— ... П...
Я молчал.
— ... П... Паша... — её голос дрожал.
— Что? Ах, это ты, Ната...
— Паша, с тобой всё в порядке?
— О, да... Со мной всё в порядке...
— Ну, раз так... Твой завтрак готов.
Выкрикнув это, она выбежала из комнаты. Кажется, я заметил на её глазах слёзы. Ну и плевать. Не опускаться же мне до горничной! Ведь мне надо зайти к кое-кому.
Лера встретила меня очаровательной улыбкой. Кажется, сегодня она была бледнее, чем обычно. Сегодня она была ветерком после дождя.
— Ах, это ты. Входи, входи.
— Наконец-то улучил минутку, чтобы поговорить с тобой. Ты сегодня не работаешь?
— Я не очень хорошо себя чувствую, и поэтому решила остаться дома.
— Извини... Может, мне зайти в другой раз? — я собрался уходить.
— Постой. Может, поговоришь со мной, а то я просплю весь день... Здесь так скучно.
— А ты чувствуешь себя достаточно хорошо?
— Да, я в порядке. Кроме того, я привыкла делать кое-что перед сном.
— Тогда давай немного поболтаем.
— Да, пожалуйста.
Мы замолчали, глядя друг на друга. Наконец, Лера прервала тишину:
— Ну...
— Да?
— Может быть, расскажешь что-нибудь?
— Я? Мне показалось, что это ты хотела что-то сказать.
— Я не знаю о чем говорить.
— Печально. Тогда поговорим о... Да ни о чем.
Кажется, она была смущена. Первый раз вижу искреннее смущение в доме Михайловых.
— Нет, нет. Я расскажу... А о чем мне рассказать? — я действительно не находил слов.
— Пожалуйста, расскажи что-нибудь о себе...
— О себе?... Дай подумать...
Я прокрутил в мозгу все байки, которыми я обычно потчую в таких случаях девушек. Ни одна не подходила. Очень похоже, что для неё не имеет значения, бомж я или настоящий аристократ, спортсмен или ученый. И поэтому я начал рассказывать правду. Лера немножко нервничала в начале, но потом подняла взгляд от пола и посмотрела мне в глаза. А затем рассказала мне всё о себе. Она действительно была лёгким ветерком в душе, но отнюдь не ветреной девушкой, как это понимает большинство людей: её лёгкость не имела ничего общего с распущенностью. Рассказав всё, она сказала, улыбаясь:
— Паша, ты такой смешной.
— Я? Не замечал в себе ничего смешного.
— Но ты такой. Но ты такой. Ты знаешь очень много, но всё равно чист.
— Нет, не так я уж чист, как ты думаешь...
— Хм... — она замолчала.
— Лера?
— Ах...
Девушка покачнулась и упала на ковер. Я подскочил и опустился на колени рядом с ней.
— Лера! Лера!!
Девушка выглядела полумертвой, или близкой к этому. Вот так «всё в порядке». Прислушавшись, я услышал тяжелое и медленное дыхание.
— Черт, где же телефон?! Нужен доктор!
Лера прошептала:
— Паша...
Она слабо притронулась в моей ноге.
— Я... Я в порядке. Это всегда происходит... — слова давались ей с трудом.
— Но...
— Извини, что заставила тебя видеть это... У меня всегда наступает слабость и лихорадка, когда я возбуждаюсь.
— Ты не должна извиняться передо мной. Однако зачем одеваться так легко? Кажется, ты простужена.
— Мне просто нужно немножко поспать, и я буду в порядке...
— Я положу тебя в кровать.
— Можно я сначала попрошу тебя о кое-чем? — голос её упал до шепота.
— Конечно! Проси чего хочешь!
— Моя одежда...
— Что?
— Не мог бы ты снять с меня одежду?
— Твою одежду?
— Да. Я не хочу, чтобы мой любимый наряд помялся...
— Хорошо.
