Это был очень жаркий июльский день, не такой как был вчера — дождливый и холодный. Сегодня воцарилась жара, которая своим раскаленным дыханием обжигала лицо, руки.
Подъезд был открыт, а лифт не работал. Стало ясно, что в доме нет электричества.
Теща встретила меня с радостной улыбкой и с радостью приняла из моих рук коробку в яркой подарочной упаковке. Теща всегда для меня была непонятным и странным человеком с приставкой «слишком» перед каждым словом, которым можно было ее охарактеризовать. Слишком серьезная, слишком ответственная, слишком внимательная. Но все это компенсировалось отменным хозяйским гостеприимством и торчащими сквозь футболку сосками, на которые я стал заглядываться в последнее время. Татьяна Викторовна не была красавицей, но ее правильные черты лица, доброе лицо, которое никогда не ощущало на себе прикосновения косметики, ее довольно неплохая для шестидесятилетней женщины фигура, все это будило во мне, в последнее время, самые черные фантазии. Нет, я не мечтал о ней, как о своей женщине, которая будет скакать на мне. Мне просто страшно хотелось увидеть ее голой.
Пот градом стекал с лица тещи, которая прижалась щекой к моей и чмокнула губами. Холодный пот увлажнил мое лицо, но это не было неприятно, а наоборот, я старался найти повод лишний раз прикоснуться к этой женщине. Татьяна Викторовна суетилась на кухне в светлых бриджах и белой футболке, которая со спины была насквозь мокрой. Видать женщина только недавно сидела на стуле и прислонялась к спинке из кожзама, что и оставило на ее спине мокрый след.
— Я так рада, — сказала теща.
— Я вижу размах радости. Маленькая свадьба намечается, — ответил я и прошел в кухню, в которой уже стоял накрытый стол.
— Представляешь, Саша, электричество только что выключили. Хорошо, что машинка достирала.
— Да, это конечно не радостно, — ответил я и сел на круглый табурет.
— Ага, садись. Я сейчас.
Газовая плита и раскаленная духовка раскаляли воздух в кухне еще больше, но стол был накрыт здесь, а значит вносить предложение переместиться в другую комнату не имело смысла. Занавеска на окне медленно шевелилась под потоками горячего воздуха, который проникал в комнату.
После второго тоста женщина расплывалась в улыбке, чувствуя, что праздник удался, и теперь не нужно было суетиться и прыгать по кухне. С аппетитом поглощая яства и запивая все это коньяком под мои тосты, мы сидели и беседовали на различные темы.
Теща то и дело стирала со лба салфеткой струйки пота, которые появлялись на нем после каждого глотка сока, или моментально выступали после влитой внутрь рюмки коньяка.
— Сейчас бы кондиционер работал, — сказала теща, — но будем довольствоваться только уличным воздухом.
День плавно перетекал в вечер, и чувствовалось, что зной становится не таким горячим.
А я в это время рассматривал тещу. Я обратил внимание, что футболка, в местах, где она соприкасается с грудью, уже пропитана потом, соски торчали сквозь тонкий хлопок, а сам я как-то бесстыдно стал заглядывать в глаза женщине, получая в ответ дерзкие взгляды и улыбки.
Мы сидели долго. Стрелка на часах приближалась к семи. Теща решила немного прибрать со стола и неспеша завертелась по кухне. Тут я вспомнил, что уже давно не курил и спросил разрешения выйти на балкон. Получив положительный ответ, я взял в прихожей оставленную мной пачку сигарет и вдохнул воздух, который отталкивался от раскаленного дома потоками зноя. Теща появилась рядом через пару минут и втиснулась между мной и оконной рамой, чтобы выглянуть на улицу.
— Когда уже появится электричество? — спросила она тихо. Но я, в глубине души, не хотел, чтобы это благо цивилизации появилось в этом доме, в этой квартире.
— А зачем? Уже прохладно становится, а дадут свет, сразу нарушится весь интим. А в темноте это будет незабываемый день рождения.
Теща засмеялась.
