Мать всегда говорила, что народ у нас сволочной и недалекий, а молодежь, вообще... без башки. Все строится только на инстинктах: пожрать вкуснее; потрахаться; получить денег побольше, при этом не заработав их, и прочее, и прочее, и прочее... И правильно учила, что хитростью и сексом можно добиться гораздо большего, чем деньгами. Хотя деньги — это тоже хорошо. Вон она в свои сорок два года рога отцу только так наставляет, крутит им, как хочет. И последнее время все с молоденькими! А я что хуже?
Впрочем, с этими молодыми мальчиками, да ещё и с сокурсниками, мне неинтересно. Они еще не могут дать мне то, что я хочу. А вот мужчины постарше... Ему покажешь попку, обтянутую трусиками... слюни до колен! А если еще и чулочки одеть... он готов на все! Когда стану постарше, тогда можно и с молоденькими покрутить. (еtаlеs) Красота и сексуальность — это оружие, особенно если женщина умна.
Ну а то, что мне еще и девушки нравятся, то это для души. Да, девочки это совсем другое. Их невинность и непосредственность, непорочность мне всегда импонировала, хотя и развратные нравятся. Сейчас сексуальная свобода, и из доверчивых целочек можно лепить то, что мне самой необходимо! Воспитывать всегда легче, чем перевоспитывать.
Ну а с опытными партнершами можно быть самой собой. Последняя моя подружка чуть не свела меня с ума своими изменами, ладно, я вовремя спохватилась и отшила ее. И вот сейчас я одна — хоть на стенку лезь, и занимаюсь обманом, самоудовлетворением, а это вредно для организма, если в больших количествах...
Все случилось как обычно. Она подошла ко мне и попросила помочь ей с высшей математикой. Я, поломавшись для вида, согласилась и пригласила ее в субботу домой.
* * *
В то утро я встретила ее во всеоружии. И неглиже надело такое, что при виде его у мужиков напрочь сносит крышу. Показала товар лицом! И потом в кухне за чашкой кофе проверила реакцию, она-то думала, что я не вижу, как у нее напряглись соски, и живот когда я ее погладила... Теперь вот ночевать согласилась надо для развода порнушку поставить. Есть из чего выбрать. А чтобы не смотреть всухую, я достала бутылочку коньяка из папиных запасов, подумав: «Ничего, перебьется. А это мы и сами оприходуем. «.
Пока шли титры, сходила на кухню за закуской. Потом плеснула в рюмочки, и мы выпили за знакомство. Пока она с интересом смотрела фильм, я подливала ей, мимоходом произнося тосты. На алкоголь она была слаба. Нет, она не опьянела, но контроль начала терять.
Сначала она решила поиграть в недотрогу и аккуратно убирала мою руку с ноги, но... Что-что, а в настойчивости мне нельзя отказать! И скоро, очень скоро я уже нежно гладила ее сначала по коленке, а потом и внутренней стороне бедер... Мои труды не канули в Лету. Я с удовольствием наблюдала за потугами скрыть охватывающее ее возбуждение. Покрасневшее лицо с капельками пота; прикушенная губа, по которой время от времени пробегает юркий язычок; набухшие соски, явственно видимые сквозь блузку... И запах! Я хорошо знаю этот возбуждающий запах похоти и желания. А то, как она начала ерзать бедрами... Да я и сама уже была готова. Трусики можно отжимать живот ноет, а напрягшиеся соски приятно трутся о ткань майки...
Я, нежно прижавшись, обняла ее. И поцеловала. Она вздрогнула, но не отстранилась и пока еще робко мне ответила. «И целоваться-то толком не умеет» подумала я, запуская свой язычок в ее горячий ротик. Прижатое ко мне тело дрожало, я ощущала, как сильно бьётся ее сердце. Не в силах больше сдерживаться, я повалила ее на спину и, устроившись сверху, стала целовать ей лицо. Она, прикрыв глаза почти, не отвечала тяжело дыша. А когда я мягко прикусила ей мочку уха, раздался стон.
Сколько раз это было? А сколько будет? Действуя на автомате мои руки, задрали её кофточку, оголив грудки. А коленка, проскользнув между безвольных ног, уже прижалась к ее горячему и мокрому лону. Я сама терлась промежность, о ее бедро, легко скользя по сочившейся из меня смазки. И она, чуть согнув коленки, плотнее уперлась в меня. Ее руки, сначала раскинутые в стор
оны и в беспорядке сжимающиеся, вдруг обняли меня, теснее прижимая тела, а потом ухватили за голову.