— Извини, что прошу тебя об этом...
— Нет проблем.
Я начал раздевать её. Моему взгляду открылось очень эротичное зрелище: к голубым волосам добавилось такое же кружевное нижнее бельё и пояс чулок. Всё это великолепно подходило к её бледной коже. Со стыдом я осознал своё желание.
Лера прошептала:
— Мне стыдно тебя просить... Но не мог бы ты снять и бельё?
— Что? Твоё бельё?
— Да... Оно очень обтягивающее и мне неудобно...
— Как скажешь.
С лифчиком я справился без проблем, а когда начал снимать трусики, обнаружил, что она одевает их после чулок, чтобы тесёмки пояса не мешали. Чулки я решил оставить. После этого я окинул взглядом дело рук своих (или, вернее, природы). Высокая точеная грудь была верхом совершенства. Светло-коричневые маленькие соски свели бы с ума любого. Осиная талия, Плавная линия бедер, аккуратно подстриженный лобок. Розовые лепестки половых губ были чуть влажными. Я прошептал:
— Лера...
Внезапно я осознал, что ласкаю её тело. Мои руки охватил жар.
— Ах...
Её вздох был смесью боли и удовольствия.
— Лера...
— Паша... Возьми меня... Прошу, возьми меня.
Я поднял Леру на ноги, и обнял её сзади, продолжая ласкать грудь. Она была такой молодой, теплой и чудесно мягко-упругой. Я почувствовал её желание.
— Ах... Это так приятно... — она мягко шептала.
Она повернулась лицом ко мне и дала мне полную свободу действий. Продолжая ласкать груди правой рукой, левую я опустил вниз, проведя по пушку лобка. Лера ахнула, подавшись вверх, но тут же опустилась и позволила мне ласкать клитор.
— Паша, позволь мне прикоснуться к тебе...
Она положила руки мне на грудь и плавными движениями опустила их ниже.
— Ох... Он такой большой... Твердый и горячий...
Лера начала неумело, но старательно мять его. У меня родилось робкое предположение. Пошевелив средним пальцем и сорвав с её губ ещё один стон я убедился: она девственница! Невероятно, при такой-то семейке...
— Лера...
— Да, я хочу этого...
Я опустился на кровать, позволив Лере утолить интерес. Она обхватила головку члена губами. Мне понравилось, что у неё нет опыта, и она не знала, как доставить наслаждение.
— Я никогда не делала этого раньше...
Хоть она и абсолютно не умела сосать, но очень старалась, и мне это нравилось. Я ничем не мог помочь Лере, такой молодой и прекрасной. Она сама получала наслаждение вместе с опытом. Помимо действий языком она легонько покусывала ствол члена под самой головкой. Интуитивно она находила лучшие пути.
— Паша, тебе хорошо со мной?
— Конечно... Это замечательно.
— Я рада.
На её лице была милая улыбка. Минет в её исполнении был просто восхитителен.
— Лера... Я сейчас кончу, — предупредил я её.
— Хорошо, но сначала... Я хочу, чтобы ты вошел в меня...
Я посадил её сверху так, чтобы она имела наибольшую свободу действий: если бы ей не понравился первый раз, это могло бы помешать ей в дальнейшем. Приподняв её ногу, я мягко, но сильно повел бедрами, и мой дружок вскрыл печать. С губ Леры сорвался крик. Я заметил струйку крови, стекающую мне на мошонку. Я ожидал худшего: несмотря на очень узкое влагалище девственницы, он прошел как по маслу до самого конца. Мой член будто оказался в упругих тисках, отзывавшихся на каждое моё движение. Я с удовольствием совершил движения, постепенно разрабатывая её чудесную дырочку. Лера старалась откликаться на мои движения. Она была на вершине блаженства. Она закричала:
— Кончи! Кончи в меня!
