Мишка зажмурился от яркого солнечного луча, стрельнувшего ему в глаза через переплёт оконной рамы и глядя на полную фигуру бабушки, снующую с веником в руке между кроватью и лёгким фанерным столиком, сладко потянулся, ощутив напряжение в проснувшемся члене. Руки паренька сами ухватились за ситцевый подол, раскачивающийся на массивных ногах бабушки и облапив полные бёдра, потянули их на себя. Анна Егоровна качнулась и потеряв устойчивость рухнула на кровать внука. Не снижая возмущённого тона, она вскрикнув от неожиданности, принялась костерить Мишку за дурацкую манеру хватать её где не попадя в доме и метелить, в уже не молодую промежность. Ну была бы годов на двадцать помоложе, так шестой десяток на подходе. Неделю, как заявился на каникулы, так дня не проходит, чтобы не прихватил в каком – нибудь закутке. Руки Мишки закинули обширную юбку с колен под большие свисающие груди Анны Егоровны и не обнаружив под ней выцветших стиранных трусов, он перемахнул через слоновью ногу женщины и поспешил вложить распалившийся жилистый член в раскрытую промежность своей бабы Нюры.
– Ну ладно молоденький внучок пристаёт, так и старый с утрева успел отметиться. Замшелый кобель, а туда же… – рассуждала бабка молча сопя.
Приняв в себя Мишкин член, скользнувший без задержки в самую глубину широкой вагины, заросшей по краям седеющими волосами, она деловито крякнула и подхватив грубыми ладонями гладкие ягодицы внука, кряхтя начала подбрасывать на себе упругий зад парнишки. Ничего, думала она про себя, завтрева дочь с детьми подъедет, так пущай родную тётку с двоюродной сестрой гоняет, коль дозволят. А там и его мать притащится с подругой – те ещё потаскухи. Выбор большой, как в заправском борделе, нашлись бы силы. И старику будет где разгуляться, а то выдумал тоже, жену мытарить своими сухонькими остатками между ног. Санюшка – Мишкин отец, хоть бы на денёк заскочил, последний раз с полгода будет, как маманю в зиму порадовал, в разладе с разлюбезной жёнушкой. Старик тогда по свойски уступил своё место в супружеской кровати, а сам ушёл в детскую, где поселили сейчас Мишаню на каникулы. Правда, успел накатить приличную четверть зелья, выставленную сыном для крепкого сна папаши. Думала Анна Егоровна, что больше не гореть ей в греховном огне с молодым мужиком, ан нет – сподобилась, что значит с умением к бабе подойти. А и вспомнить, так она для Санюшки первой бабой стала лет двадцать назад. С ним познала свой первый грех измены, сладкий пронизывающий всё тело оргазм, после которого уже никто так её не смог утешить и порадовать, но к безотказности мужичьё, всё же её приучило. За эти годы кто только не пользовал бабу Нюру – от мала до велика. Редкое застолье в дому обходилось без сладких минут пьяных объятий и лихой скачки на молодых бёдрах парней и прочих мальцов. Но дурной славы за бабой Нюрой не водилось, уважали женщину. А что дозволяла многим, так то не позорнее пьянства у мужиков, с уважением и благодарностью уходили от неё, а подростки часто наведывались на её двор, помочь по хозяйству. В тот поздний зимний вечер, после обильного застолья, спровадив мужа на покой в соседнюю комнатушку, мать прибралась на кухоньке и приведя себя в порядок, повела Саню к себе, предварительно сменив постельное бельё.
– Ты, мой хороший, чего смурной приехал? Дома, что не так или с полюбовницей какой повздорил? Не таись от матери, может, помогу чем: советом, делом, просто выслушаю – всё легче станет.
– Да вроде всё в порядке, хотя есть одна проблемка… Мишка к матери шибко льнёт, всё норовит потрогать там, где нельзя. Дураку ещё пятнадцать а уже член не меньше моего.
– А Зинаида твоя, как к этому относится?