Она пыталась что-то делать, но когда я добралась до ее небольших, но плотно-упругих грудок с маленькими острыми сосками, она ненадолго затихла... Тяжело дыхание и ожидание неизведанного. Вряд ли кто нибудь проделывал с ней такое. Я по себе знаю, как это возбуждает, особенно в первый раз! Мои руки то поглаживали ее кожу, то ухватывали ее соски, нежно сжимая их и выкручивая в разные стороны. Приглушенные стоны оглашали комнату, рот приоткрылся в экстазе. Розовый язычок постоянно облизывает сохнувшие губы. Наигравшись руками, я нагнулась и ухватила губами один сосок, а потом другой. Губы, язычок, даже зубы — все может принести ласку, если умеешь. Потом пришёл черед животика и снова поцелуи лица.
Я наклонилась к ее аккуратному ушку и прошептала: «Пойдем в спальню». Она открыла свои мутные от удовольствия глаза и чуть заметно кивнула. Опять расцеловав ее мы, с трудом встали, и вобнимку перебрались туда, по дороге скидывая с себя вещи. Ирина осталась в трусиках, но это ненадолго... Да и трусики эти были — полупрозрачный лоскуток, скорее подчеркивающий и выделяющий ее киску, чем скрывающий её от взгляда.
Я легла на спину, а Ирина села рядом. Она дрожащей рукой провела по моему лицу, обрисовывая контуры, а я прихватила ее пальцы губами. Затем чуть сдавила их зубками. Моя пассия было дернулась убрать руку, но сдержалась. Когда я отпустила ее пальцы, то стала поглаживать мои груди. Я не сдержалась и то ли простонала, то ли промычала: «Да-а-а! Сожми их... нежно... «. А когда она это проделала, я притянула ее к себе и стала целовать... Что говорить? Она попалась уже сейчас она моя. А что дальше будет?
По первости она просто принимала мои страстные поцелуи, но потом природа взяла свое. Первоначально робко даже с некоторой опаской, а потом все более страстно. Передвигаясь вниз, она сама целовала мне шею, а потом и груди, покручивая пальчиками мои соски. Не утерпев, я просто завалила ее на спину и сама стала ласкать. Она всхлипывала, руки гладили мою голову, одновременно взъерошивая волосы.
А я спускалась все ниже, облизывая и целуя плоский напряженный животик, пупок... Одна моя рука все еще терзала ее грудь, а второй я ласкала свою вульву. Она уже не стонала, а просто подвывала от избытка чувств. Опустившись еще ниже, потерлась щекой о ее бритый лобок, а потом осторожно стала покусывать его. Вот тут-то она взвыла по-настоящему. Ее тело пришло в движение и стало ерзать подо мной по атласной простыне. Ее поясница то пыталась приподняться над кроватью, то без сил падала вниз. Она с невероятной силой давила на мою голову, не давая мне оторваться от своего тела.
Ухватив её руками под колени и рывком подняв ноги, развела их в стороны. И тут же мой язык пробежал по рельефно выделенным бугоркам киски. Ее трусики были влажными. Я с удовольствием втянула воздух. Он был наполнен ее запахами, пропитан страстью и желанием! Прямо сквозь мягкую ткань я нащупала губами клитор и стала покусывать его.
И тут она взорвалась! Стоны сменились криком. Судорожная конвульсия стянула живот, ягодицы приподнялись... Ее тело била дрожь она то вся напрягалась, то безвольно опадала на постель. Крик затих, оборвался. Голова моталась из стороны в сторону, приоткрытый рот силился втянуть воздух, но тщетно. Даже сквозь кожу я чувствовала, как ритмично сокращаются ее матка и вагина, выдавливая на и без того влажные трусики соки. Мокрое пятно расползалось по ним.
От этого вида, пьянящего ноздри запаха и ритмичного биения, ощущаемого всем моим телом, я сама кончила! Скрученная внутри меня пружина освободилась, и я сама полетела в желанное, небытие дарованное оргазмом. Так мы и лежали прижатые друг, к другу, ощущая, как в сладкой истоме и страстных движениях бьются наши тела, передавая друг, другу заряд неги и требуя продолжения.
Даже я, привычная ко всему, была в экстазе, а что говорить о ней, которая ничего слаще конфетки и не пробовала. Пока она пребывала на седьмом небе я, с трудом контролируя себя, одним движением стащила ее трусики и приникла к ее нежным губам. Резкий вскрик: «Ах-х-х...», разорвал тишину. Но я уже вылизывала ее девственное лоно, собирая сладкий нектар, а мой язык, проник в святая святых, лаская ее нетронутую еще никем дырочку! От моих ласк ее опять скрутило. Она кричала, непрерывно выталкивая воздуха из легких, а ее руки опять прижимали мое лицо к киске, не давая мне оторваться и остановиться. Она, словно гимнастка, стояла на мостике, опираясь на голову и пятки...
После этого мы лежали обнявшись. Я знала, что это не последняя наша встреча. Да сейчас у нас впереди много времени еще ночь и целый день.
Молох 2014 год, для www.еtаlеs.ru.
184