— И насколько ты приехал к нам, салага? — с интересом смотря на гостя небольшим взором хитрых светло-карих глаз, спросил его Григорий Геннадьевич. — Надеюсь, на всё лето?
Его голос звучал глубоким сильным тембром настоящего бывалого матроса, коему бесстрашны всяческие стихии природы.
— Да, Григорий Геннадьевич, — промямлил Кондрат кисейным голоском. — Я хочу полностью отдохнуть от городской суеты.
— Хорошо, будем с тобой ходить на рыбалку и резаться в скат, — подмигнул тот, и, с улыбкой добавил. — И конечно же глушить славное «Клинское»! У меня в подвале его целый арсенал!
Он раскатисто рассмеялся и скромным смехом «поддержал» его и студент.
Крупный, плечистый, Григорий Геннадьевич чем-то смахивал на благородного льва. Ибо, обладая лохматой шевелюрой густых темно-рыжих волос, он имел истинно мужское лицо, с веселыми глазами (с хитрецой глядящими из-под туч густых бровей), настоящий «римский рубильник», небольшие, но похотливые бесцветные губы, и крепкий квадрат подбородка. Его плечи были широки, в рабочих волосатых руках поигрывали мускулы, а мощная грудь волнистым парусом вздымала полосатую тельняшку. На нем были широкие светло-серые брюки (опоясанные широким солдатским ремнем) и тяжелые серые ботинки.
Кондрат же был полной противоположностью сей зрелой мужественности — с плавным овалом бледного лица, темно-карими глазками, по-женски сочными красными губками и небольшим подбородком с ямочкой — он чем то смахивал на молодую девушку чем на парня. Облаченный в синюю легкую футболку, голубые джинсы (без ремня) и белые кроссовки, он казался неким спортсменом юниором. Это впечатление ещё усиливалось тем, что он обладал хоть и белыми, но весьма крепкими руками.
— Мальчишки, старайтесь не слишком налегать на пиво, — услышав их разговор, пропела им мягким голосом Лина Власовна. — А то это скажется не очень хорошо на здоровье.
Ласково улыбаясь широкой обаятельной полуулыбкой, она поставила тарелку капустного супа сначала женоподобному племяннику, а затем мужу.
— Ничего-ничего, мы крепкие! — шутливо возразил ей Григорий Геннадьевич, вновь подмигнув гостю. — Мы, мужики, сможем вылакать даже целый океан пива и ничего с нами не будет!
— Ну, как знаете, — ответила Лина Власовна, двинувшись к плите уже за своей тарелкой. — Только потом не жалуйтесь мне на боли в желудке и голове!
Взяв свою порцию капустного супа, она вернулась к ним и тоже села за стол.
Не смотря на солидный возраст, она выглядела просто замечательно. Сверкая золотистым каре пушистых волос, она обладала голубыми сапфирами больших ясных глаз (наивно глядящих из-под крыльев русых бровей), прямым курносым носом, слегка под увядшими цветком пухлых губ и, небольшим овалом немного выступающего подбородка. Она была облачена в просторный голубой халат из тонкого шелка, с белыми полосами разводов и аналогичными узорами красиво расцветающих лотосов. На стройных ногах же, были обычные синие домашние тапочки.
«Всё же какая она красивая! — кушая суп, зачарованно уставился на неё Кондрат. — Говорят, в юности она была даже актрисой... Играла в нескольких фильмах... Наверно, за ней вились целые когорты юных задрочеров... Впрочем, я, такой теневой её поклонник и сейчас...»
Невольно вспомнив от тех долгих вечерах, в коих часто дрочился на её старые черно-белые фото, он, полыхнув краской смущения, ещё пуще принялся уплетать поданное яство.
— Уммм, смак! — восторженно ухнул Григорий Геннадьевич, даже облизывая свою ложку. — Это не капустный суп, это просто манна небесная!
— Ой-ой, захваливает! — рассмеялась Лина Власовна, звонким серебряным смехом. — Самый обычный суп, который может приготовить любая домохозяйка!
