лубрикантом.
– Ключ на старт! – командует Кабан.
– Поехали – и – и ! – он делает шлепок по ягодице.
Член в блестящем от смазки презервативе, входит во внутрь....
. ... Ирина вскочила в холодном поту. Тряхнула головой, будто прогоняла кошмар:
– Нет, так можно сойти с ума !
Встав с постели, плеснула в маленькую рюмку коньяка из фигурной бутылки. Согревая рюмку теплом подошла к зеркалу. Вид ужаснул: всклокоченные волосы, красные пятна на лице, лихорадочный блеск глаз...
Медленно выцедила золотистый напиток, смакуя. По телу разлилась теплота. Перестелив постель свежим бельем, легла, свернувшись калачиком и укрывшись с головой, будто легкий шелк мог защитить, уберечь.
Она переживала гибель Эдика в глубине души, с показным спокойствием на людях. Дома, в одиночестве, плакала, вспоминая его жаркие ласки и мускулистое тело.
Чтобы заглушить боль утраты, внушала себе:
– Ну кто я ему? Любовница... Сколько у него было таких ! Замуж он меня не звал, даже не на
мекал...
Она была благодарна ему. Три человека, участники и свидетель надругательств, исчезли из ее жизни. "Наверное в аду!"
А Кабан здесь, рядом.
Эта мысли терзали ее, мешали жить. Одно утишение – Настюша. Дочь вернулась с моря загорелая и бодрая. Она заметила перемену в настроении матери.
– Мама, что с тобой ? Ты грустишь о папе? Разреши ему после командировки жить с нами... А еще лучше, давай уедем с ним...
Ирина прижимала дочь к себе, улыбалась, а глаза затопило слезами.
– Мама, ну почему ты плачешь?
– Ничего, ничего... Это я от радости, что ты вернулась и мы снова вместе...
Она старалась все свободное время проводить с дочерью. Гуляли и хлопотали вместе на кухне.
Она недоумевала: куда исчез Пауль ?
Ирина не знала, что он закрутил роман с болтушкой медсестрой. Альбина оказалась доступной и безотказной. На первом же свидании Пауль отымел ее во все "дыры". Это свидание и последующие он снимал тайком, монтировал так, что бы в кадре не было его лица, продал и не плохо наварился. Кое – что перепало Альбине в виде подарков. Ни о чем ни подозревавшая Альбина, расценивала эту "щедрость" по – своему, думая, что Пауль втрескался в нее по уши и строила матримональные планы. Через короткое время, насытившись, Пауль решил разнообразить отношения. Да и заказчик требовал "изюминки". Когда к ним в постели внезапно присоединился Генрих, это сначала возмутило Альбину. Но, Пауль горячо заверил ее, что это обычная практика в цивилизованном мире, где ревность предрассудок... Окончательно ее сломил прямой вопрос: " Хочет ли она стать фрау Шульман ? Если – ja, то должна ему верить... "
Втроем выпили кофе. Как вы дагадываетесь, у Альбины он был с "начинкой".
Они долго и мощно брали ее по очереди, меняя позы. А потом устроили "сэндвич": Генрих уложил ее на себя, а Пауль сверху, рывком ввел член в анус...
" Изюминкой" были кадры, где Генрих вылизыват киску Альбины, а Пауль наяривает ему в зад!
Пауль всерьез стал подумывать о привлечении к "делу" и Ирины... Но этому было не суждено сбыться.
Пауль возвращался из Центра. У самого дома ему попались двое. Дорожка выложенная плиткой была узка. Пауль, хотя не из робкого десятка, попятился давая дорогу. Неожиданно его спросили:
– Доктор Шульман, если не ошибаюсь?
– Да... Что вам угодно?
Ответом был мастерский удар в чувствительную часть тела. Пауль жадно хватал ртом воздух.
Тот же голос признес:
– Ирину Григорьевну просили оставить в покое, а иначе... – крепкая рука схватила его за достоинство, так что он захрипел. – Vestehen?
Еще один удар и он лишился сознания. Очнулся он на скамейке возле подъезда. На него наткнулась Дора, выгуливавшая Альму. Овчарка сделав свои "дела" наткнулась в кустах на лежащего без сознания Пауля. На громкий лай прибежала хозяйка. Она позвала на помощь и немца перетащили на скамейку.
– Милый, Пауль, что с вами? – причитала она, стоя на коленях возле скамейки – На вас напали ? Кто ?...
В полицию Пауль не стал обращаться, на теле никаких следов, деньги и ценности целы. Этих людей он не мог опознать...
Продолжение следует.
188