Марк Шаффер удобно расположился в плюшевом первоклассном месте самолета, держащего курс на Нассау, и удовлетворенно улыбнулся. Его пальцы лениво лежали на стакане, что стоял на выдвижном столике перед ним, а его мысли радостно перебирали события последних дней.
Его встреча в Майями прошла лучше, чем ожидалось. Хотя он надеялся уехать в Нассау через три-четыре дня, но ему повезло и он уже был в пути. Джордж Стюарт был человеком, который не любил терять время, и Марк это оценил. Стюарт был старшим руководителем самой успешной сети кинотеатров приключенческого кино, и Марк пошел к нему зная, что старик был заинтересован в продаже бизнеса, и Марку, надо признать, очень повезло.
Марк посмотрел в окно самолета, где синева Карибского моря простиралась на север к Атлантике. Самолет шел слишком высоко, чтобы отличить что-либо на поверхности, кроме сверкающего отражения солнца, лучи которого распространялись подобно золоту на бесконечной поверхности. Отвернув голову от окна, Марк снова подумал о сделке, которую он совершил.
Он произвел хорошее впечатление на Джорджа Стюарта, он это знал. Возможно, именно по этой причине он получил такую хорошую сделку. Стюарт даже договорился с другом банкиром, чтобы Марк получил кредит, дабы покрыть цену, которую он не мог заплатить. Единственной проблемой, которая стояла на его пути, была продажа его бизнеса Гарри Джонсону. Он отчаянно нуждался в этих деньгах, чтобы сделать первоначальный взнос. Но не было причин думать, что Джонсон откажется от сделки. Марк уверенно улыбнулся. Теперь его не остановить. Он не смотрел на новое предприятие как на какое-то постоянное. Этот кинобизнес был всего лишь ступенькой на пути к окончательному успеху Марка. Он был уверен, что это произойдет и ничто, и никто не помешает его амбициям.
— Скучаете...? - Марк привлек внимание молодой стюардессы. Он поднял свой пустой стакан и спросил:
— Как насчет того, чтобы наполнить его?
— Сэр, извините, нам разрешено выдавать только два напитка на пассажира.. .
— О, дорогая, пожалуйста, я праздную. - Лицо Марка выглядело наполовину невинным, наполовину внушительным, что он культивировал, чтобы справиться именно с такой ситуацией.
— Ну, - сказала стюардесса, нерешительно, - я действительно не должна...
— Я обещаю, что не буду говорить никому, - заговорщически прошептал Марк, улыбаясь ей, как будто она уже капитулировала.
— Я посмотрю, что смогу сделать. - Молодая девушка тепло улыбнулась и повернулась, чтобы пробраться по проходу. Марк наблюдал за ее стройными бедрами, когда она шла в проходе, и с любовью подумал о своей красивой жене.
Боже, он не видел ее последние несколько дней. Нет, такое бывало и раньше. Но Линн в тех случаях всегда оставалась дома и в безопасности. Теперь же все было наоборот: он был дома, а она находилась в прекрасном морском круизе. Какого черта, подумал он про себя, это хорошо для нее? Марк надеялся, что она ничего не сделает, чтобы расстроить Гарри Джонсона, и если что-то волновало его сейчас, то только чтобы сделка с Гарри не провалилась в последние дни. Но это не вызывало большого беспокойства. Марк знал, что его жена была очаровательна и он не знал никого, кому удавалось бы избежать волшебства ее «маленькой девочки». Он уже видел ее удивленное лицо, когда он появится в Нассау на день раньше.
— Ты прелесть, - благодарно Марк взял свой новый напиток от стюардессы и поставил на стол. Передав пустой стакан, он улыбнулся и сказал. - Напомни мне, чтобы я высказал благодарность главной стюардессе.
— Я главная стюардесса, - смеясь, сказала девушка. - Вот почему вы получили незапланированный напиток.
Марк снова благодарно улыбнулся, и она оставила его, а он снова вспомнил о жене. Он надеялся, что ей было весело, и что она преодолела ее врожденную застенчивость. Это была ее единственная слабость, и даже не слабость, подумал Марк. Иногда ей было немного стыдно, когда мужчины обращали на нее внимание. Марк объяснил ей, что нет ничего вредного в некотором флирта; в конце концов, это было ни что иное, как безвредное развлечение. Никто на самом деле ничего не значил, это была игра, в которую люди играли друг с другом, чтобы развлечь себя. Тем не менее, Линн так и не смогла этого понять, и Марк надеялся, что в круизе с Джонсоном она немного расслабиться.
Он снова сел на место и сделал глоток. Он с нетерпением ожидал увидеть свою жену и завершить сделку с Гарри. И когда он расслабился, его занимали не мысли о Линн, а видения неопределенного но, тем не менее, очень реального будущего, элегантного и престижного, которые могло нарисовать его воображение.
Марк улыбнулся, а его тело, и мечты продолжали полет в сторону Нассау со скоростью 475 миль в час.
***
— Линн, выходите сюда, я хочу поговорить с вами.
Гарри Джонсон подождал, но не услышал ответа из запертой каюты, где Линн провела несколько часов после рейса. Они прибыли в Нассау по расписанию и причалили к главной набережной муниципальной пристани. Гарри и Кейт, и даже Ганс, попробовали убедить Линн выйти из своей каюты, но никому из них не повезло. Она решительно отказала им, и попросила, чтобы ее оставили в покое. Гарри отправил Ганса и жену в город, дабы забронировать отель и дозаправить «Веру», а сам попытался успокоить истеричную гостю. Но до сих пор не имел успеха.
