Наступила долгожданная суббота. В этот день мы с матерью должны были расширить границы нашего разврата, которым начали заниматься много месяцев назад. Будучи соблазнённым собственной матерью, я настолько втянулся вкушать её плоть, что стал безрассудным рабом этого изысканного и одновременно губительного «блюда»...
Я подъехал к маминому дому и ждал её внизу. Отец утром уехал в Москву — на выставку «Охота и рыбалка» и его не будет пару дней, поэтому мы с мамой вновь были предоставлены друг другу, но на этот раз мы решили поехать в домик за город, и я пригласил туда троих своих коллег по работе.
— Я готова, — сказала мать, открывая дверь машины и закидывая на заднее сиденье свою дорожную сумочку. — Знаю, что ты переживаешь, но поверь: для меня, как для женщины — это очень важно! И я очень благодарна тебе за то, что ты меня понимаешь.
Колёса, проскальзывая провернулись, и мы тронулись с места.
Домик мы выбрали в Барышево — тихое место под Питером: камин, природа и открытый мангал, что ещё нужно для отдыха после тяжёлых будней. Мы выехали заранее, чтобы успеть подготовиться к приезду наших гостей.
По прибытии мы разложили вещи и я пошёл разводить костёр в мангале; коллеги по работе должны были приехать уже с минуты на минуту. На этот раз мы сняли большой домик. В нём была комната-кухня и ещё две комнаты. Одну мы сразу заняли с матерью. В ней была большая кровать, на которой мы должны будем с мамой провести ближайшую ночь. Две же другие — предполагались для моих товарищей по работе.
Дрова вспыхнули большими языками пламени и захрустели, щёлкая и щедро раздавая в разные стороны россыпью искр. Мать осталась в домике и наводила последний марафет, расставляя на столе овощи и разное ассорти спиртных напитков.
Наконец, чёрный Ниссан Экстрейл вынырнул из-за соседнего домика и примкнул к нашему. Из него шумно вывалили трое молодых парней: Андрей, Игорь и Ваня — все трое работают в моём департаменте конструкторского бюро начинающими инженерами. Они только в прошлом году закончили институт и волею судьбы попали ко мне на собеседование, и успешно прошли его.
— Привет, Босс! — шутливо поздоровался со мной Игорь. Один из самых амбициозных моих сотрудников и владелец Ниссана.
— Привет, шпана! — тоже весело поприветствовал их я. — Ай-да на базу!
И они, дурачась, начали вытаскивать свои шмотки и складывать их у машины. Затем Игорь взял несколько пакетов и первым пошёл в домик. Через минуту он выскочил от туда в недоумении.
— Босс, там какая-то женщина! Она с Вами?!
Андрей и Ваня оживились, и прыснули между собой.
— Так, парни, быстро ко мне! — скомандовал я.
Они тут же плотно сроились вокруг меня.
— Я вам не сказал, но у меня есть одна очень хорошенькая знакомая. В общем, у неё, как и у многих — семейная драма: муж пьёт, подгуливает и т. д. Вот мы, иногда, и проводим досуг вместе. Поэтому, парни — никаких фото и ещё чего в этом духе! Ясно?! Ей не нужны ещё проблемы к тем, которых и так полно!
— А наш Босс не так прост! — радостно заголосил Игорь с глазами дикого восторга.
— Да тише ты! — цыкнул я. — Парни, будьте серьёзней! Не детский сад же! Вы всё поняли?!
— Поняли-поняли! — ответил Игорь с дибильной улыбочкой на лице.
— Харе, Игорян! — вклинился Иван. — Пойдём уже. Вещей много.
И они пошли к пакетам. Я разбил поленья на угли и двинул за ними в домик.
Мать уже переоделась в короткое соблазнительное красное платье и чёрные капроновые колготки — в мелкую сеточку. Мама поправила на столе посуду, вышла в центр, эффектно выпрямилась во весь рост и сказала:
— Так, Саша, познакомь нас!
— Парни, с нами в гостях сегодня очаровательная Маша, моя давняя подруга. Она скрасит нам компанию своим присутствием. Поэтому ведите себя, как подобается джентельменам.
Мать, с глазами хищницы, сделала шаг им навстречу. Её нога скользнула вперёд, оголившись в разрезе платья.
— Маша, — сказала мать и протянула руку.
— Игорь, — ответил Игорь и склонившись, чмокнул мою мать в руку.
Мама сексуально захохотала и её груди упруго запрыгали, и я понял, что она без лифчика.
— Очень приятно, — ответила она, пожирая Игоря глазами.
— Иван, — сказал второй и тоже услужливо поцеловал матери руку.
— Андрей, — произнёс третий и неуклюже, здороваясь, потрёс маме руку.