Я ударил струёй спермы прямо в матку. Лера завопила от восторга и потеряла сознание. Освободившись из-под неё, я прислушался: тихое ровное дыхание, без всяких признаков болезни. Истинно говорят, что секс — лучшее лекарство! Пристроив её поудобнее на шелковых простынях, я вышел в коридор.
Чёрт! Совсем забыл: я же обещал зайти к Маше! Я побежал по коридору, старательно уворачиваясь от разнообразных ваз и цветочных горшков, которые, казалось, так и норовили прыгнуть мне под ноги. Маша была дома.
— Ура! Мой старший брат!
— Извини, я давно не заходил...
— Да, я устала ждать! Ты поиграешь со мной? — на её мордашке была неподдельная радость от моего прихода.
— Да. Я заходил несколько раз, но тебя не было...
— Теперь, когда я здесь, ты со мной поиграешь?
— Конечно, я для того и пришел.
— Ура! Давай играть вместе!
— Хорошо, а во что? — не мог же я ей отказать.
— Глупый вопрос. В то, во что ты играл с моими сёстрами!
— Что?!! Я думал, ты говоришь о...
— Я должна быть так же хороша, как и мои сёстры! Ты уже играл со всеми. Кроме меня! — казалось, она сейчас заплачет.
— Но ведь ты ещё ребёнок!
— Нет! Сейчас я покажу, что я умею!
Маша сноровисто разделась. Грудь была сильно развита для её возраста, а в остальном обычная двенадцатилетняя девочка. Уловив моё движение, по направлению к двери, она опередила меня и закрыла её на замок.
— Ты обещал поиграть со мной! — Она рассмеялась: — Ты такой скромный!
С этими словами она села на диван, широко раздвинув ноги. Ладно, чёрт с ней, минет — не преступление. Став на колени, я приступил. Её щелка бала меньше всех, ранее виденных мной, но, тем не менее, привлекательной. Интересно всё-таки вылизывать девственниц. Двумя пальцами я развел её половые губа. Внутри её киска была бледно-розовой. Что?!! Несколько секунд я не двигался. Мой мозг тщетно пытался переварить то, что я увидел. Девственница? Какая, к чёрту, девственница! Её желобок был отутюжен так, что не осталось даже обычной в таких случаях бахромы. Девственную плеву будто корова языком слизала! (Извините за каламбу) Быстро вспомнив, где нахожусь, я начал языком массировать её быстро набухающий клитор. Он становился всё больше. Маша, с интересом наблюдавшая за моими движениями закричала:
— Ах! Это мой... Нет...
Она не была просто рано повзрослевшей девочкой, она была уже опытной женщиной, умеющей получать сексуальное удовлетворение.
— Ах! Ещё! Делай это ещё! Как сестёр!
Занимаясь клитором, я ввёл палец в её мокрое влагалище.
— Ах! Ещё насколько пальцев и пошевели ими там!
Я добавил ещё один палец. Когда я ввёл третий, Маша снова закричала:
— Ура! Я кончаю!
Она просто сходила с ума от моих пальцев. Когда судороги окончились, она заставила меня встать и сказала:
— Теперь моя очередь.
С этими словами попыталась взять мой член в рот. Он долго отказывался туда помещаться, но, наконец, Маша смогла сделать это. Почувствовав приближение моего оргазма, девочка вынула головку изо рта, и брызги спермы облепили её мордашку. Снизу на меня с задором смотрели карие глаза:
— А?
Она сноровисто собрала всё семя себе в рот.
— Паша, ты вкусный!
Я, наконец, вышел из ступора:
— Но ты... Ты же ещё ребёнок...
— Что? Что случилось?
