Прошло какое-то время, я приподняла голову, посмотрела в сторону окошка, слабый свет струился сквозь решетку. Я подогнула ногу, но, что-то мешало мне это сделать, что-то сковывало ноги. Я присела и посмотрела на ноги. «Что это, веревка или тряпка?» Я протянула руки к ней. Что-то непонятное чуть ниже колен обхватывало мои две ноги, делая их единым целым. «Где это я смогла запутаться?» Мои пальца щупали ткань. «Глупый вопрос, на него ответ только один, нигде. » И все же я старалась припомнить мельчайшие подробности последних минут. На ощупь ткань была мягкой, светлой без рисунка. Я потянула ее. «Что это?» Задав сама себе вопрос, я уже знала на него ответ. Это была резинка. Ладонь скользнула под подол платья, я замерла. Это были мои плавочки.
Я посмотрела по сторонам, осторожно встала, сняла с колен плавочки и поднесла их по ближе к глазам. Не было мыслей, стало смешно. Пальцы коснулись бедер, я почувствовала их сквозь ткань, на мне и в правду не было плавок, я еще раз оглянулась по сторонам, но было тихо. Сложив плавки как носовой платок и зажав их у себя в кулаке, я пошла к выходу. Стул стоял там где я его оставила, прислушавшись, что творится в подъезде, я приоткрыла дверь. Все спокойно. Я вышла, закрыла дверь на замок и ушла.
«Вы хотите спросить меня, а сбылось ли мое желание»?
Я закрываю глаза, поворачиваюсь к окну и задумываюсь, молчу, а после загадочно улыбаюсь и отвечаю. «Да сбылось, но не совсем так как я думала, наверное время внесло свои корректировки в исполнение моих желаний. На сколько это лучше, я не могу судить поскольку иного не могу знать.
С того момента прошло более десяти лет, я болела, училась, любила и была любимой, я росла и все так же продолжала мечтать. После института я вернулась к себе домой, в свой любимый город. В нем се казалось новым, город поменялся вместе со мной, он вырос и стал каким-то иным, но оставались неизменными липы в парке, голуби, и эта осенняя грязь.
У меня было еще много времени до начало работы, да как и любой гражданин я после учебы устроилась на работу. Мне удалось избежать этой ужасной участи как распределение, когда тебя могут без твоего желания послать в деревню лечить бабушек и выслушивать ворчанье мужиков. В общем мне повезло и я этому радовалась. До начала работы у меня было еще две недели, и я оставшееся время постаралась использовать как маленький отпуск. Я бродила по городу, заходила к друзьям, пила чай с ними, слушала их рассказы, смотрела фильмы и читала книги.
В этот раз я так же неожиданно оказалась около этого дома. Я про него много раз думала, но считала глупостью возвращаться сюда, что было то было, вот был мой ответ. И все же я стояла напротив него, смотрела на облупившиеся стены, грязные окна и кучу листвы. Был такой же день как и тогда, осень, и бабье лето, надо же такому быль, как тогда. Я посмотрела на зарешеченные окошки, что там сейчас. «Интересно кто ни будь после меня там был, загадывал желания, или эта была только наше помешательство»? Я не могла ответить на это, поскольку ни кто из моих друзей не заикался про этот подвал, и я молчала.
Я смотрела на него и во мне боролось любопытство еще раз взглянуть на него, но тут же я сама себе говорила, что мол я маленькая, брось эту ересь. И все же я пошла, просто взяла и пошла. Подошла к подъезду, он был открыт настежь, на полу валялись газеты, банка с засохшей краской, кирпич и моток проволоки. Не останавливаясь, как буд-то я шла по делу, зашла в него и не задерживаясь ни на мгновение пошла к двери ведшая в подвал. Она как и тогда была закрыта, но только в место замка в ушки двери была вдета скрученная проволока. Я размотала ее, открыла дверь и вошла внутрь. Наверное по тому, что я была готова к темноте, мне не показалось, что там темно, а наоборот, я удивилась, тому, что так светло. Вроде бы не было лампочек, но свет струился от пола, лучи света проникали с улицы отражаясь от окон противоположного дома. Я смотрела на этот большой зайчик, он медленно ползал из стороны в сторону, наверное окно от которого он отражался не было прикрыто и поэтому зайчик бегал за стеклом.