— Линн, дорогая, это не принесет никакой пользы, если сидеть там. – Мягко сказал Гарри. - Почему бы тебе не выйти и не поговорить, как взрослые люди.
Но из-за запертых дверей не раздалось ни звука, и Гарри задумался о подходящей приманке. Затем его лицо ярко просияло, и он выбросил непогрешимый козырь.
— Линн, ты ужасно огорчаешь меня. Возможно, ты просто хотела бы сесть на самолет и отправиться обратно во Флориду. Хочешь?
Он улыбнулся, услышав утвердительный стон за дверью.
— Ну, конечно, если это то, что ты хочешь, иди. Никто не остановит тебя. Но есть одна вещь, о которой я думаю, и тебе следовало бы знать, прежде чем ты это сделаешь. Ты слушаешь, дорогая? Есть одна вещь. Я был бы ужасно обижен. Да, ужасно обижен. - Его губы искривились от садистского удовольствия: он представлял себе реакцию дрожащей молодой женщины внутри. - То, что я пытаюсь сказать, Линн, заключается в том, что я не человек, который может отделить свою деловую жизнь от своей приватной жизни. И знаете ли вы, что это значит? Это означает, что я оскорблен на вас, дорогая, Если бы вы покинули наш круиз преждевременно, я был бы вынужден обидеться и на вашего мужа. Брак - это единство, вы не согласны? И я, конечно, обижаясь на вас, обижаюсь на вашего мужа. Вы слышите меня, Линн? Вы понимаете, что я говорю?
Голос Линн впервые прозвучал из-за запертой двери, хотя ее голос и был размыт слезами.
— Нет, я не знаю, о чем ты говоришь. Пожалуйста... Уходи.
— Хорошо, тогда я скажу вам, о чем я говорю. - Голос Гарри был нетерпеливым и раздраженным. - Вы уходите, и моя сделка с вашим мужем будет отменена. Вы это понимаете?
— Но почему... Что можно сделать...
— У меня нет других дел, я смешной, но я и серьезен. Либо вы активно участвуете в нашем круизе, либо ваш муж приезжает сюда и мы разрываем сделку. И я не думаю, что он будет очень доволен этим, не так ли? Особенно, когда я скажу ему, что по твоей вине, я отказался от сделки.
— Ты бы не...
— Я бы, детка, я бы... Я буду ждать в главной каюте тебя. Не заставляй меня слишком долго ждать.
Гарри усмехнулся, услышав всхлипывание из закрытой каюты. Не было никаких сомнений, что он убедил ее прекратить истерить, хотя он и блефовал. Не было никаких сомнений, что он купит долю Марка, а затем продаст ее городу, но бедная, истеричная женщина, которая плакала в каюте, этого не знала.
***
Другой человек, который не знал этого, был Марк Шаффер, который стоял в очереди в Нассау, с нетерпением ожидая удивления на лицах всех, когда он неожиданно появится на день раньше.
Проходя через таможню, Марк пробрался к кабине перед терминалом авиакомпании. Он спросил одного из слуг, где будет лодка, если она придет в Нассау из Флориды. Марку дали только адрес отеля, но он хотел убедиться, причалила ли лодка. Дежурный ответил, что все иностранные лодки должны были пройти через таможню, а для этого они должны причалить к муниципальному пирсу. Марк спросил о направлении, а затем отправился к гавани.
Вскоре он увидел мачты, торчащие в небе, и пошел по боковой дороге, ведущей к причалу. Он улыбнулся и начал свистеть восторженную, хотя и слегка сдержанную мелодию. Это был великий день, он собирался заключить отличную сделку, и встретиться со своей великолепной женой.
***
Гарри Джонсон взглянул на встревоженную женщину, и решил, что она хороша только для минета, а потом решил, что все равно это больше, чем он ожидал в первый день своего рейса.
— Линн, дорогая, ты выглядишь немного расстроенной, - сказал он в чудовищном преуменьшении.
Маленькие, сладострастные плечи чувственной женщины вздымались от интенсивной внутренней борьбы. Она знала, что Гарри имел в виду то, когда сказал, что не купит бизнес Марка, и она знала, что если он это сделает, это будет ее ошибкой. Она не могла этого допустить. Ее разум отчаянно искал какое-то решение и не находил. И тогда в ней поднялась беспомощная ярость против ее мучителя.
— Да, я расстроена, - закричала она. - Я сойду с ума. Я была всячески унижена на этой лодке. Меня изнасиловали и заставили... Заставили делать ужасные вещи. Ты монстр, зверь, ты играешь со мной, как какой-то игрушкой... Но я не игрушка, ты слышишь? У меня тоже есть чувства...
— Правильно, детка, у тебя есть чувства, - резко вмешался Гарри. - Я видел твои чувства рано утром на палубе, когда ты сосала мой член. У тебя были чувства. Ты любила его каждую минуту.
— Нет... - Линн попыталась вмешаться.
— И это то, что тебя действительно беспокоит, разве не так, ребенок? Твои собственные чувства. Потому что никто не заставлял тебя сосать мой член, не так ли? Ты сделала это, потому что ты хотела, чтобы я всунул свою напряженную палку в это прекрасное девственное горло, правильно?
— Не... Нет... Я не...
— Конечно, да, - продолжал Гарри неумолимо. - И с Гансом тоже. Он рассказал мне все, детка, ты это знаешь? Он рассказал мне, как ты позволил ему вылизать свою маленькую киску, он рассказал мне, как ты любишь каждое проникновение в голодное влагалище.
Линн поднесла руки к ушам, пытаясь пресечь непристойные слова, которые барабанили в голову, пытаясь избавиться от нежелательных образов, которые его развратные описания сеяли в ее голове.
— Это неправда! Это не так!