Не ответив ей, я молча застегнул ширинку и вышел. Вернувшись в свою комнату, я опустился в кресло и стал размышлять. В какой же ад я попал?... Я не должен был иметь всех в этом доме хотя бы просто потому, что они — моя новая семья. Не должен был, но отымел. Всех. Если это будет так и продолжаться, я просто сойду с ума. Я просто обязан с кем-нибудь поговорить. Кажется, для этого подходит Лера. Она не должна мне отказать. Нет! Ни за что! Как я могу рассказать ей обо всём этом?!! Я обязан был поговорить с кем-нибудь абсолютно надёжным и опытным в таких вопросах. Пожалуй, сначала нужно обратиться к Ольге. Несмотря на экстравагантность, она является главой финансовой империи Михайловых. Думаю, она меня поймёт. Конечно, Ольга оказалась дома. Похоже, она его вообще не покидает. Но так работать!... Я считал, что меня уже ничего не может удивить. Ольга сидела на стуле в одних чулка, а рукой вцепилась в волосы Наташи, которая стояла перед ней на коленях и лизала истекающую соком Ольгину киску. Ольга заговорила:
— Ах, это ты, Паша. Что-нибудь случилось? — безмятежно спросила она.
— Ну, я...
— Ты хотел что-то сказать?
— Нет... Нет, ничего...
— Ты не должен колебаться. Ты хочешь меня ещё раз?
— Нет, но...
— Не хочешь, не говори. Развлекайся с моими дочерьми, они очень хороши!
— Конечно...
У меня было такое чувство, будто что-то тяжелое свалилось мне на голову. По крайней мере, на головокружение было похоже.
— Хорошо... Я хочу, чтобы ты знал, что можешь делать с ними что хочешь. Если какая-нибудь тебе понравится, она тебе отдастся.
— Ну... Я не знаю, что сказать...
— Правильно. Я хочу, чтобы ты был близок с моими дочерьми, потому что ты их брат. Знаю, это звучит странно, но все мы странные люди. Когда у человека достаточно денег, он имеет право быть немножко сумасшедшим.
— Да... Я понял.
— Хорошо, но почему ты тогда до сих пор там стоишь? Присоединяйся к нам, мы с Наташей поможем тебе хорошо провести время.
— Нет, спасибо, я воздержусь, потому, что чувствую себе несколько смущенным и изрядно уставшим.
— Ну, ладно, тогда увидимся завтра.
Вернувшись в свою комнату, я снова погрузился в невесёлые раздумья. Невероятно. Все в этом доме сумасшедшие. Внезапно я услышал голос:
— Всё правильно. Все в этом доме сумасшедшие. Вот только ты тоже сошел с ума, Паша.
Я закричал:
— Кто здесь?!!
Голос продолжал:
Ты такой же сумасшедший, как и все в этом доме, Паша. Иначе бы тебя здесь не было. Ты мог сразу уйти, но не сделал этого. Тебе ведь нравятся эти сумасшествия.
— Это неправда! Моё счастье в другом!!
— Ты просто лицемер. Зверь в тебе сильнее бога. Вот что делает нас сумасшедшими. Тогда мы теряем контроль.
Я закричал:
— Прекрати! Я не сумасшедший!!
Ответом мне было молчание. Кто говорил со мной? Кто это был?! Внезапно я снова ощутил себя сторонним наблюдателем, как это уже было вчера вечером. Я зарычал. Затем стал безудержно хохотать. Всё ещё смеясь, проговорил:
— Я один в этой комнате... Правильно! Это мой собственный голос! Это был голос в моей голове, в моей голове, в моём сердце!! Все правильно! Я теперь член этой сумасшедшей семьи, и это то, чего я хочу! То, что мне нужно!!
Мной овладел дьявол. Все краски вокруг смешались. Верх и низ, правда и ложь. Какая разница? Так началась моя новая жизнь в семье Михайловых. Она была полна экстаза и сумасшествия. Секс, секс и снова секс. Я
не знаю, сколько времени прошло так. Моё замутнённое сознание отказывалось воспринимать время и усталость. Я не знаю и, пожалуй, никогда не узнаю, сколько времени продолжалось безумие. Быть может, месяц, а, может, и всего несколько часов. После я не раз пытался восстановить события: кого, когда, сколько раз... Моя память надёжно похоронила эти данные, спасая меня.
