"Ну, кого там черти принесли ?!" – чертыхнулась про себя, отрывая голову от подушки. Села в постели, нашаривая ногами тапки. Встала и пошла в прихожую. Спала она голышом и набрасывая на ходу халат, прошаркала до входной двери ... Гостей она не ждала.
Она пришла после ночного дежурства. Хотя и ночью отдыхала, дома завалилась спать. Дел особо никаких не было, дочь в лагере. Телефон отключать не стала, вдруг позвонит Настена или Эдик. Так называла в постели своего любовника и покровителя. Правда, он говорил, что друзья пригласили его на охоту, где – то в Сибири. Там Сеть недоступна.
Жизнь шла благополучно. По крайней мере так казалось ей.
Припала к глазку. За дверью Пауль с букетом белых роз.
"Этого еще не хватало ! – мелькнуло в голове, прогоняя остатки сна. – Явился не запылился. "
Минуту – две колебалась : открывать или нет. Бросила взгляд в зеркало на стене – сонное лицо, без макияжа, но выглядит прилично. Решительно запахнув халатик, завязала поясок и клацнула замком.
Открыла дверь с обворожительной улыбкой, пропустив гостя в квартиру, опасливо выглянула на площадку – никого. Предосторожность была не лишней, вдруг приперся Генрих, или хуже того, незнакомые "гансы"для " ficken, ficken''...
Пауль вручил ей букет, мягко взял протянутую руку и поднес к губам для поцелуя. Ирина приблизила цветы к лицу, закрыла глаза и вдохнула сладкий аромат.
– Замечательно, спасибо Пауль, – сказала она и опустила букет.
В ее поведении не было нервозности, ни малейшей напряженности, как будто ее нисколько не заботило, что будет дальше.
Немец все еще маялся в прихожей, переступая с ноги на ногу.
– Проходите, проходите, не стесняйтесь...
В голове мелькнула озорная мысль: "А чего ему меня стеснятся ? Трахал уже с дружком, в два смычка !"
От воспоминаний, внизу живота возникло некое напряжение. Она взглянула на него внимательнее. Коренаст, широкоплеч, темные короткие волосы с искрами седины на висках, взгляд темно – карих глаз спокойный иронический, тонкий нос с едва заметной горбинкой. Одет скромно – кожаный пиджак, клетчатая рубаха, линялые джинсы и кросовки. Тогда, опьяненная страстью, особо не присматривалась, уделяя больше внимания его достоинству в штанах... Большой, перевитый венам, кожа скрывала багрово – лиловую головку лишь наполовину...
Ирина томно вздохнула и прикрыла глаза пушистыми ресницами. Чувствовала неровный стук своего сердца. Острый приступ желания нахлынул на нее мощной волной. Возбужденные соски предательски натянули тонкий шелк халатика...
Настоящей близости с мужчинами у нее давно не было. Эдик был далеко, после Пауля и Генриха, правда был молоденький студент – практикант с жилистым мальчишечьим телом... Так перепихон, по – быстрому, на узкой кушетке, застеленной простынкой... Ласкал неумело, торопился и кончил после пары толчков, уткнувшись лицом в ее грудь.
Она прошептала ему в ухо, обдавая взволнованным горячим дыханием, с укором:
– Эх, молодежь...
Студент лишь бормотал смущенно в ложбину раскинувшихся, влажных от пота, грудей:
– Простите, Ирина Григорьевна... Простите, Ирина Григорьевна...
Разрядки она не получила, пришлось, выпроводив его, доводить до финиша рукой.
После излишеств в общении с мужчинами, по принуждению со скотами, Кабаном и его друзьями, а после с замечательным любовником Эдиком, образовалась лакуна.
Организм красивой, страстной женщины требовал своего. Выручал вибратор. Но это суррогат, как резиновая кукла или искусственная вагина для мужиков.
Хочется чтобы тебя целовали, тискали твою грудь, от пальцев или мужского языка выгибатся дугой от страсти, стонать, орать во весь голос от проникающих, пластающих тебя членов... Ощушать живое, горячее тело, а не зудящую пластмассу.
