Еще долго я буду вспоминать спокойную жизнь, которая как мне казалось, началась со сменой работы. С прошлого места работы я уходил нервно, со спешной и конфликтной передачей дел человеку, которому были «по барабану» и получаемая им гора бумаг, и сама работа.На новом месте меня ожидала несколько большая зарплата и перспективы карьерного роста, которые собеседовавший меня коммерческий директор цинично описал как «задвинешь наших и все двери перед тобой откроются». В том, что я смогу это сделать он не сомневался — иначе чего бы нам тратить три вечера и четыре с половиной часа на обсуждение моего перехода.
Новый коллектив встретил меня радушно и равнодушно. Уютненький кабинет, без излишеств украшенный сидевшими там женщинами, равнодушно посмотрел на нового специалиста отдела по работе внешними рынками — вежливые расспросы в первые полчаса-час сменились большим совещанием у шефа, на котором меня уже во всю стали вводить в суть текущих задач отдела. После совещания, вопреки тому, что рассказывают мужики поработавшие в женских коллективах, выбор колготок или новую помаду никто не обсуждал.
Так минул первый месяц. Было видно, что моя активность и глубокое понимание задач не прошли мимо внимания работавших со мной дам. Хотя и относились они ко мне ровно и доброжелательно, это была разная доброжелательность.Сидевшая боком ко мне Татьяна была жизнерадостно равнодушна. Мы вежливо общались по работе, но она почти никогда не интересовалась моим мнением по каким-то посторонним вопросам, которые нередко обсуждались в коллективе. Взглянет, когда я начинаю говорить, иногда кивнет, но тот же поворачивается боком и смотрит в монитор или в окно. Она носила юбки до колена, белые блузки и неизменные офисные туфли на небольшом каблучке.
Насмешливо равнодушной была Наталья. Она была подругой главного бухгалтера компании, к которой периодически надолго убегала с документами. Нередко такому визит предшествовал звонок, из которого становилось понятно, что девушки настоящие лучшие подруги уже давно прошедшие и огонь, и воду, и все, что там еще полагается. К слову сказать, называя их девушками я не сильно грешу против истины — обе они, как мне казалось, были чрезвычайно молоды для работы на занимаемых ими позициях.
Насмешливость Натальи не была раздражающей или обидной. Она просто смотрела и как бы говорила «будь ты в сто раз умнее и сделай ты в сто раз больше меня, я отсюда никуда не денусь». И я действительно думаю, что никуда бы она и не делась.
Третья дама в кабинете была устало равнодушна — ее верность компании, авторитет и должность были плодами не столько образования или опыта, сколько исключительной преданости руководству и компании. Ее звали Валерия. Скорее всего ей было уже около сорока пяти лет, но это возраст ей так шел, что неожиданно для себя и считал ее ровестницей — ну может не совсем, но что-то очень близкое.
Усталость ее проистекала из работы, которой она посвящала огромное количество времени, и семьи, которой она посвящала все, что оставалось.
Чем жили остальные дамы я так и не понял — они довольно редко говорили о своих личных делах, а если и говорили, то я далеко не всегда находился в кабинете, чтобы что-то услышать или понять. Ну разве что Наталья нередко в двух словах сообщала какую-нибудь новость своей подруге и убегала, киную трубку внутреннего телефона, обсуждать без свидетелей.
Семьи, если таковые и были, обсуждались очень редко и всегда такими фразами, которые не позволяли сделать какие-нибудь хоть сколь угодно четкие заключения.
В конце первого месяца работы я решил, что мои активность и амбициозность требуют того, чтобы немного раскачать здешнюю рабочую атмосферу небольшим неожиданным жестом. В пятницу я принес большой торт, пару бутылок вина, бутылку шампанского и небольшую бутылочку коньяка — вывал все это на невысокий свободный столик в углу комнаты и радостно потирая руки сказал заготовленную фразу:
— Дорогие товарищи женщины, — старательно затянул я пытаясь копировать товарища Сухова из советского боевика «Белое солнце пустыни», — Приглашаю вас отпраздновать месяц моего присутствия.
Ответом мне стало три взгляда различной продолжительности, но довольно одинаковой степени равнодушности. Впрочем, Валерия поднялась посмотреть, что же я там принес, а Татьяна быстро взглянув на календарь спросила:— Саша, месяц уже? Да?
Я радостно кивнул. И, повернувшись к никак не отреагировавшей Наталье, сказал:— Может быть пригласим Марию Михайловну? — вот так вот просто я пытался наладить более живое общение не только с равнодушной коллегой, но и с ее подругой. К слову, с нашим главным бухгалтером я и пообщаться-то толком не успел — мы регулярно здоровались в коридоре, но почти никогда не общались по работе: специально или нет, но все задачи по общению с бухгалтерией тянула на себе Наталья.
Наталья кивнула, но звонить не стала, быстро прошла к двери. Как мне показалось в тот момент, даже не взглянув на стол.
— Я ее позову. Почему бы и нет. — сказала Наталья.
Я расцвел от радости и рванулся помогать коллегам, которые в этот момент как раз перекидывались какими-то незначащими, но крайне подходящими в таких ситуациях, комментариями об принесенном угощении.