– Она у меня образованная, с пониманием – время, говорит у них такое, мужиками становятся, вот мы и решили, его у тебя чуток подержать, пусть дурь сойдёт с него, а там посмотрим, не женить же его из – за молодой горячки. Я и сам из ранних был, сама помнишь…
– Ты хорошим парнишкой был, ласковым, слово о тебе плохого не скажешь. Сколько лет прошло, а лучше для меня чем ты, не было, – с грустью в глазах призналась мать.
В ту ночь, не стыдясь своей немолодой наготы, она любила своего Саню, как двадцать лет назад, позволяя ему всё, о чём он только не просил. Стоны старой матери раздавались по всей спальне, вплоть до самого рассвета. Уснули под утро и проспав до восьми, она пропустила утреннюю дойку, тут уж муж выручил жену, переделав всё по хозяйству, он разбудил их к завтраку. Опохмелившись с утра, отец с пониманием отнёсся к запоздалому утреннему выходу к столу. Мать отдавшись в очередной раз своему любовнику, без тени смущения вышла из спальни и наскоро умывшись накрыла на стол, позвав мужчин завтракать. Разговор за столом шёл о житейских мелочах, о планах на лето и прочее… Уезжая домой, сын простился с матерью в той же спальне, но уже наспех, обещая непременно приехать к ним летом.
И вот теперь Мишаня, бесстыжий проказник пользует свою бабушку на правах законного преемника, разваливая её ноги по сторонам, требуя взаимности, словно под ним молодуха или тётка, чуть по старше его, поганца... Нет, не в отца пошёл, нет в нём грубой манящей страсти, где баба теряет всё своё самообладание, отдавая себя на поругание или на божественную негу в мечтах о любви к нему. Не наших кровей внучек, быстро вспыхивает, коротко горит, нет от него жаркого тепла для бабы. С отцом и рядом не стоит, хотя и такие, как этот не часто встречаются. Так думала Анна Егоровна, зычно хрипя под энергичными ударами своего наследника, оглаживая его щуплую спину и мелкие ягодицы, но ощущая внутри себя знакомый рычаг мужской плоти, с размеренным возрастающим темпом скольжения в глубину женского влагалища. В раз прекратив свои потуги, Мишка вскочил на колени, и заставив Анну Егоровну последовать его примеру ткнул рукой в спину, заставив упереться локтями в подушку и с резким напором задвинул своего разбойника в сжатый анус, почти не различимый в складках огромных ягодиц. Женщина ахнула, задохнувшись в громком вскрике и пытаясь соскочить с жёсткого стержня, лишь со стоном осела всей массой своего тяжёлого зада. Сказать что – либо она была не в силах, захлёбываясь тягучей слюной, стекающей из угла рта. Участившиеся движения внука она едва сдерживала встречными ударами своей промежности, в надежде скорой его разрядки. Но прошло не мало времени, пока скопившаяся энергия внутри Мишкиного члена не вырвалась наружу, оросив глубину прохода. Когда всё закончилось и парнишка лежал на спине рядом со своей бабкой, она тихо произнесла, уже без возмущения в голосе.
– Где же ты, паскудник, научился баб к извращениям принуждать? Или мать натаскала?...
– Ба, она меня к себе и спереди не подпускает. Раз только подрочила рукой и всё, даже отец не знает, – посетовал Мишаня, жалобно глядя на Анну Егоровну.
– Да уж вижу, кто выпустил Джина из бутылки, – криво улыбнувшись изрекла бабушка, – вот бабьё с завтрева понаедет, там уж душу и отведёшь. И Вера твоя тётка с дочкой Натальей, и мать твоя – потаскуха, с такой же, как она сама подружкой, да и из местных прошмонтовок наберётся пучок на пятачок, на меня, поди, и сил не хватит. А с женскими задницами, милок, не балуй, редкой бабе в сласть придётся твоя забава, да ещё не умеючи…
– А чего для этого надо уметь, Ба? – спросил внук приподняв голову с подушки.