Она явственно почувствовала влагу внизу. "Потекла, " – пронеслось искрой в мозгу.
Пока Ирина блуждала среди своих сумбурных мыслей и воспоминаний, Пауль размышлял о своем, скользя взглядом по обнаженным донельзя стройным ногам. До последнего он сомневался, что эта Russischen Schlampen Sпустит его к себе снова. Бесцеремонно выпроводив, порушила их планы. Генрих кипятился:
– Что она о себе взомнила?! Выгнала приличных людей, как нашкодивших котов. Русские все такие... Неблагодарные свиньи !
Рассудительный Пауль свое негодование не выказывал открыто:
– А за что, ей тебя благодарить? Ты что преподнес ей дорогой подарок ? – убеждал он Генриха. – Хорошо, что дала нам. Я на нее не в обиде, да и ей, на мой Schwanz грех обижаться... (он намекал на разницу в размерах их мужских достоинств).
Теперь он решил действовать в одиночку, тщательно подготовившись. Он узнал ее график, болтливая медсестра рассказала, что Ирина Григорьена после дежурства, ушла домой, звонила ей оттуда..., час назад.
Пауль рассыпался в любезностях, приподнес ей небольшой презент в виде коробки конфет, ненавязчиво намекал о свидании – просил показать город...
Медсестра млела и таяла перед обходительным немцем, дала ему номер телефона. Пауль рассматривая ее, размышлял, что девочку можно трахнуть потом, когда он осуществит 'Operation Irene" ...
Заранее, тайком от Генриха, он приобрел золотое кольцо с бриллиантиком, довольно дорогое. Теперь коробочка лежала в соседстве с флакончиком женского возбудителя и упаковкой презервативов в карманах кожаного пиджака. Прижимистый, знающий цену деньгам, он поскупился на роскошный букет роз.
Ирина провела его в большую комнату, попросила подождать. Ей нужно переодется и привести себя в порядок. Он получил утишительный поцелуй в щеку.
– Не скучайте, Пауль, я скоро... – одарила обворожительной многобещающей улыбкой. Включила музыку и удалилась.
Оставшись один, Пауль недоуменно хмыкнул, если впустила чего тянуть, она практически голая... Вспомнил, как она сосала его член, потом облизывала липкий от спермы... Schwanz немедля среагировал натягивая ткань джинсов.
– Еще не хватало кончить в штаны, – размышлял он сидя на диване, оглядывая обстановку. Было чисто и уютно.
Вернулась Ирина в простом розовом платье ниже колен, макияж неброский, попросила еще немного обождать... Хлопотала на кухне и вернулась с заставленным подносом. Сгорая от нетерпения, Пауль встал ей навстречу , Ирина заметила его возбуждение, но вида не подала. Она все решила еще в прихожей и теперь, ловко сервируя стол, исподтишка наблюдала за немцем, дразня его улыбками. А бедняга, теряя терпение, хотел завалить ее прямо на диване, сорвать трусики, распахнуть белые ноги, целовать, и лизать, лизать ее, довести до бешеной страсти, а потом приступить не спеша... На его скулах шевелись желваки, во рту пересохло и сердце колотилось так, что ноги дрожали. Он снова опустился на диван, упруго просевший под ним.
Ирина лукаво прищурилась, показав кончик розового языка между, напомаженных перламутром, губ.
Пауль здраво рассудил, что торопливость может все погубить, сорвать задуманное.
Холодильник у Ирины был забит под завязку, но она ограничилась бутербродами: с холодным мясом и красной икрой.
Пауль возился с бутылкой красного вина, ввинчивая штопор в плотную пробку, прикидывая как изловчится и добавить капли в бокал Ирины.
Они пили нежно – сладкую хванчакару, беседовали. Пауль ел мало, рассказывал о клинике, где работал... Задавать вопросы о семье Ирина не стала, он сам поведал, что женат и имеет двоих детей. Ирма – домохозяйка, хотя по – профессии тоже врач. В с
емье все благополучно.
