Сам Денисов тоже удивлялся себе, замечая что его начали интересовать половые органы парня. Ведь так забавно наблюдать, как он дергает себя за конец, а потом из него хлещет белесая струя. И вообще, Денисов понял, что мужской член – красив. Особенно в эрегированном состоянии. Причем настолько, что еще немного, и Денисов готов был... поцеловать его. А может даже взять в рот. Про то, чтобы подставить кому – нибудь зад речи, конечно, не шло, хотя лейтенанта настораживало, что такая мысль вообще пришла в голову. К тому же проскакивала мыслишка, что если провернуть это с Никитиным, то никто не узнает.
Женька не питал к лейтенанту теплых чувств, особенно после того, как тот пытался подложить его под майора, но старательно скрывал это. За прошедшие месяцы он привык к тому, что лейтенант регулярно водит его в общежитие, где выдумывает все новые и новые развлечения. Женькин анус давно притерпелся к чужому члену, безболезненно впуская его внутрь. Больше того, Женьке начинали нравиться эти возвратно – поступательные движения толстого ствола в прямой кишке, что – то там задевающего и на что – то нажимающего, вызывая у парня эрекцию. Он уже не скрываясь постанывал и охотно подмахивал таранящему зад члену. А в прошлый раз Денисов вообще... сам у него отсосал! Захотелось ему, видите ли, узнать, что при этом чувствует Женька. Теперь знает, каково это, когда твою голову натягивают, пихая головку в горло. И что такое полный рот спермы.
Сегодня лейтенант, по обыкновению, сначала сунул Женьке за щеку, потом положил на живот, навалившись сверху и заправляя член в анус. Женька привычно расслабился, чувствуя как растягивается кишка. Однако через несколько минут лейтенант слез с него:
– Слышь, Никитин... есть к тебе одна просьба...
Женька уставился на него. До сих пор лейтенант обходился исключительно приказами.
– Трахни меня в зад. – и в ответ на удивленный Женькин взгляд добавил – Попробовать хочу. Я же вижу что тебе нравится, мне интересно, что в этом такого...
Женька охотно, предвкушая месть, поставил Денисова раком, тщательно смазал анус и с наслаждением загнал туда член. Наслаждение не имело ничего общего с сексом, а скорее было связано с чувством мести. И на самом деле не загнал, а плавно вдавил, под оханье лейтенанта покоряя глубины его кишки. А вот потом Женька, крепко держа пытающегося отодвинуться Денисова, грубо трахал между волосатых ягодиц, с наслаждением прислушиваясь к его болезненным стонам. Он бы трахал его часа два, но через десять минут кончил, с сожалением выпустив лейтенантские бедра.
– Ох – хо... – завалился тот на бок. – Никитин, это всегда так больно?
– Не, потом привыкаешь... даже приятно.
– Нихрена себе приятно... Теперь жопа неделю болеть будет...
– Да не, пару дней всего...
– Сколько – сколько!? Черт, что ж так больно – то... – Денисов перевернулся на спину. – Никитин, а ты точно все правильно делал? Смазал внутри и снаружи и все такое?
– Конечно!
– Странно... Я думал легче будет... Вот мать твоя с самого начала стонала и подмахивала, а потом кончила. Хотя тоже в жопе целкой была.
– Чего – о – о? – приподнялся Женька.
– Что "чего"? А, ну да, ты ж не знаешь... Ей денег не хватило, вот она и отработала недостающее...
Денисов не заметил, как в моментально потемневших Женькиных глаз
ах сверкнули искорки ненависти, но он с огромным усилием погасил их, помня о том что вышло в прошлый раз и послушный лейтенантской руке склонился, ловя его член губами.
Через несколько дней в части произошло ЧП. Темной дождливой осенней ночью караульный, стоя на посту, застрелил офицера. Караульным был Женька, а погибшим офицером – его ротный, старший лейтенант Денисов. Согласно официальным показаниям бойца, заметив в ночи две фигуры в плащ – палатках, он строго по уставу окликнул их раз, другой, но они не остановились и Женька, выстрелив для начала в воздух, расценил это как нападение на часового и открыл огонь на поражение. История оставляла много вопросов – как боец мог не узнать своего командира, почему тот не ответил на окрик часового, и вообще, что в этом месте забыл Денисов вместе со своим другом майором Кругловым.
Майор остался жив, так как после первого выстрела шлепнулся на землю и заорал "не стреляй!", но и он ничего толком не мог пояснить. Вроде бы Денисов позвал его куда – то, обещая что – то показать, а что и куда – он не знает. К нему особенно и не приставали, так как и у Круглова, и у покойного в крови обнаружилась лошадиная доза алкоголя, многое объясняющая. Женька же как болванчик, твердил одно и то же – ночь, темно, две фигуры, не отозвались... и дальше цитировал устав в той части, где описаны действия часового в подобной ситуации. Дознаватель опросил всех, и все как один твердили, что Женька парень мирный и добрый, зла ни на кого не держал, а у лейтенанта вообще ходил в любимчиках, так что злой умысел – это последнее, что можно подумать.
– Эх, Никитин! – хватался за голову полковник, приехавший во главе комиссии. – Ну как тебе такое в голову пришло!? Откуда тут, в центре страны, возле этого занюханного штаба, шпионы!? Кому оно нахрен нужно!? Да я тебе наперед скажу – вероятность того, что это не враг подкрадывается а алкаш заблудился – стодвадцать из ста! За каким хреном ты стрелял!? Они ж на ногах еле держались!
– Товарищ полковник, ночь же, темно... не остановились. А по уставу часовой обязан.... – затянул Женька ту же песню.
– Твою ж мать! – грохнул полковник кулаком по столу. – Никитин, ты дурак!?
Приехавший с полковником майор при этих словах встрепенулся и тихонько кашлянул. Полковник раздраженно взглянул на него, майор, поймав его взгляд, едва заметно кивнул и снова затих. Полковник вздохнул:
– Точно, Никитин, теперь я понял. Ты в самом деле дурак, вернее – псих. Психушка по тебе плачет! Как только таких в армию берут!?
Такое решение снимало некоторые трудности. Виноватыми оказывались врачи, поставившие на медкомиссии в военкомате подпись под словом "годен", да сам покойный, не распознавший бойца со съехавшей крышей. Так – то достанется, конечно, и всем остальным, но теперь хотя бы есть на кого попытаться свалить основную ответственность.
Поскольку такие диагнозы ставятся не приезжими полковниками, Женьку определили в психушку, где его должны были осмотреть профессионалы. На Женькин взгляд, жить можно было и здесь. Психи оказались не такими и страшными, особенно после того как прошел слух что на нем есть уже один труп. Те, которые находились в стадии ремиссии сами его сторонились от греха, а самых буйных он не встречал – те сидели под замком в другом месте. Зато начались бесконечные беседы с врачами. Особенно усердствовал один дедок с добрыми глазами, участливо расспрашивающий Женьку о жизни и подсовывающий разные тесты. Женька твердил все то же что и раньше, каялся и сожалел о содеянном.
На самом деле совесть его ни секунды не мучила. Женька конечно же видел кто к нему идет и помнил, как в голове взорвался огненный шар, когда он понял, что вокруг нет никого, а в руках у него заряженный автомат и право стрелять в нарушителей. Единственное, о чем он жалел – это что не попал в Круглова. Тот наверняка знал, как Денисов собирается получить с матери остаток долга, а может сам же и посоветовал. Конечно, если бы Женьке было известно, что Круглов тоже принимал активное участие в той оргии, то, возможно, первая пуля досталась бы ему, но и так вышло неплохо.
197