Просмотрев кучу всевозможных объявлений в интернете, я наткнулся на следующее: «Отдам щенка немецкой овчарки. Кобель, 3, 5 месяца, привит. Звонить в любое время. Евгений». Несколько фоток толстолапого, ещё неуклюжего зверёныша прилагалось, как и номер телефона. Стоит обмолвиться, что Женя — это моё самое любимое мужское имя, и сразу после прочтения оного объявления я решил позвонить. Было уже половина одиннадцатого вечера, но меня это не смутило, ведь написано же — в любое время.
— Евгений? Добрый вечер. Я насчёт щенка. Его ещё не забрали? Отлично. Фотки классные. Куда и когда можно подъехать его посмотреть? Минутку. Записываю. Ага. Спасибо. Тогда до встречи.
Нажав отбой, я опять уткнулся в монитор, с которого на меня смотрела моя будущая собака.
На следующий день мы с отцом приехали по указанному адресу и поднялись на пятый этаж старенькой хрущёвки. Дверь нам открыл лысый мужик лет сорока в синих джинсах и чёрной майке. Не успели мы войти, как нам навстречу выскочил щенок и приветливо замахал хвостом. Я присел на корточки и протянул к нему руку, зарываясь пальцами в чёрную шерсть на холке.
— Нравится? — спросил Евгений, оценивающе оглядывая нас с отцом.
— Очень, — сразу признался я.
— У вас были собаки?
— Нет.
— Проходите в комнату, поговорим.
Мы прошли в комнату и присели на старый коричневый диван.
— Хороший щенок, — папа посмотрел на малыша, который крутился на месте, пытаясь поймать свой хвост. — Почему продаёте?
— Отличный. Взял, когда в МЧС работал, из тамошнего питомника... Ко мне мать должна переехать, у неё аллергия, поэтому и отдаю.
— В МЧС? А почему ушли? — не сдержался я.
Я уже внаглую рассматривал Женьку. МЧС — теперь понятно, почему он в такой прекрасной форме; наверное, каждый день качается. Не могу сказать, что я влюбился в него с первого взгляда, но его голубые глаза и потрясающая фигура сразу зацепили моё внимание. Минус в его внешности был только один, но для меня очень существенный: он был лысый. Гладкое лицо у мужчин — это прекрасно, но зачем всю голову-то брить?
— По личным причинам, — прервал мои размышления ровный, спокойный голос.
— А сейчас где работаете? — опять полюбопытничал я.
— Пока нигде. Давайте вернёмся к собаке.
Да, видимо, тема работы у него сейчас остро стоит. Что-то тут не то.
Мы обсудили кормление, прогулки, воспитание, прививки, и папа засобирался; он уже опаздывал на важную встречу, о чём незамедлительно нам сообщил.
— Тогда не буду вас больше задерживать. Можете забрать щенка прямо...
— Сколько вы за него хотите? — как-то невежливо перебил его отец.
— Нисколько, я его вам отдаю даром, но с одним условием. Я хочу увидеть его через месяц, убедиться в том, что с ним всё в порядке, посмотреть на то, как он растёт.
— Конечно. Нет проблем, — обрадовался я.
— По любым вопросам звоните мне, — Женя вышел с нами в коридор. — Сейчас я миску его принесу.
— Не надо, — отец уже, пыхтя, влез в ботинки. — Мы новую купим.
Евгений ничего не сказал. Присев на корточки, он одел на щенка ошейник и пристегнул поводок, а затем нагнулся и поцеловал собаку в лоб. В этот момент мне показалось, что он сейчас заплачет.
— А как его зовут? — спохватился я.
— Версаль, — мужчина вручил мне поводок и закрыл за нами дверь.
Весь вечер, играя со щенком, я думал о Женьке. Несмотря на бритую голову, он мне определённо нравился. Вообще, на парней я стал заглядываться года полтора назад и принял это абсолютно спокойно, даже философски. Парень, девушка — какая разница, главное, чтобы человек был хороший. Но пока с мужиками мне не везло. Может, сейчас повезёт?
— Пап? — я вошёл в его кабинет и сел в кресло. — Помнишь, ты хотел нанять мне водителя?