Я пошла в глубь подвала. На полу был все тот же песок, он был сухой, и по этому идти было приятно. Толи потолок опустился, толи я выросла, но мне приходилось каждый раз наклонятся когда я проходила очередную комнату. Там лежали новые вещи, к ним прибавился диван, кресло, кто-то устроил для себя уютное гнездышко. В конце подвала были аккуратно сложены доски, лопата для уборки снега, ведро и еще несколько вещей. Все было как и тогда, только чуть, чуть изменилось. Я вернулась, встала напротив того самого окна в который залазил Сергей. Подошла к окну. Смешно смотреть на людей с низу, я их вижу, а ни наверняка нет, здесь темно и поэтому не могут видеть меня. Я еще какое-то время постояла и пошла обратно и тут я услышала как, что-то упало где-то в самом начале подвала.
Я остановилась, прислушалась, но ничего не происходило, было тихо. «Наверное, что-то упало, вот дуреха». И шагнула дальше к проходу, но стоило мне посмотреть на право как мой инстинкт отбросил мое тело назад. Там кто-то стоял, я не могла его видеть, но солнечный зайчик загораживала, чья-то фигура. Сердце заколотилось. Я понимала в каком положение я оказалась, просто глупость, надо выйти сказать что зашла случайно, ну в крайнем случаи придумать историю, что в окошко у меня, что-то упало вот и зашла сюда, что бы забрать свое. Но чем дольше я думала, тем больше сомнений во мне появлялось.
«А может я просто подожду когда он уйдет»? Но сколько придется ждать, а вдруг он придет и увидит меня, вот будет конфуз, нет, лучше выйти. Я так и сделала, шагнула в перед, и не спеша, что бы не ударится о переборки в потолке пошла в перед.
Фигура стояла загораживая свет. Я не могла понять кто это. Фигура стояла неподвижно, яркий свет светил мне глаза, от этого я никак не могла разобрать лица. Что бы свет не светил мне так ярко в лицо, я отошла в сторону и тут я увидела просвет платья. Да это было платье, сквозь него пробивалось отражаемое солнце, под тканью четко видно ноги. Солнце так ярко светило, что человек казался как под рентгеновскими лучами, еще немного и я бы увидела косточки. И вдруг луч света скользнул в сторону и пропал. Закрылось окно. В подвале стало по настоящему темно.
В месте с темнотой в подвал спустилась тишина. Время поплыло. Я отошла в угол комнату, захотелось растворится, я боялась напугать ее, несмотря на яркий свет я все же смогла рассмотреть, что незнакомка стояла ко мне спиной, а значит не могла меня видеть. Я осторожно отошла как можно дальше в глубь комнаты, присела и стала ждать.
Было тихо, я не слышала ничего, только слабое пятно света лежало на земле. Не смотря на то, что я была в темном, самом наверное темном уголке, так устроен человек, что в момент опасности он старается скрыться, спасти себя, вот и я заползла в самый темный уголок комнаты. Мои глаза все ни как не могли привыкнуть к темноте, в глазах все еще плясали солнечные зайчики, они сливались, разбегались, принимали причудливые формы, меняли свой цвети, в общем твори, что хотели. По этому когда она появилась в проеме, я сперва не поняла, что это вообще. Я заморгала, в надежде, что световые галлюцинации пройдут от этого быстрей.
Ее фигурка, да именно фигурка, ростом она была небольшой, всего-то метр пятьдесят, даже не рассматривая все подробности я смогла сразу же определить, что фигурка принадлежит девочке лет тринадцати, пятнадцати, что она в платье, что у нее длинные заколотые волосы и что она здесь в первые. Ее шаги были робкими, он ступала как будто с закрытыми глазами, руки осторожно вытянуты в перед, носочками ног она нащупывала землю и убедившись, что ничего ей не грозит делала осторожный шаг.
Смесь моих световых пятен, и ее медленная походка, давали ощущение нереальности, как будто этого нет, а только мое воображение. Я прикрыла глаза, стало сразу легче, все мое внимание перешло в слуг. Я услышала шум машин, карканье ворон, чьи-то голоса и все. Открыв медленно глаза, в проходе комнаты где я пряталась, никого не было. Любопытство взяло надо мной вверх. Я отклеилась от стены, с трудом оторвала руки от шершавого бетона и сделала первый шаг.