— Разливай лучше сразу вино. — сказала Татьяна — у нас все равно никто шампанское не будет.
— Да? А я думал, что я тут первый оригинал, который решился притащить в офис бутылку. — я не очень умело пошутил, еще раз ощутив, что за месяц я узнал очень и очень мало.
— Да, Наташа и Мария точно будут вино. А я может чаю с вами... зарулем.
В это время Валерия усмехнулась и потянулась к одной из бутылок.
— Я сам, я сам. — Я быстро открыл вино, достал из пакета пять пластиковых стаканчиков и разлил по ним вино. Сообразив, что стаканчиков надо все-таки четыре, я переставил один из них подальше от Татьяны, обошел стол с другой стороны и стал возиться с тортом.
Вино выпили буквально за двадцать минут. За это время Наташа и Мария (хотя я так и не решился обращаться к ней никак кроме «Мария Михайловна») успели усесться вокруг стола, и уже несколько раз громко хохотали обсуждая каких-то общих знакомых, при этом регулярно врываясь в нашу беседу с Валерией и Татьяной. Я как раз рассказывал тем о своей предыдущей работе и изматывающем месяце, который я потратил на передачу дел перед увольнением.
Я уже было совсем обрадовался тому, что смог создать такую атмосферу, когда в очередной раз понял, что атмосферу и тон общению я здесь задаю пока только условно. Сначала Татьяна вдруг посмотрела на часы и, без особого интереса к продолжению разговора, стала собираться домой.
Увидев, что Татьяна собирается, Наталья тоже обнаружила, что вино мы уже выпили — возникла неловкая пауза, в которую я тормозил, пытаясь понять, стоит ли предлагать дамам шампанское, которое они вроде как не любят. В эту паузу мы лишились еще и Валерии, которая успела решить для себя, что оставшийся вечер она посвятит дому и семье — не менее быстро собралась и, как мне показалось, с радостью избежав участи отказываться от шампанского или коньяка, убежала.
— Ну хоть вы меня не бросайте. — шутливо сказал я, открывая коньяк.— Коньяк? Ну давай. Хотя у меня и вино еще есть, — неожиданно бойко сказала Мария Михайловна и упорхнула в свою комнату.
Пожалуй вот этот еще быстрый рывок показал, что я имею дело с очень активной и спортивной дамой. На мгновение в разрезе длинной юбки мелькнула идеальной формы лодыжка, над которой, я ручаюсь, трудился не один тренажерный зал.
— У Машки там целый склад. — улыбнулась Наташа. — ей дарят много, а она домой не уносит.
Вернулась Мария с бутылкой, которую я поначалу принял за ведро. Ведро вина — именно так это и выглядело.
— Самое приличное из того, что есть. — Мария улыбнулась.— Пить все, надеюсь, не обязательно. — и подруги засмеялись.
Я улыбнулся и стал открывать хитрую крышку. Бутылка оказалась всего лишь двухлитровой — чудная форма объяснялась каким-то экзотическим происхождением. Я сейчас даже сказать не могу, что там было написано.
Открытый коньяк решили не игнорировать. Разлили небольшую бутылку в стаканчики и поставили на стол перед собой. Я дважды порывался его выпить, но все как-то не получалось перевести беседу в нужно русло, чтобы сказать немудреный тост «За успешную работу!».
В конце-концов я его сказал, мы выпили коньяк. И почти сразу же запили его вином. Наверно именно в этот момент я первый раз задумался о том, что торт толком никто и не попробовал. Похоже, что я наконец-то встретил людей, которые к ним, как и я, равнодушны. Однако, почти что нетронутый торт означал, что все под два литра вина и бутылка коньяка залились в нас совершенно без закуски.
Мы действительно стали немного раскованнее — Наташа и Мария шутили. Меня уже дважды поправляли, когда я пытался называть главбуха по имени-отчеству, а я радовался, что все происходит так удачно.В какой-то момент я в какой-то довольно остроумной шутке упомянул шампанское. Мы вспомнили и о шампанском — бутылку распили быстро. Оказалось, что дамы вовсе не против шампанского. Пить все мы не стали, но по хорошему стакану мы в себя залили. Выдыхающиеся остатки отставили на соседний стол, где уже горевал в одиночестве торт.
В очередной раз разлив вино я вздруг провозгласил тост «За вас девушки!». Это был исключительно восторженный тост — я только что не прыгал на столе, всем видом показывая, что я счастлив сидеть тут с ними. Дамы захохотали и выпили. Я с радостью опрокинул свой стаканчик в рот.
В какой-то девушки опять перескочили на обсуждение какой-то только им понятной темы, а я молча осматривался. Я думал о том, что завтра надо будет куда-то деть торт, хранить который совершенно негде, и убрать бутылки. Я даже задумчиво взял бутылку из под коньяка и задумчиво крутил ее в руках. Потом положил на стол и крутанул.
И тут же сообразил на что это сейчас похоже. Я никогда не играл в бутылочку или подобные игры, но совершенно не сомневался, что выглядели мои действия именно как намеренный запуск вращения бутылки.