— Не согласен! — с улыбкой возразил ей муж. — Ты у меня не какая-то там «любая», ты у меня самая, что ни есть, любимая!
— Да не ужели, самая любимая? — подмигнула ему жена. — Самая-самая?
— Да, самая-самая, любимая, милая, нежная!
— О, спасибо, дорогой, как мне приятно это слышать!
И, приполненные нежностью, они слегка прикоснулись губами.
«Вот это идилия! — только и подумал Кондрат, невольно смущенный сей сценой. — А у меня, вот уже второй год, так и нет девушки...»
Вместе с невольно полыхнувшим смущением, почувстовав ещё и горький привкус зависти, он опустил взор на стол, но, продолжил поедать тёткин суп — суп, коий действительно был очень вкусным!
— Ну как, хорош тёткин супчик, салага? — спросил Григорий Геннадьевич, подмигнув ему в третий раз. — Ведь, правда, он просто шедевр кулинарии?!
— Да, хорош... — смущенно пробубнил Кондрат, и, глянув на тётю, поблагодарил. — Спасибо, вам, тёть Лин...
— Не за что, родной... — тоже, не без смущения на лице, откликнулась та. — Ну, прям вы меня за смущали, мальчишки...
— А я тебя сейчас за смущаю ещё больше! — воскликнул муж, и, заговорщически посмотрев на гостя, прошептал. — Сегодня на ней нет ни лифчика, ни трусиков...
И, выдав сие, во всё горло захохотал громовым смехом! Кондрат же, невольно переглянувшись с тётей, совсем уж вместе с ней вошел в «краску»!
— Гриш, ну зачем так смущать мальчишку... — стыдливо отведя взор от племянника, сразу зашипела на мужа Лина Власовна. — Он ведь только приехал, а ты уже ведешь себя как какой-то пошлый матрос...
— Ничего-ничего, дорогая! — проговорил Григорий Геннадьевич. — Он уже давно не какой-то, как ты, говоришь, «мальчишка», а вполне зрелый юноша! Всё понимает! Ведь так, салага?!
— Д-да... — не без стеснения, ответил Кондрат, не поднимая на них своих глаз. — Я всё понимаю...
Они замолчали, и, наконец-то полностью предались обеденной трапезе. Однако, несколько минут спустя, Лина Власовна, внезапно сославшись на то, что ей ещё надо помыть в спальне окна, вновь оставила их одних за столом.
— Смутилась-то, жинка... — усмехнулся Григорий Геннадьевич, доедая свой суп. — Поэтому так и смоталась... Подумаешь, сказал что она без трусов... Как-будто здесь собрались все чужие...
— Я думаю, что вы, всё же спошлили... — не смело вступился за тётю Кондрат, так же оканчивая трапезу. — Это для нас такие вещи обычная шутка, а для женщин это огромный конфуз...
— Да, что «вы» такое говорите?! — изумленно, съязвил «матрос», кидая на него удивленный взгляд. — «Спошлил», «конфуз»... Какие слова! Да, учитывая то, что я люблю её — ей ни должно быть стыдно! Я же это не со зла! Вот не поверю, что ты, например, совсем не подкалываешь свою девушку!
— А у меня и нет девушки... — тихо ответил Кондрат, устремив глаза в пол.
Услышав сие, Григорий Геннадеьвич просто обалдел на месте, однако, взяв себя в руки, спросил:
— И как давно, нет, Кондрат?
— Уже почти два года... — ещё тише отозвался тот.
— Ну ты и даешь, салага! Такой красивый, высокий и статный, а без баб почти целых два года! Ладно, понимаю, если бы ты, эти года, мотал бы в армии, но... ты же у нас студент! Интеллигенция! Нет, парень, так не пойдет, надо срочно тебе подыскать тёлочку, а то, и мне как-то сразу на душе стрёмно стало...
— Где искать? Здесь?
— Нет-нет, в нашей деревне все лишь глубокие старухи... Хотя, впрочем, есть одна женщина...
— Кто?