— Помню. Ты отказался. С бомжами на метро тебе больше нравится кататься.
— Я согласен. Даже знаю, кому предложить работу.
— Дим, не морочь мне голову. У меня много работы. Выкладывай свои идеи, — отец нехотя оторвался от бумаг и посмотрел на меня.
— Женя, — выпалил я.
— Какой Женя?
— Ну, мужик, у которого мы собаку взяли. Может, ему предложить?
— Хорошо. Вроде толковый малый. Я позвоню ему завтра.
Вот так всё и началось.
На следующий день я с замиранием сердца ждал новостей о моём водителе и часам к восьми вечера всё-таки дождался. К нашим хоромам подкатил папкин чёрный крузер, и из него вышел отец и — о, да! — Женька со спортивной сумкой. Начало сентября выдалось тёплым, и поэтому он был одет в голубые джинсы и чёрную футболку, эффектно обтягивающую рельефный торс. В тот момент он показался мне греческим богом, особенно по сравнению с папкой, который более всего походил на пингвинчика. Не подумайте, я отца очень люблю, но он невысокий, в своём вечном костюме, белой рубашке и со свисающим пузиком, из-под которого торчат короткие лапки... В общем, сами понимаете.
Евгений окинул взглядом участок с домом и вошёл в гостиную. Щенок сразу узнал бывшего хозяина и кинулся ему навстречу. Глядя на это, я даже заревновал.
— Дима! — папа шваркнул портфель на стеклянный столик, чуть его не проломив. — Давай сюда.
Отец и Евгений сели в кресла, а мы с Версалем устроились на диване.
— Евгений, — начал отец, — как я уже говорил, пять рабочих дней, два выходных. Эти пять дней вы живёте здесь, чтобы, так сказать, всегда быть под рукой. Проживание и питание на зарплате не отразятся. В пятницу вечером едете домой, в понедельник в восемь надо быть тут. Если нужно будет отлучиться в будни, договаривайтесь с Димкой. Вопросы есть? Отлично.
Отец выбрался из глубокого кресла и, забрав с многострадального столика портфель с бумагами, направился в свой кабинет.
— Дмитрий, зря вы разрешаете щенку залезать на диван, потом отучить его от этого будет практически невозможно.
— Да, ладно... — промямлил я. — Евгений, пожалуйста, называйте меня на «ты».
— Хорошо, давай на «ты». Во сколько нужно вставать?
— Выезжать в восемь. Количество пар у нас разное, так что утром буду говорить, во сколько меня забирать.
— Понял.
Женька сунул руки в карманы и оглядел свою комнату, куда я его привёл. Кровать, тумба с плоским телевизором, шкаф-купе и два стула — вот и вся обстановка.
— Почему сам не водишь? — неожиданно спросил он.
— Боюсь, — нехотя признался я. — Год назад в аварию попал. Отец сначала орал, а потом плюнул на всё это... Ты располагайся.
Не зная, что ещё сказать, я вышел из комнаты и направился к себе. Версаль спал посередине моей кровати. Да... Может, и правда не стоит ему это позволять, а то вырастет медведь, и мне в собственной постели места не хватит... Ладно, потом об этом подумаю. Сейчас меня волновал другой вопрос: как узнать о женькиной ориентации и при этом его не спугнуть. Первое, что пришло в голову, — напоить, но... Во-первых, мы почти не знакомы, чтобы пить вместе, а во-вторых, он вообще-то на работе. Нет, не пойдёт. Так ничего и не придумав, я заснул, прижавшись к тёплому щенку.
На следующее утро, в понедельник, я проснулся ровно в семь утра по сигналу будильника. Пять минут на переодевание, пять на умывание, ещё пять на то, чтобы выпустить Версаля во двор, и вот я на кухне, жду моего водителя. Стоит оговориться, что кухарки у нас нет. Отец очень редко. .. ест дома — в основном, заезжает куда-нибудь по дороге в офис или туда заказывает еду. Я готовить умею, но ленюсь, поэтому забиваю холодильник полуготовыми продуктами. Знаю — это прямой путь к гастриту.