Я смущенно дернул рукой, чтобы остановить бутылку и прижал ее к столу в положении горлышком на Марию.
Наталья и Мария переглянулись и заржали:— Ну ты даешь. Мы еще не настолько пьяные. — это Наталья.
— Настолько, настолько. — Мария.
Я смущенно начал бормотать, что-то типа «ну что вы, я...» и, собственно, «что я» я так и не придумал. Просто попытался убрать бутылку, но в этот момент Мария четко и звонко сказала:— И что сейчас — я сейчас чье-то желание выполняю или должна свое сказать?
— Ой, Машка — всему тебя учить надо. — Наташа наслаждалась моментом. — Целуйтесь. Ты крутил, а на тебя бутылка указала.
Я стал отказываться, а Мария смущенно сказала, что «целуйтесь» это, мол, какие-то странные правила. Обычно же на желание играют.
— Или на раздевание. — со смехом подхватила Наталья. — Ой, лучше б молчала, а то сейчас загадает Саша... Ой, загадает.— Ну что вы, ничего не надо... Ну то есть... — это уже я пытаюсь урегулировать, а висках мгновенно начинает стук.
Отлично закончил вечер, идиот.
— Так давайте уже о каких-нибудь правилах договоримся. — Мария Михайловна на секунду берет начальственный тон. — И крутанем еще раз.Она наклоняется к бутылке, рассматривает ее и говорит:
— Первый круг на какие-нибудь глупости, а там как пойдет. Да?
Я стараюсь промолчать как можно дольше, чтобы не принимать решение. За меня его принимает Наталья:— Ну давай.
Я мычу и тянусь крутить.
— Ну уж нет — теперь я. — Наташа крутит и бутылка останавливается на ней самой.
Крутит еще раз и горло указывает точно в мою сторону. Глаз — алмаз, блин.
В тот момент я ожидал любую глупость, но получил желание просто налить дамам еще по бокалу вина и элегантно подать, как отличный официант. Я превзошел себя, изобразив непойми что — именно так я себе представлял вышколенного официанта в каком-нибудь ресторане, где подают вино настоящим ценителям.
Потом бутылку крутанул я сам — выпавшей Марие я загадал рассказать нам какой-нибудь детский стишок. Такой вопрос в тот момент мне очень безопасным. Она выдавила из себя «в лесу родилась елочка». Мы радостно апплодировали и смеялись.
После этого мы выпили еще по несколько глотков вина и Мария крутанула. Бутылка сделал витков десят постепенно скатываясь со стола, когда ее прихлопнула Наталья — горлышко смотрело куда-то в сторону между ней и мной, но она уверенно сказала:
— Мне.
— Танцуй подруга! — Мария азартно вскинула голову и откинулась на спинку кресла.
Наталья сделала несколько странных па, несколько раз крутанула тазом и села обратно на свой стул. Ее красивое ухоженное лицо в этот момент было красным и чрезвычайно красивым.
— Теперь тебе. — Наташа уже крутанула и теперь горлышко смотрело на меня.Я даже и не увидел, как она крутила, а я уже слушал желание:
— Официантом ты уже был. Теперь проводи меня как швейцар — я в туалет хочу.
Я помог даме встать, отодвинул стул, шутливо подал несуществующую одежду и открыв дверь сказал:— Мадам, на улице холодно.
— Мадмуазель, дубина!
Мы заржали и я сел. За те несколько минут пока Наталья отсутствовала, я успел разлить вино, обсудить с Марией мою швейцарскую роль и полностью забыть, что желание исполнял я.
Пришедшая Наталья сказала:
— Я думала вы тут во всю целуетесь. — и крутанула бутылку еще раз.
В этот раз выпало Мариия, но желание относилось к нам обоим:— Целуйтесь.
Мы стали отказываться. И даже аргумент, что круг уже прошел, на нас не подействовал. Тогда Наталья сказала:— Не хотите целоваться — не надо. Тогда тот, кому выпадет сейчас, должен будет сделать мне массаж ног. Я на этих каблуках совсем устала — сейчас, вон, чуть в туалете не грохнулась.
Мы тут же бросились к ней, чтобы узнать в порядке ли она, но Наталья только крутанула бутылочку и выпила остававшееся в ее стакана вино.— О, Саша, помассируй, пожалуйста. — это было даже не желание, а тихая такая просьба.
Я как-то даже и не смог отказать. Присел сбоку, рассчитывая, что она как-то развернется и снимет обувь, но она только откатилась назад, чтобы я смог чуть-чуть сместиться и сесть между ней и столом. Я присел на корточки.
Я протянул дрожащую руку и стал пытаться снять с ноги Натальи туфельку на высоком и очень тонком каблуке. В этот момент я не видел не ее ног, ни ее саму. Я неудобно наклонился от чего у меня начало стучать в висках, неумело стал дергать застежку. От наклона качнулся и оперся на колени и левую руку — при это право я держался за застежку и дергал ее куда-то, куда я считал она должна была расстегиваться.
Наталья помогла мне второй ногой, точнее каблуком второй туфельки, буквально сорвав с себя туфельку. Она чуть не попала мне шпилькой в руку, но с промолчал. В этот момент я сидел и пытался понять как и что делать дальше.