– Для всего уменье требуется, а для жопы даже особо. Ей ласка нужнее чем другим местам на теле у бабы. Ты вход поласкай пальчиками, да смочи слюной, а то и маслица не пожалей, да глубже в проход напусти, там посуше будет чем с переду. И после этого не спеши, медленно входи, а дойдёшь до конца, так не спеши уходить, дай бабе освоиться, попривыкнуть чуток. Только после уж начинай, да не шибко части, Ну, будет с тебя, остальное в деле наберёшься. Вставай родимый, пора уж, а то рядом с тобой и я время зря теряю, а у меня дел полно. Ты у меня за утро второй уже и видать не последний, – глядя за окно пробурчала Анна Егоровна, – на кухню приходи скоренько.
Мишка сел на кровати, свесив ноги на пол и заметил через облупившуюся оконную раму, идущую бабушку вниз по тропке к старой замшелой баньке. За ней, поодаль, спешили два паренька лет по четырнадцать, на ходу сбрасывая рубахи. Да, уж дел у бабки действительно невпроворот, покачал головой Мишка. Уже сидя за столом и допивая из бокала чай, в дом вошла Анна Егоровна, одёргивая на себе просторную юбку.
– Чего кашу не поел, неслух. До обеда кормить не стану, – увидев, как внук распорядился приготовленным завтраком.
– Ба, что за пацаны с тобой в баньку ходили, – ревниво поинтересовался Мишка.
– Мои помощники приходили, к вечеру помоемся с тобой. Дров наколют, воды натаскают и все дела.
– Тимуровцы что ли? – Улыбнулся Мишка, глядя на запачканный спермой подол бабки.
– Почти, – уклончиво отозвалась Анна Егоровна, убирая посуду со стола.
– А где дед, на реке? – вяло поинтересовался внук.
– Где же ещё ему быть. Да ты его не жди, к вечеру заявится, не раньше. Пройди по деревне, познакомишься с кем из ребят, что тебе возле меня крутиться.
– Ладно, пойду – нехотя согласился Мишка, вставая со скамьи, – я не на долго, бабуль.
– Ступай, ступай соколик, – отозвалась Анна Егоровна принимаясь за мытьё посуды, – замаяли старуху за утро, то не души, то всем скопом.
* * *
Мишка вышел со двора и пройдя три дома, по наезженной дороге спустился к обмелевшей речке. Заросшая прибрежным камышом на солнечной отмели, гладь воды подрагивала от ряби набежавшего ветерка, раскачивая бурые камышины – свечи над её поверхностью. Берег был пустынным. Несколько пацанят с удочками уже уходили с поваленных деревьев у воды. Пройдя вдоль реки к тенистой излучине, заросшей густым ивняком, Мишка, оглядевшись по сторонам, уселся на опрокинутое в воду дерево, среди ветвей с увядшей листвой, из – за которой его никто не смог бы увидеть со стороны. Перед ним открылся вид на песчаную отмель, где вскоре появилась группка подростков из семи человек, из них две девчонки. Компания местных ребят с шумом высыпала на пляж, побросав под ноги одежду, они бросились в спокойную гладь речного затишья. Их подруги нехотя последовали примеру друзей и вошли в воду, прикрываясь от брызг шумной ватаги пацанов. Двое из ребят подхватив девчонок на руки, потащили их на глубину, под отчаянный визг подруг. Спустя минуту они затихли и вцепившись в шеи пацанов тревожно озирались по сторонам. По звонким взвизгиваниям нетрудно было догадаться, чем были заняты руки ребят в бурлящей воде. Вскоре возле них собралась вся пятёрка мальчишек и уже не только руки, но и рты были заняты возбуждающей вознёй молодёжной стайки. Утомлённые борьбой девчонки сдались и запросились на берег, пацаны, стянув с них купальники отпустили подружек. Прикрывая руками белоснежные груди с твёрдыми розовыми сосками, подруги побрели из воды, сопровождаемые ватагой сверстников, на ходу обнимающие их за талию и пощипывая за плотные ягодицы. Предупредительная ребятня раскинула на песке лёгкую накидку из сумки одной из девчонок и принудив их сесть на неё опрокинули их на спины, организовав последовательность обладания своими подружками. Первыми стали их одноклассники
