Одна мысль о порке ее всегда возбуждала, правда, ее и не пороли по-настоящему, так, баловство одно... Секс, каким бы жестким он не был, — вообще обсуждению не подлежит... Унижения? А что есть унижение? Ну, конечно, если тебя заставят вылизать языком унитаз — это унижение... Но разве тот мужчина, который сидел рядом в машине, может такое сделать? Наверное, может, а может и нет... Не попробуешь не узнаешь... Ну и прочее... все можно пережить, если относиться к этому правильно... Прошение, которое она составляла вроде тщательно, пытаясь соблюдать правила, которые на самом деле не знала, получилось сумбурным и корявым... Но тут было не до литературы... Она хотела этого, хотела... А когда она чего-то хочет — ее трудно свернуть с пути... День первой сессии... утро... в душе борются два чувства — страх и желание... Страх ее никогда не останавливал, желание побеждает. Сомнения? НЕТ! Дойти до конца — вот главная цель, узнать, почувствовать. Собиралась она в приподнятом настроении. Сегодня! Это заводило невероятно! Ошейник и браслеты... когда Хозяин застегивал их, Ларисе казалось, что вот оно — счастье...
Почему? Просто так хотелось... а еще хотелось увидеть себя в зеркале в полный рост. Почему-то ее это заводило. Что в них, в этих предметах? Какой смысл? Вопросы оставались вопросами... Ее возбуждало всё — то, что она не видит и не знает, что будет дальше, боль от плетки была терпимой, рукой больнее, но ведь этого она хотела... Вот только фраза: «Я не люблю чужие сценарии, но этот был уж больно хорош...», — заставил вздрогнуть — розы... три белые розы... В этот момент ей захотелось заплакать — ее УСЛЫШАЛИ, может быть впервые в жизни, не послушали, а услышали. Но потом в какой-то момент ей вдруг стало скучно. Снова чертик запел в голове: «И всё?» Напросилась, получила по полной, а что ты хотела, сама просила — получай! Слезы высохнут, боль уйдет, чувство благодарности останется. Ох, недопороли тебя, девочка, в детстве.
Да и не пороли вовсе... Самое приятное было потом, когда Хозяин позволил его помыть. Сколько эмоций всколыхнулось в ее голове. Вот так она мыла своих сыновей в детстве, ласково, нежно... ее мальчики. Да и сейчас бы это делала, хоть уже оба выше нее ростом, не позволяют, и правильно... сами, все сами. А Хозяин позволил! Дома Лариса долго сидела на своем диванчике и слушала любимую музыку. В голове никаких мыслей, на душе — спокойствие, некоторое ощущение опустошенности, приятной и расслабляющей. Лариса шевельнулась на диване, ее пес — щенок неразумный, спавший возле дивана, поднял голову и преданно взглянул сонными, щенячьими, наивные глазами: «Что, Хозяйка?», да ничего, спи, глупыш... И тут Лариса поняла все, что хотела понять. Вот он ответ — спит, вытянув лапы возле твоих ног. Это ты решаешь за него все — когда накормить, когда погулять, когда погладить, а когда дать по морде, чтобы не наглел, а когда и веником, и тряпкой отходить, как следует до визга, чтобы знал, что можно, а что нельзя. И кто скажет, что ему, неразумному, плохо живется? Хоть и решает за него хозяйка, когда ему свободным в снегу порыться, а какой путь на поводке пройти. И смотрит он на тебя преданно и в плечо ласково лизнуть норовит, когда на диван разрешат взгромоздиться. Так что ты искала? Унижение? Нет... тут спорный вопрос. Подчинение? Да... вот оно сладкое чувство — подчинение, полное и безоговорочное. Попробуй твой Грей не вернуться на зов в три секунды на улице, что ты сделаешь? Вот так и с тобой. И это невероятно приятное чувство — знать, что приказ — это решение ЗА ТЕБЯ. И тебе ничего не нужно делать, только подчиняться. Лариса перебралась на кровать, было уже почти утро. Она свернулась калачиком как обычно под одеялом и заснула, спокойно, без снов и мыслей, ей было легко.
191