Потом я вдруг понял, что дожидаться напоминания не надо, а сел на задницу с наклоном на одну ногу, взял ее ступную в руки и стал массировать. Я несмело разминал ей пальчики ног, едва касаясь ступню через темные колготки.
Наталья неожиданно откинулась на спинку кресла, пошевелила пальцами ног, крутанула ступню немного вправо и влево, и сказала:— Какой же кайф. Еще немного... Мне немного полегчает и я выиграю у Машки массаж второй.
У меня в голове раздался стон облегчения — это неудобная ситуация сейчас закончится.
От радости я стал делать массаж куда активнее: ласкал пятку, массировал каждый пальчик, растирал подъем.
— Ох, спасибо! — Наташа посмотрела мне прямо в глаза. И подкатилась к столу так, что я еле успел отпрянуть и вскочить на ноги. Как только смог — выпили мы все-таки немало.
Я смущенно сел и, чтобы занять себя, выпил стоявший на моем месте полный стакан вина. Мне полегчало — я почему-то свято верил, что второй раз такая неудобная ситуация не повторится.
— Маша, теперь ты.— Ну пусть Александр крутит. Посмотрим.
Ах да, я же кручу. Я крутанул несильно — так, чтобы ровно на Марию. На кого угодно из них.— Ну вот, Мария Михална, давай! — Наташе повезло.
Маша грациозно присела, подхватив юбку одной рукой и быстро разбираясь с застежкой на туфельке подруги. Потом вдруг уселась прямо в юбке на пол в позу лотоса и стала массировать подруге ножку. Я смотрел на это не веря своим глазам и только в этот момент мне в голову стали лезть мысли о красоте лодыжек моей коллеги, о ее длинных ногах на длинных шпильках и прочие глупости.
Чтобы не сидеть без дела, я стал говорить всякие глупость, что, мол, хорошо тебе сейчас Наталья. Наташа откинула голову назад, закрыла глаза и глубоко вздохнув сказала:
— Как и что мне надо крутануть, чтобы вы делали это одновременно? Ааааааах...
Я засмеялся, сочтя это отличной шуткой. А Мария вдруг сказала:
— Ну помоги же мне, я две ступни массировать не могу.
Я посмотрел на них, но ни одна из них в тот момент не обращала внимания: Мария сосредоточенно массировала левую ступню подруги, а та, откинувшись, сидела с закрытыми глазами.
Я встал, посмотрел по сторонам, как будто тут кто-то еще был и как будто этот кто-то смог бы мне помочь. Встал на одно колено и стал без энтузиазма массировать вторую ступню Натальи. От масса двух ног моя коллега начала глубоко дышать и несколько раз крутанула бедрами на стуле так, что нам пришлось на секунду прерваться, удерживая в руках ее ступни.
Маша аж даже назад качнулась, отпустила ступню и оперлась у себя за спиной одной из рук.
А я удержал и продолжил делать массаж. Для удобства я опять уселся на зад и пододвинулся так, чтобы ступня была прямо перед моим лицом.
— Какой кайффф... — Наталья выгнулась и, пользуясь тем, что я крепо держал одну из ее ступней, всунула мне в руку вторую.Я поймал ее и оказался с обеими ступнями в руках. Сквочь неплотную ткань я чуствовал как она немного шевелит пальцами ног, но взгляд мой фокусировался на чем угодно, но только не на ногах моей коллеги.
Я вдруг понял, что сейчас мы можем переступить какую-то грань, переступать которую я даже и не думал. Я собрал в себе силы и отстранился назад. Но тут ударился головой о стоявший сзади стол и полетел вперед, вжимаясь носом и лицом в голень.
— Отличный кадр. — Маша радостно показывала нам снятый ее на мобильный телефон кадр.
Я даже не видел что там. И вообще не понял какой кадр. А потом вдруг увидел, как лежу на ступне моей коллеги обняв ее за голень.
— Смешнее чем предыдущие. — это опять Маша.
— Какие предыдущие? — я был в недоумении.
— Ну там где ты ласкаешь Нате ноги.
Наталья засмеялась, откинулась на спинку кресла, посмотрела на меня и сказала:
— У нас все ходы записаны — теперь будем тебя шантажировать. — Ей было очень весело.
Я тут же поднялся и решил, что вечеринку надо срочно сворачивать. В этот момент я не думал о том, что есть какие-то фотографии, которые могут мне как-то навредить: я был совершенно уверен, что на фото ничего такого и нет, а вот прямо здесь и сейчас ситуация очень дурацкая и неудобная.
Я решил, что надо вежливо посмотреть на фото, которое все еще показывала мне Мария. А потом надо извиниться и валить отсюда подальше. Ну что тут еще делать.
Ой-е, не знаю про предыдущие, а вот это фото лучше бы никому не показывать — на нем я стою на коленях перед женщиной с несколько разведенными под юбкой ногами, стою наклонившись над ее левой ногой в позе, которая почти не оставляет сомнений, что через секунду я буду целовать ее ногу. Это вот так удачно Мария нажала на спуск в момент, когда я, ударившись об стол, летел в сторону машиной ноги.