— Как мило! — отозвалась мать, схватив его за руку и стараясь заглянуть ему прямо в глаза. Андрей поднял их и было видно, как он немного смутился.
Мать не стесняясь осмотрела их ещё раз и громко засмеялась, игриво запрокидывая голову назад, от чувства удовлетворённости и, видимо, возбуждения.
— Парни, пойдёмте! Поможете мне. Игорь, доставай кастрюлю с мясом. Иван, бери шампуры. Андрей... Ты просто идёшь с нами, — отдал я распоряжение.
— Так не честно! Саша, ну оставь хоть кого-нибудь мне! — вдруг вставила мать, усевшись на диван.
Андрей у нас был самым скромным, застенчивым и низким ростиком. Поэтому я счёл безобидным оставить его.
— Андрюха, останься ты. Помоги пока чем, мы скоро, — разрешил я ему остаться.
Андрей замялся и вопросительно посмотрел на меня.
— Андрей, давай бахнем пивка, — сказала мать, — пока мальчишки будут там мёрзнуть. Иди сюда.
Дрон скинул куртку и пошёл к столу, а мы вышли на улицу.
— Бляяя, Босс, ты что её дрючишь?! Баба-огонь! Это сразу видно! Сколько же ей?! — затрещал Игорь.
— Пятьдесят семь! — гордо ответил я.
— Пять-де-сят-семь! — смакуя, произнёс он. — Представляю! Слышал в таком возрасте бабы ебутся, как с цепи сорвавшиеся! Ну ты, Босс, даёшь! Ну удивил!
— И что, правда, как с цепи? — вдруг проявил любопытство Иван.
— Да ты посмотри на неё! Я когда зашёл думал шлюха какая-то! — продолжал Игорь. — Сидит, ноги на диван задрала.
— Жаловаться не приходится! Хорошо трахается! — подтвердил я их мнение.
— А что муж? Не хочет такую? — спросил Иван.
— Муж-еблан, за молодухами бегает. Хотя знаешь, чужая жена всегда же лучше и желанней, — подытожил я.
— Что правда, то правда, — многозначительно ответил Иван.
— Вот она и прыгает ко мне в постель, — похвастался я.
— Ну, Босс, отмочил! Я всегда знал, что в тихом омуте... — Иван не успел договорить, его перебил доносящийся звонкий смех матери. — О! Ей там весело! — поглядывая на домик добавил он.
— Ладно, давай мясо жарить. Вань, надевай шашлык, — заторопился я, чтобы быстрее вернуться в домик.
Когда всё было готово и на большой тарелке лежали аппетитные палочки с ещё шкварчащими кусочками, мы пошли назад. Войдя, я увидел мать, положившую ноги на табуретку и эротично вытянув их. Она после каждого слова задорно хихикала, продолжая при этом сильно запрокидывать голову, оголяя сексуальную тонкую шею. Мамины соски во всю уже торчали, продолжая смущать бедного Андрея.
—... и тут у меня падает лифчик! Ты представляешь? Кругом люди, а я... Аха-ха! Я даже шелохнуться не могу! — мать возбуждённо что-то рассказывала, затем, увидев нас, обратилась ко мне: — Саша, нам надо срочно что-то делать! У Андрюши, оказывается нет девочки! Это же катастрофа! Такой парень пропадает! Ты куда смотришь, Босс?! Начальник должен не только задания раздавать, но и следить за внутренними переживаниями вменённых ему людей! Вот у меня был Босс, такой лапа! Всегда внимательный: и обнимет, когда плохо; и в ресторан сводит, когда грустно! Все бабы на работе по нему с ума сходили!
— Да, Босс! Чего это ты к персоналу такой невнимательный?! — неожиданно поддержал мать Игорь. — Вот у меня тоже девушки нет! Вы знаете, Маша, он у нас только о себе думает!
— Какой плохой у вас начальник! Так, мальчики, идите сюда, я сейчас расскажу, как нужно девок кадрить! Взрослая тётя вам все секреты откроет! — громко объявила и закрыл дверцу камина, через термостекло которого заполыхали огоньки. Мать попросила выключить свет и нашу комнату озарили интимные всполохи рыжего огня. Я напрягся.
— У кого-нибудь есть самая интересная сексуальная история? — тихим тембром спросила мать и по всем пробежала волна оживления. Но их смелые порывы тут же куда-то пропали и они замялись, переглядываясь друг с другом. Тогда мама, подождав немного продолжила: — А у меня есть! Но, для начала, давайте по единой! — радостно объявила она и показала пальцем на пустую рюмку.
Игорь, возбуждённый как кашалот, в мгновение ока накапал маме крепкого. Мать взяла рюмку кончиками пальцев и поднесла ко рту. Она очень сексуально сделала губы и выдула рюмку целиком, затем поморщила лицо и широко открыв рот — высунула на всю длину острый язык, загибая его волной вверх. От этого зрелища все чуть не кончили!
