Он говорит:
— Само название эпохи говорит о возрождении интереса к античной философии и культуре, в которых начинают видеть образец для современности.
Я уже давно не делаю вид, что записываю лекцию, как все эти ботаники и преподавательские подлизы, шелестящие тетрадями вокруг.
За окном весна, и никакая лекция не может вывести меня из весеннего оцепенения. Это такое настроение, когда ты сидишь в душной аудитории и слушаешь, как препод вещает чего-то там, а вся твоя душа на улице, среди распускающейся зелени. Под зыбкими теплыми лучами солнца.
Я упускаю тот момент, когда Алексей Иванович подходит ко мне совсем близко. Я вздрагиваю, когда он называет меня по имени:
— Никита.
Он говорит:
— Ты можешь ответить на вопрос?
Я смотрю на Алексея Ивановича, на его темную щетину. Смотрю в тетрадь, на недописанную лекцию, оборванную прямо посреди очередного предложения. Посреди очередного особенно скучного предложения.
— Можешь? — настойчиво повторяет Алексей Иванович.
Смотрю на однокурсников, глядящих на меня со всех сторон так, будто на мне футболка загорелась.
— Не могу, — говорю. — Я его прослушал.
Алексей Иванович улыбается своими тонкими губами. Алексей Иванович говорит:
— Ты ведь такой способный парень, почему же совсем не хочешь учиться?
— Хочу, — отвечаю. — Но не сейчас.
— А вот и неправильно. Учиться нужно прямо здесь и сейчас. Всегда.
Строит из себя философа, этот Алексей Иванович. Он ведь совсем ненамного старше меня. Он сам институт окончил недавно.
Он говорит:
— Останешься после пары, я дам тебе дополнительное домашнее задание. Если хочешь получить зачет, конечно.
Он отрывает от меня зеленые глаза, окидывает аудиторию своим насмешливым взглядом и говорит:
— Конец учебного года совсем скоро, знаете ли. Не нужно относиться к учебе снисходительно.
Эти подлизы кивают. Весеннее солнце отражается бликами в их очках.
После пары я пытаюсь улизнуть из аудитории вместе с потоком однокурсников, но Алексей Иванович вылавливает меня будто золотую рыбку, мягко хватает за локоть.
— Подожди, Никита. — Он хитро улыбается. — Ты, должно быть, забыл, что я попросил тебя остаться?
Он усаживается за свой стол, а я стою рядом, сцепив руки за спиной. Смотрю на его шевелюру, на его идеально подогнанный пиджачок. Студенты проносятся мимо, смеются, рассказывают друг другу что-то.
Алексей Иванович открывает журнал, находит там мою фамилию.
— Ты меня огорчаешь в последнее время, — говорит он. — Одни пропуски. Ты ведь на бюджетном месте, если не ошибаюсь?
— На бюджетном, — подтверждаю.
Этим бюджетным он бьет меня по самому больному. Нарочно, конечно.
— Знаешь же, как легко его потерять? — усмехается Алексей Иванович. — Знаешь, как много студентов будут рады занять его вместо прогульщика?
Аудитория почти пуста, а Алексей Иванович продолжает:
— Ты ведь приехал из деревни?
— Из деревни.
— Нравится в городе?
— Нравится.
Он смотрит как-то особенно хитро. Снимает очки.
— Есть где развернуться, да?
— Есть.
Алексей Иванович ослабляет галстук, расстегивает ворот рубашки. Кадык ходит вверх-вниз, когда он говорит:
— И ведь совсем не хочется возвращаться назад?
— Не хочется.
Аудитория уже пуста, и Алексей Иванович встает из-за стола, чтобы подойти к двери. В руках у него звенят ключи.
— Так нам никто не помешает исправлять твою успеваемость, — говорит он, поворачивая ключ в замке.
Я понимаю, к чему все идет, и в штанах у меня тут же все напрягается. рассказы эротические Я даже не пытаюсь скрыть этого, просто стою и смотрю, как Алексей Иванович подходит ко мне ближе. У него брюки тоже топорщатся спереди.
Он прячет ключ в карман и достает оттуда свой смартфон.
— Совсем недавно, — говорит он, — я забрел на один сайт знакомств.
Он совсем близко. Он говорит:
— Знаешь, что я там нашел?
Я знаю, но говорю:
— Не знаю.
— Погляди.
Он поворачивает телефон экраном ко
мне. Там открыта страница гейского сайта. Открыта прямо на моей анкете. Там моя фотография, мой возраст, мои предпочтения. Я заполнял их пару лет назад во время мастурбации, а потому там все очень смело.