— Но свет для интима можно просто выключить.
— Да, можно, но это будет сделано специально, а так это веление судьбы, чтобы люди остались в темноте. Это я чисто гипотетически — о людях в темноте, — поправил себя я и закурил вторую сигарету.
Я взглянул на тещу. Она улыбалась. Машинально мой взгляд пробежал по ее лицу, которое играло малиновыми красками, отбрасываемыми от заходящего солнца. Дальше мои глаза пробежали по шее и опустились в декольте. Грудь лежала на руках, опершихся на край балкона, и теперь я мог увидеть, как между ними образовалась щель, в которую с шеи стекали капельки пота.
Окна были наглухо закрыты, кондиционер включен в гостиной, а свет во всей квартире потушен.
— За цивилизацию, — сказал я, и мы с тещей выпили по рюмочке. — Все, нет теперь передо мной соблазнительной мокрой женщины.
— Что соблазнительного в мокрой и немолодой женщине? — с улыбкой спросила теща.
— Каждому свое. Мне нравилось.
— Правда? Завтра опять будет жара, вот еще и насмотришься.
— Это намек на то, что я не попаду сегодня домой?
— А чего тебе на ночь глядя ехать домой? Спать, что ли, негде?
— В общем, придется до завтра ждать, — горько вздохнул я, придав юмористический оттенок вздоху.
— Ну, пока еще в квартире не прохладно, так что время у тебя есть насладиться этим зрелищем.
— Да я, собственно, ничего уже не вижу.
— Так что, будем включать свет? Давай вытяжку включим? И можешь курить здесь.
— Вот спасибо.
Я стал перед вытяжкой и закурил. Теща в это время подошла и нажала пару кнопок на агрегате, в котором вспыхнула лампочка, и заработал вентилятор, который начал высасывать воздух из комнаты.
Чувствовалось, как прохладный воздух вваливается в кухню.
— Грустно становится, — сказал я.
— Почему?
— А Вы чувствуете как холодный воздух пошел в комнату? Все. Конец мокрым маечкам.
Теща рассмеялась от всей души.
— Вот что ты хочешь? А? Скажи мне, — Татьяна Викторовна близко подошла ко мне и посмотрела в глаза.
— Может быть это будет немного странно, но мне хочется смахнуть рукой с вашего лба пот, с лица, с шеи. Может это и странное желание, но мне вдруг захотелось это сделать.
— Делай. Интересное желание, — как-то строго сказала теща.
Я смотрел в глаза женщине и медленно проводил рукой по ее лбу. Волоски становились мокрыми и приглаживались к голове. Я растирал пот по лицу женщины, а стояла передо мной теперь с закрытыми глазами.
— Вы хоть что-нибудь скажите, — тихо сказал я.
— Нежно. Приятно.
Я бросил окурок в раковину и провел двумя руками по шее женщины, медленно двигаясь к декольте. Затем я остановился и медленно повернул женщину к себе спиной. Она послушно развернулась. Я запустил руку под футболку и прикоснулся к ее горячей и мокрой спине, стал нежно ее поглаживать. Затем я снова взял женщину за шею и стал массировать ее, а затем предплечья.
— Это божественно. Мне никогда не делали массаж.
— Как так? Такого не бывает.
— Бывает, Саша. Бывает.
— Значит нужно восполнить этот пробел.
— Наверное.
— С меня массаж в подарок имениннице.
— Ловлю на слове.
Я повернул к себе женщину лицом, и мне захотелось прижаться к ней, что я и сделал. Я прижался лицом к лицу женщины, точно так же как и она прижалась ко мне днем, когда я вошел в дверь и меня ждал поцелуй в щеку.
— Ты такой нежный, — прошептала тихо теща. — Обними меня пока я горячая.
Это были самые замечательные слова, которые я когда-либо слышал от этого чел
овека. И правда, она была еще горячей. Я прижался к ней и почувствовал, как ее грудь прижалась к моей, я почувствовал, как ее горячие руки легли мне на плечи. Я чувствовал мокрые виски женщины, прикасающиеся к моему прохладному лицу.