— Удали ее. И все остальны
е тоже. — Я сгорал от стыда, но говорил уверенно и даже как-то напористо.
Но это никакого эффекта не произвело. Маша убрала телефон от моего лица и подошла к все еще сидящей на стуле Наталье.— Ну что, подруга, поймали мы парня!
Они дружно заржали.
— Нет уж — теперь останься. Обсудим условия твоей капитуляции.
— Да ну что вы, сдаюсь без боя. — Я старался отвечать максимально вежливо, но в голове кипели мысли о том, что телефон надо вырвать из рук.
— Конечно сдаешься. Тебе некуда деваться — фото говорит само за себя. Ты под каблучком.
Я не нашелся, что на это ответить, но в этот момент заговорила Мария:— За такое фото надо платить. Теперь уже и я хочу массаж, а может и что-нибудь еще.
Они опять засмеялись, а я сделал еще одну попытку выкрутиться:— Да, ладно. Лица почти не видно...
— Не смеши, девчонки и шеф знают интерьеры. Да и это не единственное это фото. — Мария вдруг стала жесткой. — Это будет конец карьеры тут, а может и везде — как босс решит. Особенно, если мы скажем ему, что ты нас сам домогался весь вечер — спаивал, а потом бросался в ноги.
Наталья заржала и продолжила за подругой:
— Срывал с меня обувь и делал грязные намеки. Да-да!
— Ой, Саш, да не бойся ты нас так. — Наталья подкатилась на стуле к столу, налила еще вина в наши стаканы. — Ничего мы с тобой не сделаем. Оторвемся чуть-чуть и отпустим.— А фото?
— А ты себя веди как примерный мальчик. И не увидит их никто.
Я понимал, что мне вот прямо сейчас нечем крыть. В этот момент Наталья кивнула Марие и они взялись за стаканы:— Выпьем за фотоаппараты!
Я выпил с девушками — я уже не чувствовал себя пьяным, а спорить с ними не хотелось.— Ну, а теперь я все-таки хочу свой массаж, но теперь он должен мне очень понравиться. — Наталья опять откатилась от стола. — Маш, а ты подумай, чего ты хочешь для себя. Нам сейчас все можно. Да, Саша?
Она без стеснения вытянула ноги и положила их на стол около моих рук.— Приступай.
Массировать на столе было неудобно — дурацкая какая-то поза. Я присел на колени и начал массировать ноги Наташе — мягко массировал ступни, уделял внимание каждому пальчику. Я старался делать все максимально аккуратно. Периодически я оглядывался на Марию — не фотографирует ли она меня опять.Но Мария сидела оперевшись на левую руку и молча смотрела на то, как я массирую ступни ее подруги. Она не пыталась фотографировать и я на некоторое время успокоился.
Наташа глубо задышала, поудобнее развела ноги чуть в стороны и потянулась.
— Сильнее. И выше.
Я подчинился. В который раз за вечер...
Мария зашуршала чем-то сбоку. Я бросил взгляд, но так и не понял, что она делает, и вернулся к массажу ног своей коллеги. Я постепенно начал чувствовать, где ей особенно приятно — это чувствовалось по тому, как слегка подрагивали ее ноги и учащалось дыхание.
— Выше еще...
Мои руки поднялись уже почти до самых коленей и еще выше означало массаж где-то там, где грань приличий будет уже пройдена окончательно. Я несмело положил руку выше колена и с легким нажимом продвинул сантиметров на пять вверх. Потом так же сдвинул вниз.
— Сильнее и выше. Что ты как маленький!
Команда была отдана и было понятно, что массаж ступней это только начало. Я стал водить руками по бедрам полулежавшей перед мной женщины. Поза была крайне неудобная: я на коленях, периодически наклоняюсь вперед, чтобы провести руками «сильнее и выше». Хорошо, что сейчас никто не снимает.
В этот момент я опять подумал о Марии и посмотрел в ее сторону. Меня как током ударило — я понял, что за шуршание я слышал сбоку — Мария уже сняла юбку и пиджак, оставшись в легкой рубашечке без рукавов, и колготках, под которыми к моей радости были видны трусики. Сейчас она сидела развалившись на кресле и не отрываясь смотрела на нас с Наташей.
Я вдруг понял, что только массажем это не закончится и решил, что надо предпринять еще одну попытку к бегству. Я попытался встать, но они похоже этого ждали и накинулись на меня как тигрицы: Наталья вытянула ноги и резким движением забросила их мне на плечи — и тут же с силой согнула ноги в коленях, впечатав меня лицом к себе в живот. Мария сзади сильно толкнула меня вперед. Я не успел пошевелиться. Не успел выставить руки — провалился вперед как кем-то опрокинутый манекен.
Уже через пару секунд сзади послышалось:
— Снято, Наташа.
Я уже все понял. Тут же попытался встать, но не тут-то было. Наташа удерживая меня за голову ловко откатилась назад и я опять уткнулся в живот. Точнее в этот раз уже ниже.
— Лежи спокойно, мальчик. Будешь дергаться, я эти снимки отправлю прямо сейчас.
Я замер. Мало ли, что этой суке придет в голову.