— Правда, и вы это знаете! И сейчас ваш ум мучится, желая большого петуха, чертовски большего...
— Прекрати!
Линн закричала на себя, а не на Гарри. Нет, пожалуйста, Боже, пожалуйста, это не может быть правдой! И все же Линн знала, что это правда. Ей нравилось, как Ганс трахал ее, поедал ее, ей нравилось сосать член Гарри, глотая каждую каплю горячего семени. Она вздрогнула от отвращения. Что со мной не так, я что больна? Даже теперь ее чресла были в огне, помня о каждой зловещей, непринужденной, детали...
— Хорошо, мы попробуем немного проверить, Линн, дорогая, - услышала она Гарри.
Отчаянно возбужденная девушка подняла голову и задохнулась от увиденного. Гарри стоял перед ней, спокойно расстегивая зипер, верхнюю кнопку, делая это плавным, гипнотическим движением. Его шорты-жокей выпустили его возбужденный член, который выпрыгнул навстречу Линн с невероятной силой.
Маленькая, дрожащая женщина ахнула и все же не могла оторвать глаз от блестящего вала плоти, который смотрел ей в лицо своим чудовищным взглядом. Она даже не могла взглянуть на Гарри. Она смотрела на него, загипнотизированная подергивающимся, опухающим пенисом перед ней, обездвиженная извращенными, больными ощущениями, проходящими через ее вены и угрожающими избавить ее от здравого смысла. «Я зло. Я шлюха. Но я хочу прикоснуться к нему. Я хочу поцеловать его... и снова сосать. О, Боже»...
Линн с криком бросилась на колени перед сильно пульсирующим петухом Гарри и начала истерически рыдать. Ее ум покинули самообвинения, самоуничижения, чувство стыда и унижения. Все ее сознание было безумно сосредоточено на мощной башне Гарри, пульсирующей мужественностью, и она даже не осознавала, что говорил Гарри, когда он стонал от удовольствия.
— Вот так, детка. Правильно, ты хочешь этого, и ты можешь это сделать. Точно так же, как ты сделала это сегодня утром, вот и все. Это сработает, и мы продолжим свои другие игры.
***
Марк прошел весь путь до конца набережной, прежде чем нашел яхту. Она стояла с гордостью в состоянии покоя, имя «Вера» украшало корпус закрученными золотыми буквами. Он поспешил к трапу, а затем тихонько забрался на борт, не желая испортить удивление своей прекрасной молодой жене. Он услышал приглушенные голоса, исходящие из главной каюты, и на цыпочках перешел через палубу к поднятой крышке люка. Он заглянул внутрь, пытаясь приучить свои глаза к темноте внизу, а затем замер, увидев свою сладострастную жену, совершенно обнаженную, отчаянно насаживающуюся влажным ртом на огромный член Гарри Джонсона.
— Вот и все, Линн, детка! Соси! Соси, как только ты можешь!
Марк опешил от непристойных команд, которые бизнес-конкурент отдавал его собственной жене. Ему сперва захотелось броситься в каюту и вырвать напряженный член Гарри из любимого рта молодой женщины, но его остановило то, что он понял: Линн наслаждалась, без принуждения, охотно пожирая огромный член сосательными, захватывающими губами.
Марк стоял незамеченный, загипнотизированный невозможным непристойным развратом, неспособный преодолеть ошеломляющий шок, который выбил почву из под ног. Он никогда не считал себя слабым человеком... Способным встречаться и справляться с большинством ситуаций, но сейчас он чувствовал себя совершенно разбитым.
Вид голого, прекрасного белого тела Линн, оседлавшего ртом закаленного петуха Гарри, гладко скользящего между мокрых распухших уст, был самой неприличной гипнотической развращенностью, которую он когда-либо мог себе представить. Сначала он подумал, что это мучительный кошмар, но потом понял, что это была ужасная реальность!
Завораживающие чувства беспомощности и ярости переполнили Марка. Но когда бессильный гнев начал кипеть внутри, он почувствовал, что его член начинает шевелится в штанах. Он уставился на Линн, сгорбившуюся на четвереньках между раздвинутых ног Гарри, обсасывавшую каждый дюйм его массивного петуха, полностью поглощая округлыми овальными губами и жадным сосательным ртом. Ее великолепные груди ритмично раскачивались, когда Гарри направлял свои мощные чресла в ее лицо. Черт, он рассуждал, это не первый раз, когда это произошло!..
Внезапно Гарри увидел Марка.
— О, Христос... Послушай, Марк...
Марк заставил замолчать его быстрым взмахом руки, а Гарри лихорадочно двигал тазом в лицо Линн, которая передвинулась вниз и назад расставляя бедра, чтобы погладить крошечный бутон клитора, пока она сосала в хищном трансе стержень жесткой мужской плоти.
— Я... Я не могу остановиться сейчас, Марк... Но Линн...
— Заткнись! - Прошипел Марк. - Я не хочу слышать от тебя ничего. Линн!
Но Линн не остановилась, не зная о его присутствии, она продолжала яростно сосать пылающий член Гарри, насаживаясь влажной розовой щелью влагалища на его палец.
Проклятье! Он выругался, проскользнул через открытый люк и оказался в нижней каюте. Ей нужен еще один член, возмущенно рассуждал Марк...
Его длинный вал плоти крепко дернулся в штанах, когда Марк быстро снял одежду с тела, и Гарри удивленно взглянул на него, когда Марк взял восставший член в руку, оттянув плотную крайнюю плоть от огромной луковичной головы, а затем разместился за поднятыми ягодицами Линн, медленно опустившись на койке на колени.