Он протянул ей айфон с фотографиями. Дом, супруга, дети. Сытость и довольствие жизни. Правда, он утаил, что за дом еще платить и платить...
По – русски он говорил медленно, растягивая слова, останавливаясь будто обдумывая то, что хотел произнести. Его деликатность и обходительность понравились Ирине, если бы кинулся с порога на нее, помятуя о прошлой "горячей встрече", то пожалел бы об этом... Уезжая, Эдик оставил телефон:
– Если что звони, приедут ребятки... Кабан к тебе не полезет сам, боится, а может подослать. Будь осторожна...
Они немного потанцевали, а когда она ушла на минутку, добавил капли в ее бокал. Волнуясь он ждал ее возвращения. От предвкущения весь вспотел.
" А может не надо дарить кольцо? Она и так мне даст... " – размышлял он.
Рассудок все же победил жадность. Ему работать здесь, а иметь в любовницах такую женщину, весьма выгодно, все расходы окупятся в разы... Можно снять любительскую порнушку с ее участием и продать. От этих мыслей он взбодрился и повеселел. Когда Ирина вернулась, он галантно подал ей бокал, взял свой.
– Выпьем дорогая Ирэн за наше знакомство и приятное общение в дальнейшем...
"Ну понес! Еще в любви будет объяснятся..., – подумала она, но вино выпила до дна, будто томимая жаждой. Обратила на него влажные, зовушие и ждущие глаза, будто подзадоривая. Пауль улыбался во весь рот, бесенята в глазах.
"И чего лыбиться немчура", – подумала Ирина и глянула с прищуром.
Пауль расценил этот взгляд по – своему : "Подозревает !" Согнал улыбку, противный холодок побежал по спине. Ирина села положив ногу на ногу и у него отлегло от сердца. Немного выждав, он достал кольцо и самолично надел кольцо на безымянный палец левой руки, как носят ихние фрау...
Ирина вскинула брови в притворном удивлении, спросила, смеясь:
– Ты делаешь мне предложение ? Я женщина свободная и охотно принимаю ! Где мы проведем медовый месяц, дорогой Пауль?
Немец шутку не оценил, вспыхнул стыдным румянцем, залопотал мешая немецкие и русские слова, но разбрать было невозможно.
Ирина встала, обняла его и..., с силой толкнула на диван. Торопливо расстегнула пояс, вжикнула молнией и сдернула джинсы вместе со слипами. Член приветствовал ее вставанием, напряженно покачиваясь.
– О! Да мы готовы, как пионер! Тогда в душ!
Она смачно поцеловала блестящую лиловую головку.
Пауль вскочил с дивана, но запутавшись в штанах и трусах на щиколотках сел, стал сдирать с себя одежду.
Пока он мылся, сноровисто перестилила постель свежим бельем, разделась, набросив прозрачную алую рубашонку, которая больше подчеркивала, чем скрывала. Полагавшиеся к ней в комплекте красные чулки, пристегиваемые пажами к красному же поясу, надевать не стала.
Помахала изящным пальчиком перед лицом Пауля, вернувшегося из душа, предостерегающе:
– Анал найн! Понял!...
– Gut ! Карашо... – – выдавил тот из себя и согласно кивнул.
Подхватил ее на руки и понес в спальню. Ирина заливисто смеялась и шаловливо болтала ногами. Он закрыл ей рот поцелуем. Кинул ее на постель, сорвал через голову рубашонки и присосался к набухшему от желания соску левой груди. Насосавшись вдоволь, перешел ко второму... Алые большие кружки возбужденных сосков выделялись на млечной белизне кожи груди.
Перешел к шее, на которой уже появились моршинки – дань возрасту женщины на пороге сорокалетия... Он хотел кусать эту гладкую шею, но Ирина пресекла его попытку... Ей вовсе не улыбалось иметь засосы, которые, как не маскируй кремами или драпируй шарфиком, будут заметны:
– Нет, найн, следы...
Пауль недовольно зарычал, но ослушаться не посмел. Они самозабвенно целовались, играя языками в сомкнутых ртах, шаловливо боролись, сцепившись в объятих, перекатывались от края до края, пока не свалились на пол. Задорно рассмеялись. Она ощушала своим телом его напряженный член, а он пальцами исследовал ее горячее и влажное влагалище...
