покупка рекламы Секс по телефону
Sex видео на любой вкус
TrahKino.me
порно 18
СЕКС ПО ТЕЛЕФОНУ
SOSALKINO! видео на любой вкус
seksstories.net

Тетрадь по завещанию. Глава четвертая.

Глава четвертая.

Мысленно послав всё к черту, я сел в автомобиль, запустил двигатель, отправился домой. Меня действительно знобило. Пока доехал до своей холостяцкой берлоги несколько раз успел замерзнуть и вспотеть.

В квартиру я зашел, кислым, выжатым лимоном. Избавился от амуниции журналиста, снял туфли, куртку, предварительно, вынув из кармана мешочек-кисет. Открыл на кухне холодильник — одинокой, удовлетворенной наполовину женщиной, стояла недопитая утром минералка. Закрыл.

Прошел в комнату и, разглядывая вышивку на мешочке, устало рухнул на сексодром.

С одной стороны кисета, золотистой нитью, был изброжен круг, — посредине, крест маленький в кресте большом, который, лепестками, расходился на четыре стороны. Меж лепестков летели птицы, распахнув крылья порили над землей. С другой стороны мешочка орнамент был проще, что-то вроде человечка у которого сердцевидная голова с каплевидной точкой сверху. Одинаковыми, точь в точь, звеньями, рисунок повторялся многократно, проходил по ткани змейкой красной нити. Напоминая сплетение веревки, которая начиналась сердечком и заканчивалась безголовым человечком.

Зевнул. Достал из джинсов сотовый, позвонил.

— Вилка, не обижайся... Ты же знаешь, какой я противный, когда болею.

— Можно подумать, что когда здоров, ты белый и пушистый, — отходчиво, пробурчала она. — Аспирин выпей, закутайся в одеяло.

— Какой аспирин, Вилка! У меня и градусника нет.

— Антон, с «рожей» ты не шути. Я в инете того про неё начиталась! Вызывай скорую, если что.

— С психушки... В самый раз мне туда. Гелена в редакции?

— Уехала. Как я ей сказала, что ты заболел — попросил на сегодня выходной, она и уехала.

— А я просил?

— Антон! Хватит... Я тут любовную интрижку в интернете пытаюсь завести, а он, мало того, что отвлекает, так ещё и придуривается. Всё, отключаюсь!

— Подожди, Вилка! Привези мне что-нибудь похомячить. В холодильнике одна минералка и та выдохлась.

— Я тебе что, разносчица пицц!

— Ну, Вилочка, ну, пожалуйста!

— Слушай, женись, давай, уж!.. В обед приеду...

Вилка отключилась.

На меня накатила, то ли лень, то ли тяжесть. Сил хватило только расстегнуть джинсы и освободить своего «жеребца», который словно застоялся и просился из конюшни на волю.

Смыкая веки, подумал: «Может, мне его пришпорить? Если снова обожжет, опробую взвар».

Я вспомнил глаза Тины. Или как на яву увидел? Сначала светло-зеленые, они потемнели, словно от непогоды, зашумела, затрещала западными ветрами дубрава. На густой лес Брянщены наползла тень Мессершмитта...

****

— Сашка! Над нами два 109-тых, — передал я ведомому по связи, переворотом вниз, уводя И-16 из-под огня.

Чувствуя себя единым с машиной, пошел на вираж. Пикируя с высоты, мессеры били по нам из всех пулеметов...

— Охотники, мать вашу! Сашка! Заходим от солнца, в лобовую... Ну, выручай, милое!

Малоскоростной, в сравнении с мессером, но вёрткий ишачок вынес меня из-под огня четырех пулеметов фрица. Штурвал на себя, потянул самолет вверх, к солнцу. Пилот мессера, на долю секунды, потерял меня в его ослепляющих лучах. Снова вираж и ишачок вышел на 109-й, в лоб. Он попытался уйти под меня, я нажал на гашетку. Ишачок встряхнуло от огня из пушки и двух пулеметов...

Мессершмитт задымился, креном уходя в сторону. Я оглядел синее небо. И-16 ведомого горевшей свечей падал на землю.

— Сашка!

В груди полоснуло болью потери друга, в небе я остался один. Второй 109-й пытался зайти мне в хвост. Он тоже потерял ведомого, и даже расстреляв боезапас, нам уже не разойтись. Потянул вверх, я вышел на мертвую петлю. Мессер на вираж.

Мы встретили друг друга в лоб. Ас Люфтваффе открыл огонь, я тоже нажал на гашетку. Мои пулеметы молчали.