Линн была совершенно далека от реальности, словно пьяная. Ничто в мире не имело значения, кроме безумно блаженного давления в ее чреслах и животе, и вкусного члена в ее сосательном рту. Она слышала голоса... Слова, но отказывалась признать их. Затем она почувствовала давление на кровать позади нее и, небрежно, решила, что Ганс вернулся... Но ей было все равно.
Марк уставил взгляд на эротическую очаровательную обнаженную киску молодой девушки... Девушки, которую любил. Конгломерат гнева и похоти двигал им, когда он жадно пил теплую, белую сладострастность ее тела, изогнутого перед ним. Он скользнул руками по мягкой внутренней плоти сатиновых гладких бедер к покрытым волосами губам ее влагалища и уставился на влажную розовую отделку, проследив тонкую влажную щель средним пальцем вверх между кремово-белыми курганами твердых полных ягодиц до сморщенной дырки ануса. Ее налитое кровью влагалище взволнованно вздрогнула от его прикосновений, в то время как дразнящие округлые щеки задницы задрожали и начали похотливо вращаться.
Сука! Марк подумал о своем нарастающем желании. Красивая, бессмысленная, обманчивая сука! Он собирался дать ей то, что он должен был давным-давно... То, что она никогда не забудет! Он уставился на тугое маленькое кольцо безжизненной плоти, беспомощно разоблаченное перед его мучительно пульсирующим петухом, в то время как в его ушах стоял стон его делового соперника. Марк понял, что он страдает, и на мгновение заколебался. Христос, так было?.. Затем он вспомнил свои чувства, когда дошел до люка в каюте и выпрямился на коленях.
Черт бы тебя побрал, Линн... Ты мне за все заплатишь!..
Он опустил средний палец в ее влажное влагалище, наблюдая за реакцией ее бедер и ягодиц от эротического вторжения. Затем вытащил и смазал влажной, вязкой влагой сморщенную, плотную маленькую дырку прямой кишки. Он сделал это несколько раз, прежде чем смочить головку своего пульсирующего члена между ее неприлично выраженными вагинальными губами, и, наконец, крепко прижал его к уютному маленькому анусу.
Линн услышала его почти неприличный смех и подумала, что это Ганс. Ее брови нахмурились от неожиданных ощущений, которые вызывал его поршень между ее широко раскрытыми ягодицами, когда она жадно продолжала сосать застывшего петуха Гарри Джонсона...
Внезапно она почувствовала, как руки судорожно сжались на ее бедрах, зажав их тисками, как невероятно мучительно растянулся крошечный анус! Ее дыхание заглохло в горле, когда злобный спазм боли стал настолько невыносимым, что она, извиваясь и крича в жесткий член Гарри во рту, напрягла ягодицы, чтобы освободиться от нечестивого мучительного члена, разрастающегося в ее беззащитном захваченном анусе!
— Aaaaууууугг! Г-господи! Прекрати, Ганс, что ты пытаешься сделать со мной?.. - Линн вопила, отдергивая голову от пульсирующего вала плоти Гарри и выворачиваясь, чтобы оглянуться назад с разгневанной болью человека...
Но это был не Ганс! Это был голый мужчина, стоящий на коленях за ее спиной, сжимая мягкие бедра... Это был ее муж! Это был Марк! Боже мой... Марк!..
— Это вырвало тебя из твоего странного маленького сосательного транса, не так ли, Линн? - Марк был беспощадным.
— О Боже... Дорогой, дорогой, Бог мой! - Линн застонала как от боли, так и от стыда, вторая боль вызвала более глубокие мучения на данный момент, хотя его тяжелый торчащий пенис, частично пронзивший ее съеживающуюся задницу, убедил ее, что он собирается раздвинуть ее анус как можно шире. - О, пожалуйста, Марк... Ты убиваешь меня! Боже мой... Извини... Я не хотела... Я не могла ничего с собой поделать... Пожалуйста, прошу тебя... Вытащи член!
Марк невесело рассмеялся, и Линн почувствовала, как его сильные пальцы вцепились в нежную белую плоть ее бедер. Он продолжал удерживать ее в неприлично подчиненном положении, и каждое ее движение, казалось, помогало вводить толстый стержень твердой мужской плоти все глубже и глубже в ее обнаженный задний проход.
— Ооо... О Боже! - Линн застонала, и крепко сжала член Гарри во рту... Непостижимые ощущения любви, боли и страсти мчались в ней... До тех пор, пока она не услышала, как она просит Марка. - Сделай это! Сделай это! Сделай все... Все, что ты хочешь для меня! Я заслуживаю того, чтобы меня рассматривали, как шлюху, что я...
У Марка не было намерений останавливаться; ничто не могло удержать его от того, что он собирался совершить со своей собственной женой. Черт, если какая-нибудь женщина когда-либо заслуживала наказания, чтобы она могла понять, чтобы она... Он не мог думать ни о чем более унизительном, чем о ее оскорблении.
Он уставился на белое согнутое тело, которое должно понести наказание от его толстого петуха, выступающего из ее задницы, усилило его похоть необъяснимым появлением распутного желания.
Линн не смогла сдержать слез боли и гортанных стонов агонии, которые вырвались из ее горла, когда она прижала Гарри к кровати, а он крепко обнял ее, не думая ни о чем, кроме желания выстрелить горячей струей спермы в ее горло.
— О Боже! - Линн тихо закричала. Казалось, что Марк разорвал ее! Его толстый член разрывал ее прямую кишку! - О... Ооох, Бог всемогущий... - Но он был прав... Она заслужила на каждое мучительное движение! Это было ее наказание, и она этого хотела!.. - Да... Да... О Боже, дорогой... М
оя задница!..
