Поправив здоровье той же водкой, он плотно позавтракал и засел в кабинете. Голова прошла. В памяти всплыло вчерашнее развлечение с Прошкой и его женой. Николай Федорович крякнул и почесал в паху. Да, славно все получилось. Надо с Прохором поговорить будет. Вдруг жена ему что – то рассказала? Впрочем, если до сих пор возмущенный супруг не ворвался, наверное, молчит.
До полудня Николай Федорович работал, углубившись в текущие дела. Затем решил перекусить и немного передохнуть. Ни Прохора, ни его жены до сих пор не было видно. Спят что ли до сих пор?
– Кузьма! – подозвал он пробегавшего мимо лакея – Прохора не видел?
– Видел, барин! Здесь он где – то!
– Ну ладно, иди.. – отпустил его Николай Федорович.
В кабинете он раскурил сигару и уставился в окно. Вот ведь интересно! – рассуждал он – Стоит только о племяннике подумать, а перед глазами сразу Катька всплывает. Да не как – нибудь, а именно на той кровати, с ногами в стороны, ляжки белеют, а между ними... ах, хороша, чертовка! Рука сама скользнула в штаны, обхватив готовый к бою орган и оттягивая кожицу с головки, коснувшись ею грубой ткани. Этого хватило, чтобы Николай Федорович принял решение.
– Кузьма! – гаркнул он, выдергивая из штанов руку.
В дверь моментально просунулась голова:
– Чего изволите, барин?
– Прохора ко мне позови! Быстро!
Голова исчезла. Очень скоро Прохор стоял перед дядиным столом. и выслушивал указания.
–.. . а потом заедешь к господину Иванову, заберешь у него для меня пакет. И можешь возвращаться. Ну как, не трудно тебе оказать дяде такую услугу?
Никуда ехать Прохору не хотелось. Город он знал плохо, но даже его скудных представлений хватало, чтобы понять что переться придется на другой конец и уйдет на это не меньше чем полдня, но и отказать дяде было неудобно. Он согласно кивнул.
Полчаса спустя Николай Федорович стоял у окна, наблюдая как Прохор вышел из дома и укатил на извозчике.
– Кузьма!
– Чего изволите?
– Позови – ка мне Катерину Дмитриевну...
Николай Федорович плотоядно ухмыльнулся глядя на закрывшуюся дверь.
Катерина робко постучала в дверь дядиного кабинета.
– Входи! – донеслось оттуда.
Вопреки обыкновению, он встретил ее не сидя за столом как обычно, а возле двери.
– Здравствуй, Катенька! – широко улыбнулся он, и подхватив ее под локоток увлек к дальней стене, где у камина стояли широкий кожаный диван и два глубоких кресла. – Извините, что потревожил, но у меня к вам дело...
Катерина отметила про себя бегающие глаза дяди и его учащенное дыхание, но поначалу не придала этому значения. Однако сделав несколько шагов, почувствовала, как его рука легла на талию и сразу же поползла ниже. Она рванулась в сторону, но Николай Федорович дернул ее к себе, прижимая к груди. Теперь обе руки легли на ее ягодицы, жадно ощупывая их. Все происходило молча. Дядя, сопя, начал задирать ей юбку. Катерина, собравшись с силами, вновь предприняла попытку вырваться из его объятий.
– Не дергайся, Катюша, мы быстро.. – сдавленным голосом шептал он ей – Тебе же теперь не в первый раз...
Он оставил в покое ее юбку, расстегнул брюки и вложил твердый горячий член в руку. Надеясь, что, может быть, он этим и ограничится, она обхватила вздувшийся орган двумя пальчиками и несколько раз провела по нему. Дядя зарычал и опять потянул юбку кверху, на этот раз спереди. Подняв ее до пояса, он моментально забрался ей между ног и тут же раздраженно прошипел:
– Дура! Кто тебя научил дома ходить в панталонах!? Или ты собралась куда – то?
Стянуть их у него сразу не получилось. Николай Федорович решил отложить это на потом. Толкнув Катерину на диван, он обеими руками сжал ее голову и уперся членом в губы, больно прижав их к зубам.