, после них ожидали своей очереди ещё трое пацанов, на год – два моложе своих друзей. Причём один из троих, был братом одной и двоюродным для другой. Девчонки явно не намерены были заниматься половой жизнью в кругу такого количества партнёров и вяло оказывая сопротивление, старались отсрочить её начало с помощью подростков своего круга. Но у друзей были свои намерения и первая пара пацанов с готовностью принялась за дело, скинув плавки, они велели остальным придерживать руки девчонок за их головой. Но те не стали устраивать имитацию изнасилования и обещали не сопротивляться, взяв слово с них не болтать никому о том, что они учинят, ибо будут вынуждены рассказать родителям об изнасиловании. Договор был заключён и то, что Мишка увидел через густую крону поваленного дерева, крайне возбудило парня, хотя их неумелые действия только раздражали его. Была даже мысль возглавить компанию, но врят ли эта идея могла иметь положительное воздействие на столь многочисленную аудиторию «первооткрывателей» и он мог запросто получить соответствующий гонорар за несвоевременное вмешательство в начатый процесс познания сексуальной жизни у подростков. Тем временем, острый момент процедуры у обеих сестёр произошёл вполне благополучно и участившиеся движения бёдер пацанов привели к синхронному окончанию акта, слив свою живительную влагу на животы своим партнёршам. Едва закончила первая пара, как вторая поспешила заменить их на своих объектах вожделения. Девочки решили ускорить процесс и постарались воздействовать на чувствительные органы своих партнёров, перебирая в руках напряжённые гениталии пацанов. Метод возбуждения возымел необходимое воздействие и вторая пара тут же закончила свой процесс познания, едва приступив к нему, получив язвительный отзыв от своих старших товарищей. Оставался последний соискатель на своих сестёр, но его решимость при выборе партнёрши несколько затянулась. Один из старших ребят шепнул ему на ухо:
– Бери Татьяну, родная сестра под боком удобнее, чаще давать будет, – и подмигнув, подтолкнул парнишку к Таньке.
– Ты чего, Венька, родную сестру похабить собрался? – угрожающе произнесла сестра глядя на торчащий член братца.
– Кого хочу, того и буду, – заносчиво вякнул малолеток и опустился на свою сестру, заставив её замолчать.
Принимая в себя увесистый конец братца она прижала ягодицы мальчишки к своим бёдрам и совершила несколько движений, что приятно качнуло Веньку на бёдрах своей сестры. Но то, что поспособствовало с предыдущей парой, не помогло в данном случае. Он никак не мог кончить и усилия, прилагаемые сестрой, не давали должного результата. Тем временем, ребята стали одеваться и с удивлением поглядывая на затянувшийся процесс, с малышнёй вечно что – нибудь не так, распрощались с оставшимися и удалились, получив согласие, что при случае повторят в том же составе, если Венька останется сегодня в живых, дружно рассмеявшись, скрылись в зарослях молодого ивняка.
– Послушай, Шурка, он со мной никак не кончит, – взмолилась Татьяна глядя на сидящую рядом сестру, – давай помогай, вместе скорее получится.
Шура послушно легла рядом с сестрой и развела ноги, испачканные кровяными выделениями. Веня лёг между её ног, предоставив сестре самой найти вход во влагалище и направить его член в нужное русло. Татьяна перенесла свои усилия на мошонку братца. Процесс возобновился уже на двоюродной сестре, что привело Шуру в лёгкое возбуждение, разведя ноги, как можно шире, она старалась протолкнуть стержень брата на всю допустимую глубину, получая всё более нарастающее волнение внутри живота. С Венькой стали происходить те же ощущения и достигнув наибольшего пика возбуждения, они одновременно окончили, излив всю страсть в объятиях затянувшегося оргазма.
Поглаживая спину брата Татьяна со вздохом констатировала:
– Теперь понятно в какого такой тормоз у нас брательник, в отца.
– Тебя, что с батькой угораздило? – уставились ребята на сестру.