Она сгорбилась, когда Марк нажал сильнее. Она чувствовала, что его пульсирующий петух мучительно раздувается в прямой кишке. Жесткая плоть пульсировала в теплых сужающихся глубинах навсегда растянутой прямой кишке.
— Ооооооооооооооо! - выдохнула она, крепко сжимая зубы, чтобы найти силы выдержать.
Тело Марка застыло на мгновение, словно он искал пятнышко милости для нее, в то время как стенки жестоко растянутой прямой кишки медленно пытались приспособиться, и боль начала ослабевать. Боже, она все еще чувствовала себя раздираемой и неприлично расширившейся от его неестественного вторжения, но в то же время она начала испытывать чувство искупления!
Гарри, чувствуя влажные губы Линн, ощутил экстаз, который она дарила ему сосательным ртом. Взгляд Марка, содомировавшего свою жену, в то время, как она высасывала из него сперму, подарил Гарри невыносимую высоту удовольствия, и он лежал с закрытыми глазами, чувствуя быстро приближающуюся кульминацию.
Ректальные мышцы Линн напрягались вокруг длинного толстого петуха, глубоко погруженного в теплые сгущающиеся глубины ее задницы, заставляя его дико биться. Так или иначе, Марк не был удивлен, когда закругленные мягкие щеки ее задницы начали, по собственному желанию, двигаться с ним в унисон медленно и методично. Он застонал, почувствовав, что ее ректальный канал, обжимает его член, когда он входил и выходил из нее, наблюдая, как розоватая плоть ее неприлично вытянутой прямой кишки цепляется за его пульсирующий стержень мужской плоти, когда он выглядывает, а затем скрывается после жесткого удара.
Линн схватила свои белые ягодицы голодными маленькими руками и начала весело помогать своей сладострастной заднице, зная, что нет ничего развратного или унизительного, если она будет ему подчиняться, что вызвало у нее мазохистское наслаждение. Несмотря на то, что большой петух, безжалостно сношая прямую кишку, приносил боль, она была странно приятной, и Линн поняла, что раскачивается вперед и назад, когда Марк двигался в ней.
— Ммммм... ммммм, - застонала она, когда Гарри глубоко вошел в ее горло, а Марк застрял между розовыми щеками ее задницы, насколько мог, широко растянув сатиновые, мягкие белые сферы ее ягодиц, его толстый член застрял в ее непринужденно растянутом проходе.
Марк не мог сдержать непристойное удовольствие, и подумал о том, что он делает с этой красивой женщиной, которую он любил всем сердцем! Он похотливо чувствовал теплоту мягкой плоти ее ягодиц, плотно прижавшихся к его чреслам. Он врезался в ее задний проход и опустил руку к ее влагалищу, которое было влажным и горячим, вязкая сырость слегка покрывала воспаленные жаждой губы и просачивалась в кудри шелковистых волос киски, которые дразняще чистили его вздутые пульсирующие шары, когда они качнулись между ее открытыми бедрами. Опять его глаза остановились на его члене, полностью исчезнувшем в неприлично растянутом анальном отверстии, между двумя белыми половинками ее ягодиц. Он хмыкнул, слегка приподнявшись, наблюдая за покрасневшей анальной плотью, и начал садистски глубоко входить и выходить в ее горячую задницу.
Внезапно Гарри застонал и напрягся. Линн почувствовала, как его восхитительно опухший член еще больше расширился в ее жадно сосущем рту. Она ласкала и мягко сжимала его тяжело раздутые шары... И вдруг ее рот заполнило невероятное количество его горячей, белой спермы и полилось в глотающее горло. Она еле дышала, глотая густую молочную жидкость из его мощного петуха, который полностью погрузился в ее отчаянно сжимающееся горло. И затем, брызгающийся, судорожный пенис начал терять свою жесткость, и она почувствовала, что он скользит между ее лихорадочно сосущими губами... Пока, наконец, она своим розовым языком слизала последние оставшиеся капли его вкусной спермы... Гарри вздохнул от удовольствия, а затем посмотрел, как муж молодой женщины начал более сильное нападение на круглые вздымающиеся ягодицы Линн, и мольба страсти начали падать с ее губ...
— Ооооооооо», - застонала она в голый живот Гарри, в то время как таз Марка таранил ее пышную белую задницу. – Оооооооо... Ееееееееееееессссс...
Боль все еще не оставила ее, ее голова металась из стороны в сторону, мотая длинные светлые волосы. Ее прекрасное лицо исказила страсть, а Марк наблюдал, как его пульсирующий член ритмично наносит тяжелые длинные удары между отчаянно дергающимися ягодицами.
— Оооо.. . О... о-о-о... оооо! - взвизгнула она, принимая своими пышными ягодицами мощные удары. Она хотела, чтобы он кончил... Чтобы выстрелил в нее горячей спермой глубоко в обнаженный живот, и залил своей густой, белой жидкостью. Он наказывал ее красиво... Изнасиловал ее девственную задницу...
Теперь она почувствовала приятную теплоту в щели своих ягодиц, и не было никакой боли, только ощущение того, что ее наполнил один человек, которого она любила... Всегда любила!.. Она прогнулась так, чтобы ее ягодицы были высоко в воздухе, а его длинный толстый член въезжал в нее по своему усмотрению. Ее глаза застыли в эротическом восторге, и она радостно отзывалась на жестокое вторжение, ощущая невероятную твердость члена, что приближало волшебный момент!