— Бррр! Жарко! — сказала мать и при всех стянула с себя колготки, оставшись перед нами с голыми ногами и коротком платьишке.
Все охуели!
Хитрая мать всегда знает, что делает! Она скрутила капрон в плотный комок и бросила его в дальний угол комнаты. Все без исключения и даже я — проследили за его траекторией и ещё долго, молча смотрели туда, куда плюхнулись мамины колготки в мелкую сетку. Я точно знал, что это был «трофей» — подарок, который достанется кому-то из них.
Точно так же, мать долго развращала меня, подкладывая своё нижнее бельё в ванной, зная, что я туда собираюсь идти. Вначале, в течение дня, она красовалась в чулках, а потом я обнаруживал эти чулки, висящими в ванной. Конечно, я не выдерживал! Я брал нежный нейлон, натягивал на хуй и жарко спускал струи в мамины тончайшие чулочки, представляя её в них. Потом полоскал их под краном и оставлял на том же месте. Теперь я точно убеждён, что мать знала, чем я там занимаюсь и время от времени распаляла моё воображение, подкладывая то разные трусики, то колготки...
— Так вот... — произнесла мать, перенося внимание с дальнего угла комнаты на себя. — Коль сегодня у нас такой тёплый вечер в компании мужчин, расскажу одну историю, произошедшую со мной в давние времена... — и она рассказала душетрепешущую стори про её студенчество и первую еблю в общаге. Она со смаком поведала, как ей снесли целку и что после этого для неё открылись врата наслаждения и разврата.
Близился вечер и надо было уже ложиться спать...
* * *
Мы зашли в комнату и мама закрыла дверь, оставив небольшую щёлку. Я понял, что она хочет чтобы нас ещё и видели! Приглушив свет, мы легли. В голове у меня путалось, ведь я ещё никогда не трахал мать прилюдно! Но хуй уже стоял от одной только мысли, что они увидят, как ебётся настоящая, взрослая сучка!
Света было очень мало, а потому я не боялся, что нас могут снять на камеру телефона. В лучшем случае они получат невнятные, дёргающиеся силуэты на фоне полузакрытых штор.
Было тихо. Мы лежали в предвкушении. Мать аккуратно взяла меня рукой за член и слегка подрачивала его — держа меня в возбуждении до заветной секунды. Я тоже мял ей грудь, катая пальцами твёрдую бусину соска. Ощущение потрясающее, когда вот так: без всяких опасений, можешь взять упругие сиськи и помять свою взрослую мамку, доведя её до искушения!
Прошло минут пятнадцать. Мы ждали. Мама тихонько дала мне таблетку Виагры и предусмотрительно подала стакан воды, приготовленный заранее на тумбочке. О-да! Сегодня будет невиданный разврат!
Когда наступила полнейшая тишина и все вроде улеглись, впадая в сонную дремоту, мать перешла в наступление. Она легла на меня сверху и стала шумно целовать, звучно чмокая губами. Потом она накрыла жарким ртом мой хуй и сладкое чавканье разнеслось по всему домику. В соседних комнатах послышались ворочанья, копошение и скрип кроватей — наши тайные свидетели услышали звуки любви и это привлекло их внимание. Возбуждённая мать заводилась, глотая мой хуй до самого основания. Мы ни куда не спешили. Таблетка сделала своё дело — хуй стал каменным и монолитным. Он очень набух и превратился в каучуковую дубинку, которой смело теперь можно было, без перерыва, трахать мамку часа два.
Мать сбросила одеяло на пол и её голое, смуглое тело, село на меня сверху. Я почувствовал, как хуй погружается во что-то мокрое и очень горячее — это мамина пизда медленно поглощала его. В комнате было сумрачно и её похотливые глаза сверкали огоньком растления. Мать подалась вперёд, перенося вес и упираясь руками в мою грудь. Медленно приподняв бёдра она встала на носочки для более удобного положения. Резким рывком опустилась и хуй скользнул в мамину мякоть, во что-то упираясь в глубине. Мать запрыгала и наша кровать сильно заскрипела. В этот момент за дверью послышались множественные движения и я понял, что к нам проявлен интерес.
Мама ритмично, словно отбойный молоток, работала всем телом, гопая по мне передком. Дверь находилась за маминой спиной, а потому была мне немного видна, по крайней мере достаточно для того, чтобы я мог контролировать происходящее. Когда мать перешла на более амплитудные прыжки, что предвещало её первый оргазм — я увидел, что щель увеличилась и за нами начали подглядывать. Мама громко засопела носом, потом шумно задышала открытым ртом, а затем сексуально застонала. Стон нарастал, будоража моё воображение.
