Лена явно не собиралась уходить.
– Какие мы стеснительные. Что ты от меня пытаешься прикрыть? – 16 – летняя девчонка без труда разняла мне руки, – Вот эту пипетку? Давай направим ее в горшок – вот так. А теперь писай!
Мне хотелось провалиться под землю от стыда.
– Давай, Саша. Не тяни. Господи, ну почему ты такой упрямый?
Лена помяла пальцами мою письку.
– Кто сейчас пописает в горшочек? Маленький Сашуля? – принялась ласково ворковать она, – Покажи няне, как ты умеешь пускать струйку. Пись – пись – пись...
Пять минут уговоров ни к чему не привели.
– Саша! – строго обратилась ко мне Лена, – Я твоя няня и ты должен меня слушаться! Особенно во всем, что касается детских делишек. Взрослые решают, когда ребенку пора на горшок.
– Тоже мне взрослая! – огрызнулся я.
– Что ты сказал? – вспыхнула Лена, – Отлупила бы сейчас по голой попе, но в поликлинику идти надо. Значит так! Не хочешь писать в горшок, как большой, будешь у меня все делать на пеленальном столе, как ясельный карапуз.
Я поднял на Лену недоверчиво – испуганный взгляд.
– Как с тобой еще обращаться, если не слушаешься? – усмехнулась она, – Только как с маленьким! Я не шучу, Саша! Проведешь сегодняшний день, как двухлетний. А завтра посмотрим на твое поведение.
Лена быстро натянула на меня трусы. Я ожидал, что вслед за ними последуют шорты, но няня, порывшись в шкафу, вернулась ко мне с голубыми колготками.
– Очень подходят к твоей салатовой маечке, – улыбнулась она, приложив колготки к моим ногам.
Я недовольно скривился. Доказывать этой девчонке, что колготки носят только детсадовцы, было абсолютно бесполезно.
– Дай ножку, – попросила Лена, принявшись одевать мне колготки, – Теперь вторую.
Натянув мне ненавистные колготки до груди, как ясельному малышу – разумеется с заправленной в них майкой – Лена быстро меня обула.
– Какая прелесть! – умилительно улыбнулась она, оглядев меня с головы до ног, – Ну что, идем в поликлинику?
Поликлиника была совсем рядом – в пяти минутах ходьбы от дома.
– Нам к Филатовой, – сказала Лена в регистратуре.
Быстро найдя нужный кабинет, Лена осторожно постучала в дверь.
– Заходите, – послышался из – за двери молодой голос.
Мы зашли в кабинет. За столом в углу сидела симпатичная женщина лет 25ти в белом халате. "Врач" – догадался я. Стоящей рядом с ней медсестре было на вид лет 19 – 20.
– Здравствуй, Саша, – приветливо улыбнулась мне врач.
– Так на меня уставился, как будто в первый раз видит, – сказала медсестра.
– Или тайно влюбился, – пошутила врач, – На тебя, Ириш, все наши маленькие пациенты заглядываются.
Медсестра сдержанно хихикнула. Как можно было в такую не влюбиться? Собранные в длинный хвост темно – русые волосы, широко расставленные карие глаза, не говоря уже о веснушчатом вздернутом носике.
– Раздеваем ребенка, – бросила врач, не отрываясь от компьютера.
Быстро сняв с меня сандалики, Лена потянула вниз мои колготки. По крайней мере под ними были трусы.
– Мама на работе? – поинтересовалась врач, – Попросила тебя отвести братика в поликлинику?
– Какой он мне братик, – улыбнулась Лена, продолжая меня раздевать.
– Племянник? – спросила медсестра.
– Неа, – мотнула головой Лена, – Я Сашина няня. Присматриваю за ним, пока мама в командировке.
– Понятно, – усмехнулась врач, совершенно не удивившись, что меня привела в поликлинику няня, – Надеюсь за неделю выздоровел. Температуры больше нет?
– Вроде нет, – неуверенно сказала Лена, – Сашина мама бы мне сказала.
– Кашель, насморк?
– При мне не чихал и не кашлял.
Задав еще пару вопросов, врач встала из – за стола.
– Трусики тоже, – сказала она Лене, бросив быстрый взгляд в мою сторону.
Я густо покраснел и вцепился в трусы.
– Саша! – повысила голос Лена и насильно разжав мне руки, рывком стянула с меня трусы.
Было ужасно обидно, как легко 16 – летняя девчонка меня пересилила.
– Подумать только – чтоб ребенок в 7 лет так стеснялся, – усмехнулась Лена, освобождая мои ноги от трусов.
– Не надо прикрываться, – обратилась ко мне врач.
– Такой смешной, – улыбнулась медсестра, – Смотрите, как покраснел.
– Не слышал, что тебе сказали? – строго обратилась ко мне Лена, – Быстро убрал оттуда руки!
– Чего мы у тебя между ножек не видели? – чуть насмешливо сказала медсестра, – Столько мальчиков каждый день осматриваем.
Я нехотя разнял руки, еще больше покраснев от стыда.