«Я собираюсь кончить в ее задницу», - злорадствовал Марк. Он почувствовал, как она вцепилась руками в щеки ягодиц. Ее лицо, покоящееся на животе Гарри, было повернуто так, что он мог видеть эффект, который приносил ей содомирующий член, и он смотрел, как ее губы открываются и закрываются от мучения и приятного восторга, пронизывающих ее мягкое тело. Он ощутил, как она крепко сжала ягодицы, словно пытаясь закрепить в себе воинственного петуха, пока он не достиг апогея...
Для Линн не существовало ничего, кроме полного подчинения и сумасшедшего желания... Ее желания достичь точки полного наслаждения в своих измученных чреслах и животе... Стержень, безукоризненно двигающийся внутри нее... Она почувствовала безумное увеличение его в растянутом проходе, в то время как ее чресла отчаянно напрягались, стремясь выдавить из пениса болеутоляющую смазку. Она беспомощно сопротивлялась неумолимому вхождению петуха, из ее задыхающихся губ снова и снова срывалось тихое умоляющие хныканье рабской страсти. Она была на грани... Почти!..
— Оооооооооооооооо! - Ее бедра подались назад, когда его яростно погружающийся член заработал брутальными штрихами, проникая глубже и глубже в ее плотно сжимающуюся прямую кишку, заставляя ее напрягаться и стонать, когда давление достигло пика и лопнуло!..
Линн сейчас, когда ее тело задрожало в конвульсиях в оргазме, не понимала своего отказа от наслаждения, которое она могла получить с мужчиной... От таких ужасно красивых ощущений, которые, казалось, ввергли ее в исключительно экстатическое блаженство. Она исчезла... В другом мире под этим великолепным членом, который продолжал вызывать дикие взрывоопасные ощущения очарования в ее животе и чреслах.
— Ооооооооо! - Затем она услышала, как он ругался грязно, непристойно, задыхаясь позади нее, так загнав член, что ей казалось, что он добрался до ее желудка, и она застонала от новой боли. Она почувствовала, как его сильные чресла судорожно ворвались в подушку ее неприветливых ягодиц, а затем - большой толчок горячей обжигающей спермы выплеснулся глубоко в ее прямой кишке, заполняя сокращающийся задний проход.
Она слышала, как он снова и снова задыхался... Пока, наконец, не издал последний стон освобождения... И она почувствовала, как он отваливается, медленно вытаскивая из нее... И когда он вышел, в ее голове остался только один вопрос: что это было? Думает ли, теперь он о ней? Было ли это гневом на то, что она так ужасно предала его любовь к ней? Или эта любовь все еще сильна, достаточно сильна, чтобы игнорировать ее нежелательные измены на борту «Веры»? Она повернулась, чтобы найти ответ на его довольном лице, но это лицо было теперь непостижимой маской, глядя сквозь нее, как будто она была не более чем хрупким прозрачным стеклом.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Марк уставился в отчаянно ищущие жены глаза, и даже сквозь туман огромного оргазма прочитал безошибочный вопрос, который содержали глаза. Он увидел, что она умоляет простить ее, забрать ее обратно, хотя она изменила ему.
— Простил?.. - Ее нерешительные дрожащие губы спрашивали у него.
— Дайте мне время подумать, - быстро сказал Марк, садясь на край койки и опустив лицо в руки.
Линн сидела, глядя на его мускулистую спину, ее глаза пытались вникнуть в его мысли, прочитать, что там написано. Но не могла. Она знала только, что ее изнасиловали из-за его уверенности в том, что такое вообще невозможно с Линн, она инстинктивно знала, что пропасть, которая теперь существует между ними, больше никогда не может быть преодолена. Она испуганно повернула голову и натолкнулась на слегка улыбающееся лицо Гарри, взирающего на обоих. Торговец обратил внимание на Марка.
— Послушай, Марк, - сказал он, его глаза бегали, чтобы обнаружить любую реакцию с его стороны, - я не хочу, чтобы ты думал, что все это запланировано. Понимаешь? Я имею в виду, что иногда так случается, и никто не отвечает за это. Люди собираются вместе, и иногда случается то, чего никто не хочет, ты понимаешь, что я имею в виду?
— Нет, это неправда, - прервала Линн дрожащим голосом, - ты действительно этого хотел, все вы хотели! Все это было запланировано с того момента, как я взошла на борт! Марк, послушай меня! Меня изнасиловали! Я не хотел ничего делать, даже не...
— Полагаю, вы называете изнасилованием то, что делали с Гарри, когда я пришел? - Марк ответил жестоко, обратив свои болезненные глаза к своей прекрасной жене.
Линн начала говорить снова, удивленная насилием в его тоне, смущенная его отношением.
— Нет! Марк, ты не понимаешь... Ганс заманил меня в свою каюту и запер дверь...
— Я не знаю, кто такой Ганс, но я полагаю, что Гарри не единственный, с кем ты трахалась, пока я был в отъезде. - Глаза Марка начали гореть, и следы недавнего гнева начали снова оживать. - А как насчет Тома, а? И Дика и Гарри? А? Сколько мужчин вас имели за последние сорок восемь часов, милая моя, невиновная жена?
Глаза Линн размылись от внезапных слез, вызванных неприличными обвинениями мужа.
— Нет... Дорогой... Нет... Ты не понимаешь...
— О как? Я много понимаю. Я понимаю многое, чего я никогда раньше не понимал. Я понимаю, что вы всего лишь грязная, низкая шлюха!
Гарри спокойно наблюдал, как агрессия Марка заставляет молодую жену корчиться от боли, слезы не контролировано текли по ее гладких покрасневших щеках. Он откинулся назад и задался вопросом, должен ли он вмешаться, попробовать сказать что-то, чтобы разрядить грозовое напряжение вокруг их троих. Он смотрел на ревность и ярость в напряженном лице Марка, на согбенную фигуру сладострастной молодой женщины, которая рыдала на койке и решил, что все, что он скажет, вероятно, только ухудшит ситуацию.
