Серега, плакался, что его припёрли к стенке одновременно две мамы. Его и Настина. И ему ничего не оставалось, как сдать меня. Мой фингал и его секс с Настей разбудили в нем должника, и он начал убеждать меня, что как только раскрутит Таню на секс, тут же попытается поделиться ею и со мной. Впрочем, я не слишком ему верил. Во-первых, он не особо продвинулся. Во-вторых, Таня производила впечатление не такой доступной, как Настя девушки, которую можно было передавать из рук в руки. Ну и в-третьих несмотря на нашу дружбу Серега не первый раз уже «кидал» меня и особой веры ему не было. Я знал, что в этом вопросе можно было надеяться только на себя.
Закончилась сессия. Увлеченный своей личной жизнью я откровенно подзабил на учебу. Теперь, как результат, вылавливал преподавателей и сдавал хвосты. Перспектива вылететь из универа меня нисколько не радовала. Пришлось взяться за учебники и как следствие, на какое-то время, забыть про Настю.
«Свято место пусто не бывает» — говорит народная мудрость. Хитрожопый Серега умудрялся выгуливать обоих девушек одновременно. После прогулок втроем они сначала провожали Таню (она жила ближе), а потом Серега провожал Настю. И пока я корпел над учебниками Серега корпел над гостеприимными дырочками моей девушки.
Благодаря незакрывающемуся рту Насти и не очень высокому интеллекту она быстро прокололась в каких-то мелочах. Припертая к стенке почти сразу созналась мне где, сколько раз и куда трахал ее мой друг. По ее версии Серега сначала напоил ее и «почти изнасиловал».
— А потом? — спросил я, спрашивая по последующие ее с ним встречи.
— А потом я уже не сопротивлялась, — не очень-то смущаясь, честно призналась Настя.
У Сереги на этот счет была несколько другая теория, мол это Настя заставила его. Для того, чтобы она не рассказывала Тане о нем. Но фак остается факом. Мой друг вовсю потрахивал мою девушку, если меня не оказывалось рядом. Моя девушка после того, как я узнал об этом не особенно-то и таилась. И без стеснения рассказывала мне, как очередной раз отсасывала Сереге где-нибудь в подъезде, пользуясь ранними зимними сумерками. Единственное, что льстило моему самолюбию, это то, что Настя, распробовав красавчика Серегу, не перестала трахаться со мной. Она все также с прежним энтузиазмом была «всегда готова».
После всего этого у меня не было никаких душевных терзаний, когда я пытался «втереться в доверие» милой Танюше. Благодаря подвешенному языку это получалось у меня неплохо. Чтобы остаться с Татьяной наедине, я избрал уже отработанную тактику. Когда у Сереги не получалось выбраться, теперь уже я выгуливал обеих подружек. Правда теперь первой домой отправлялась Настя, а потом уже я, провожая Танечку, вовсю разыгрывал участливого друга и пытался «помочь» их с Серегой отношениям. После того, как Серега начал трахать Настю, общение его с Таней все больше сходило на нет. Он уже не так активно пытался оказаться у нее в квартире и под ее маечкой. Таня это чувствовала и переживала по этому поводу, боясь, что у него появилась другая девушка. Я заверял Таню, что другой девушки нет, и аккуратно расспрашивал о том, насколько далеко она готова зайти с Серегой в их отношениях. В один из дней, Таня, краснея, призналась мне, что давно уже готова на всё. Просто очень боится первого раза. А еще того, что она ничего не знает и не умеет. Что Сереге будет не интересно с ней. Я увидел здесь свой шанс. Пообещал, что постараюсь рассказать ей обо всем, что знаю. Конечно же исключительно для того, чтобы у них с Серегой было все замечательно. Глядя в небесно-синие доверчивые глаза, начинал чувствовать себя последним подлецом. И продолжал изображать из себя психолога-самоучку.