Просто-напросто, я внезапно ощутил себя человеком. Чертовки усталым человеком, стоящим посреди холла. Почувствовав холод, я опустил глаза и с удивлением понял, что стою здесь совершенно обнаженным. Кажется, люди так не ходят... Удачно избежав чужих глаз, я ворвался в свою комнату. Сноровисто обыскав всё помещение, я не обнаружил никакой одежды. Даже халата в ванной комнате. К счастью, под кроватью я обнаружил тщательно вычищенную свою старую одежду: косуху, джинсы и казаки. Всё это я закинул туда в первый же день. Очевидно, Наташа всё это обнаружили, выстирала, и... положила на место. Натянув всё это на голое тело, я снова почувствовал давление, исходящее от стен этой комнаты. Ужас, охвативший меня при воспоминании о Голосе, был столь силён, что я немедленно ретировался. На первом этаже я обнаружил Аню и Снежану, насупившихся и изображавших, одна с большей, другая с меньшей достоверностью боевые стойки петухов на боях.
— Стоп, что здесь происходит?
Девчонки не обращали на меня ни малейшего внимания: перепалка была в самом разгаре.
— Да ты, яйцеголовая, не заботишься ни о чём, кроме своего компьютера!
— Заткни рот, обезьяна!
Пришлось повысить голос:
— Заткнитесь обе! Что здесь происходит?
Дальнейшее просто пьеса в лицах.
— Привет, Паша!
— Паша, ты не знаешь, как лечится тупость?
— Что?! Да я в тысячу раз лучше, чем яйцеголовые, которые не знают ничего, кроме учебы!
— Ах, да, ведь у тебя с этим проблемы.
Решив не ждать, пока они вцепятся друг другу в волосы, я заговорил:
— Почему бы вам не послушать меня? Вы обе сёстры. Почему бы вам не жить мирно?..
— Сестра? Она мне не сестра!
— Я тоже так думаю! Такая дура не может быть членом нашей семьи!
— Остановитесь! Обе!
— Я не виновата!
— Я тоже...
— Так в чём же дело? Почему вы тут дерётесь? Что случилось?
Обе дикие кошки хранили высокое молчание.
— Ну, вот, теперь вы замолчали. В чём дело?
Заговорила Снежана:
— Теперь всё нормально.
Аня ответила в унисон:
— Я иду в себе: мне нужно заниматься.
Они развернулись и направились в разные стороны.
— По... Подождите... Аня! Снежана!
Молчание было мне ответом. Гордо подняв головы, девчонки разошлись по апартаментам. Интересно, я сказал что-то не так, или сказать нужное было просто невозможно? Я услышал приятный женский голос:
— Паша, что случилось?
— А? Привет, Наташа.
— Что здесь произошло? — горничная выглядела встревоженной.
— Ничего, просто Аня и Снежана опять поссорились.
— Хорошо, что ничего страшного. Эти двое всегда ссорятся...
— А ты не знаешь, из-за чего это они?
— Да просто так. Иногда просто потому, что видят друг друга.
— О, Господи...
— Паша, ты мог бы им помочь.
— Что? Я? Думаешь, это возможно?
— Да, конечно, я уверена, ты поможешь им.
— Ну, я не знаю...
— Подумай. Пока.
Горничная исчезла. Кажется, только что стояла между роялем и рыцарскими доспехами и вот, снова исчезла. И после этого она хочет, чтоб я здесь провел миротворческую миссию? Угу, сейчас, вот только голубую каску одену... И почему, как только нужно кого-нибудь помирить, это сразу ложится на мои плечи? На роже у меня, что ли написано? Ну и ладно, чёрт с ней. В конце-концов, мне ещё здесь жить.