— Полагаю, вы попробуете сказать мне сейчас, - сказал Марк с горьким сарказмом, - что вам не понравилось сосать член Гарри, верно? Хорошо, я знаю лучше. Я видел тебя, Линн! Ты даже не слышала, когда я вошел! Ты была в каком-то чертовом мире, и единственное, что имело для тебя значение, это отсосать член!
— Нет, я... Я...
— И когда я вошел в тебя, ты подумала, что это был проклятый Ганс, детка, я знаю, что ты сделала! Потому что ты назвала его имя и...
— Хорошо, прекрати! - Линн унижала полуправда. Нет, она не хотела этого, не приветствовала, но ей понравилось! И чувство вины, которое она ощутила, пронеслось через нее, как ножи, разрывая ее внутренний мир в клочья.
— Я не остановлюсь! - Марк неустанно продолжал. Гнев кипел в нем, и он должен был его выпустить или взорваться! - Все время я думал, что ты такая невинная, такая восприимчивая. Ты была очень восприимчива, я никогда не знал, на сколько! Позволь мне спросить тебя, маленькая сука! Сколько раз ты сосал мой член? А?
Пожалуйста... Марк...
— Ни разу! И я никогда не пытался заставить тебя, потому что думал, что будешь «обижена». Иисус Христос! Если бы я знал тогда то, что знаю сейчас...
— Ооооооо! - Глаза Марка вглядывались в унижение ее души, наблюдая, как она пыталась скрыть свое обнаженное тело, за вспышкой ее стыда. - Нееет... - Ее голос заполнил каюту и смыл все с ее ума, кроме собственных невероятных вибраций в ее ушах. Она подтянула колени к вздымающимся грудям в напряженном положении плода и отчаянно обняла их руками, опустив голову как можно ниже между ее телом и ногами. - Неееееееет... - Она лежала на боку, кричала сейчас, позволяя напряжению, унижению, волнению, страху последних дней выходить из нее с помощью реки слез, смывая их в пропасть.
Она внезапно умолкла, все эмоции покинули ее, и лежала на койке, как будто загипнотизированная... Ничего не видя... Ничего не слыша.. . Ничего не чувствуя...
Гарри удивленно посмотрел на согнутую фигуру рядом с ним, а затем вопросительно посмотрел на столь же смущенное лицо Марка Шаффера. Он неуверенно пошевелился во внезапной тишине, которая спустилась на каюту, как серый саван, все они были подвержены вспышке своих страстей. Он спросил, когда Марк внезапно встал и начал спешно одевать брюки, наклонился, чтобы поднять рубашку, лежащую в дальнем углу каюты.
— Куда ты идешь?
Марк не ответил, продолжая одеваться.
— Послушай, Марк, - сказал Гарри, - ты не можешь просто убежать и оставить все это позади себя. Тебе придется иметь дело с этим.
— Я справлюсь с этим, - горько сказал Марк. - Я больше не могу.
Гарри уселся и уставился на мужа, смущенного эмоциями.
— Ты задница, - просто сказал он.
Марк возмутился, и его глаза яростно пронзили Гарри.
— Слушай, сволочь, закрыл свой рот! Тебе повезло, что я не вырву из тебя дерьмо за то, что ты сделал!
Гарри смущенно улыбнулся ему.
— За то, что я сделал? Слушай, Марк, я человек, не так ли? Что бы ты сделал на моем месте? Повернулся и ушел, сказав: «Нет, спасибо, малыш»? Это то, что ты сделал бы?
Марк смущенно остановился. Что бы он сделал? Ответ на этот вопрос вырвался с непреодолимой силой против его разума, и он знал, что сделал бы то же самое, что и Гарри. Если женщина предлагает себя, как, очевидно, сделала Линн...
— Вот что я подумал, - сказал Гарри, читая ответ Марка на его лице. - Не считай, что я пытаюсь сказать, что во всем вина Линн. Не так. Все, что я говорю, это эмоции, особенно в отношении секса, неконтролируемые. Черт, вы это знаете.
Марк неуверенно переместился на ноги. Возможно, Гарри был прав. Возможно, он слишком предвзято относился к Линн. В конце концов, с тех пор, как они поженились, у него было несколько женщин, но это не изменило его чувств к его жене. Все еще... Нет, черт побери! Он не мог простить ее... Он не мог...
— Послушай, Марк, почему бы нам не выпить, а потом пооворить, как разумным взрослым людям?
Марк заколебался, а затем повернулся, следуя указательному пальцу Гарри на стойку в конце каюты. Гарри прислонился к неподвижному телу Линн и повернул ее на спину, так что ее маленькие округлые груди были выставлены напоказ, а ее красивый треугольник золотистых лобковых волос заблестел на солнце, которое струилось из открытого люка. Он чувствовал, как его голый член возбуждается, когда ее гладкая плоть прижалась к нему, а затем сознательно заставил себя проигнорировать дразнящую близость ее беззащитного тела... Пока что, во всяком случае.
— Линн? Давай, девочка, проснись... Хватит! - Он щелкнул пальцами перед ее лицом и увидел, что она изо всех сил пытается выйти из состояния, в котором она очутилась, измученная эмоциями. - Все, все в порядке... Ты хотела бы немного выпить?
Линн слабо кивнула, почти не понимая, что ей говорят.
— Марк, принеси Линн выпить. Джин и тоник.
— Я знаю, что она пьет, - холодно сказал Марк, поворачиваясь, чтобы увидеть мощное обнаженное тело Гарри возле беспомощной фигуры жены. Он быстро повернулся к стойке.
