Она упала назад на руки, столкнувшись с ним в дверях и, похоже, не осознала происшедшего — ее струящаяся юбка скользнула вверх, открыв ноги и показав край широкой резинки от летних телесного цвета чулок в сетку. Он видел эту юбку прежде, и любовался каждый раз изгибом талии и соблазнительными ямочками на пояснице, которые изящно подчеркивались черной обтягивающей полоской ткани на бедрах. Ниже спадающая свободно ткань открывала слегка напряженные икры с родинкой на левой ноге, тонкие лодыжки и изящно запрятанные в красные лодочки ступни. Каждый раз хотелось, чтобы сильный ветер поднял юбку повыше, и вот теперь эта юбка сама показала ему слишком много, чтобы сразу вспомнить об этикете.
Он стоял, опешив, еще пару секунд и смотрел на край чулок.
Черт побери, она носит чулки!
Она перехватила его взгляд, но уже не спешила спрятать эту интимную подробность. Они часто виделись мельком, и она знала, что он смотрит на нее всегда. Ей нравилось ее тело, и нравилось давать мужчине возможность увидеть ту или иную его соблазнительную часть, открывая то спину, то ключицы, то икры — то, что соблазняет не грубо, но тонко и необратимо.
— Привет... — глупо произнес он, с усилием переводя взгляд к ее глазам, которые уже выражали не испуг, а любопытство и ожидание.
— Привет, — хохотнула она и накинула юбку на колени
— Не ушиблась? — он наконец вернулся к реальности и наклонился, протянув руку.
Она ухватилась, он потянул ее к себе, подхватывая другой рукой ее за талию — как же давно хотелось это сделать! Она оказалась в его объятиях будто в танце — рука в руке, ладонь на податливой пояснице. Их тела так податливо прильнули друг к другу, будто между ними давно была интимная близость, наслаждаясь каждым прикосновением. Она доверчиво и просто положила ладонь ему на грудь и ответила: «Вроде нет, только, кажется, губу чуть разбила»
Губу... Он посмотрел на ее губы — на нижней действительно выступило немного крови, и она припухла. Мокрый язык скользнул по ней, и она заблестела. Он почувствовал, как кровь отливает от лица, и он бледнеет. Единственное, что он мог сейчас контролировать — это сила объятия, но отпустить ее прямо сейчас он не мог, стараясь не сжимать ее сильно. Она смотрела то ему в глаза, то на его губы, думая, видимо, о том же, и еще несколько секунд они стояли, глядя друг на друга и замерев.
— Ребята, вы еще здесь? — с усмешкой спросил кто-то, и вдруг реальность снова вернулась к ним, и оказалось, что вокруг стоят люди и переглядываются, улыбаясь. Он тут же отпустил руки и встряхнулся, стараясь на нее не смотреть. Она тоже смутилась, и отступила на шаг назад.
— Не падай больше, шутливо сказал он, теперь уже краснея от смущения. Она засмеялась и вошла в дверь, оставаясь мысленно в его объятиях и переживая их заново. Какие нежные руки, думала она, я хочу еще этих нежных рук..
Через минуту она почувствовала, как ее кто-то берет за руку и легонько тянет назад. Она обернулась и наткнулась на его взгляд, тяжелый и немного угрюмый, будто принявший решение.
— Так ты с нами или нет? — услышала она нетерпеливые голоса подружек
— Девочки, идите, я сейчас догоню. Ты что? — повернулась она снова к нему
— Пойдем со мной. — Он по-прежнему слегка держал ее руку, давая понять, что она свободна в своем выборе, но и что он свой уже сделал. Она пошла за ним к выходу, оба старались сохранить непринужденный тон.
— Куда? — нужно убедиться, что ты ничего не повредила, когда врезалась в меня. Я отведу тебя в медпункт.
— Хах, ну хорошо) Только я себя отлично чувствую, разве что губу немного жжет
Они уже вышли наружу и шагали по безлюдному пространству. Она поглядывала на него искоса, снизу вверх, и ждала. Мурашки уже бежали по ее телу, и она чувствовала влажность и тепло в своих трусиках. У нее была маленькая грудь и она часто пользовалась ее преимуществами, не надевая лифчик. Сейчас она с удовольствием отметила, что соски затвердели, и представила, как теперь выглядит ее грудь без топа, вся в мурашках, четко очерченная и заостренная.