Мои мысли на кулинарные темы прервал вошедший на кухню Женька. Он был в тех же джинсах и чёрной водолазке.
— Доброе утро. Чем тут обычно завтракают?
— Кто что на кухне найдёт, то и ест.
— Прикольно.
— Я обычно завтракаю бутербродами и кофе.
— Ужас какой. Такими темпами ты себе к тридцати годам язву желудка заработаешь.
— Знаю, — виновато вздохнул я. — Ну, поройся в холодильнике, там пока есть из чего выбрать. В четверг закупались.
Пока я наливал себе кофе, Женька углубился в недра холодильного агрегата и с пристрастием изучал его содержимое. Завершив смотр продуктов, он пришёл к неутешительным выводам.
— Дим, я не хочу тебя жизни учить, но каждый день это есть нельзя.
И тут мне в голову пришёл гениальный план по нашему сближению.
— Тогда поехали после института в магазин. Походим там вместе. Ты не против?
— Этим я спасу тебе жизнь.
С явной неохотой Женька выудил из морозилки два корыта для микроволновки — брокколи в сухарях и готовое куриное филе.
Тем временем на кухню пришёл Версаль и сел на пол между нами. Сварить щенку кашу с мясом я банально забыл и теперь лихорадочно соображал, чем кормить малыша. Женька сразу догадался, в чём дело.
— Чем будешь собаку кормить? — нейтральным тоном поинтересовался он у меня.
— Нуу... Можно котлеты разморозить... рыба под маринадом, кажется, есть...
— Фантой не забудь её залить, — усмехнулся Женька.
— Ну, он же съест.
— Он и четыре килограмма шоколада съест, а потом сдохнет.
— Я исправлюсь...
Через полчаса я уже сидел на заднем сидении лексуса, который папа подарил мне на прошлый день рождения, и повторял тему к семинару по археологии. Вылезая из машины, я сказал Евгению, чтобы он заехал за мной в два.
Пары пролетели быстро, но непродуктивно, так как все мои мысли занимал Он. С трудом досидев до конца занятий, я вылетел из здания и сразу увидел припаркованный на другой стороне улицы белый внедорожник. Когда я забирался в машину, Женька что-то изучал в атласе Москвы.
— Зачем тебе карта? Навигатор ведь есть.
— Не спорю, навигатор — вещь хорошая, но по нему можно в такую жоп... — он осёкся, — заехать! Куда едем?
— В магазин.
— А можно узнать о нём дополнительную информацию? — Евгений повернулся ко мне. — Например, адрес или, на худой конец, название.
— Да, — тупил я по-страшному.
— Ну?
Я не мог оторвать взгляд от его голубых глаз и продолжал молчать. Если дело и дальше так пойдёт, то он точно решит, что я умственно неполноценный и попал в институт только благодаря папиным деньгам. Подумав об этом, я невольно скривился, обиженно шмыгнул носом и в довершение ко всему захихикал, когда представил, как это всё выглядит со стороны. Всё, полный пиздец!
— Я не дебил, — решил я хоть как-то оправдаться.
— Я знаю, — Женька посмотрел мне в глаза. — Перенервничал? Зачёт был?
— Семинар. Ты откуда знаешь?
— Я пятнадцать лет в МЧС отпахал. Вижу, когда человек нервничает. Так куда едем?
— В какой-нибудь гипермаркет на твоё усмотрение.
— Ок.
Выбор продуктов я полностью доверил Женьке, а сам только тележку за ним возил.
— Жень, а ты женат? — начал я прощупывать обстановку.
Хотя по квартире не похоже. Ну, цветов нет, картинок там разных, занавеска в комнате только одна...
— Нет, — он закинул в тележку по две упаковки помидоров и огурцов.
— А девушка у тебя есть?
— Нет. Дима, я бы посоветовал тебе положить чипсы на место.
— А сколько тебе лет?
— Сорок один. Дыня или арбуз? Или и то, и то?
— Дыня. Жень, а почему ты ни с кем не встречаешься?