— Моя Линочка...
— Тётя Лина?!
Не веря своим ушам, Кондрат изумленно уставился на «матроса» своими «лупами» карих глаз.
— Да, именно! — невозмутимо подтвердил Григорий Геннадьевич. — Я понимаю, что она младшая сестра твоей матери, и, моя жинка, но... что ещё остается делать в такой ситуации? Конечно если она тебе не нравится, то...
— Нет-нет, тётя Лина мне нравится! — с выплеском волнения, сам для себя неожиданно перебил его Кондрат. — Просто, она же мне тётя — это будет инцест... Да и не согласится она, наверное...
— Ну и что — инцест?! — удивился «матрос», взъерошивая свою рыжую голову. — Кто об этом узнает? Здесь все свои! А насчет согласия — не беспокойся, Линочка у меня очень послушная женушка...
— И, вы, что... даже не будете ревновать?!
— Ради такого дела — один раз стерплю!
Не зная что и сказать, Кондрат, чувствуя в груди растущее волнение, лишь смущенно потупил взор.
— Ну, так что, пойдем, посмотрим, как управляется с мытьем моя Линочка? — с недвусмысленной усмешкой спросил его Григорий Геннадьевич, тут же вставая из-за стола.
— Что, прямо сейчас?! — изумился Кондрат, чуть не подскочив на стуле.
— А чего ждать — у «моря погоды»?! Давай, вставай, салага! Труба пионера зовет!
Не смея перечить сему здоровенному «матросу», студент встал и, вскоре, послушно последовал за ним в их супружескую спальную комнату. В спальню, в которую, некоторое время назад, удалилась его сильно смущенная «безтрусая» тётка.
Когда они вошли, то, действительно застали Лину Власовну за «мокрым» делом: поднявшись на стул, да поставив ведро воды на подоконник, зрелая блондинка умело протирала мокрой тряпкой стекло большого окна.
— Ой, мальчики! — сразу заметив их, не без удивления «вспорхнула» она своим приятно льющимся голосом. — Вы уже до кушали мой супчик?!
— До кушали, дорогая, — ответил за двоих Григорий Геннадьевич, хитро толкая мощным плечом Кондрата. — И, сразу пришли осведомиться — может нашей любимой «кормилице» нужна какая-нибудь помощь?
— Да, нет, дорогие... — отозвалась женщина. — Впрочем, если только сменить в ведре эту грязную воду...
— Ну, с этим мигом справится наш салага! — воскликнул «матрос», и, грозно глянув на студента, тут же отдал приказ. — А ну, юнга, принеси моей жинке чистую воду!
— Принесу... — пролепетал Кондрат, и, робко взглянув на возвышающуюся тётку, добавил. — Я мигом, тёть Лин...
Схватив ведро воды, он, с не унимающимся волнением в груди, бросился вон из спальни. Однако, не прошло и минуты, как он, вновь воротился сюда, принеся тёте новую воду.
— Спасибо, Кондрат... — вспыхнув сияньем широкой улыбки, поблагодарила его Лина Власовна. — Ты очень хороший, исполнительный парень...
— Хороший, он то хороший... — проговорил Григорий Геннадьевич, опускаясь на один из стульев. — Но, вот только что-то с вами, бабами, ему так и не везет...
— В смысле? — непонимающе уставилась на него супруга, невольно прервав своё мытье.
— В прямом смысле! — воскликнул «матрос». — Он сам мне только что признался, что не занимался сексом целых два года! Представляешь, в таком молодом возрасте и... целых два года!
— Ну... — окрасилась «розой» смущения женщина. — Думаю, дорогой, э
то его личное дело...
— Личное?! То есть, ты, дорогая, готова спокойно закрыть глаза на проблемы любимого племянника?! Нет-нет, думаю, мы теперь просто обязаны помочь ему решить эту проблему!
Лина Власовна снова непонимающе уставилась на супруга своими большими голубыми «озерами».
— Чего вылупилась?! — уже с недовольством заорал на неё он. — Да-да, именно ты и решишь проблему Кондрату!