Дверь Ани была открыта. Я остановился на пороге.
— Аня, ты здесь?
Комната была пуста, но компьютер всё ещё напрягался над какой-то головоломкой так, будто хозяйка только что вышла. Все стены комнаты занимали полки с книгами. Да, хозяйка действительно любит учиться. Я остановился у полки, на которой стояла книга в вычурной восточной обложке. На корешке красовалось: «Трактат о ветвях персика».
Звериная чувствительность не раз выручала меня. Как только в коридоре раздались шаги, я одним прыжком перепрыгнул кровать, ворвался в стенной шкаф и прикрыл за собой дверь. Ну, и какого чёрта я сюда забрался? Ведь можно было просто извиниться перед Аней и идти на все четыре стороны. И в каком положении я буду, когда меня здесь обнаружат? Ведь никто не поверит, что трамвая жду! Последние надежды рассеялись, когда шаги замедлились и оказались в одной комнате со мной.
— Блин, я так разозлилась на Снежану!
Ну и как она определила, что я здесь? Я чуть было не сказал что-то в ответ, как услышал другой девичий голос:
— Я тоже.
— Я ненавижу, когда приходится разговаривать с идиотами. Это меня просто бесит!
— Она и мне не нравится. Всё, что делает Снежана — тренировки. Какой в этом смысл?
— Я с тобой полностью согласна. Маша, ты единственная, кто полностью понимает меня.
Ах, вот, кто эта таинственная гостья! Странно, я не думал, что Маша отдаёт предпочтение какой-то из сестёр. Она всегда говорила о них во множественном числе.
— Ну, конечно, я тебя понимаю! Но я отказываюсь понять, почему эта тупица считает себя нашей сестрой?
— Ты хорошая девочка, Маша... — голос Ани задрожал. Мне показалось, она сейчас заплачет.
Я осторожно выглянул. Увиденное, пожалуй, удивило бы меня некоторое время назад, а теперь... Сестрички в одних трусах лежали на кровати, и Маша легонько покусывала торчащий сосок старшей. Аня прошептала:
— Ты так замечательно это делаешь...
Маша, смеясь, ответила:
— Они у тебя такие большие... и чувствительные.
Через некоторое время Манна сказала сквозь Анино постанывание:
— Может, пора?
Дождавшись кивка сестры, девочка привычно достала из ящика стола огромный двухсторонний вибратор. Описывать, что они с ним вытворяли превыше моих сил. Скажу лишь что, когда девушки полностью перестали осознавать действительность, а случилось это нескоро, я смог выскользнуть из комнаты.
В своих апартаментах я некоторое время посидел в кресле, с интересом рассматривая потолок (для конспирации) и спланировал свои действия по примирению сестёр. Очевидно, Маша мне здесь не помощник.
Выйдя из комнаты, я направился к Снежане. В комнате её не оказалось. Может, поговорить начистоту с Машей? Тот же результат. Обежав весь дом, в том числе и апартаменты Ольги, я не обнаружил ни одной живой души. Неужели хозяйка приступила к работе? Как-то не верится...
Наконец, в комнате Алисы мне повезло. Моего слуха коснулось приглушенное журчание. Кажется, это из душа. Нет, это, кажется из комнат Леры. Действительно, оттуда. Спальня Леры была пуста. Я тактично, но достаточно громко осведомился:
— Лера, ты здесь?
Ответом мне была тишина. Хотя нет, краем уха я слышал какой-то разговор в душе, будто там о чем-то спорят. Эх, была не была, поступлюсь тактичностью во имя блага семьи. Лера как раз тот человек, который поможет мне вникнуть в проблему между Снежаной и Аней. Я пересёк спальню и приоткрыл дверь ванной.