В один прекрасный день, когда у Сереги очередной раз не получилось выбраться на прогулку мы проводили Настю и отправились к Таниному дому. Там, не первый уже раз, поехали на лифте на самый верхний этаж. Коридор дома заканчивался довольно большой захламленной лоджией, откуда открывался прекрасный вид на вечереющий город. Таня уже не стесняясь рассказывала мне о своих сомнениях, о том, что она ни с кем кроме Сереги не целовалась и даже не знает, правильно ли она это делает. Подвести ее к тому, что я должен оценить и дать дружеский совет оказалось даже проще, чем я рассчитывал. Мы самозабвенно целовались, наверное, уже и не думая о том, что задумывалось это лишь как небольшой тест. Мои попытки притронуться в процессе поцелуя к девичьей груди пресекались. Вспомнив, про ее поролоновые лифчики, я понял, что девушка очень комплексует по поводу нее и перешел на попку. Здесь не встретил никакого сопротивления и продолжил целовать, как оказалось, очень горячую и возбудимую девушку. Танюша дрожала. Я отлично чувствовал это, обнимая ее за попочку и прижимая ее горячей писечкой к своему бедру. А когда она стала тереться ею сама, изредка сжимая ноги, я был готов вопить от восторга.
Таня, мне казалось, даже расстроилась, когда я отодвинулся от нее, освобождая место между ее ножек своей руке. Оторвалась от меня. Непонимающе открыла посоловевшие глаза, но почувствовав, как моя рука накрыла ее нижние губки, лишь покраснела и с новой страстью ответила на мой поцелуй. Целовалась она, кстати, и правда неумело лишь приоткрывая рот и пытаясь посасывать мою губу. Я своим языком нагло вторгался в ее маленький ротик, пытался пройтись по ее язычку и извиваясь добраться до самых потаенных уголков симпатичного Таниного рта. написано для BestWeapon.ru Наверное, будь на ее месте опытная девица, она бы, и сама была шокирована моими действиями. Я тогда считал, что чем дальше я влезу в ее рот языком, тем более чувственным получится поцелуй. Мой опыт в основном базировался на порнофильмах, а это тот еще учебник. Но когда я освобождал место в ее ротике, приглашая её язычок за собой, Таня в какой-то момент и правда поняла меня. Сначала робко раздвинула языком мои губы, но с каждой минутой действовала всё смелее. И наконец наши языки уже сплетались в объятиях то в моем рту, то в ротике девушки моей мечты. На мою руку, во всю гладящую ее девственную писечку, Танюша никак не реагировала. Между нами правда была еще преграда в виде ткани ее легкого платьица и трусиков, и я занялся ее устранением, постепенно задирая платье.
И тогда и даже сейчас для меня было странным, что девушка позволяет трогать ее центр удовольствий, но не дает взяться за грудь. Сделав еще несколько быстро пресекаемых попыток стянуть лифчик с ее груди, я решил пока забросить это дело и помог второй рукой стягивая платье на талию. Танечка продолжала дрожать и наконец оторвавшись от поцелуя сообщила, что ее ноги не держат.
— Пойдем сюда, — я подвел ее к какой-то старой тумбочке находящейся среди стоящей рухляди. Она была грязной, но выглядела массивной и крепкой. А главное теперь мы находились еще дальше от двери и в сумраке нас было почти не видно. Таня продолжала стоять на ногах, слегка поддерживаемая тумбочкой под попку. Я занял позицию между ног, не давая ей сжать коленки. Похоже за минуту, которое заняло наше перемещение она пришла в себя:
— Мне кажется мы просто хотели попробовать. Может хватит? — неуверенно сказала она.
— Тебе не понравилось?
— Понравилось, но...
— Я просто хотел, чтобы тебе было приятно. Давай еще чуть-чуть пообнимаемся?
Видно было, что Таня сомневается и подыскивает слова, чтобы остановить меня не обидев, но я не стал дожидаться, когда она окончательно разберется в себе. Прильнул в поцелуе обнимая и глядя волосы. Позже я узнал, что нежное поглаживание головы успокаивающе действует почти на всех девушек. Тогда это было сделано по наитию. Где-то внутри я понимал, что нельзя сейчас давать ей думать и формулировать мысли и в то же время нельзя сразу снова хвататься за такую манящую мокренькую писечку. То, что она была мокрой я уже понял раньше, старательно разглаживая трусики на губках.