— Простишь?.. - Линн сказала почти сонно, как будто она только что очнулась от ужасного кошмара. - Марк... Ты тут?
Возникла пауза, так как ее муж пытался придать непринужденность голосу.
— Да... Конечно, я здесь.
— О, Марк... Дорогой... Я боюсь...
— Минутку, Линн, я принесу напитки.
Линн застонала, когда ее глаза наконец снова сосредоточились на потолке каюты. В ее почти бредовом состоянии, казалось, Гарри нависал над ней, как последнее грозное видение ее отступающего кошмара. Она быстро отвернулась, уткнувшись лицом в подушку, и подняла глаза тогда, когда Марк поставил напиток перед ее лицом.
— Вот, тебе это нужно, - сказал он тихо.
Линн взяла стакан и поднялась, прислонившись ногами к стенке каюты, чтобы скрыть соблазнительную наготу обнаженной киски и спрятать от пожирающего взгляда Гарри. Марк сидел в узкой кресле, а Гарри оставался на койке. Трое тел создавали странную картину, два из них были обнаженными.
— Хорошо, - сказал Гарри, как будто церемониймейстер, - я думаю, пришло время обсудить все разумно и без эмоций...
— Почему, Гарри, дорогой... Как скучно!
Три головы быстро повернулись к открытому люку и увидели, что Кейт Джонсон стоит на фоне яркого солнца. Гарри приветливо улыбнулся своей жене, Марк попытался что-то сказать, а Линн - автоматически прикрыть наготу руками.
— О, Линн, не будьте так застенчивы, - засмеялась Кейт, спустившись в салон. - Я видела обнаженных женщин.
— Привет, дорогая, ты забронировала номера в отеле? - спросил Гарри.
— Конечно, дорогой.
— Хорошо.
Марк сидел неподвижно, ожидая, что в любой момент Кейт разразится гневом против мужа, который спокойно сидел на койке рядом с его доступной женой. Но реакции не было. Будто для нее обычное явление видеть мужа с другой женщиной в постели.
— Привет, Марк. Мы не ожидали увидеть тебя так скоро.
— Э-э... Я поймал более ранний рейс, - невозмутимо сказал Марк.
— Ну, это прекрасно, что ты смог прилететь. - Кейт посмотрела на сильное красивое тело Марка, его рубашка все еще была расстегнута. - Вы снимаете или одеваете? - спросила она, указывая глазами на одежду.
— Я... Уже... Надел...
— Это позор, да Гарри?
Гарри кивнул в знак согласия, наслаждаясь манерой, с которой его жена контролировала ситуацию. Он наблюдал, как она приблизилась к Марку, позволив глазам пробежать по его телу с дерзкой смелостью. Марк сидел невозмутимо, не зная, как справиться с новым совершенно уже нереалистичным развитием ситуации.
— Я не знаю, о чем ты говоришь, Кейт, я...
— Ну, это не очень сложно понять, не так ли? - Она соблазнительно положила руку на плечо Марка и спокойно провела под воротником. Он вздрогнул от неожиданно приятного ощущения холодных пальцев.
— Нет... Нет, я думаю, это не так, - сказал он нерешительно.
Линн наблюдала изумленными глазами, когда Кейт явно прижалась к мужу и подумала, когда Марк собирается остановить ее наглые увертюры. Но, к ее удивлению, он не возражал, оставался неподвижным на своем месте. Она не знала, что делать, и, прежде, чем она смогла подумать, она услышала, что разговаривает с Кейт.
— Что... Как, что вы делаете?
Кейт развернулась к ней, ее глаза едва успели скрыть злобу и сказала.
— Я делаю именно то, что ты, похоже, сделал с моим мужем, моя дорогая. Неужели ты возражаешь?
— Нет, она не возражает. Так, Линн? - Голос Марка звучал с иронией и горечью, когда он внезапно капитулировал перед растущим желанием отомстить жене. Она обманула его, Бога, и теперь она увидела, что он может обмануть ее. Она заслуживает этого, подумал он поспешно, она увидит, как я трахаю другую женщину. Мне пришлось наблюдать, как она сосет Гарри Джонсона. Он представил себе с неприличным рвением, как она отреагирует на его предательство, и его непристойные мысли усилились рукой Кейт, которая двигалась все увеличивающимися кругами по плечам, спине, вокруг и под мышками. Его поникший член, отдыхая после яростного траха, который он только что дал своей жене, начал шевелиться, чувствуя возможность проверить себя в еще одной смазанной смазкой полости.
Марк просунул руку между мясистых бедер Кейт под соблазнительно короткой юбкой, в которую она была одета, и улыбнулся, когда она вздохнула с удовольствием. Он скользнул рукой под тугой упругой лентой шелковых трусиков и подразнил уже влажные губы ее дрожащего влагалища. Он посмотрел на свою жену, чтобы увидеть, как на нее повлияли последствия его мстительности, но его внимание сразу же переключилось на Кейт, которая начала медленно, соблазнительно расстегивать свою свободную блузку, расстегивать бюстгальтер и стаскивать его с обоих предплечий. Марк ахнул от волнения, когда она повернулась к нему и положила свои жадные руки на большие грушевидные груди, соски которых уже бугрились желанием. Она упокоила свои тонкие пальцы на его нетерпеливо ожидающей промежности и поглаживала ее, чувствуя, как его набухающий пульсирующий член стремится на свободу из-под его тесных брюк.
Внезапно Марк застонал, когда почувствовал, что его молния открыта и ее опытные пальцы начинают гладить его напряженный пульсирующий пенис.
— Пойдем, мальчик-любовник, - нетерпеливо сказала она – и покажем, как это делается.
295