Заглянув за выступ стены я чуть было не вскрикнула от неожиданности. Девочка стояла буквально в метре от меня, если постараться то я могла бы даже до нее дотянутся. Она не видела меня поскольку стояла спиной ко мне, в этот момент я не знала, что делать. Услышала ли она мое приближение, почему остановилась, и что вообще мне делать.
Моя нерешительность затянулась. Девочка тоже стояла не шевелясь, может ждала когда я что-то скажу, а если она не знает, что я здесь, то тогда испугается, если взять и уйти, но тоже это вызывало во мне сомнение, вдруг услышит и опять испугается, что тогда делать, вот так просто стоять и все.
Я не знала, что делать. От затянувшейся нерешительности, время шло. Я смотрела на спину девочки, она была еще юной, наверное класс седьмой, восьмой. Лопатки торчали в разные стороны, позвоночник просвечивал сквозь ткань платья. Ножки выглядели костлявыми, в прочем наверное так выглядят все ножки всех девчонок в этом возрасте. Носки были слегка сведены в месте, кружевные носочки как бахрома цветка обрамляла лодыжку ноги. Волосы светлы, деревянная заколка, платье с поясом, да в прочем наверное и все. Ее руки все так же были выставлены в перед, она застыла, как будто время для нее остановилось. Я только видела как она дышит, осторожно, будто боясь спугнуть кого-то.
Наверное она еще бы так долго простояла если бы где-то в подвале, что-то не упало, наверное ящик, или что-то подобное. От этого неожиданного шума, я сама испугалась и резко сделала шаг назад в темноту. Я видела как девочка перестала дышать, как она опустила руки, как медленно повернула голову назад, проверяя тем самым источник шума.
Какое-то время она стояла в нерешительности, после снова повернула голову в перед, сделала несколько шагов в перед. Ее фигурка осветилась светом, что проникал сквозь боковое окошко. Я вспомнила, что это центрально окошко. После девочка сделала шаг назад, после еще и еще, уходя все дальше и дальше в тень.
Мне захотелось уйти, не мешать ей, но я понимала, что не могу этого сделать по нескольким причинам. Во первых, я боялась спугнуть ее, во вторых, мне было стыдно, что если она увидит меня то поймет, что я видела ее, в третьих мне было чертовски любопытно наблюдать за ней.
Я осталась. Наверное во мне все же последний аргумент был основным.
Я стояла и смотрела на нее, на то как она подняла свои тощие ручки к верху, ее пальчики коснулись потолка, с верху посыпался пыль штукатурки. В нутрии меня, что-то просыпалось, что-то знакомое, и в тоже время такое далекое. Я смотрела на нее и чем дольше это продолжалось, тем сильней мне хотелось вспомнить, но что?
Ее фигурка как тонкий ствол большого цветка покачивался, казалось, что ей тяжело держать головы, она ее то ложила на бок, то подымала, то опускала, было похоже на какой-то танец, который я не могла понять. Я смотрела на нее так заворожено, она казалась мне такой необычной, но в чем была эта необычность, я не могла сказать.
Я знала, что она закрыла глаза. Почему знала? Просто знала и все, иначе и не могло быть. Я вспомнила как когда-то была здесь же много лет назад, кажется столько времени утекло.
Вы когда ни будь, делали так просто? Вы идете по городу, вам просто хорошо, вы подходите к киоску, покупаете мороженое и идете дальше. Но вы и не думали его покупать, просто оно в друг оказалось в ваших руках. Вы подносите его к губам, облизываете молочную свежесть и только почувствовав его сладкий вкус удивляетесь тому, а откуда вообще взялось это мороженное. Вы не помните как его покупали, как об этом думали, как положили в сумочку сдачу, вы этого не помните. Вы просто держите мороженое в руках и наслаждаетесь его вкусом.
Я стояла от нее на расстоянии, но почему сейчас я стою совсем близко, так близко, что мое дыхание шевелит ее волоски, на голове, что это вообще? Не успев ответить самой себе, моя рука поднялась и коснулась маленького локона чуть выше веска. Она это почувствовала, я это сразу поняла, но во мне не было страха от того, что эта девочка теперь знает, что она не одна.