– Разок было, но я пригрозила, что мамке скажу и он отстал. Так вот он тогда меня тоже мытарил, пока не кончил. Говорю тормоз, но член очень большой, я тогда из любопытства ему дала. Ох и устала я с ним. Ты с пацанами не лезь к нам, мы тебе и так дадим, а им скажешь, что мы с тобой больше не станем трахаться, т. к. это инцест и за это в колонию отправят, эти дураки поверят. Но в Шурика и меня больше не кончай, ты ещё молодой, но рисковать не стоит.
Они поднялись с накидки и весело болтая, побежали к воде. Солнце стояло над головой и вода в реке прогрелась. Девчонки вошли поглубже в воду и поплескавшись одели на себя купальники. Промыв Веньке драгоценное для них орудие, вышли на берег и одевшись отправились через заросли ивняка в деревню.
Мишка оставался ещё некоторое время в своём укрытии. Увиденное им на этом пляже, крайне возбудило воображение парня. Малолетки с такой непосредственностью и желанием занимались сексом у него на глазах, что потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться и выйти на дорогу, приведшую его в этот уголок разврата. Интересно, что его ждёт завтра, когда понаедет полный дом баб. С тётей Верой и её дочерью Мишка встречался два года назад, тут же у своей бабушки. Верина дочка Наташка была ровесницей Мишки и уже спустя пару лет непременно подросла и похорошела. В тот приезд, бабушка устроила помывочный день для всех гостей. Истопленная банька к вечеру ждала своих постояльцев. Мишке и Наталье в ту пору было по n-надцать лет, бабка, чтобы не расходовать тепло предложила гостям попариться всем сразу. Собственно молодёжь ещё в довольно раннем возрасте, к тому же близкие родственники, тётка в силу своих лет не смутится молоденького племянника, а бабушка и вовсе не засмущается пацанчика. Никто не стал возражать, да и в такой духоте врят ли у кого могут возникнуть крамольные мысли по поводу сексуальных желаний. Но всё сложилось несколько иначе, чем предполагалось Анной Егоровной. Стоило только всем раздеться и пройти в парную, как Мишкин телескоп приступил к осмотру близлежащих звёзд. Приподнявшись, он стал покачиваясь демонстрировать свою несгибаемую волю к познанию окружающего мира, в лице своих милых женщин. Несколько смущённая своей наготой, тётка предложила воздержаться от совместного мытья и выпроводить Мишку из парилки, во избежании последующего конфликта с Мишкиных родителями. Но Анна Егоровна настояла на том – чему быть тому не миновать и если мальчонка и побалует с кем – то из них, так никто об этом и знать не будет. Для примера своей дочери и внучки она решительно прогнув спину и опершись на деревянную лавку подставила внуку то, о чём он так упорно грезил в мечтах своей дерзкой фантазии. Тётка подошла к нему со спины протянув руку вложила вставший член своего племянника в раскрытую вагину бабки. Сведя полные колени, бабушка сжала возбуждённый член Мишки и раскачивая поступательно бёдрами, стала вгонять в глубину твердеющий член внучка.
Родственное соитие на бабке не закончилось. Разомлев от увиденного совокупления между матерью и своим племянником, Вера тоже вознамерилась повторить пример матери. Ополоснув сникший член Мишки, она принялась за восстановление его работоспособности, покручивая в руках и заглатывая полным ртом. Наташка при этом была допущена к ласкам мошонки. И делала она это так нежно и охотно, что силы постепенно стали возвращаться к её брату и мать, оседлав племянника уже через минут десять получила свой глубокий оргазм. Но возбуждение у Мишки не проходило и он ухватив за руку Наталью прижал её к скамье, пока тётка замешкалась, Наташка успела потерять свою девственность под быстрыми сноровистыми фрикциями своего брата. Окончился тот день для Мишки множеством впечатлений, полученных от трёх милых женщин, открывшим ему все прелести сексуальных взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Солнце перевалило за полдень, с реки потянуло вечерней прохладой. Мишка возвращался домой, минуя соседские дворы под кустами акации, свешивающихся из палисадников вдоль дороги. Во дворе дома Анны Егоровны Мишка остановился, не найдя удочек у сарая понял, что дед ещё не возвращался, значит бабушка в доме одна, он поднялся на крыльцо и скрылся за дверью. В кухне у стола сидела Анна Егоровна, чистила картошку для щей и мельком взглянув на внука, лишь вздохнула и тяжело поднявшись с табурета пошла к себе в комнату. Мишка, хлебнув воды из ковшика направился вслед за бабкой, на ходу расстегивая брючной ремень.