— Пусто!

Ишачок передернуло ударами — вспыхнул. Мессер стал уходить вниз, под меня.

— Ну, сука, держись!

Языки пламени слизывали лак с дерева обшивки кабины. Горел комбинезон, плавилась рука крутившая ручку подъемника шасси. А у меня в висках стучала только одна мысль: «Лишь бы опустились». Теряя сознание, надавил на штурвал грудью, «Ишачок» резко пошел вниз. Ударом меня выбросило из самолета...

Снова увидел зеленые глаза Тины — шумевший подо мной дремучий брянский лес. Превозмогая сильную боль в обожженных руках, раскрыл парашют...

****

— Чего это ты? Дверь не заперта, лежит! Я думала, он порнуху смотрит, а он в воздушный бой играет. Хозяйство, зачем вынул? Фашистов сбивать?

Я открыл глаза. Вилка закрыла ноутбук, что примостился на сексодроме рядом со мной, прикоснулась к моему лбу. — Да ты весь горишь! Температуру мерил?

— Чем? — проговорил я, приподнимаясь.

Вилка хмыкнула и стянула с меня джинсы, вместе с трусами, свитер. Расстегнула и сняла с меня рубашку.

— Давай, ложись под одеяло. Учти, никого рукоделия с рукоблудием, сегодня не будет. Некогда мне. Чай заварю, бутерброды с колбасой, сыром сделаю. Накормлю тебя, напою, и всё! Через полчаса не нужно быть в редакции, Гелена велела светской развлекухи из инета выудить, на целых две полосы, и переработать, чтобы плагиат не прочитывался.

— Знала бы ты, Вилка, как я сейчас фрица на таран взял! Не приставала бы ко мне с глупостями.

— Это на фашиста у тебя член встал? Антон, случаем, ты ориентацию не поменял? — Вилка улыбнулась. — Пошла чай ставить, пока ты и пол не изменил... И прикройся, меня твой «красавчик» всё равно не взволнует.

Я залез под одеяло, жар сменился ознобом. Вилка вернулась с тарелкой бутербродов и большой, полулитровой, чашкой чая. Поставила возле меня на тумбочку, сходила за выдохшейся минералкой.

— Вот тебе аспирин... Глотай сразу две.

Я сунул две таблетки в рот и запил из бутылки.

— У тебя даже заварки нет! Хорошо хоть холодная вода из крана бежит. Нашла какие-то корешки в мешочке, заварила. Ешь, а я пошл

а...

Жадно припав к горячему взвару, выпив половину, я вспомнил про кисет Тины. Я же его рассматривал, когда заснул. Ноутбук, наоборот, оставил в прихожей...

Лицо у меня стало кислым. Вилка поняла это по-своему.

— Не проси! Сказала, нет, значит — нет! Кто тебе такой интересный кисет подарил? Девушка, женщина?

— Девушка. Тина дала, заваривать и пить от жара.

— Тина? В твоей коллекции новенькая? Ой, гляди, доиграешься! Мешочек то не простой, с символами.

— С символами? Какими?

Вилка сходила на кухню, вернулась с кисетом.

— Вот смотри, — она указала на круг, — маленький крест в большом, знаки плодородия. Когда семечко прорастает, оно крестиком лопается, распускаясь под землей маленьким зелененьким росточком, что растет и тянется к солнцу. Оно же и женское детородное начало. Большой крест — лоно. Маленький — ребенок, росточек. Понятно?

— В общих чертах.

— А это, — Вилка перевернула кисет, — веревка твоего рода, от праматери до тебя, охламон. Видишь, завитки сердечком, а сверху точечка-сикелёк — женщина, ростки, в виде тебя безголового — мужчина, их соединение – совокупление. Веревка Рода, завсегда начинается женским половым органом, в нем жизни начало, а заканчивается мужским — кончиком. В данном случае — твоим, мой милый дрочер. Уж не напоила я тебя с подачи девушки зельям приворотным? Виагрой неподучей!

Вилка, через одеяло, подергала в разные стороны мой стоявший член, словно рычаг передач скоростей.

— Откуда про веревку, семя, ростки... знаешь? — спросил я, попытавшись его откинуть, но она не дала.

— Да так... Есть у меня одна, бывшая любовь, косит под чародейку. Но в знаках разбирается. Ну, я пошла.

— Стой! А... — я красноречиво посмотрел на бугорок одеяла.