Первый раунд был без взаимных оральных ласк. Когда налитый член вошел в нее легко, как по – маслу, Ирина вспомнила : "Презерватив!". Но было уже поздно...
Крепыш Пауль, стоял на коленях и держал щиколотки вздернутых вверх ног крепким захватом, производил толчки не спеша, методично и аккуратно. Брал сильно, бормоча какую то похабщину, с лицом, искаженным сладострастной гримасой. Ее тело содрагалось, в такт толчкам взметались вверх дыньки грудей, она подмахивала. Чуть мимо ушей не пропустила его знакомое : Ich comme и на вопрос : "Можно в тебя ?" завопила:
– Найн !!!
Послушный Пауль вытащил член и выпустил белесые струи ей на живот.
Он отпустил ее ноги, которые безвольно упали на смятые, словно жеванные простыни. Пауль прилег рядом, тяжело дыша:
– Ich liebe dich, Irene...
Ирина легла на него, благодарно целуя, лицо, шею, грудь... Пробежалась цепочкой поцелуев по животу и припала к члену. Он был еще довольно упруг. Перевернулась головой к ногам, не выпуская член изо рта. Ее промежность была перед лицом Пауля. Он принялся с упоением лизать ее, проникая языком в щель. Несколько раз лизнул сморщенное колечко ануса.
Во второй раз, надев на вздыбленный член презерватив ртом, опустилась на него ... Начала скачку упираясь ладонями в его грудь. Он старался подмахивать ей, ласкал прыгающие груди, гладил бедра. Перейдя на ягодицы, раздвинул и нахально запустил палец в тесноту ануса, словно пробуя.
Ирина шлепнула его по руке, крикнула:
– – Я сказала найн ! Не понимаешь !...
Пауль выпустил палец наружу и еще сильнее сжал ягодицы, потом стал звонко шлепать, словно подстегивая.
Тело женщины задрожало, опрокинулось назад, имея опору на заведенные за спину руки.
Пауль зарычал и Ирина ощутила внутри себя , через оболочку латекса его подергивание... е
Она аккуратно сняла презерватив, наполненный спермой, удовлетворенно подумала: "Хороший самец ! Две палки подряд... "
Эдик между первой и второй брал тайм – аут.
Она невольно усмехнулась: "Прекрасная женская логика! Думать об одном любовнике, трахаясь с другим. "
Ирина лежала на спине в блаженной истоме, ловила себя на мысли, что происходящее, ей нравиться все больше и больше... Угрызений совести и раскаяния в содеянном не испытывала. Может все же опрометчиво поступила оставив Пауля у себя ? Нет! Слишком опрометчиво было в первый раз... Устроила групповуху с двумя да еще у себя дома. В тот раз надо было гнать Генриха, а Пауля оставить...
Ну и оставила сейчас, что быть у речки и не напиться. Глупо ! Ну и пусть видят...
Она произнесла вслух, четко, по слогам:
– На – пле – вать!
Ее философские размышления прервало нежное поглаживание груди и пощипывание соска двумя пальцами:
"Чт – о – о ? Еще хочет ?... " – изумилась Ирина.
Нет, надо освежиться. Подсохщая сперма на животе и промежности подсохла, неприятно стягивала кожу.
Она повернула к нему растрепанную голову с прилипшими к вспотевшему лбу прядками волос, спросила, глядя прямо в глаза:
– Ты Ирму свою так же еб*шь? Или только чужих ?
Пауль прекратил ласку, уставился недоуменно:
– Was ? Что ?
Ирина одарила его жарким поцелуем, передразнила:
– Что – что... Отдых ! Я в душ...
Стремительно вскочила, но пошла медленно, соблазнительно виляя задком.
Он с горящими глазами наблюдал за ней, любовно оглаживая свой поникший, но все еще крепкий член, бормоча:
– Ничего, ничего. Ты еще побываешь в ее попке и не раз...
Продолжение следует.
240