— Можно Вас поцеловать? — спросил я.
— Как поцеловать?
Я не стал ждать ответа и нежно прижался губами к ее губам.
— Вот так, — ответил я.
— Приятно, — ответила теща.
Я снова припал к ее губам. Это не был поцелуй в полном смысле этого слова. Это было соприкосновение губ.
Я медленно стал посасывать нижнюю губу тещи, и она ответила мне тем же. Теперь это превратилось в нежный поцелуй.
— Предложение массажа еще в силе, — тихо сказал я.
— Он мне не помешает. Я же именинница, и видать меня немного ветерком продуло.
Татьяна Викторовна тихо сказала это и опять прижалась ко мне всем телом.
Так мы стояли несколько минут. Я гладил ее спину, плечи, а она крепко прижимала меня своими руками к себе.
— Кофе? — спросила меня женщина.
— Можно.
— Под сигаретку?
— Ага.
— Хорошо, когда нет пошлости. Мне это сейчас понравилось. Так романтично. Лучший подарок. Почувствовала себя сразу молодой на сорок лет.
— Я рад, что Вам так понравилось. Мне тоже. Мне нравится прижиматься к Вам.
— И мне. Хорошие объятия еще никому не повредили.
— Точно.
Теща залила кофе, а сама предупредила меня, что отправляется в ванную и вернется через несколько минут.
— Хорошо. Только дверь не закрывайте, — пошутил я.
— Без пошлости, — помахала пальчиком теща.
— Понял. Каюсь.
— Смотри мне.
Я пил кофе и курил. Теща вышла из ванной с мокрой головой в новых, бирюзовых бриджах и более свободной белой футболке. Только разница была в том, что эта футболка просвечивалась практически полностью.
— Как ты любишь, — сказала женщина.
— Я вижу.
— Ты в душ пойдешь?
Я вышел из душа только в трусах. Теща лежала на диване в гостиной и смотрела телевизор, попивая кофе из маленькой чашечки. Спиной она облокотилась о стопку чистого белья, которому была уготована участь быть поглаженным, что не произошло по причине отсутствия электричества.
Я сел рядом с тещей на диван, а потом нагнулся над ней и поцеловал в губы. Теща ответила взаимностью. Рукой я медленно поглаживал ее по круглому животу и целовал шею. Руки мои скользнули под футболку. Теща напряглась. Но я не стал бесцеремонно хватать ее за грудь, а только стал медленно поднимать футболку и целовать ее белый и круглый живот.
— Ох, не надо, — тихо прошептала теща.
— Почему?
— Я так стесняюсь своего живота.
— Нашла чего...
Я продолжил. Теща теперь не была так безапелляционна и разрешила мне продолжить. Закончив с поцелуями, я стал медленно поднимать футболку. Серьезный вид тещи резко сменился на странную улыбку, которая напомнила мне улыбку Джоконды. Это была и радость и страсть и удивление в одном выражении лица. Коричневые, круглые соски показались из-под ткани. Две большие круглые груди оказались прекрасны. Соски торчали вперед возбужденными кнопочками. Я наклонился и присосался к одному из них. Теща только охнула и прижала мою голову к своей груди.
— Как давно этого не было, и как мне этого не хватало, — тихо прошептала женщина.
На этом моя церемонность и культура романтического обольщения исчерпали себя. Рванув пуговицу и молнию на брюках тещи, я распахнул ткань и мгновенно погрузил руку в трусы женщины. Рывок, и вот моя рука уже чувствует на себе как горяча и возбуждена моя теща.
— А ты горячая, — тихо сказал я.
— «Ты» я принимаю только в случае, если ты меня будешь называть «мама».
— Хорошо, мама.
Быстро стянув с женщины бриджи и трусы, стянув футболку, я усадил ее на диване с раздвинутыми ногами, а сам погрузил лицо в мягкую и раскаленную вагину. Лобок женщины был покрыт волосами в форме большого треугольника, а вот все остальное, что было приятно, оказалось начисто выбритым и ароматным. Это касалось половых губ женщины, ее промежности и ануса.