– Открой рот! – приказал он, надавливая.
Губы чуть приоткрылись, член втиснулся в рот, растягивая его.
– Зубы убери! – поморщился Николай Федорович.
Катерина послушно попыталась разинуть рот еще сильнее..
– Да не так! Губами его сожми, губами! И соси!
Она добросовестно попыталась так и сделать и вскоре вполне удовлетворительно управлялась со снующим во рту членом. Дядя даже иногда замирал и постанывая, гладил ее по голове пока она с чавканьем обсасывала головку. Потом, правда, ему этого становилось мало и он, положив руку на затылок, притягивал ее голову к себе, доставая головкой до самого горла. Другая его рука все это время больно мяла ее грудь, выкручивая сосок.
Катерина, смирившаяся с членом во рту, тем не менее с опаской ожидала кульминации, совершенно не представляя что делать, когда сперма польется ей в рот. Однако, к счастью или наоборот, до этого не дошло. Николай Федорович вдруг поднял ее на ноги и присев перед ней, забрался под юбку с головой. Повозившись там, он стянул с нее панталоны и ненужная тряпка полетела в угол. Дядюшка же, вместо того чтобы выбраться из – под юбок, остался там и легким подталкиванием заставил ее расставить ноги как можно шире.
Гадая, что это может означать, Катерина ощутила, как между ног вдоль всей ее щели скользнул дядин язык. Повертевшись возле заветной дырочки, он поднялся чуть выше и принялся настойчиво теребить выступающую там горошину. Одновременно с этим в вагину, растягивая отверстие, ввинтились пальцы. Поначалу это заставило ее напрячься, но вскоре низ живота заполнила приятная тяжесть. Бедра своевольно подались вперед, прижимаясь к дядиным губам. Ноги подгибались и Катерина тяжело завалилась на диван, раскидав ноги в стороны.
<
p>Николай Федорович взобрался сверху и медленно втолкнул член, внимательно наблюдая при этом за выражением ее лица. Влагалище выделило достаточно смазки и проникновение произошло легко и безболезненно. Катерина почувствовала только, как ее растянуло изнутри нечто вздрагивающее, а к клитору плотно прижался дядин лобок. Николай Федорович медленно – медленно, словно дразня, вытащил из нее свое хозяйство и так же вставил обратно, прислушиваясь к своим ощущениям. Упругое молодое влагалище ему определенно нравилось.
Хуже было другое – сперма переполняла его и в любую секунду была готова вырваться наружу. Катерина под ним шевельнулась, чуть не доведя до оргазма. Его таз непроизвольно дернулся, затем еще раз и Николай Федорович разочарованно застонал от того что не успел в полной мере насладиться молодым телом, распластавшись на женщине, пока член, сокращаясь, выплевывал из себя последние капли.
Катерина, почувствовав это, чуть не прикусила губу от досады. То восхитительное состояние, охватившее ее, с центром где – то между ног, так и осталось неполным. Она прекрасно знала, чем примерно должно было все завершиться. До свадьбы, несмотря на строжайшее воспитание маменьки, она иногда, забравшись в кусты в глубине сада, трогала себя там, замирая от страха и наслаждения.
Выйдя замуж, она прекратила это, считая нечестным по отношению к мужу. Сначала она ожидала подобного при супружеской близости, однако с Прохором ничего подобного не получалось. Его здоровенная елда ничего, кроме боли не доставляла. Хорошо еще, что хватало его ненадолго. И вот теперь, едва начавшись, сразу же все и закончилось. Пока Николай Федорович одевался и приводил себя в порядок, Катерина лежала в той же бесстыжей позе, наблюдая за ним.
– Ну вставай уже! – потянул он ее за руку.
С трудом сведя затекшие ноги, она поднялась, не обращая внимания на стекающую по ногам сперму. Дядя сам вытер все ее же панталонами и отбросил их в сторону.
– Все, иди. Если понадобится, я тебя позову.