— Но... — пошатнулась на стуле зрелая женщина. — Он же мой племянник... Сын Вероники...
— Никаких «но»! — отрезал супруг. — Мы уже все решили! Ты будешь с ним трахаться и точка! И, трахаться прямо сейчас — немедленно! Один раз разрешаю тебе сию измену!
Не веря своим ушам, Лина Власовна взметнув «лупы» на лоб, так и застыла на месте! Григорий Геннадьевич же, решительно подтолкнул к ней Кондрата:
— Ну, давай, салага, действуй! Спусти её с этого стула, и бросай в кровать! Помни — на ней нет никакого нижнего белья!
Сам не веря себе, Кондрат, под набат собственного сердца, подошел к не менее взволнованной тётке, и, подав ей руку, помог снизойти на пол.
— Ну, и что встали?! — крикнул уже на обоих Григорий Геннадьевич. — Начинайте трахаться! Даешь горячее порно! Внимание, инцест: зрелая тётя спасает от сексуального голода любимого племянничка! Да, ещё «спасает» под руководством своего мужа! Ну, давай же, вперед-вперед-вперед!
«Это какое-то безумие!» — только и подумал Кондрат, однако, под сим громогласным напутствием «матроса», словно во сне подвел Лину Власовну к кровати, на которую, вскоре, и... сел рядом с ней.
— Ну, давай уже, действуй, салага! — продолжал орать Григорий Геннадьевич, начав даже нервно подергиваться на стуле. — Раздень её, вали, и, еби-еби-еби до умопомрачения! Ну, что-же ты?! Не будь как «целка с яйцами»!
Услышав последнее — Кондрат, боясь смотреть курносой тёте в глаза — всё-таки начал действовать, ловкими движениями пальцев, в один миг расстегнув на её халатике целый ряд пуговиц!
— Вот, во-оот! — довольно протянул за его спиной «матрос». — Теперь сними с неё халатик с плеч и вали прямо в кровать! После, уже следуй инстинктам! Действуй, салага!
— Нет! — наконец вырвался нервный вопль из алых уст Лины Власовны. — Прошу вас не надо! Что вы делаете?!
Однако, Кондрат, строго следуя приказу её супруга, одним рывком сорвал с неё халатик и толкнул её в кровать — глухо ухнув, зрелая блондинка только и успела прикрыть руками свои белоснежные прелести!
— Ах, молодца! — радостно визгнул Григорий Геннадьевич, и, тут же грозно рыкнул на супругу. — А ну быстро убрала руки с «вымени»!
И, на сей раз, уже Лина Власовна, пусть и со всхлипом, но все-таки подчинилась ему: убрав руки, она вмиг обнажила взволнованному взору племянника свои массивные белоснежные сиськи, кои, ощутив свободу, сразу слегка раздались в разные стороны!
Кондрат же, увидев сие тёткино «богатство», окончательно потерял голову! Сдавшись инстинктам, он, в один миг обхватил эти прелестные «зефиры» (увенчанные крупными перламутровыми сосками!) и принялся нещадно мять, перекатывать, да терзать их будоражащую нежную мякоть!
— Нет, прошу, нет... — вновь запротестовала Лина Власовна. — Прошу, Кондрат, не надо...
— Молчи, женщина! — снова прикрикнул на супругу Григорий Геннадьевич. — Что ты всё ломаешься будто девственница?! Говорили же тебе, что у парня почти два года не было никакой бабы! И, как любимая тётка, ты обязана ему помогать! По-сему, лучше расслабься и получай удовольствие...
— Да, тёть Лин, расслабьтесь... — ласково улыбнулся ей и наглый «лапальщик». — Не бойтесь, я не сделаю вам больно...
С сими словами, он, мягко сдвинув пальцами её «холмы», прильнул пухлыми губами к глубокой ложбинке и, опустившись ниже, стал не спеша покрывать её небольшой жирок живота россыпью легких поцелуев!