–
Так – то лучше, – мягко сказала мне врач, – Не надо стесняться. В поликлинике всех детей положено осматривать голышом.
– Становись на весы, – медсестра подвела меня к весам и дождавшись, когда я на них встану, принялась двигать гирьки, – Теперь рост, – сказала она, кивнув на стоящую рядом с весами рейку – ростомер, – Руки по швам!
Измерив мне рост стоя и сидя, медсестра отвела меня к большому пеленальному столу.
– Раз – два – взяли! – улыбнулась она, не без труда усадив меня на стол.
– Вставай! – сказала мне подошедшая к столу врач, – А теперь повернись ко мне спинкой.
Я повернулся к ней спиной и оказавшись лицом к окну, вздрогнул от неожиданности – из – за него на меня уставилась светловолосая молодая женщина, катавшая взад – вперед детскую коляску. Мало того, что кабинет был на первом этаже, полностью распахнутые шторы широкого окна позволяли всем прохожим наблюдать, что происходит внутри. Не говоря уже, что молодая мама с коляской стояла буквально в полуметре от окна. Вскоре к ней подошла вторая женщина с коляской – и разумеется тоже на меня уставилась. Я не слышал их разговора, но судя по снисходительным улыбкам и кивкам в мою сторону, молодые мамы они обсуждали меня.
– Опять прикрылся, – послышался у меня из – за спины смех медсестры, – Мам за окном стесняется.
– Где тебе сказали держать руки? – прикрикнула на меня Лена, – Подумаешь, увидели голышом. Тебя в 7 лет уже что – никому кроме мамы, нельзя раздевать?
Лена подошла к столу и разняла мне руки. Я едва сдерживался, чтобы не зареветь от обиды.
– Глубоко дыши! – попросила меня врач, приложив к спине холодный фонендоскоп, – Ага, вот так. Молодец.
Полминуты, пока она слушала меня сзади, показались мне вечностью. Впрочем повернувшись к окну спиной, я ощутил на себе взгляды врача и медсестры, не говоря уже об ухмылявшейся Лене. Неизвестно что было лучше – стоять лицом к ним или двум женщинам за окном.
– Хрипов нет, – объявила врач, послушав меня спереди, – Температуры вроде тоже, – она быстро приложила ладонь к моему лбу, – Но ты, Ир, на всякий случай померяй.
– Хорошо, – кивнула медсестра.
– Широко открой рот и скажи "а", – попросила меня врач, неприятно нажав на язык специальной палочкой, – Горло немножко красное, но ничего страшного.
Врач положила палочку на стол и принялась щупать мне живот.
– Какой плотный, – нахмурилась она, – Когда ты в последний раз ходил по большому?
Я промолчал, густо покраснев от бесцеремонного вопроса.
– При мне не какал, – сообщила Лена.
– Нужно следить, чтобы был регулярный стул, – сказала ей врач, – Ребенок должен ходить по большому через 15 – 20 минут после еды.
Холодные чужие пальцы спустились ниже и щекотно скользнув по лобку, коснулись моей письки, заставив меня еще больше покраснеть.
– Что такое? – улыбнулась врач, пресекая мою попытку отстраниться, – Уже и дотронуться нельзя. Знаешь что? Ложись на спинку.
Я послушно лег на стол.
– Помассируем животик, – ласково улыбнулась врач, принявшись водить ладонью вокруг моего пупка, – Надо почаще ходить на горшок по – большому. Надеюсь ты в 7 лет уже подружился с горшком?
– Как Вам сказать, – усмехнулась Лена.
– Мочит штанишки? – поинтересовалась медсестра, вогнав меня в краску, – Это в его возрасте далеко не редкость, особенно у мальчиков.
– Если бы только мочил, – вздохнула Лена.
– Как не стыдно! – насмешливо посмотрела на меня врач, – Какать нужно в горшок, а не в штанишки.
Врач надавила на живот чуть сильнее, добившись от меня громкого пука.
– Саша! – шутливо зажала нос Лена.
– Ничего страшного, – улыбнулась врач, – Я специально для этого ему живот и массирую – чтоб пропукался.
Заставив меня еще несколько раз пукнуть, врач убрала ладонь с моего живота.
– Для ребенка, который часто мочит штанишки, удивительно здоровая кожа, – довольно улыбнулась она, скользя кончиками пальцев по моему лобку, – Гладкая и нежная. Хорошо мама за тобой следит.
Чужие пальцы снова бесцеремонно приподняли мою письку. Было не больно, но очень неприятно – не говоря уже как стыдно.
– Непорядок, – нахмурилась врач, – Головка в 7 лет уже должна полностью открываться.
– Нам в школе пока ничего про это не говорили, – удивилась Лена, – Надо будет в учебнике 11го класса посмотреть.
– Ага, младший школьный возраст в 11м классе проходят, – сказала медсестра.
– Видишь, у твоего малыша головка только наполовину открывается, – пояснила Лене врач, –. Не хочу больше оттягивать кожицу, чтобы не сделать ему больно. Могу порекомендовать очень простую процедуру – обязательно скажи Сашиной маме.
– Я передам, – пообещала Лена.
129