Я лежал на ней всем телом и вталкивал во влагалище свой твердый член. Мама обхватила меня ногами и шептала в ухо слова любви.
— Ты мой герой... а-а-а-а... давай... глубже... ох-х-х-х, — приговаривала теща.
— А у тебя классный живот. Чего ты переживала?
Ответа не последовало. Мама улыбнулась, закрыла глаза и повернула голову в сторону.
Я кончал на живот женщины, которая прикрывала лицо от попадания капель спермы. После того, как я закончил, теща приняла очередной душ и вернулась в комнату в тонкой футболке, которая напоминала растянутую майку.
— Можно к тебе? — спросила она по-детски.
— Конечно. Иди.
Женщина села рядом со мной, и я обнял ее.
— У меня этого давно не было, — начала Татьяна. — Как-то все само собой сошло на нет, а самой было стыдно признаться, что хочется секса.
— Но сегодня ты поддалась.
— Все так нежно раскручивалось.
— У тебя очень красивая грудь, живот. Ты вся красивая, Танюша.
— Дурачок, — засмеялась теща.
Спустя пять мнут, я снова был до предела возбужден. Теперь теща сидела в кресле с широко раздвинутыми ногами и вдавливала свой круглый зад в его подушку. Мои пальцы ласкали ее точку «джи», а язык и губы скользили по клитору.
Пальцы начали уставать и делали не совсем уверенные движения, но мне казалось, что именно этого влагалищу тещи и нужно было. После того, как теща набрала воздух в легкие, а затем покраснела и взорвалась диким визгом, из нее ударила струя жидкости, а сама женщина затряслась в страшных конвульсиях. (Порно рассказы) Было такое ощущение, что во влагалище взорвалась бутылка подсолнечного масла. Такие скользкие, но прозрачные были выделения. Но хам и авантюрист во мне только просыпался. Сделав резкое движение, я погрузил во влагалище женщины свою ладонь, которая сжалась в кулак и начала тереть и трахать женщину изнутри. Очередной глоток воздуха и очередной оргазм со сквиртом. Женщина не на шутку расслабилась, что даже выпустила воздух из своего заднего прохода.
— Прости, — выдохнула Татьяна Викторовна. — Я не хотела.
Женщина стонала и держалась руками за боковины кресла так, что ее пальцы синели.
— Умоляю! Остановись! Больше не могу!
Но я продолжал стоять на коленях перед женщиной, вращать в ней свой кулак и сосать торчащий как горошина клитор.
— Уже становится больно, — сказала теща.
— Хорошо, — я остановил издевательство над женщиной. Медленно кулак выпал из вагины, после чего порция жидкости вытекла из него.
— Сегодня в тебе делать нечего, — сказал я, глядя на растянутое влагалище.
— Обойдемся как-нибудь, — с легкой улыбкой сказала теща.
— А ты любительница экстрима.
— Было так хорошо.
— Я рад.
Тещина кровать пахла цветами и свежестью В гостиной работал кондиционер, а мы расположились на большой кровати, перед телевизором, оба выкупанные и чистые. Но это длилось не долго — крепкий и здоровый сон окутал нас почти одновременно. Теперь теща прижималась ко мне задом, а я обнимал ее за грудь.
Утро принесло с собой аромат свежего кофе, сырники и довольное лицо тещи, готовящей завтрак зятю в трусах, лифчике и переднике.
Прохладный воздух обдавал нас, обнаженных. Я массировал тело тещи, а она испытывала удовольствие от первого в жизни массажа. Массаж закончился жестким аналом, от которого теща кончила струей из влагалища.
Так на протяжении нескольких дней я познавал ее тело, ее нежность, ее секреты, а она отдавала тело в мои руки и была готова на все, лишь бы испытать оргазм со своим любимым зятем, который мог быть то нежным, то грубым, но обязательно любящим и страстным, по отношению к своей теще.
210