Он не знал, зачем вернулся за ней, и сейчас мучительно пытался придумать правдоподобную историю с ее «спасением» от повреждений. Ему хотелось владеть ею, поэтому он не мог отпустить ее руку и боролся с желанием сгрести ее в охапку и задрать юбку прямо сейчас. Она шла рядом, была так близко, что очень хотелось прижаться к ней затвердевшим членом, которому было уже тесно в джинсах, потом развернуть к стенке, сорвать трусики и... Нет, нужно перестать думать об этом, куда я ее веду? Не могу же я просто взять и трахнуть ее прямо сейчас, она наверно обалдеет, если узнает, о чем я сейчас думаю... Но как же ее хочется... По-моему она тоже хочет меня, — он украдкой взглянул на нее, потом еще раз, уже открыто: она была сейчас невероятно притягательна и шла с расправленными плечами и покачивала бедрами совсем слегка, ее ключицы выступали сквозь кожу и давали тень.. оrg Фигуру обтягивала черная майка, под которой не было белья, и можно было четко видеть форму груди с аккуратными сосками, которые уже ждали ласки. Майка слегка задралась кверху, и было видно небольшой пупок, перекатывающуюся косточку на левом бедре и тени в поясничных ямочках над краем юбки.
Она посмотрела на него с легкой улыбкой, смело и открыто, и он свернул за угол, к стене какого-то забора с облупившейся голубоватой краской на деревянных досках. Больше не нужно было ничего разыгрывать, он прижал ее к стене всем своим телом, скользнул ладонью с талии под майкой вверх к лопаткам — она утробно зарычала, хватая его за шею сзади и ведя рукой вверх, пропуская короткие волосы через пальцы и пытаясь уцепиться за них, подавая таз вперед и прижимаясь к нему. «Наконец-то», — подумали оба с легкой улыбкой. Большим пальцем он подтянул ее подбородок вверх, запустив остальные в волосы и слегка потягивая их книзу — ее губы были влажные и горячие, он прильнул к ним своими, нашел языком ее собственный язык и потянул его к себе. Второй глубокий стон вырвался из ее груди, и контролировать уже ничего было нельзя. Они целовались неистово, яростно, слегка кусая друг друга. Его рука добралась до левой груди, он задрал майку и целовал сосок, оставляя блестящий след от своего языка.
Он поцеловал ее в шею и почувствовал, как она задрожала — т
огда он начал гулять языком по шее от плеча до уха, посасывать и целовать, и каждое движение его мокрого языка заставляло ее закатывать глаза и ощущать новый прилив жара к паху, все сильнее и сильнее. Возбуждение от ласк шеи было так велико, что ей казалось, стоит только ему прикоснуться пальцами к ее лобку, и она кончит. Она обнимала его ногой, задирая ее как можно выше, чтобы посильнее прижаться к нему влажным лобком, ее таз двигался ему навстречу волнами, и она не могла это контролировать, рыча и глубоко и быстро дыша. Она чувствовала его стоящий член сквозь несколько слоев их одежды, и ее тело стремилось добраться до него. Он чувствовал невероятную тесноту своих джинс, но не мог отнять руки от ее тела, и вдавливал ее собой в забор, чтобы быть еще ближе. Левую руку он запустил ей под юбку и заскользил вверх по чулку — ему хотелось делать это медленно, но желание было уже так велико, что едва удерживался, чтобы просто не порвать с треском эту юбку вместе с трусиками.
Он нащупал резинку чулок и застонал, она гладила сквозь брюки его член, но не могла сосредоточиться, чтобы расстегнуть пуговицу на ширинке. Он сжимал и мял ее мягкую ягодицу, касаясь кончиками пальцев ее гладкой мокрой дырочки через влажную ткань трусиков. Ее трясло, ноги подкашивались от возбуждения. Он провалился пальцем в ее узкую дырочку, как в скользкий горячий колодец, и зарычал от дикого желания всадить в него свой член целиком, по самые яйца, максимально глубоко. Он с досадой забрал руку от ее промежности и расстегнул, наконец, проклятую пуговицу и молнию, рывком сорвал вниз джинсы и трусы и схватил пульсирующий хуй, удерживая его, который, казалось, сейчас изнасилует самку независимо от воли своего хозяина. Она нежно положила ладонь ему на яйца, и ему пришлось представить себе отряд голых уродливых старух, чтобы не кончить тут же. Она притянула его за яйца поближе и крепко обхватила его одной ногой. Ему мешали ее сбившиеся мокрые трусики, он схватил их крепче и резко дернул — они с треском порвались, и наконец-то он с наслаждением и стоном вскользнул в ее норку так глубоко, что ее вторая нога оказалась в воздухе. Она обхватила его уже обеими ногами, страхуясь левой рукой, которая держалась за край голубого забора.