— Хочу, чтобы меня сделали шлюшкой, — читает Алексей Иванович с ухмылкой.
Он читает дальше:
— Люблю, когда меня ебут в глотку.
Читает дальше:
— Люблю большие хуи.
Маты из уст интеллигентного преподавателя философии звучат особенно резко. Особенно запретно.
Он кладет телефон на стол и медленно расстегивает свою ширинку.
— Это большой?
Его член стоит колом и смотрит прямо на меня. Подрагивает от напряжения.
— Большой, — говорю дрожащим голосом.
— Как ты любишь?
— Да.
— Тогда не стесняйся.
Он кладет руки мне на плечи, давит. Я опускаюсь на колени, так, что член Алексея Ивановича оказывается прямо перед моим лицом. Торчит из расстегнутой ширинки вместе с яйцами, обросшими короткими жесткими волосками. Пахнет спермой.
Я высовываю язык и слизываю каплю смазки с головки. Смазка вязкая и солоноватая. Алексей Иванович тихо стонет и кладет руку мне на затылок. Надевает меня ртом на свой член. Член заполняет рот, входит в горло. Так проходит несколько секунд, пока мои глаза не начинают слезиться, а горло не сводит кашлем. Тогда Алексей Иванович вытаскивает хуй из моего рта, дает отдышаться, а потом снова вгоняет его мне в глотку, в этот раз резко.
— Хорошо, — шепчет он, когда я утыкаюсь носом в его лобок. — Вот так ты любишь?
Он снова вытаскивает член, потом снова вгоняет его в горло. Снова вытаскивает, снова вгоняет. Снова и снова. Двигает тазом ритмичнее и ритмичнее.
По пустой аудитории разносится причмокивание, шлепки яиц по подбородку. Где-то за дверью пробегают редкие задержавшиеся студенты, шаркает тряпкой по полу уборщица, а я стою тут на коленях, подставляю рот молодому преподу философии.
Он вытаскивает член изо рта, бьет меня им по лицу. Размазывает по моим щекам слюни и смазку.
— Давай так, — говорит Алексей Иванович и ставит меня на ноги.
Разворачивает спиной к себе, наклоняет, так, чтобы я оперся о стол. Спускает с меня джинсы, мнет ягодицы шершавыми ладонями.
На столе все еще лежит смартфон, все еще светит моей страницей на сайте знакомств. Я смотрю на свою улыбающуюся физиономию, на свои невинные голубые глазки, пока Алексей Иванович по одному вставляет пальцы мне в очко.
— Разработано, — замечает он. — Ты у нас и правда шлюшка.
Он наклоняется, и его горячий влажный язык входит в меня, раздвигает мою дырку. Я закусываю губу, чтобы не стонать. Язык извивается внутри меня, выходит наружу и ласкает булки, потом снова входит внутрь. Ладони Алексея Ивановича на моих ягодицах, сжимают их до боли. Он похож на голодную собаку, дорвавшуюся до любимого лакомства.
Мое очко раздрочено настолько, что я почти не чувствую боли, когда крепкий хуй Алексея Ивановича входит в меня. Стараюсь только повыше поднять задницу, открыть себя как можно шире, чтобы принять все, что только можно.
Теперь по аудитории разносятся шлепки яиц по заднице. Голубые глаза с моей фотографии смотрят на меня реального. Меня, закусившего губу и натянутого на преподавательский член.
Мягкий и вежливый Алексей Иванович ебет меня так, что я готов орать от удовольствия. Перед глазами все прыгает — то моя анкета на сайте, то окно с распускающейся за ним весной. Мои мысли теперь не там, среди зелени и солнца, они полностью только здесь, в душной аудитории, где мое очко раз за разом принимает в себя большой влажный елдак.
— О, щас кончу, — хрипит Алексей Иванович и тут же замирает, вогнав в меня хер до упора.
Внутри толчками разливается что-то теплое, и я тяжело дышу, утирая с лица слюни и слезы. Задница горит, когда член выходит из нее, по ляжкам течет сперма. Я выпрямляюсь и поворачиваюсь к Алексею Ивановичу. Он заправляет член с яйцами в брюки, застегивает ширинку, утирает со лба пот.
— Ладно, — говорит он как ни в чем не бывало своим официальным преподавательским тоном. — На тройку вы сдали. Вас устроит тройка в зачетке?
— Нет, — отвечаю, натягивая джинсы. — Я пятерку хочу.
— Значит, придете на пересдачу.
193