Она наклонила голову, тем самым подставляя свою щеку под мою ладонь. Я осторожно касаюсь ее кожи. Как будто я коснулась сама себя. Мне очень приятно от этого прикасания, хочется провести пальчиками вдоль щеки и коснуться шеи, что я и делаю. Я вижу как она приоткрыла свой ротик, как моргнули ресницы, как вздернулись в верх брови. Я нагнулась к ее затылку и незаметно поцеловала в торчащие в разные стороны волоски.
Стало тепло, очень тепло и оно исходило не только от меня, я чувствовала его на расстоянии. Стоило мне убрать ладонь от ее лица, как по всему моему телу пробегала волна мурашек, становилось прохладно. Тогда я опять касалась ее, по мне снова проходила волна, но это было уже другое ощущение.
Мне казалось что на моей руке сидит маленькая бабочка, которая только-только начала летать, у нее еще не окрепли крылышки, они подрагивают от неуверенности, от того, что им пока не хватает сил, что бы раскрыть свои паруса. Я боялась сделать лишнее движение, что бы не спугнуть, что бы не поранить. Мне хотелось ее закрыть в ладошках и осторожно вынести на улицу, показать солнышку и после отпустить. Но я боялась это сделать, боялась по тому, что там может быть сильный ветер и он ее унесет, что там могут быть птицы, которые ее просто съедят. Она сидела на моей ладошке и неуверенно раскрывала свои крылышки.
Я коснулась ее шеи, она прогнула ее, подставляя под мою ладонь. Ее руки опустились, шея вытянулась и нагнулась вперед. Я погладила ее волосы. Наверное я почувствовала запах костра, который исходил от нее, запах дыма, запах сгораемых листьев. Я взяла ее за плечи.
Бабочка, так я назвала ее, стояла опустив голову, ее тонкие руки копошились впереди, что-то делая с платьем. Я нагнулась и поцеловала ее в обнаженную шею, мои пальцы отодвинули в сторону часть пряди волос, отрыв до этого момента скрываемую часть шеи, и я снова поцеловала ее. Поцелуй был тихий, как будто я беззвучно произнесла слово.
Бабочка еще ниже опустила голову, она перестала возится с платьем. Я видела по верх ее плеч, расстегнутые спереди пуговицы. Тонкая, бесстыжая щелка кожи, она тянулась от самой шеи и уходила в глубь, под ткань. Платье вяло висело на плечах, оно потеряло форму и выглядело как, кокон который треснул и выпустил из себя бабочку. Я поразилась этому сравнению, платье и кокон. И уже в следующую секунду мои пальцы поддев лямки платья, слегка приподняв их, развели в разные стороны.
Я поразилась своей наглости, но меня неудержимо, что-то толкало в перед, одной стороной мысли я понимала, что я поступаю неправильно, но другой, которой я слепо действовала говорила обратное. Я пыталась сопротивляться, хотелось остановится, но от этого мне становилось еще тяжелей остановится.
Пальцы, что развели лямки платья в разные стороны, осторожно отпустили их. Ткань на мгновение застыла, а после просто скользнула в низ и это произошло так быстро, что мне показалось платья вообще не было. Откровенные плечи, она их свела вперед, я положила на них ладони и тихо развела назад, как бы давая тем самым возможность открыть не грудь, а освободить крылья. Бабочка приподняла головку, ее тельце дернулось, после задрожало как будто на нее подул ветерок. Мне захотелось ее защитить, обнять, прижать к себе, согреть. В нутрии себя я чувствовала непреодолимое чувство к этой девочке, какое-то животное стремление. Я испугалась этого желания, но я получала незабываемый восторг оттого, что она подчиняется мне, что бабочка в моей ладони и ей вырваться некуда, она моя.
Я хладнокровно наблюдала за тем, как она сняла лифчик, как он упал на землю. Я нагло посмотрела через плече, на ее неуклюжую грудь, на то как напряглись соски. Она снова начала сводить плечи в перед, но я сразу пресекла эту попытку, мои пальцы впились в ее плечи, я чувствовала не только тепло ее кожи, но я отчетливо почувствовала тонкие косточки в нутрии ее тельца.
Мне захотелось просто потискать ее грудь, ладони уже были буквально в нескольких сантиметрах от нее, когда я смогла их остановить. Тепло, я чувствовала на расстоянии тепло ее тела, мне казалось, что я ощущаю, как бьется ее сердце. Ее голова медленно скатилась на бок.