— Вот ты бы хотел, чтобы твоя девушка разбирала завалы, лазила по пепелищам и ездила в командировки в страны, где произошли разные бедствия, чтобы выискивать там трупы, иногда по частям?
— Нет.
— Ну, вот.
Представив Женьку среди руин и в окружении изуродованных трупов, я чуть не разревелся. Воображение у меня отличное. И когда надо, и когда не надо. Хорошо ещё, что он не заметил, переключив своё внимание на полки с крупами.
— Ты же спасатель. Ты живых должен спасать, а не трупы искать.
— Дим, — он поджал губы, — правда жизни такова, что чем больше прошло времени с момента катастрофы, тем меньше шансов найти живых людей, а пытаться надо. И разбирать завал тоже надо. Предлагаю тему закрыть.
— Угу, — бодро закивал я. — Тем более что ты оттуда ушёл.
Женька ничего не сказал, а в тележку отправились четыре курицы...
Незаметно прошли две недели.
Пришлось готовить. Происходило это по принципу: кто первый встал, того и тапки. То есть кто первый пришёл на кухню и обнаружил, что жрать нечего, тот и готовит. Иногда мы разговаривали, но спросить, как он относится к однополой любви, я всё так и не решался. А время шло, и он вполне мог найти себе подружку. Во вторник я наконец собрался с силами.
В три часа Женька забрал меня из института и повёз домой. Всё это время я ёрзал на заднем сидении и лихорадочно соображал, как начать разговор. Ни за что не догадаетесь, кто мне в этом помог. Готы! Когда мы остановились на очередном светофоре, перед машиной прошли две девушки-гота, все в чёрном. Одна, блондинка с чёрными губами, была одета в длинную юбку и пальто, вторая, брюнетка, в кожаный плащ. Вообще, девушки мне тоже нравятся, но явно не такие. А вот Женька даже им вслед посмотрел.
— Жень, ты как к готам относишься? — начал я издалека.
— Нормально. Девчонки у них прикольные.
— То есть ты бы хотел встречаться с готкой?
— Не. Пару раз было бы интересно, но встречаться — нет.
— Что пару раз? — не сразу сообразил я.
— Встретиться, — деликатно ответил водитель.
— И потрахаться?
— Ага.
— А как ты к геям относишься? — наконец спросил я и внутренне напрягся.
— Дим, я к ним никак не отношусь.
Вот и понимай как хочешь... Ладно, отступать уже поздно.
— И никогда не хотел с мужиком попробовать?
— Нет.
Приехали. И в прямом, и в переносном смысле. Женька открыл ворота, мы вкатились на участок и заехали в гараж. Я быстро пересел к нему вперёд.
— Совсем?
— Что совсем? — он удивлённо посмотрел на меня.
— Совсем, ни чуточки не хотел попробовать?
— Что-то я не пойму, куда ты клонишь.
— Жень... Ты мне нравишься, — я бросился в омут с головой. — И если вдруг ты захочешь попробовать с парнем, только скажи. Не обязательно встречаться. Можешь просто... развлечься со мной...
Вот и всё. Я взял его за руку и немного сжал прохладные пальцы.
— Дима, ты совсем ебанулся? — Женька вырвал свою руку из моей и устало откинулся на сидении. — Слушай, конечно, твоё дело, чем и с кем заниматься, но это не про меня. А уж предлагать себя как шлюху — это уж ни в какие рамки не лезет.
Часа через три после этого малоприятного разговора приехал отец, и Женька, к величайшему моему ужасу, пошёл к нему в кабинет. Я крысой Шушерой подкрался к двери и стал подслушивать их разговор.
— Алексей Михайлович, я больше не могу у вас работать, — донёсся до меня спокойный голос Женьки.
— Что у вас с Димкой случилось? — устало спросил отец и, судя по характерному скрипу, уселся в кресло.
Женя молчал.
— Что, опять по личным причинам? — съязвил отец. — Не хочешь говорить? А вот я, кажется, догадываюсь. Поделиться соображениями?
— Попробуйте, — похоже, Женя даже растерялся.
— Приставал чертёнок?
— Но...
— Откуда знаю? Милый мой, мне уже пятьдесят четыре года, и я, поверьте, кое-что смыслю в этой жизни.