Таня хотела оторваться и что-то сказать мне, но я прижал ее голову к себе, и она сдалась, ответив на поцелуй. Когда я почувствовал, что напряженные бедра расслабляются, одна моя рука пошла в путешествие по ее телу, медленно оглаживая и опускаясь вниз. Другая продолжала перебирать ее волосы иногда перемещаясь на шею или поглаживая щеку и касаясь ушка. Когда моя рука прошлась по ее бедру и перебравшись на внутреннюю часть стала медленно подниматься вверх, попутно сдвигая платье, Таня даже сама отодвинула ножку, еще больше расслабив и окончательно усевшись на тумбу. Благодаря урокам с Настей, я уже достаточно хорошо знал где искать женский клитор и слегка пройдясь рукой по губкам, сосредоточился на нем, поглаживая круговыми движениями прямо через трусики. А когда Таня снова затряслась и пропихнула свой язычок ко мне в рот, я решил, что она достаточно возбуждена. Сдвинул трусики в сторону и прошелся пальцем по нежной девичьей щели. Сока было достаточно, чтобы, собрав его, смазать всю щелочку до самого клитора. Теперь я гладил довольно крупный капюшон легкими движениями вверх-вниз, иногда добираясь пальцем входа в маленькую дырочку, истекающую скользким соком. Я даже слегка надавил на дырочку, пытаясь ощупывая края понять, что это такое девственная плева и где она находится. Таня напряглась, и я снова вернулся к клитору, чтобы не испугать девушку раньше времени.
Когда я достал из штанов член и прикоснулся головкой к девичьей писечке, Таня открыла глаза и испуганно посмотрела на меня.
— Я просто поглажу. Палец шершавый, а головка гладкая. Не бойся, я по-настоящему не буду, — успокаивал я девушку.
Надо ли говорить, член торчал уже давно. С него сочилась смазка. Я держал его рукой и двигал головкой по нежной девичьей щёлке, стараясь большее внимание уделять клитору, но и не забывая скатываться головкой до самой дырочки. Таня поначалу вздрагивала, чувствуя мужскую головку, нацеленную на ее плёнку, но постепенно поверила повторяемым мною словам: «По-настоящему не буду» и расслабилась, позволяя даже слегка надавливать головкой на ее отверстие.
Я потом много раз пытался вспомнить и объяснить себе, что прои
сходило дальше. Иногда мне казалось, что я думал о том, что если я не сделаю этого сегодня, то завтра на моем месте окажется Серега с его здоровым членом. Иногда, что я сделал это из-за любви, которую я давно уже питал к этой девушке. Но, наверное, настоящей правдой будет местами обидное утверждение о том, что мужики думают членом. Как бы я не пытался оправдать себя, тогда я не думал ни о отсутствующих презервативах, ни о том, что обманываю поверившую мне девушку, ни о том, что с собой нет ни салфеток, ни воды, чтобы смыть кровь. На самом деле тогда я вообще ни о чем не думал. Приставил головку к ее дырочке и почувствовав, что она начинает проваливаться, схватил ее за попочку и толкнул бедрами прижавшись к девушке и не давая вырваться. Таня не закричала. Она просто испуганно пискнула и широко открыла глаза:
— Ты же сказал, что не будешь по-настоящему, — с обидой сказала она.
— Я не по-настоящему, — ответил я первое что пришло в голову и раздумывая как оправдаться.
— В смысле? — не поняла девушка, делая безуспешные попытки оттолкнуть меня.
— По-настоящему — это вот так! — я сделал несколько толчков в узком Танином влагалище вызывая у нее гримасы боли, — А я сделал — вот так! — я снова прижался к ней вогнав член почти до основания и улыбнулся. Ничего лучшего, чем свести все в шутку мне в голову не пришло.
— Дурак!
Увидев, что Таня восприняла потерю своей девственности без истерик и даже слегка улыбнувшись обозвала меня дураком я внутренне расслабился и даже позволил оттолкнуть себя, поцеловав ее напоследок в щеку. Попытался осмотреть произведенные мною разрушения, но в темноте мало что было видно. Я так боялся, что мой поступок вызовет Танину истерику или даже ненависть к себе, что теперь, когда она спокойно встала и начала отряхиваться, готов был проводить девушку до квартиры и уйти с чувством выполненного долга домой. Пытался не показывать этого, помогая девушке выбраться из нагромождений хлама и снимая с нее несуществующие соринки, но внутри меня все ликовало. Мой план по завоеванию этой девушки был выполнен на 200%. Даже если завтра она пошлет меня и начнет трахаться с Серегой, я все равно буду чувствовать себя победителем. Вот такие темные мыслишки витали в моей голове в тот момент.