Лежать было неудобно, руки мои свисали мимо кресла и я попытался опереться на них. Наташа опять дернулась, чтобы не дать мне контролировать свои движения.
— Не дергайся. Молодец. Наташа, ты его хорошо держишь?
— Да, но пусть руки заведет за спину.
— Ты слышал? Быстро!
Я подчинился, что еще сильнее прижало мне лицом куда-то в область между бедер. Наташа тут же раздвинула ноги чуть пошире, чтобы голова моя полность была вжата в ее пах. Она сцепила ноги за спиной в замок, а руками обхватила мою шею сзади.
— Не вздумай дергаться. Фото помнишь?
Мария потянула мои одну мою руку к другой. Это заставило меня прогнуться и встать в позу, в которой я опирался лицом куда-то прямо во влагалище Натальи и коленями на пол. Мария свела руки так, что я смог схватить одной рукой другую, что оказалось и было нужно — мгновенно раздался треск скотча и руки мои за несколько секунд стали обмотаны несколькими слоями широкого скотча.
Вот попал.
Все это время я не понимал как и чем я дышу. Даже не задумывался. А теперь понял, что уже некоторое время ощущаю идущий сквозь одежду запах возбужденной женщины. Наталья не шевелилась, не пыталась что-то сделать с моей головой и лицом, но я совершенно четко ощутил, что лицо мое прижато к очень возбужденному влагалищу. Я много раз чувствовал такой запах потому что не был ни девственником, ни каким-то особенно брезгливым: куни и даже вылизывание чистых ножек и попок никогда не было какой-то запретной для меня темой.
Почему-то я понял, что сегодня все именно этим и закончится.
Мария в это время уже заканчивала обматывать скотчем мои ноги. Подергав руки и ноги, чтобы проверить крепкость скотча, она громко засмеялась и сказала:
— Вот теперь ты наш, мальчик. Наташ, отпусти его.
— А мне и так хорошо. Он мне так дышит...
Наташа впервые за все время пошевелилась. Немного оттянула мою голову назад, а потом решительно впечатала опять. Не стесняясь подруги она крепко прижала мое лицо к своему влагалищу и конвульсивно повиляла тазом. Она уже не просто полулежала на кресле, а откровенно выпятив свою киску вперед раскинула ноги на ручки кресла. Мою голову она держала за затылок и плавно покручивала из стороны в сторону.
— Хорошо... О...
Мария опять засмеялась:
— Сейчас будет еще лучше.
За спиной послышался шелест, который не оставлял сомнений, что она снимает остатки одежды. Я бы как-то отреагировал, если бы была возможность, но у меня только сердце быстрее начало стучать. Мой член мгновенно зажил своей жизнью: мгновенно колом он не встал, но явно стал наливаться кровью и подниматься.
Мария подошла сзади и плавно потянула меня назад:
— Давай положим его на пол.
— Ох... Ну давай.
За считанные минуты меня уложили на пол, а Наталья разделась. Делала она это без спешки и показухи — женщина была уверена в том, что она делает, не стеснялась подруги и четко знала, что сейчас ее ждет удовольствие.
Я пытался убедить их развязать меня, но сам не верил в свои слова. Я попался в самом худшем смысле этого слова: я был связан, я был сфотографирован в позах, которые не допускают двоякого толкования, я лежал на полу перед двумя практически голыми коллегами.
Мария и Наталья выглядели зрелыми женщинами. Было видно, что они не стесняются друг друга, но и никак не удиляют друг другу какого-то особого внимания. Их цель я — и вот он я лежу на полу у их ног.
Мария выглядела спортивной, с неочень большой грудью и плоским животиком. Мои глаза притянула девственная выбритость ее влагалища — оно просто сияло отсутствием волос. Почему-то в этот момент я не думал, что скорее всего сейчас я познакомлюсь с ним поближе.
За то мой член думал об этом постоянно. Крайне неудобно упирался в ногу и распирал штаны. Я не мог с этим ничего поделать.
Наталья была под стать подруге. Широкие бедра, которые я недавно массировал, а потом ими же был зажат в странный почти невероятный захват, высокая талия с более массивной грудью, которая показалась мне восхитительной, тонкая дорожка волос над выбритым влагалищем и татуировка цветкая чуть сбоку и выше.
Меня уложили на пол и подлижили мне под голову небольшую подушку со стоящей в углу кабинеты софы. Я лежал на своих руках, который так и остались связанными за спиной.
— Ой, наш мальчик еще и наслаждается моментом, — Мария в очередной раз засмеялась. Смех совсем не был нервным — она наслаждалась моментом, понимая, что кричать я не стану и вся ночь впереди. А если надо и всех выходные. Охрана все равно есть только на далеком первом этаже и ходить по кабинетам никто естественно не будет.
Мария, расстегнула ремень на моих брюках, потом пуговичу и молнию. Немного повозившись стянула брюки почти до колен. Мой член, казалось, сейчас порвет трусы и подпрыгнет и заживет собственной жизнью.