Спину ей слегка царапала краска, но эти ощущения были приятны и слишком далеки на фоне ощущений шеи, груди, талии и паха. Вся ее кожа, все ее тело были целиком настроены на восприятие его рук, его тела, его члена. Он толкнул ее тазом снизу вверх, — теперь она была выше его и впивалась пальцами в его плечо. Она почувствовала движение скользящего толстого жезла внутри себя, дрожь прошла изнутри по всему ее телу, она сильнее прижалась лобком к нему. Мокрый клитор скользнул по его коже, и она почувствовала, как теплая волна прокатилась от клитора во влагалище, оттуда в пах и по всему телу — к кончикам пальцев на ногах, из горла снова вырвался дрожащий слабый стон. Еще толчок, еще, еще — ее расслабление, наступившее после волны, моментально прошло, все вокруг его члена было скользким и мокрым, они оба вспотели, он непроизвольно тянул ее за волосы вниз, а она подавалась вперед с каждым толчком, не в силах оставаться неподвижной. Снова волна судорог покатилась по ее телу — он почувствовал, как его член сжимает кольцо горячих скользких мышц, и поцеловал ее, разгуливая языком по ее небу и деснам, учащая ритм толчков, все быстрее и быстрее, она двигалась ему навстречу, и ей тоже хотелось чувствовать эти толчки чаще, сильнее — так сильно хотелось, что она сжала зубы в поцелуе с ним.
— Эй! — он резко остановился, — Ты прокусила мне губу!
— Теперь мы квиты, — засмеялась она, ослабила хватку своих ног и встала на землю. Он уверенным движением развернул ее к стенке и увидел ее рельефную узкую спину и плечи. Он стянул ее юбку вниз, к коленям, и теперь его взгляду открылась шея и плечи и спина, красные, с кусочками голубой краски забора на коже, со следами его пальцев на ягодицах. Следы его пальцев. Ему захотелось владеть ей еще сильнее. Она почувствовала, как он прижимает ее к забору всем весом своего мужского тела, и ей захотелось ему принадлежать и подчиняться. Он глубоко всадил свой скользкий толстый член в ее норку и почувствовал, какая она горячая и узкая. Она попыталась посмотреть через плечо и увидела, как в нее входит большой рельефный, блестящий и покрытый венами жезл, еще глубже. Он конснулся мокрыми пальцами его клитора и начал его поглаживать — через пару секунд очередная судорога прокатилась по ее телу, но расслабление не наступило — ей хотелось еще! Она застонала. Он трахал ее теперь медленно, прижимаясь к ней всем телом и каждый раз всаживая до самых яиц — по ее ногам текла скользкая теплая жидкость, она прижалась щекой к забору и просила «Еще... да... еще...»
От ее просьб и стонов ему хотелось двигаться быстрей, его толчки становились все чаще и сильней, он обхватывал и ласкал одной рукой ее грудь, а другой вжимал в себя ее таз и гладил мокрый клитор. Быстрее, быстрее — она стала вскрикивать от каждого толчка, все громче и громче — она чувствовала, как накатывает еще одна, самая большая волна наслаждения, и предпосылки ее были так приятны, что невозможно было вести себя тихо — да! Да! Еще! Пожалуйста, не останавливайся! — она громко завизжала, он зажал ей рот рукой, продолжая трахать все быстрее. У нее потемнело в глазах, толчки продолжались, он трахал ее скользкую дырочку с огромной скоростью, не давая кричать, и она рычала, пока сильный спазм в паху не сжал все ее тело, ноги ее подкосились, темнота в глазах сгустилась, и сильная судорога сотрясла все ее тело. Он почувствовал сжатие своего члена ее скользкими горячими мышцами, и его волна подкатила к его кончику, извергнув сперму прямо в нее. Он застонал, прижавшись к ней еще сильней, она подогнула ноги и согнулась пополам.
Он вынул свой член, развернул ее к себе, тяжело дыша, и, увидев, как она сползает обессиленно вниз по забору, обнял ее, сел на землю, оперевшись спиной на забор и усадив ее к себе на колени. Несколько минут они молчали.
— Я потеряла сознание на секунду. И ты должен купить мне новые трусики.
— Куплю, извини что порвал. Но вообще-то я чуть не умер! — они оба засмеялись.
Через несколько минут она первая встала, поправила одежду, не заметив прилипший кусочек голубой краски на плече, подмигнула ему и ушла, неуверенно шагая на своих красных каблуках. Он смотрел ей вслед, не в силах встать, и думал о том, что вот сейчас она идет без трусов и в чулках, и об этом известно только ему. Он улыбнулся.
201