Когда мы ехали на лифте на её этаж, Таня критически посмотрела на мои джинсы. Снять я их даже не подумал, ограничившись лишь расстегиванием ширинки и теперь это место было покрыто бурыми и белёсыми пятнами. Я не слишком переживал по этому поводу. Добираться домой я собирался пешком, а в темном городе никто их не заметит. Дома тоже сегодня ночевать должен был один. Попросив Таню повернуться, обнаружил небольшое бурое пятно и у нее под попкой.
— Что родителям скажешь? — спросил я озабоченно.
— Ничего.
— Как это?
— Они к бабушке уехали. Я сегодня одна. Если хочешь, заходи. Пятна тебе замоем.
Конечно же, я не отказался зайти к ней домой. И совсем не из-за пятен крови. Она пошла на кухню греметь посудой, а я разделся в ванной комнате, залез под душ, помыл член с лушпайками засохшей крови, обернулся полотенцем и принялся за трусы.
— Ты чего горячей водой? — раздалось у меня за спиной.
Я непонимающе обернулся. Таня объяснила мне, что кровь нужно отмывать холодной водой, иначе пятна останутся навсегда. Выгнала меня и сказала, что все сделает сама. Она оказалась права. Трусы с пятнами крови я гордо хранил в шкафу, они так и не отстирались.
Пока я бродил по комнатам знакомясь с квартирой, заверещал чайник. Я налил чаю и любовался видом из окна. Таня подошла ко мне и прижалась сзади. Было очень приятно. И это ощущение перемешивалось со стыдом от того, что я сделал с нею. В результате получалась какая-то грустная нежность. Я повернулся и обнял Таню:
— Я люблю тебя!
— Я знаю.
— Откуда?
— Я же видела, как ты смотришь на меня. Даже Настя это заметила. Она говорит, что ты встречаешься с нею, только чтобы бывать со мной.
Такие выводы были для меня откровением. Даже я себе таким образом не озвучивал наши отношения.
— А как же Серега?
— А чего с Сережкой? — не поняла она.
— Ну ты же с ним хотела.
— Точно дурак! Сами поделили нас. Меня кто-нибудь спрашивал? На самом деле Серёжка моей маме очень понравился. Она как увидела его, постоянно говорит, замуж за Серёжку выйдешь, красивые детки у вас будут. А папа наоборот не любит его. Говорит скользкий он какой-то. Ненадёжный.
— А ты?
— Я? Не знаю. Он красивый, с одной стороны. Но так, как с тобой с ним не было. Ты какой-то родной и пахнешь хорошо, ну и вообще... Я не знаю, как объяснить это.
Я обнял ее. Мы постояли, прижавшись и сели пить чай. Даже не целовались.
Таня встала из-за стола:
— Пойду посмотрю высохли штаны или нет.
Ушла в ванную. Зашумел душ. Я пока сполоснул посуду. Таня вышла все в том же халате, но в этот раз он не оттопыривался от поролонового лифчика.
— Влажные ещё штаны. Если хочешь можем пока видик посмотреть (по тем временам роскошь, которой гордились люди), или... можем еще поцеловаться, — Таня покраснела, заканчивая фразу.
Я без слов, чтобы еще больше не вгонять в краску девушку обнял ее и прижался к губам. Оторвавшись от поцелуя, Таня взяла меня за руку и повела за собой. В свою комнату с до сих пор узкой подростковой кроватью она меня не повела. Наверное, мы пришли в спальню ее родителей с большой кроватью посередине. Небрежно сдернула покрывало, и мы упали в объятия друг-друга. Несмотря на упирающийся в ее ногу член, никаких поползновений в сторону ее щелки я не предпринимал. Даже не ласкал рукой ее клитор. Из-за увиденной крови, я был уверен, что у Тани сейчас там рваная рана, которая может снова начать кровоточить от малейшего прикосновения. Зато с наслаждением вылизывал ее маленькие грудки. Несмотря на развитый таз и вполне взрослую волосатость ее лобка, грудь Тани осталась в подростковом возрасте. Она припухла, как у двенадцатилетних девочек, выдавила наружу бледно-розовые соски правильной формы и остановилась в росте. Наверное, Танечке стоило больших усилий полностью оголиться передо мною. За это я, не жалея слов, рассыпал комплименты по поводу красоты ее тела. Таня поняла, что активных действий от меня она не дождется даже несмотря на то, что халатик ее давно распахнулся и она вполне явно намекала, прижимаясь голым лобком ко мне и даже совершая недвусмысленные движения. Тогда она перевернула меня на спину и целуясь взгромоздилась сверху. Полотенце, которым были обернуты мои причиндалы к тому времени давно уже сползло с меня и мой торчащий член уткнулся в нежные завитки ее волос. Я лишь испуганно наблюдал за выражением ее лица, когда Танюша поймала своей дырочкой головку моего члена и стала покручивать тазом, навинчиваясь своим скользким и горячим, но тугим влагалищем на мой член. Глаз она так и не открывала. Гримаса боли ненадолго исказила ее невинное личико, но не заставила отступиться пока не натянулась на член полностью. Двигаться на члене она не стала, привыкая к новым ощущениям. Я оторвался от поцелуя и спросил ее:
— Болит?