Я завороженно смотрел как Мария садится рядом с моими ногами... Но в этот момент обзор мой был полностью перекрыт Натальей, которая наконец-то решила получить свое. Она безжалостно уселась мне на лицо — причем сделала это в два приема: сначала она присела на корточки прямо над моим лицом, которое за счет подушки под головой несильно прижалось к ее влагалищу и попке, а потом сильно вдавив мою голову в подушку уселась в позе наездницы, обхватив мою голову и подушку своими ногами.
Я задышал сильнее полной грудью вдыхая запах возбужденной женщины. За все это время я не видел, чтобы она касалась своей киски или как-то пыталась себя возбудить. Это было поведение охотницы, хищницы, которая поймала добычу и не будет распалять и накручивать себя перед тем, как ее употребить.
В этот же момент Мария добралась до моего члена в штанах. У меня на секунду потемнело в глазах и я задергался, пытаясь выкрутить голову так, чтобы получить больше воздуха. Я вспотел, мне было душно, у меня стучало в висках, но я почему-то не думал про угрозу моей репутации, карьере — ничего вроде этого. В голове была пустота.
Наталья восприняла мои рывки, как знак к старту и плавно качнулась проезжая влагалищем по лицу сверху внизу. Я не мог понять это мой пот или ее смазка... Движение это было таким естественным и плавным, что я подумал о том, что она наверно очень обильно течет. Про свой пот и внешний вид я даже не задумывался.
— Маш, сделай так, чтобы он начал лизать меня. Я хочу, чтобы он подмыл меня после туалета.
У меня мелькнула мысль о том, что она выходила в туалет. До ее слов я совершенно не задумывался о том, что она там делала — пока не доходит до близкого контакта, обычно не фантазируешь о том, зачем в туалет ходят твои коллеги.
Я совершенно не чувствовал никаких противных запахов. Запах, исходивший от ее киски и ануса был обычным, но при этом крайне индивидумальным запахом возбужденной самки. И я старался гнать от себя мысли о том, что же Наташа делала в туалете: оба варианта меня не устраивали.
В этот момент Мария сильно сжав мой член оголила головку. Она сделала это одним быстрым движением, которое причинило мне дискомфорт, который я заметил на долю секунды. Параллельно с этим я ощутил огромное возбуждение, которое было сильнее всего, что я ощущал до сего дня.
— Дальше у нас два варианта, — под эти слова Наталья двинулась по моему лицу в обратную сторону и оперлась руками у меня за головой. — Ты либо делаешь то, что тебе говорят, либо начинаешь страдать уже сейчас.
Следом я на секунду задохнулся от неожиданной боли в пахе и опять задергался всем телом. Наталья тут же отозвалась на это несколькими резкими движениями, которые чуть не свернули мне нос.
— Это был небольшой шлепок. Не заставляй меня продолжать.
Я и не думал. Я замычал, что согласен.
— Язык высунь и лижи, — это уже Наталья. Она сидела на моем лице опираясь на подушку за моей головой. Ее грудь висела надо мной. Она отклонилась назад и кажется впервые за все время провела руками по своей груди и животу.
Я подчинился. Усердно вытянул вперед язык и стал водить им попадая не на ее киску, а на промежуток от киски до ануса и само отверствие. В этот момент у меня из головы полностью испарился вопрос о том, что же все-таки она делала в туалете. Я лизал, лизал, лизал и лизал, а Наталья глубоко дыша плавно раскачивалась на моем лице.
Я попадал на киску и наверно на клитор. Пуская слюни и пытаясь захватывать хоть какой-то воздух я шевелил языком из стороны в сторону разводя губки ее влагалища. В этот момент я совершенно забыл, что есть Мария, которая сидит (или уже нет?!) где-то около моего члена — мыслей о том, что она может присоединиться с наташиному удовольствию у меня не было. Я ничего не видел и не мог и предположить того, что случится дальше.
Мой член и яйца обожгло странное ощущение от приклеивающего скотчка и через десять секунд я понял, что одно из яичек сильно оттянуто и приклено в таком положении. За них последовало второе.
— Не дергайся и все будет отлично.
Я первый раз слышал о чем-то таком и сразу оказался участником действия. «Повезло».
В этот момент Наталья вытянулась вверх, а потом уселась так, чтобы ее киска была прямо напротив моего рта.
— Я уже хочу кончить, раб, — Наташа сказала это обычным тоном, без усилия или стеснения. Меня же слово раб немного зацепило в душе, хотя я понимал, что сейчас я именно раб, игрушка и вещь. На моем месте мог быть обычный вибратор, флакончик из душа или просто ручка расчески.
Я понял, что от меня хотя и стал водить языком вверх и вниз стараясь выписывать какие-то круги и движения из стороны в сторону. Наташа задышала, расставила ноги еще шире и каким-то остервенелым движением стала подергивать туда сюда бедрами. От этого стало неудобно, но ее это мало волновало — она качалась туда сюда и в этот момент я впервые ощутил большое количество липкой смазки у меня по всему лицу и во рту. Она была там и раньше, но именно в этот момент ее вылизываемая киска стала для меня пиздой хозяйки, которая использует принадлежащую ей вещь.