— И вы так спокойно об этом говорите?
— Ему девятнадцать. В таком юном возрасте нормально экспериментировать. Сейчас перебесится, и всё пройдёт. Я понял, что этим всё закончится ещё в тот день, когда мы взяли этого монстра, которого вы ошибочно называли щенком. Вечером Димка припёрся ко мне сюда и, чуть не виляя хвостом, предложил вашу кандидатуру на должность водителя. И я согласился, потому что с тех пор, как год назад его мать погибла в аварии, он садится в машину, только если я за рулём. Думаю, мы разобрались. И вот что, коли карта открылась. Димка — мой единственный родной человек, и я для него ничего не пожалею. Сколько нужно прибавить к вашей зарплате, чтобы вы не отказывали моему сыну ни в чём?
Я был тронут речью папки до глубины души, но тут мне чуть не поплохело. Откровенно предлагать Женьке заняться проституцией было явно лишним.
— Алексей Михайлович, я правильно понял? Вы предлагаете мне деньги за то, чтобы я подставил задницу вашему сыну?
— Тут уж я не знаю, может, он и свою подставит, но в целом верно.
— Нет.
— Женя, подождите! — этот резкий тон отца мне совсем не понравился. — Я достаточно влиятельный человек, и, прежде чем предложить вам место, я, естественно, навёл кое-какие справки. Я знаю, что вашей матери требуется дорогостоящее лечение. Если вы не будете расстраивать моего сына отказами, все больничные счета я возьму на себя. Выбор за вами.
Женька опять молчал.
— Женя, идите. Всё будет хорошо. И о нашем разговоре Димке ни слова.
Я вскочил и отбежал от двери. Вовремя. Повернулась ручка, и мой водитель вышел из кабинета. В таком подавленном состоянии я его ещё не видел. Видимо, папка попал точно в цель.
— Пойдём поговорим, — я взял его за руку и повёл на второй этаж в свою комнату.
Женька покорно поднялся за мной, даже не пытаясь отдёрнуть руку.
— Жень... — я не знал, с чего начать. — Я слышал...
— Подслушивал? — сразу догадался он.
— Угу. Ну... Мне жаль, что всё так... Жень, ты только не уходи от нас. Я... не хочу тебя вынуждать... Мне не нравится вся эта ситуация. Жень... давай один разок попробуем? Если тебе будет уж очень противно, больше не будем... Тогда я просто буду иногда приходить к тебе... просто чтобы побыть рядом, посмотреть на тебя...
— Я хренею от вас с папаней...
— Можно я тебя поцелую? — я продолжал держать его за руку.
— Это обязательно?
— В смысле? — я даже опешил.
— Может, обойдёмся без поцелуев?
— Не хочешь?
— Дим, не обижайся, но нет, не хочу.
— Один раз, хорошо? — я уже чуть не плакал.
— Хорошо. Один раз.
Я положил ладони ему на талию и поцеловал Женьку. Он не отвечал, но и не отстранялся. Я провёл языком между его сомкнутых губ и наткнулся на гладкие зубы. Пускать меня дальше он явно не собирался. Пришлось отступить.
— Разденься, пожалуйста. Давай я помогу.
— Я сам.
Он быстро стянул водолазку и спустил джинсы вместе с трусами. Я тоже скинул одежду и начал беззастенчиво его разглядывать. Гладкая мускулистая грудь с тёмными сосками и кубики пресса были просто восхитительны, а вот взглянув ниже, я немного расстроился. Его член лежал на яичках и не подавал признаков жизни. Улыбнувшись, я потянул Женьку в центр кровати, благо щенка в комнате не было. Теперь мы стояли на коленях лицом к лицу. Я обнял его за талию и потянулся к губам, но он отвернулся.
— Мы ведь договаривались — только один поцелуй.
— Жень... — я коснулся рукой его мягкого члена и стал легонько тереть. — Ты совсем не хочешь? Давай я возьму его в ротик...
— Давай лучше я, — неожиданно он нагнулся и обхватил губами мою головку.