— Почти нет. Я думала больнее будет. Если хочешь, давай по-настоящему.
— А ты хочешь?
— Да.
— Может в другой раз? Пускай заживёт?
— Потерплю. Хочу узнать, чем Настя так хвалится постоянно.
И я качнул тазом. Старался делать это медленно и аккуратно. Из-за этого к оргазму не приближался и мучал бедную девочку очень-очень долго. Впрочем, бедная девочка благодаря этому не испытывала большой боли, мы аккуратно растянули то, что не успело порваться. Хоть никто из нас этой ночью так и не кончил, судя по постоянно хлюпающей Таниной киске, возбуждение ее не покидало. Я не постоянно трахал ее, иногда покидая уютную дырочку, зацеловывая ее тело или оглаживая его массирующими движениями. Потом снова аккуратно входил и медленно двигался внутри, на забывая целоваться. От постоянных стонов и поцелуев жидкости в наших организмах кончались. Хотелось пить, но не хотелось отрываться друг от друга. Наконец Таня не выдержала:
— Умираю, пить хочу!
Я набрал на кухне холодной воды, протянул своей милой девочке. Мой опадающий член был покрыт заскорузлой корочкой высохших соков. Я ушел в ванную, стоя под струями прохладной воды чувствовал, как гудят яйца. С намереньем сейчас уж точно по-настоящему трахнуть Танечку и в конце концов кончить отправился к ней.
Танечка лежала, поджав под себя одну ногу и выпятив попочку с потрёпанными губками. Я даже подумал, что она специально так легла, чтобы мне было удобнее пристроиться к ней. Смущало лишь спокойное дыхание спящего человека. Я провел рукой по изгибам ее тела, скользнул по подсохшим губкам. Таня даже не шевельнулась. В комнату пробивался предутренний свет. Посмотрел на часы — скоро пять. Поцеловал Таню в щеку. Снова вернулся в ванную, пощупал одежду. Трусы уже высохли, а вот штаны были слегка влажными. Натянул на себя одежду и вышел из квартиры захлопнув дверь.
Что было дальше? В общем-то здесь я и хотел закончить свой рассказ. Могу лишь коротко рассказать, что какое-то время жил еще «на две семьи», трахая обеих подружек. Таню с любовью, а Настю из чувства долга. Я ведь все еще считался ее парнем. Серега, когда узнал, что Настя уже не девочка был уверен, что-теперь-то точно добьется своего. Но Таня ему так и не дала, хоть официально они не расстались. Был странный период наших отношений, когда мы гуляли все также вчетвером уже зная друг о друге. Но во время прогулок продолжали делать вид, что ничего не изменилось. Таня, когда у нее получалось выбраться из дома приезжала ко мне. Училась она прилежно, поэтому происходило это очень редко. Серега продолжал трахать Настю, когда у меня не оказывалось рядом. Знала ли об этом Таня? Не знаю. Я ей так и не рассказал ни о нашей групповухе, ни о Серегиных с Настей потрахушках. Возможно Настя с Таней сами в какой-то момент решили выяснить отношения и договорились прекратить наши встречи. В один из вечеров они сказали, что нам больше не стоит встречаться. И я и Серега чувствовали себя с одной стороны виноватыми в этих странных отношениях, с другой, достаточно гордыми, чтобы не выяснять причин этого решения. В общем мы расстались и больше не виделись. Серега почти сразу нашел себе новую девушку, я стал больше пропадать в качалке. Так и закончилась эта история.
321