Мария в это время не теряла времени даром. Оттянув мои яички она переключилась на член, к которому у нее видимо не было никаких сексуальных желаний. Она полностью оттянула кожу к низу и зафиксировала ее там скотчем. От этого у меня опять потемнело в глазах и я подумал, что долго так не выдержу и видимо кончу. Но этому было не суждено случиться — следом за скотчем вокруг нежной кожи члена появилась еще тугая резинка, перетягивающая его где-то совсем близко к основанию, а потом и что-то, что Мария аккуратно ввела в отверстие в голове члена. Я дрожал от этого и боялся шевельнутся, чтобы не дать ей повод повредить что-нибудь.
— Вот так. Теперь я могу быть уверена, что ты не кончишь. А если все-таки кончишь, то тебе же будет хуже. Я постараюсь, чтобы ты запомнил... Слышишь, я хочу, чтобы ты не кончал.
Судя по звуку Мария встала и отошла. Потом я услышал какую-то возню. И вот слова:
— Наташ, я пощелкаю немного на твой телефон?
— Дава-ай, даааа... — Наташа раскачивалась по полной, а я после насилия над моим членом перестал шевелиться, застыв с высунутым языком.
— Ты чего замер! Работай! — Наташа оперлась руками назад и откинулась от чего ее пизда раскрылась.
Я стал лизать уже четко понимая где клитор, делаю длинные движения по губам. Наталья стонала не переставая и через несколько минут напрягла бедра так сильно, что я понял, что она скоро кончит. Я стал работать еще активнее, чтобы быстрее получить передышку. Я уже не думал, о том, что сейчас меня скорее всего снимают, добавляя к моем почти невинному досье новые и новые кадры.
Кончала Наташа долго. Она дергалась чуть не отрывая мне голову, стонала, натирала себе соски и грудь целиком, потом охала и качалась на моей лице. Совершенно не волнуясь о том, чтобы не задеть меня, она опустила руку, засунула два пальца между моим ртом и своей пиздой и стала разводить свои половые губы и тереть клитор. Ее пизда при этом испускала большое количество смазки — или это я уже был весь облит ей и она смешивая с потом текла мне на шею и на грудь.
Наконец она остановилась и завалилась на бок.
— Он твой пока, ох. Лижет нормально.
Мария подошла и держа телефон в левой руке наклонилась к моему члену. Я смогу поднять голову и видел насколько он налился кровью. Она мягко коснулась головку вокруг воткнутого в отверстие стержня от ручки и сделал несколько фото крупным планом. Потом она наклонилась над моим лицом, сфокусировала на него телефон и сделала фото, потом еще одно. Я представлял как выгляжу — весь в поту и смазке ее подруги, с красным лицом и ошалевшим взглядом.
— Открой рот.
Я не мог поверить в то, что она сказала.
— Открой рот я сказала. Не бойся. — Мария буквально подчинала меня своей позой. Мой взгляд не мог оторваться от объектива телефона в ее руке.
Я открыл рот — снимок, снимок, снимок. Потом Мария наклонилась надо мной и дернула мою челюсь.
— Шире.
Я подчинился и открыл шире. Мария выпрямилась и поднесла ножку к моему рту.
— Лижи. — Стараясь держать ногу так, чтобы было видно мое лицо, она сделала еще несколько снимков, а потом к моей радости отложила телефон.
— Ох и попал же ты. Будешь нашим рабом. — Она произнесла это уверенно и строго.
Я попытался возразить, но из горла вылетели какие-то странные звуки. Я сглотнул. В этот момент Мария перешагнула через мою голову, встала надо мной и сказала:
— Я сейчас сяду и ты начнешь лизать меня. Сам. Без напоминаний и угроз.
Так и произошло.
Она была совершенно другой: другой запах, другая кожа. Чувствовалось, что ее кожа смазана каким-то кремом, а влагалище не просто побрито и возбуждено, а искусно приготовлено к вылизыванию. Я не могу назвать это киской — это пизда, еще более крутая пизда, чем у ее подруги. Казалось, она знает секрет управления своей пиздой: она текла, она открывалась, она пульсировала — Мария скакала на мне не останавливаяся, не сбавляя темпа и не давая мне передохнуть.
Я думал, что так будет до самого оргазма, но не нет — у нее был заготовлен сюрприз для меня. Она остановилась и немного приподнявшись посмотрела мне в глаза и сказала:
— Я хочу, чтобы ты вытянул свой язык и сделал так, чтобы моя попка блестела. И чтобы тебе было приятнее, я признаю, что сегодня ходила в туалет по большому.
Я думаю, я дал ей повод смеяться. Я задышал и задергался, но что я мог в связанном состоянии с сидящей на мне женщиной.
Наталья где-то сбоку сказала:
— А ему уже не впервой будет — я ж недавно ходила тоже. И этот вылизал — даже не покривился. Седлай его подруга.
Мария развернулась на мне и села лицом в другую сторону, прогрулась и отставила свою попку, чтобы анус был перед моим лицом. Я несмело высунул язык и лизнул где-то сбоку.
— Так дело не пойдет. Давай-давай, — Мария легонько щелкнула по стержню, который уходил куда-то в уретру.
Меня это убедило и я стал активно лизать колечку ее ануса...
Продолжение следует.
142