— Но, это же неправильно... — уже тише возразила Лина Власовна, практически оставшаяся всего в одних белых тапках. — Это такой грех... Как я буду смотреть в глаза Веронике...
Однако, Кондрат — больше не слушая тётку, как и рулады её странного мужа — ловко соскользнул на колени и, нырнув меж её толстеньких ног, прижался лицом к темно-русым кущам её паха! Прижался, тут же облизнув её лепестки половых губ, в коих, сразу похотливо за елозил кончиком своего языка!
— А-ааах! — сразу же ахнула на кровати зрелая женщина, ощутив меж ног сей пронзительный орган вкуса племянника. — Ай-ааа!
— Да, вылежи ей «киску», вылежи! — поддержал его начинания Григорий Геннадьевич. — Если потечет, значит она все-таки хочет тебя!
Возбужденный Кондрат продолжал буравить языком горячее тёткино лоно. Просто пьянея от подзабытого им запаха женского естества, он, ухватив снизу пышную сдобу её ягодиц, всё глубже и грубее проникал в её горячую «сокровищницу». И... всего через несколько минут такого усердия, все-таки ощутил на языке сладкий вкус заветных выделений!
— Ааааааа! — совсем ярко вскрикнула над ним Лина Власовна, мигом задергавшись в оргиастическом экстазе. — Ах-аааааа!
— Ммммм! — в свой ответ промычал племянник, с жадным чмоканьем лакомясь её потёкшим желанием.
— Молодец, салага, ты возбудил жинку! — воскликнул и Григорий Геннадьевич, который, при виде сего, тоже загонял «лысого». — Теперь вставь и вздрючь её как сидорову козу! Давай!
Чувствуя, что от вкуса тёткиной течки, уже сам распалился по-самое некуда, Кондрат, быстро снял с себя одежду, развернул поперек кровати женщину и... просто навзничь упал на неё!
— Я люблю вас, тёть Лин... — ухнул он ей прямо в ухо, разом ощутив всей молодой плотью её зрелое, слегка расплывшееся тело. — Вы уже давно сводите меня с ума...
И, одной рукой обхватив шею сокрушенной Лины Власовны, иной, ловко пристроив снизу стоящий половой член... вошел в её мокрое женское лоно!
— Ахххх... — тут же только и ахнула тётка, окончательно капитулируя его молодой силе.
Он же, сдержав в себе вздох, высунул разбухшую «клубнику» сизой головки (давно сочащуюся соком желания!) и вновь, сильным толчком задвинул её ей в «лузу»!
— Я люблю вас, тёть Лин! — уже с чувством повторил он, снова и снова проделывая сие. — Вы потрясающая, милая, очаровательная... Вы, действительно, так же красивы, как и мама...
С сими словами, он увеличил толчки членом так, что распластанная тётка заходила ходуном вместе с кроватью!"Заходила», потрясающе «забродив» и бледными холмами своих завораживающих сисек!
Сама же, насаживаемая Лина Власовна, ощущая после взрыва оргазма полную беспомощность, закрыла от стыда заплаканные «озера», да болезненно закусила губу. От всё убыстряющихся фрикций племянника, её голова забавно металась по пышной подушке, а белая солома растрепанных волос стала нещадно липнуть во влаге её овального лика.
— Какая же вы восхитительная, тётя! — всё не унимался возбужденный Кондрат, просто «вбивая» женщину в чрево кровати. — Вы просто богиня!
— Еби, её, еби! — в свою очередь, сильнее дроча свой орган, продолжал подначивать его Григорий Геннадьевич. — Всади по самые яйца и... сделай себе нового племянника, или племянницу, кои, будут одновременно нашим общими отпрысками! (http://.оrg) О, мой Бог! Я сейчас только от одного этого кончу! Давай же, давай, салага!»
«Ну уж нет! — мысленно возразил ему Кондрат. — Не так быстро!»
Боясь, что сие больше никогда не повториться, он, не смотря на двухлетний сексуальный голод, стойко удерживал в яйцах бродящее шампанское спермы — удерживал, до отказа задвигая в тётку свой орган, сим периодически отдыхая на ней!