Сосал Женька отвратительно, то и дело — то ли нечаянно, то ли нарочно — задевая член зубами. Яиц для него как будто вообще не существовало. Но, несмотря на это, мне было хорошо, ведь рядом со мной был он, мой любимый.
Послюнявив палец, я протянул руку и, быстро нащупав в Женькиной попке дырочку, ввёл туда две фаланги. Зря я это сделал... От неожиданности мой любовник дёрнулся и прикусил член так, что у меня искры из глаз посыпались. Оттолкнув его бритую голову, я сжал несчастный орган рукой и массировал его до тех пор, пока боль полностью не ушла.
Когда я опять расслабился и взглянул на мою зубастую любовь, меня ждал очередной неприятный сюрприз. У него по-прежнему не стоял, ни капельки. Короче, Женька упорно изображал из себя жертву изнасилования.
— Извини... я не специально... — напряжённо глядя на меня, сказал он. — Мне страшно и неприятно.
— Я люблю тебя. И очень хочу секса с тобой, — я провёл ладонью по его широкой груди.
Не говоря ни слова, Женька повернулся ко мне спиной и встал на четвереньки, немного раздвинув бёдра. От этой его покорности у меня чуть не упало, честно. Но от вида крепкой попки возбуждение вернулось с прежней силой. Чувствовал я себя в этот момент последней скотиной и насильником, но останавливаться уже не хотел.
Раздвинув ягодицы, я увидел аккуратную тёмную дырочку, окружённую чёрными волосками. Терпеть дольше было невозможно. Достав из тумбочки заранее купленную смазку, я щедро выдавил прозрачный гель на промежность и осторожно ввёл первый палец в девственное отверстие. Женька шумно выдохнул, но не остановил меня. Больше всего я боялся сделать ему больно, поэтому растягивал его долго и неторопливо. Несколько раз он тихонько стонал и выгибался, стыдливо пряча глаза в сгибе локтя. Член его наполовину встал, и я с удовольствием ласкал его другой рукой.
Наконец, я вынул пальцы, надел презерватив, хорошо смазал свой член и, приставив головку к блестящей от геля влажной дырочке, слегка надавил. Женька сжался, и у меня ничего не получилось.
— Расслабься, я осторожно... — я нежно гладил его спину. — Жень, а хочешь — ты меня?
— Не хочу. Ты с резинкой? — как-то нервно спросил он.
— Да, не волнуйся.
Опять пристроив головку к тугому входу, я стал ласкать Женин член и, когда любимый расслабился, толкнулся вперёд, погружаясь в тёплую глубину. Женька застонал и снова рефлекторно сжал попку, но я уже был внутри. Подождав, пока мой любовник привыкнет к новым ощущениям, я вошёл в него до конца. Член у Женьки упал, но остановиться было уже невозможно, и, прикрыв глаза, я начал его трахать. (Специально для fotobab.ru — секситейлз.орг) Через какое-то время я понял, что дольше не продержусь. Повинуясь какому-то странному порыву, я полностью вышел, содрал презерватив и, легко вогнав член в скользкий разработанный проход, со стоном кончил глубоко внутрь Женьки. Отдышавшись, я вытащил член и сел на пятки.
— Всё? — Женька чуть приподнялся на руках, и из его растраханной дырочки потекла сперма.
Он провёл рукой по своему липкому бедру и всё понял.
— Ну, ты, Димка, и гад! — такой подлости от меня он явно не ожидал.
Так спокойно он это сказал, что мне стало не по себе. И точно — в следующую минуту Женька лёг на бок, подтянул колени к груди и заплакал.
— Милый, родной мой, не плачь! — я лёг рядом и прижался к нему. — Что без резинки было, не переживай; ты у меня так первый, честно.
— Пусти.
Он сбросил мою руку и хотел встать, но я обхватил его за талию и прижался к нему ещё сильнее. В тот момент я был уверен в том, что, если отпущу его сейчас, он уйдёт навсегда. И я не отпустил.
— Сволочь маленькая! — Женька тяжело вздохнул и затих.
«Пусть ругает, — думал я, уткнувшись носом ему в шею, — только бы не ушёл».
230