Мне хотелось большего. Но зачем? В душе все ныло, хотелось завладеть ей как трофеем, насадить на булавку и под стекло. Но зачем? Хотелось прижать и расцеловать. Но зачем? Хотелось почувствовать ее тело. И опять же зачем? Хотелось смотреть на ее чувства, на то как она приоткрывает ротик, на то, как ее тело реагирует на мои желания, на как она вскрикнет, а после опадет от изнеможения, на то как…
Мною, что-то овладело и я действовала не повинуясь сама себе, во мне была похоть и стыд, и чем больше я боролась тем сильней мне хотелось просто ее раздеть, увидеть ее без кокона, чистую, заново рожденную.
Я присела, мысли работали трезво, руки коснулись ее туфелек, я даже заметила, что ремешок на одной из них был порван, и что они были ей немного великоваты. Я коснулась ее кожи, по ноге прошла дрожь, но я не стала обращать на это внимание, я только знала, что она чувствует меня. Я взяла ткань подола платья и приподняла его чуть выше колен, а после еще немного выше, но тут же опустила. Я была у нее за спиной. На корточках, я переместилась вперед, так, что бы видеть ее, и снова взяла подол.
Я держала кончик ткани платья в своих руках, и что теперь делать с этим? Меня покинула уверенность в себя, я растерялась, я увидела себя со стороны, «в каком идиотском положении я нахожусь, стою на коленях перед ней, глупость». Но я не шелохнулась, я опустила глаза в низ и внимательно посмотрела на ее ноги. Они были тоненькими, нет, наверное, мне так казалось. Я осторожно взглянула вверх. Лица ее не было видно, по-видимому ее голова все так же лежала на плече, но ее грудь четко вырисовывалась на темном фоне потолка. Она была широкой, это говорило о том, что со временем она будет у нее большой, но соски, они еще до конца не сформировались и по этому так нагло торчали вперед, как буд-то существовали отдельно от груди.
В нутрии защемило. Я взяла подол платья и подняла его на уровень пояса, за тем, собрала ткань так, что бы видеть ее трусики и аккуратно заткнула ее за пояс платья.
Трусики, то есть плавки были детского фасона, широкие лямки, мелкие розовые цветочки и широкие белые кружева. Я смотрела на них как сама на себя. Указательным пальцем я коснулась кружева, провела по ним вдоль ноги, положила ладонь всей свое плоскостью на то, что они прикрывали. Было горячее. Да по настоящему горячее, может, у меня руки стали холодными, но под тканью было горячо.
Я чувствовала сквозь ткань ее плоть, я прикрыла глаза, пропал подвал, песок, была только ладонь, я перестала дышать. Когда же я открыла глаза, то увидела, как сквозь ткань проступает влага, они медленно намокали. Я взяла пальцами за кружева и тихонько потянула в низ. Кружева натянулись, плавки начали вытягиваться, но с места не двигались. Я постаралась еще немного их потянуть, но результат остался прежним, только на ткани, что прикрывала лобок, выступил слабый бугорок. Мне захотелось как можно скорей увидеть его и по этому я отпустила кружева, взяла плавки с верху за резинку и начала спускать их.
С чем это состояние можно сравнить? У меня нет таких ассоциаций. Я просто смотрела, пожирала глазами ее тело. За тканью открывалась ее плоть. След от резинки уже сам был необычным, он сжевал кожу, вогнув ее внутрь. Я оттянула плавочки в низ, и след от резинки стал сразу же выпрямляться, я потянула их еще немного в низ. Голое пространство кожи, чистое, ровное, слегка выпуклое.
Я не хочу ни с чем это сравнивать ни со взбитой подушечкой, ни с полем, или облаками, просто не хочу, пусть каждый представляет как хочет.
Я опустила плавки до колен, дальше я уже не могла, мои руки начали слабо трястись.
Четко очерченный треугольник от загара, он бесстыже смотрел на меня. Я коснулась его пальцем. Волосиков не было, я не видела их, лишь только прикоснувшись к коже, я смогла их ощутить, они были тонкими и не заметными. Тонкая прорезь делила треугольничик надвое и уходила куда-то между ног. Чем ниже опускалась прорезь, тем более овальными становились их края. Но самое удивительное то, что в самом начале углубления, которое я назвала прорезью, выступал маленьких бугорок, маленькие губки. Они нагло выглядывали и смотрели на меня. Я нагнулась к ним, я чувствовала свое дыхание, мой язычок осторожно коснулся их. Что почувствовала она, я не знаю, но ее тело дернулось, отпрянуло от меня, замерло на мгновение, и медленно вернулось на место.
