Но я рос и у меня появлялись подруги, а я прокрадывался в их спальни или заглядывал в корзины для грязного белья, когда их не было рядом и играл с их колготками. Иногда я даже примерял их. Часто мои подруги были недалеко, иногда даже в соседней комнате. Это был риск, который совершенно заводил меня.
Одно время, когда у меня не было подруги, у меня была девушка-соседка по комнате. У нас были чисто платонические отношения, но она была невероятно привлекательна. И к тому же, вы должны знать это, она носил колготки практически целыми днями.
По вечерам она обычно сидела на кушетке, нося платье или шорты с колготками. Она глядела телевизор. А я рассматривал ее ноги, притворяясь, что тоже гляжу телевизор. Ее обувь свисала с ноги или же она сбрасывала ее и шевелила пальцами ноги. Я едва мог выдерживать это. Она понятия не имела, как ей проводить со мной время. Когда она бросала взгляд на меня, я быстро переводил взгляд с ее ног на экран телевизора. Иногда она жаловалась на то, что ее ноги - воспаленные и уставшие и просила, чтобы я помассажировал их. Я пробовал сдерживаться, но волнение было почти невыносимой пыткой для меня. Все это выводило меня из себя. Я не мог больше выдерживать этого.
В один из вечеров, когда она, как мне показалось, заснула на кушетке, я не выдержал и вошел в ее спальню, где по всему полу она разбросала грязные колготки. Я был очень возбужден. Я медленно расстегнул молнию на моих штанах и стал гладить колготками промежность. Затем я снял штаны и надел ее колготки. Я поглаживал сам себя и стал невероятно возбужденным. И именно в этот момент она резко открыла дверь, и закричала - "Что, черт возьми, ты здесь делаешь".
Я, совершенно не знал, что ответить, я был пойман с поличным и испуган до смерти. Я сказал, что хотел только знать то, на что похоже ощущение колготок на моих ногах. На мгновение она выбежала из комнаты. Я был как будто заморожен. Я понятия не имел, что делать. Она немного успокоилась и сказала, что давно заметила, что я часто смотрю на ее ноги. Так же она ска
зала, что по виду моих штанов она догадывалась, что я был явно возбужден время от времени, но была слишком смущена, чтобы сказать мне что - нибудь.
Я был полностью пристыжен и признал, что был бессилен перед моей навязчивой идеей с колготками. Я попросил ее не рассказывать никому об этом и начал снимать колготки. Но она остановила меня и сказала, что, если я действительно хочу знать, на что они похожи, я должен носить их всю ночь. У меня даже захватило дыхание. Я не знал, что сказать. Она заставила меня одеть мои штаны поверх колготок и мы пошли гулять. Сначала мы зашли в магазин, а затем в кафе. Не очень-то тихим голосом, который, как я уверен, могли слышать и другие, она продолжала комментировать, что колготки, которые я носил, должны чувствоваться хорошими.
Я был унижен.
Когда мы приехали домой, я подумал, что сейчас все закончится, и, было уже, вздохнул с облегчением. Но я ошибся. Она велела мне снять мои штаны, но остаться в колготках. Я был не в том положении, чтобы не повиноваться ей. Она велела мне опуститься на колени и умолять ее не сообщать всему миру обо всем этом.
Я опустился на колени и умолял ее. Она заставила меня лизать и целовать ее ноги. Я был настолько возбужден, что не мог остановиться. Затем она подвела меня к своей кровати и заставила лечь на спину. Она, распяла меня, привязав колготками мои запястья и лодыжки к кровати. Наклонилась и, подняв с пола пару колготок, которые она носила в течение, как минимум, трех дней подряд, запихнула их целиком в мой рот и, удерживая их, обмотала другую пару колготок вокруг моей головы. Она сидела на кровати около меня в темных коричневых колготках и разглядывала меня.
Я был тверд как скала. Она стиснула моего петуха между своими ногами, покрытыми нейлоном. Взяла другую пару грязных колготок, растянула их обеими руками и начала водить ими вперед и назад и поперек только головки моего петуха. Я никогда не ощущал чего-либо подобного. Это было в десятки раз сильнее щекотки. Это было абсолютно невыносимо.
Я пробовал кричать, но колготки в моем рту приглушали крики. Она смеялась и продолжала делать это, пока я мог выносить это. Это была наиболее невыносимая и прекрасная пытка в моей жизни. Наконец, она позволила мне кончить в колготки.
Она развязала меня, и я бросился на пол и стал целовать ее ноги.
Сейчас ее больше нет в моей жизни, но на тот день это был самый прекрасный оргазм, который я когда-либо имел.
621