Тьфу, чёрт! Более мерзкого зрелища я в жизни не видел. В ванной комнате были две обнаженные девушки: Алиса и Лера. Лера стояла над ванной, широко расставив ноги и прогнувшись. При этом она одной рукой удовлетворяла сама себя. А Алиса... Алиса держала в руках огромный кондитерский шприц, кажется, наполненный водой или чем-то подобным и, действуя шприцом, как насосом, под давлением закачивала жидкость в задний проход сестры. Лицо Алисы светилось, если это можно так назвать, особой садистской радостью. Лере, казалось, не нравилось происходящее:
— А-а... Хватит, Алиса!
Её сестра была непреклонна:
— Что это с тобой сегодня? Ведь это только третий!
— Но я больше не могу! — слова с всхлипами вырывались из её горла. Должно быть, это всё-таки больно.
— Что с тобой происходит? Ты ведь это любила с самого детства!
Лера, похоже, решила сменить привычки:
— Но...
— Но что?
— Я думаю... Я могла бы и сама справляться...
Алиса разозлилась:
— Ну да, конечно! Да ведь ты никогда не могла сделать ничего без меня! Я помогала тебе делать всё, даже мастурбировать!
— Хватит... — Лера сдалась, — не нужно больше ничего говорить.
— Так какого же чёрта с тобой происходит? Ты всегда с таким удовольствием плакала от клизмы. Посмотри, ты даже теперь не можешь скрыть возбуждения! — при этом Алиса шлёпнула руку сестры, находившуюся в непрестанном движении.
— Но, понимаешь...
Алиса, наконец, поняла:
— Во всём виноват Паша, не так ли?
— Что?!! — Лера была испугана.
— Ты в него влюбилась, да?
— Я? Нет... — она была не уверена.
— Ну, признайся, ты ведь всё равно не сможешь скрыть это от меня!
Лера молчала. Алиса, ободрившись, продолжала:
— Да, ты, конечно, красотка. Любой мужчина захочет тебя. Но, интересно, что скажет Паша, узнав о твоих любимых извращениях?
Вторая сестра завопила:
— Прекрати! Я не хочу об этом слышать!!!
Алиса продолжала, как ни в чём не бывало:
— Или, быть может, пойдём к нему и спросим прямо сейчас? — Она отступила спиной к двери.
— Остановись!
— Извини, сестричка, остановиться я не могу... Проблема в том, что в настоящий момент он смотрит на нас.
Чёрт! Она меня заметила. Ну, и как отмазываться будем, господин граф? Лера вскрикнула, поворачивая голову ко мне:
— Что?!! — глаза её расширились.
— Хм... Ну... Понимаешь... — начал мямлить я.
Из глаз несчастной девушки хлынули слёзы:
— Нееет!
От её резкого движения импровизированная клизма выскользнула из места предназначения. Из ануса девушки потекла струйка воды. Да. Вот такой антипод Бахчисарайского фонтана.
— Нет, прошу, не смотри! — прошептала она мне. От возбуждения у неё начала отниматься речь.
Всё вокруг словно заволокло туманом, в зеркале напротив я увидел, как страшно исказилось моё лицо, и демон снова заговорил во мне.
— Ну уж нет! Мне нравится на это смотреть!
Алиса тем временем с видимым удовольствием обсасывала кончик шприца. Лера опять заплакала:
— Прошу... Не смотри...
Её голос пытался пробудить жалость, но мой член стал твердым, как скала. Алиса спросила:
— Ну, как, понравилось представление?
Наваждение схлынуло также внезапно, как и появилось. Я почувствовал, как мои щеки заливает густая краска.
— Можешь не врать, — говорила она, — твой член всё равно уже сказал правду.
— Ну, это...
Мне было нечего сказать. Единственное, что я смог сделать — это опрометью выбежать из комнаты. Выскочив, я прислонился к стене коридора и отдышался. Блин, больше никогда ни к кому я не войду без приглашения! Дождавшись, когда краска спала со щек, я отправился к Снежане.