– Я тебя зачем отправляла, чтобы дурью с тобой маяться по десять раз на день? – Вот ведь шалопай неугомонный, помру, пропадёшь без бабки, – закидывая юбку себе на пояс с кряхтением откидываясь на подушку бормотала старуха, расстегивая пуговицы на кофте.
– Ба, видел на речке пацанов с двумя девчонками, по разговору вроде как сёстры, что за бляди?
– Что ж сразу – то бляди? – удивилась Анна Егоровна, – Смолкины Танька с Шуркой – приличные девчонки.
– Так эти приличные пацанам дают за милую душу. Глядя на них у самого встал, хоть в очередь за пацанами становись.
– Так чего не встал, вот теперь бабку сильничать собрался, – с досадой буркнула Анна Егоровна, растирая ладонью себе промежность, – замучили старого человека, до завтрева не дотяну. Ну начинай скорее, мне ещё щи заправлять. Без тебя тут гости наведывались, думала передохну, куда там…
– Кто такие? – сдержано поинтересовался внук, наваливаясь на грузное тело Анны Егоровны.
– Да Смирновых огольцы, им бы по девкам шастать, а тут моду взяли старух обхаживать. Насмотрятся в кино какой – то дряни и отбоя от них нет. У самих две старухи в дому, вот и тискайте сколь хотите, вам в удовольствие, им на здоровье. Так нет, лучше тебя говорят на всей деревне не сыскать, а их наш отец раз в неделю тешит в баньке, когда накатят втроём пока мамка в ночную, сами видели. Отдувайся тут за всех хитрожопых, зло выругалась Анна Егоровна.
Мишка собирался побаловать анусом бабки, но та категорически воспротивилась.
– Нет, сегодня с меня будет этой радости. Давай по – людски, а нет, я пошла. Вот матушка твоя завтра приедет, ей и разбивай очко, хотя там и без тебя уже всё разбито.
– С чего ты взяла? – удивился Мишка, замерев на время, – Она никому не даёт, тем более в задницу.
– Ты у деда своего спроси, он скажет кому и куда.
На немой вопрос в Мишкиных глазах бабка нехотя пояснила.
– Привозил её к нам Сашка ещё до твоего рождения. Дед тогда ходок был, не одну не пропускал, а тут такая красота… Собрался Саня на пару дней по делам, а Зинаиду оставил у нас. У автобуса Саня с отцом о чём – то говорили, потом Санька подошёл к Зинаиде и что – то ей сказал, та промолчала, только глаза в сторону отвела. Ну а на ночь он меня отослал в твою комнату, а Зинаида спустя час сама пришла к нему. Всю ночь колобродили прелюбодейцы, а к утру он её взял сзади, я это поняла, когда она закричала. Потом Саня вернулся и увёз её домой. С тех пор она здесь больше не бывала. Саня иногда наведывается, вот и завтра приедет с Зинаидой. Думаю, что неспроста она согласилась приехать. Ну ты чего замер, нечто передумал бабку мытарить, так я пойду на кухню.
Бабкина откровенность заинтриговала внука. Мишка отпустил Анну Егоровну и та, кряхтя встав с кровати, накинула на себя халат и поспешила из комнаты. Ай да мама! Значит каждый со своим скелетом в шкафу. Мама с дедом, бабка с батей, я с бабкой, тёткой и с сестрёнкой. Санта – Барбара какая – то. Ну что же… Круг пока не замкнулся, есть варианты, как знать…
Продолжение следует
316