Прохор в это время, пребывая в неведении относительно дядюшкиного времяпрепровождения, чертыхался, разъезжая по его поручениям. Все не клеилось с самого начала: то нужного человека не оказывалось дома и его приходилось ожидать, то бумаги были еще не готовы. Преодолев все трудности, он, довольный собой, вывалился от Иванова, сжимая пакет и на улице налетел на вчерашнего знакомца – поручика.
– О, Прохор! – обрадовался он. – Как ты вовремя! Пойдем со мной!
– Нет, Сергей, мне к дяде надо, пакет отдать.
– А это непременно сейчас надо сделать? – погрустнел поручик.
– Ну... Про это он ничего не говорил...
– Тогда спешить не обязательно! А у меня вопрос жизни и смерти!
– Да что хоть случилось – то?
– Видишь ли, Прохор, тут недалеко одна девица живет... с матерью. Мне ей записочку передать надо, чтобы никто не заметил... ну ты же понимаешь. Ты ее маменьку отвлечешь на минутку, а я передам. Только и всего! За полчаса обернемся, и отправляйся к своему дяде!
Недолго думая Прохор согласился. Спешить домой и правда было незачем, а взглянуть на Сергееву пассию было интересно.
Нужный дом отыскался совсем недалеко. Лакей, открывший дверь, проводил их почему – то в библиотеку. Пока Прохор разглядывал бесчисленное количество книг, появилась хозяйка – слегка полноватая дама лет тридцати с небольшим.
– Здравствуйте, Сергей Юрьевич! Давненько вы у нас не бывали. А кто это с вами?
– Это Прохор, племянник Николая Федоровича. Мы, собственно, ненадолго, мимо проходили и решили засвидетельствовать вам с Машенькой наше почтение. Кстати, где она?
– Ох, Сергей Юрьевич, знаем мы это ваше "почтение"! – она игриво погрозила ему пальчиком. – Впрочем, Машеньки все равно сейчас нет дома.
– Да – а – а? Ах, какая жалость! – Сергей выглядел чрезвычайно разочарованным. – Тогда мы, пожалуй, пойдем. Я же говорил – мы только на минутку.
– Нет – нет – нет! – воспротивилась дама. – Я вас не отпущу! Выпейте со мной хотя бы чаю!
Пришлось согласиться. Чай был подан сюда же, в библиотеку. Из – за этого разговор за столом зашел о литературе, а точнее, о редких старинных изданиях. Сергей Юрьевич с удовольствием обсуждал с Еленой Григорьевной особенности добычи и хранения раритетов, а вот Прохор в этом разбирался, мягко говоря, неважно. Недолго послушав, он с трудом подавил зевок и отправился к полкам, прохаживаясь вдоль них и разглядывая разноцветные корешки. Наугад вытащив один том, потер рукавом обложку, пытаясь разобрать полустершееся изображение.
– О, да вы тоже книгами интересуетесь? – обратила внимание на него хозяйка. – Ну – ка, что же вы выбрали?
Она подошла к нему, заглядывая через плечо. Прохор, так и не разобрав что изображено на обложке, раскрыл книгу наугад. Елена Григорьевна хмыкнула у него над ухом, а сам Прохор понял, что неотвратимо краснеет. На желтоватых страницах, между скудными кусочками текста на непонятном языке, располагались цветные непристойные картинки на которых мужчина и женщина азиатской внешности совокуплялись в самых разнообразных позах.
– Что ж... Можно сказать, тоже неплохой выбор для молодого человека... – низким голосом выдохнула Елена Григорьевна.
Прохор почувствовал, как к его спине прижались две мягких округлости.
– Это древний японский трактат о любви... – едва не касаясь его уха губами, пояснила Елена Григорьевна. – описывает различные любовные позы. Японцы, оказывается, такие выдумщики!
Дотянувшись до книги, она перелистнула несколько страниц и словно невзначай, приобняла Прохора, положив ладонь на живот, прижимаясь к нему всем телом. Парня бросило в жар. Он растерянно молчал, ощущая легкое шевеление женской ручки на животе, медленно сползающей ниже. Положение спас неслышно подошедший поручик, после недолгого разглядывания удивленно ткнувший пальцем в один из рисунков:
– Ого! Да такое, наверное, и невозможно! Врут все эти японцы!
183