Хм... Толкая дверь с дежурной фразой: «Снежана, ты дома?» я с удивлением обнаружил, что она заперта! Первый раз в этом доме я встречаю запертую дверь. А, хотя, пожалуй, в некоторых ситуациях замок не лишен... Прислушавшись, я определил, что Снежана дома. Она говорила с... Машей?!! Слова были неразборчивы, и я стал искать в двери уязвимое место. Вскоре я нашел то, что искал. Прекрасная замочная скважина, стилизованная под старину. (Интересно, зачем, кроме подглядывания могли понадобиться скважины, в которые можно палец просунуть?) А увидел я следующее: На кровати лежала голая Маша, а Снежана пристёгивала к своей промежности вибратор... Обессиленный, я сполз на пол и прислонился спиной к двери. До меня доносился их разговор:
— Да, Маша, ты права: Аня просто задница!
— Ты права, сестра, она абсолютно не умеет общаться с людьми. Всё, что она хочет знать — книги.
— Правильно... Ты такая хорошая, Маша. Развлечёмся?
— Конечно! Но давай как-нибудь помягче.
— Я всегда делаю это мягко, не так ли? Ах!... Маша, зачем такой большой?
— Я стянула его у мамы.
— Эй, почему только ты им пользуешься! Вставь мне, я тоже хочу! — Угу, думаю, ты ещё расплачься.
Больше сидеть под дверью я не стал, а молча встал и пошел в свою часть дома. Там я опустился в любимое кресло и стал размышлять. Сначала я думал, что Маша ближе к Ане, а теперь оказалось, что и со Снежаной у неё такие же отношения. Маша хорошо воспитана, довольно спокойна для своего возраста. Неужели это только маска? Или... Как бы то ни было, а люди здесь сумасшедшие, следовательно поддержание порядка в этом дурдоме коттеджно-гаремного типа ложится на мои плечи.
В дверь постучали.
— Входите.
Передо мной появилась Наташа. Кажется, она была чем-то взволнована.
— Извините пожалуйста...
— Да, говори.
— С тобой всё в порядке? — она так мило сбивалась с «вы» на «ты», что не хотелось её поправлять. — Ты выглядишь не очень хорошо...
— Наташа, — решил открыться я, — а ты никогда не замечала, что люди в этом доме сумасшедшие?
— Прошу прощения?
— Я о семье Михайловых. Ты знаешь, Ольга, Алиса, Маша... ещё эти драки между Аней и Снежаной... да и Лера тоже чокнутая.
Служанка молчала.
— Мне неприятно это говорить, но и ты сумасшедшая тоже.
— Я думаю, тебе так кажется потому, что ты до сих пор не стал частью этой среды.
— Подожди-ка, — я разошелся не на шутку, — как вообще нормальный человек может стать её частью?
Тишина была мне ответом. Я понял, что погорячился:
— Извини, пожалуйста... Я не должен был кричать на тебя.
Но в ответе её угадывалась сталь:
— Паша, может, примешь душ?
— Нет, пожалуйста, уйди.
— Но моя работа состоит в том, чтобы заботиться о тебе...
— Тогда делай то, что я сказал!
— Но госпожа не обрадуется, если я оставлю тебя неудовлетворенным...
— Пожалуйста... Пожалуйста. Оставь меня одного. Хотя бы сегодня.
— Хорошо... Увидимся позже.
Слава Богу! Наконец-то в ней начал преобладать человек над автоматом-горничной. Оставшись один, я опять начал мучить себя провокационными вопросами. Если я только что выложил Наташе всё, что думаю, то почему бы мне не бросить такую жизнь и не отправиться на все четыре стороны? Что же меня здесь держит: пикантность сложившейся ситуации или корыстолюбие? Может быть, необходимо пожить ещё некоторое время здесь? Получить некоторые ответы? Понять, что происходит со мной? И просто узнать вопросы, на которые я ищу ответы. На последней мысли меня сморил сон.
Продолжение следует...
163