— Я не хочу чтобы это кончалось, тётя... — обливаясь потоками пота, признался он ей на ухо. — Я хочу чтобы это длилось вечно... Вечно...
Преисполненный чувствами, он, так и не вытаскивая с любимой Лины Власовны загнанного члена, страстно расцеловывал всё её мокрое лицо, курносый нос и пульсирующую от волнения длинную шею. Она же «отвечала» лишь сдавленными всхлипами, да тяжелыми вздохами.
— Ну, кончай уж в неё! — в какой-то момент, всё же не выдержал Григорий Геннадьевич, нетерпеливо поднимаясь со стула с вздрюченным членом. — Иначе я сейчас сам возьму и отдеру свою жинку!»
Услышав последнее, Кондрат тут же отбросил все свои «нежности», и, принялся вновь послушно таранить влажное «сокровище» подмятой им тётки! Да, таранить столь лихо, что скрипучая кровать начала уже биться об подоконник, сим словно раскаляя воздух комнаты потным запахом самой страсти!
«Да, о, да! — наслаждался Кондрат, остро чувствуя в ритме сношения, что, не только их тела, но и ручьи пота, словно слились в единое целое. — Как же это... прекрасно!»
— Аххх! А-аххх! — вновь красиво задергавшись сиськами, застонала под ним взмыленная Лина Власовна.
Ощущая под наскоками племянника приближающийся вихрь нового экстаза, она, неожиданно схватив ладонями его ягодицы, стала уже сама навстречу подмахивать ему бедрами!
«Она хочет меня! Тётя хочет меня!» — тут же возликовал Кондрат, и — от сего, совсем уж дико застучав о женщину мокрыми яйцами — с глухим стоном... судорожно забил в неё белилами жирненькой спермы!
— Ааааххх-ааааа! — в то же мгновенье, сжав мышцы влагалища, сразу же вскрикнула Лина Власовна, вновь «разорвавшись» под ним осколками потрясающего экстаза.
— Тё-тяяяя! — выплескивая себя, в взаимной эйфории прокричал он, и, сделав ещё несколько сильных толчков, с опустошенностью снова разложился на ней.
«Я трахнул её, я всё-же трахнул тёть Лину... — сквозь стук бешено стучащего сердца, далеким эхом понеслись в его голове мысли. — Это невероятно, но... я трахнул её...»
Прижавшись щекой к мокрому лицу тёти, он, слыша её тяжкое дыхание, да чувствуя под собой не на шутку раздувшуюся упругость её сисек, с удовольствием констатировал то, что трах меж ними прошел успешно! Однако, не успел он ещё о чем-либо подумать далее, как неожиданно увидел перед собой... здоровенный член её мужа! Григорий Геннадьевич, окончательно взведенный увиденным, тоже был готов совершить свой «контрольный выстрел»!
— Убери лицо, салага... — каким-то неестественным сипением, грознообратился он к нему, стремительно приближая окаменевшее «достоинство». — Убери, живо...
Не смея, перечить, Кондрат приподнял покрасневший «фейс» и, Григорий Геннадьевич, встав над лицом трахнутой жены, тут же, с львиным рыком, вольно зашмалял по нему уже своими мужскими соками!
— Дааа, вот так-то уж лучше... — облегченно пробубнил он, со смаком выплескивая всё без остатка. — Ох, никогда не думал, что так возбужусь от одного лишь наблюдения! Впрочем, нечасто увидишь то, как племянник на глазах дрючит родную тётку! Уххх, молодец, салага! Мужик! Управился-то с моей жинкой! Уххх!
Одобрительно похлопав Кондрата по спине, он залюбовался своей супругой — опьяненная двумя оргазмами подряд, Лина Власовна опустошенно смотрела в потолок сквозь припущенные ресницы. Смотрела, с всё той-же смущенной полуулыбкой — красиво мерцая в свете дня как влагой слез, так и белесой паутиной обильной супружеской спермы...
257