Ирина улыбнулась Вике со словами: «А все-таки ты была права…» На мой немного удивленный взгляд Вика пояснила:
— Мы с Ириной вчера пытались предсказать, как же ты будешь вести себя сегодня с нами. Твоё встречное предложение относительно параллельных с Севой отношениях с семейной парой мы, признаться, не предвидели. Тут ты нас, конечно, удивила. Но я была почему-то уверена, что ты до отъезда попросишь нас о женском трио.
— Неужели я настолько предсказуема? – непроизвольно вырвалось у меня.
— Относительно предсказуемыми в большом нас делают наши принципы. Но в мелочах и деталях на 100% предсказуемы лишь достаточно скучные в своем однообразии люди. Жюль Верн как-то сказал: «Если читатель может догадаться, как кончится книга, то её не стоило и писать». Примерно так же и в общении. С тобой как раз интересно, потому что ты в меру предсказуема и в меру непредсказуема. Мне лично очень любопытно, как у тебя будет развиваться история с Всеволодом и чем у тебя сердце успокоится. Но я не буду делать никаких азартных ставок ни на какой исход. Мое дело – любопытная сторона и не более того.
Когда Виктор Иванович, Юрий и полуобнимающая их обоих Кристина вышли из моря на берег к нам, Ирина заявила, что она хочет пломбир «Чистая линия» с вишневым или черничным вареньем.
— Заодно продуктов подкупите, - добавила Вика, - ну и Кристину с собой возьмите за компанию, чтобы скучно вам не было. Только учтите, что мы через полтора часа уже должны будем Настю провожать.
Кристина бросила на Вику несколько обеспокоенный взгляд, но ничего не сказала и пошла одеваться. Когда эта троица, вооруженная термосумкой, вышла за границу «Чистых дюн», Ирина вопросительно посмотрела на меня. Однако то обстоятельство, что Виктор Иванович, Юрий и Кристина были в поле зрения и могли обернуться, почему-то сдерживало меня.
Я решила немного потянуть время и спросила Вику:
— Скажите, а есть какой-то прогноз относительно того, как изменится сексуальная жизнь большинства людей в будущем? Ведь в XX веке тут произошли огромные изменения: и феминизация, и сексуальная революция. А что дальше будет?
Вика удивленно посмотрела на меня и сказала:
— Вообще, если считать что к нам придут те тенденции, которые сейчас набирают силу среди коренного, неиммигрантского населения Западной Европы и США, то ничего хорошего Россию не ждет.
— А что за тенденции?
— Главный тренд – выхолащивание эмоционально-психологической составляющей секса как вида партнерских отношений между людьми. А из этого опустынивания душ уже прорастают вторичные тренды. Ты наверняка удивишься, но согласно социологическим опросам 23% американцев в возрасте от 18 до 29 лет сообщили, что у них за последний год не было партнерского секса. Парадокс в том, что сейчас американская молодежь обделена сексуальной жизнью больше, чем поколение их родителей и во времена их молодости, и даже в нынешнее время. Причем доля юношей, обойденных сексом, достигает 29% - это почти три раза выше, чем еще десять лет назад. Доля девушек, обделенных сексом, тоже растет, но все-таки не такими взрывными темпами – всего в два раза. И этот тренд больше касается белых, чем негров или мексиканцев.
— Как же это так может быть? Не понимаю! Почему они не могут найти друг друга хотя бы для физической близости, не говоря уже о семье? Что им мешает?
— Мешает низкая оценка себя как потенциального партнера по сексу и страх быть отторгнутым другой стороной. Внешняя сексуализация американского общества высока: в стране колоссальная индустрия эро- и порнопродукции, которая агрессивно навяз
ывает своей аудитории представление о нереально высоких стандартах сексапильности и выносливости в сексе. Обычные парни и девушки невольно сравнивают себя с этими стандартами и начинают комплексовать. А неверие в себя как интересного другим партнера порождает неспособность на хоть какую-нибудь близость. Современная западная молодежь все больше предпочитает разговоры о сексе, просмотр порно-контента и игрушки для маструбации вместо того, чтобы что-то предпринять для реального секса.
— Ну конечно, трахать реалистичную силиконовую куклу с идеальными внешними данными куда как проще, чем вкладывать душу в отношения с реальной женщиной, - съязвила Ирина.
— Реалистичные секс-куклы стоят несколько тысяч долларов и далеко не каждому по карману. Популярной возбуждающей альтернативой скорее является направление своего либидо на приват с моделями секс-чатов, имеющими ту внешность и манеру общения, на которые «западает» мужчина. Кстати, судя по соцопросам, религиозные мужчины тратят на вебкам-модели в несколько раз большие суммы, чем нерелигиозные (но при этом религиозные мужчины гораздо избирательнее в выборе моделей, чем нерелигиозные).
— Наверное, религиозные мужчины все-таки испытывают в веб-камах угрызения совести за нарушение табу и откупаются от этих угрызений щедрее, - предположила я.
— Может быть. Но это все пока цветочки – ягодки технологического прорыва будут еще впереди.
— Ты про очки виртуальной реальности? – спросила Ирина.
— Сейчас уже очки, совместимые с костюмом, стимулирующим импульсами различные эрогенные зоны на теле в качестве замены прикосновений партнера. И если это еще соединится с технологиями внетелесного секс-опыта, то мало не покажется. Потому что порно-индустрия будет затягивать пользователей будет затягивать в воронку все более табуированных ощущений по принципу: «Ничего личного – только бизнес».
— Внетелесный секс-опыт? Я о таком даже не слышала, - удивилась я.
— Ну это технологии, которые, к примеру, позволяют мужчинам виртуально почувствовать себя женщиной, которую сношает конь. Или еще почувствовать иллюзию каких-то непотребств. Вот эти иллюзии вне своего тела уже по- настоящему опасны с точки зрения психологии отношений.
— Почему опасны?
— Опасны потерей гендерной идентичности. Согласно соцопросам западной молодежи сейчас лишь около 75% молодых людей психологически четко осознают себя как мужчины или как женщины. А около 25% молодежи психологически - это жесткие или мягкие разновидности «оно». Либо асексуалы, отвергающие секс. Либо западающие на разные оттенки смены гендерных ролей в сексе. Либо трансгендеры. Через моду и агрессивную борьбу за права секс-меньшинств идет процесс уничтожения мужественности и женственности. А значит и процесс уничтожения традиционной семьи. И все это объявляется либералами социальным прогрессом. В общем, разгул толерантности государства за счет перспектив народонаселения в будущем.
— Неужели четверть молодежи на Западе уже «оно»? – озабоченно спросила Ирина.
— И, видимо, это не предел. Скорее всего, через одно поколение в некоторых особо либеральных странах молодежь, придерживающаяся традиционной ориентации, станет уже сексуальным меньшинством. И три вида общественных туалетов – мужские, женские и для среднего пола - станут уже не экзотикой, а обыденностью городской среды.
— Совсем невеселые перспективы – жить в мире, сошедшем с ума, - сказала я.
— Настя, всех в большом мире от дурдома спасти невозможно. Разумнее выстраивать свой маленький нормальный мир с близкими тебе людьми…
— Вот именно, - подхватила Ирина, - если ты хочешь уединиться с нами в кемпере, то осталось не так уж много времени...
299