Вилка перекинулась через меня аркой, уперлась в кровать левой рукой, правой дотянулась до ноутбука. Открыла, пробежала пальцами по «клаве» — на экране высветился портал порнухи.

Торс у Вилки, был хорошо натренирован, живот, при её женственности и мягкости, накачен — она выпрямилась, даже не задев моего члена.

— Дерзай... Двери захлопну...

Закрыл ноутбук и принялся доедать бутерброды. Горячий взвар корешков из кисета Тины, со знаками Рода и Плодородия, и, благодаря Вилке, сытый желудок, меня сморили. Уснул...

— Алевтинка! — услышал я, то ли сквозь сон, то ли в проблесках приходящего сознания. — Нашла! Вот он, на дереве, парашютом запутался.

— Точно он, теть Матрён? — послышался знакомый мне голос Тины.

Я приоткрыл глаза.

Подо мной стояла полная баба с вилами в руках — в платке, белой кофте с красной вязью узора на предплечьях и длиннополой темной юбке. К ней подбежала стройная молодуха. Одета она была примерно также, только платок повязан хвостами назад.

— Он! — ответила ей Матрена. — Я что своего от ворога не отличу. Лезь на дерево, посмотри – живой ли?

Подвязав края длинного подола, пояском под грудь, Тина ловко взобралась по ветвям ко мне. В очередном проблеске сознания я увидел стройные голые ножки. Услышал смешок.

— Нашла время смеяться! — крикнула снизу Матрена. — Живой?! Пульс пощупай!

— Да чего щупать! Не видишь, что ли?

Матрена пригляделась к разорванному ниже пояса летному комбинезону, отвернулась и перекрестилась.

— Господи, прости меня грешную.

Повернулась.

— Живой наш соколик, — проговорила Тина. Сняла с меня лётный шлем, вывернула и обтерла мне потное лицо. — Приняла Мать Земля, расстелись тебе ветками деревьев. Парашют-то сгорел, как раскрылся, на себя огонь взял. А ты только пооборвался, да немного опалился.

— Стропы... — пробормотал я.

— Ими ты и запутался.

— Не отцепляй! — крикнула Матрена. — Сейчас сена натаскаю...

Несмотря на приличный вес тела, Матрена понеслась куда-то с вилами.

— Там, недалеко, подвода. Не бойся. Не бросим мы тебя, соколик, — ласково проговорила Тина.

— Мы уже на «ты»? — снова пробормотал я, сухими губами.

— С чего ж я тебе выкать стану? Видели мы с Матреной, как ты, соколом ясным, с черным коршуном бился!

— Сбил?

— Коршуна-то? Упал он, за Десной, черным столбом к синему Небу взвился! Нам за реку дороги нет, по Старине живем, тайным скитом. За Десну не ходим, давно не ходим, а видеть — видим, как вы с ворогом на небе бьетесь. Ты пока не шевелошкайся, как бы ни оборвался. А я Матрене с сеном подмогну и вернусь.

Тина спустилась с дерева, так же ловко, как и взобралась. Скоро стараниями двух женщин под высоким дубом образовался небольшой стожок сена. Она снова залезла на ветви.

— Заправлю, а то ещё обломится, — не удержалась она и хихикнула, пряча мой стоявший член в лоскутья комбинезона.

Внизу, Матрена снова перекрестилась, но отворачиваться не стала, прошептала:

— Веревка, Род, — дай новый всход, не оборвись на мужской начале...

— Чего это она про веревку? — спросил я.

— То наше — Бабье, — ответила Тина. Тебе, соколик, оно не к чему.

— Нож, складной... Возьми в кармане... Стропы обрежь.

— В каком?

— Нагрудном.

Тина сунула руку, куда я указал глазами, достала пустой кисет. Увидела орнамент золотой и красной нитью.

— Откуда у тебя, пришлого из большого мира, солярные знаки?..

Подгоревшие стропы оборвались, я полетел на сено, слыша настойчивый звонок в двери...

****

Просыпаясь, раскинулся на сексодроме.

— Кто там?!

Ответом был еще один, продолжительный, с краткими перерывами, звонок.

Встал. Голый, полусонным, со стояком, пошел в прихожую, открыл входную дверь.

На площадке стояла взлохмаченная рыжая молодая женщина, в сланцах, красных трусиках и такого же цвета топике на лямочках, — на меня смотрела чуть прикрытая, зацелованная солнцем грудь.

— Секс-услуги. Вызывали? — произнесла она, опустила взор ниже и улыбнулась. — Помощь, срочную...



151

Еще секс рассказы