У меня все гудело, ноги, руки, голов. В груди все сжало, жжение в нутрии, пальцы на руках дрожали. Мне казалось, что я сейчас вскрикну, от страха перед собой, я сильно прижала ладони ко рту как бы помогая себе сдержатся. В нутрии я почувствовала, что скулю, дышать стало тяжело. Я глубоко вздохнула. Стало легче.
Она стояла передо мной все так же, как будто ждала. Я опустила ладони. Протянула пальчики к ней и коснулась ее прорези. Тело вновь дернулось от меня, но я ждала его возвращения. Обеими ладонями я погладила ее бедра, как будто успокаивая «не бойся», только это и могла я сказать себе, но вот только кому я это говорила. Ладони гладили ее ноги. Я снова коснулась ее прорези язычком, в этот раз она осталась на месте.
Мне хотелось большего, все и сразу, в нутрии меня все взрывалось. Коснувшись указательным пальцем ее прорези, я надавила. Ее губки были мокрыми, мой палец легко скользнул по ним, я остановилась, чуть отвела назад, надавила вверх и с самого начала снова повела пальцем по ним.
От этого я испытала наслаждение полета, так было мягко и нежно. Ее тело налилось, губки стали толстыми и почти закрыли собой тот самый маленький бугорок, что торчал у самого их начала. Я запустила ладони между ее колен и развела их в стороны. Было сопротивление, но я настойчива. Она развела их в стороны, плавки на коленках не давали ей сильно расставить ноги. Ладони скользнули по внутренней части ног и пошли вверх. В самом верху кожа была мокрой, гладкой и горячей. Пальчик скользнул по ее щелке и медленно начал проваливаться. Там было горячо.
Я провалилась.
Несколько секунд спустя, моя бабочка вся задрожала. Ее крылышки запорхали. Она рванулась с места, но тут же рухнула на землю. Ее колени были скованы. Меня отбросило в сторону, я медленно отползла в угол комнаты, в тот самый угол, из которого я появилась. Бабочка лежала на земле неподвижно. Мне хотелось закрыть глаза в надежде, что время быстрей пролетит, и она упорхнет. Но девочка лежала неподвижно, я испугалась, а в друг она ударилась и потеряла сознание. Стоило только об этом мне подумать как ее рука шевельнулась. Я закрыла глаза, я знала, что будет дальше, мне осталось только ждать.
Я сидела с закрытыми глазами и слушала. Я четко представляла, что она делает в тот или иной момент, когда села, как взяла и сняла, как посмотрела по сторонам, и то, что она ничего не увидела, как встала и пошла с улыбкой на лице. Скрип дверных петель, хлопок и тишина.
У меня в нутрии все раздирало, хотелось плакать. Я плотно прикрыла рот ладонями и закричала. Я слышала свой стон, одинокий, пустой, и чем дольше я слушала, тем сильней я зажимала рот. Постепенно внутри все сгорело, и наступил вакуумный холод. Я сжалась до состояния комка и замерла.
Сколько я пролежала тогда в этом подвале? Не знаю.
Вы хотите спросить меня, а что же все-таки я загадала, была ли я еще раз в этом подвале и загадывала ли еще желания? Сказать «да», значит, ничего не сказать, рассказать о своих пожеланиях, но, что это вам даст? Я отвечу только «возможно».
Мы хотим верить в исполнение своих желаний. Нам хочется, что бы была добрая фея, волшебная палочка, кольцо, книга, шарф или, что-то подобное, но нам хочется в это верить, что произнесенное желание обязательно исполнится. Мы живем с этой мечтой, многие с ней и умирают, но эти несколько слов произнесенные нами, дают нам жизнь, стремление, воздух, тепло. У каждого свои желания, в определенный период времени они меняются, многие мы забываем, но некоторые, самые, самые мы помним всегда.
Я шла по улице. Дул ветер и завихрения ветерка кружилось вокруг меня. Сухая листва кружилась кругами. Ветерок касался меня, он как маленький котенок терся о мои ноги. Я шла по улице с улыбкой, зная, что я никогда не буду одна.
316