— Какой кайф! — вдруг в голос сказала мать. — Мммм! Мммм! Мммм! — продолжительно, сжимая губы, наслаждалась она.
Я взял маму за сиськи, т. к. знал, что перед оргазмом она любит, когда ей мнут дыни. Упругие буфера задрожали в моих ладонях — это тело матери начало содрогаться от нарастающего экстаза.
— Мм! Мм! Мм! — коротко мычала она, увеличивая частоту движений бёдрами. — Мм! Иссс... Мм! Иссс... Мм! Иссс... — маме становилось очень хорошо и она сквозь сжатые губы втягивала воздух. Вдруг в пизде у матери стало настолько кайфово, что она не выдержала и закричала: — ААА! Иссс... АААА! Иссс... ААААА! ИСССС... — мать вцепилась руками в изголовье кровати и резко дёргаясь, сильно сгибая и выгибая спину, пустилась в скачки: — ААААААА! ООООО! КАААЙФ! Мм! Мм! Мм! АААААА! — по-проституцки кричала мать на весь домик, насилуя меня в кровати.
Нет ничего возбуждающего, чем орущая мать на члене своего сына. Кровать била о стену, словно таран в ворота осаждённой крепости. Её множественные оргазмы сводили меня с ума. <а hrеf="http://bеstwеаpоn.ru/">эротические рассказы И не только меня. Мама — никого не стесняясь, открыто удовлетворяла свою похоть. Щель двери заметно увеличилась: всем было интересно посмотреть на этот разврат. Высоко закидывая зад, мама бухала им по мне. Я, как сдутый матрас, ритмично и упруго прогибался под её прыжками.
— Какой кайф! Какой кайф! — продолжала она выкрикивать, неистово долбя тазом. — Мм! Мм! Мм!
Она прыгала под разными углами. Хуй так резко и грубо входил, что растягивал мамкину пизду до предела.
Обычно, из опыта моих друзей: мама — воспринимается, как нечто нежное и невинное. То, что нужно оберегать и лелеять. Но стоит так случиться и залезть с ней в одну постель, то эти ложные чувства покинут вас НАВСЕГДА! Так, однажды, произошло и со мной.
Теперь, мать для меня стала развратной, живой куклой — которую можно попросить одеть чулки, пошло накраситься и собрать волосы в сексуальный хвост; выбрать ей красную помаду и потрахать маму в алый рот; сказать ей побрить лобок или наоборот слегка оставить «взрослости»; попросить её встать раком или лечь на спину и развезти колени в стороны; взять её за вульгарные щиколотки в возбуждающем капроне и в удовольствие — насиловать и мучать мамкину пизду, заставив закричать. Мама не обидется — нет! Напротив, она будет старательно держать согнутые ноги раздвинутыми и получать наслаждение. А если я сбавлю темп, то обхватит меня этими ногами и сама продолжит дёргать меня на себя, пока под кайфом инцеста — не забьётся в экстазе...
Уже полчаса прошло, как мама громко ебалась на мне сверху. В проём двери я уже отчётливо видел три головы, которые высунувшись, перетасовывались между собой, стремясь занять удобное для обзора место. Они не знали, что являются свидетелями страшного деяния: что сейчас, в каких-то пару метрах от них — зрелая мать ебётся с сыном!
По нашей легенде: это была лишь моя «знакомая», которая даёт мне иногда, утешая своё женское самолюбие, в отсутсвие секса с её мужем. Но им и этого хватало, чтобы быть на грани безумного возбуждения.
Когда мы с матерью оказывались в одной постели, то я не жалел её, а превращал в блудную сучку, которую можно было трахать без всяких правил. Так и сейчас, я грубо схватил мать за мокрые волосы и сильно загнул её голову вбок. Она с криками выгнулась, раскрывая своё тело мне напоказ. Свет, падая с окна на неё, озарил моему взору вспотевшее туловище матери. Поскольку моя мама была всё-таки в возрасте, то она во время ебли всегда сильно потела. Мне это очень нравилось: видеть потное и уставшее лицо мамы, растёкшуюся тушь и помаду, когда я её долго сношал, терзая её пиздёнку; видеть, как она не сдаётся — не смотря на то, что я с ней делал.
Так и сейчас, по её измученному экстазом лицу текли ручьи пота, он стекал на шею, затем на грудь, большими каплями падая с торчащих сосков. Мама любила, чтобы её драли как суку!
Я слегка замахнулся и жахнул мать по похабным сиськам ладонью, по-прежнему удерживая её второй рукой за волосы. Мама громко взвизгнула, т. к. шлепок оглушил нас обоих. За дверью медленно хуели! Наши подглядыватели никогда не видели, как ебут баб по-настоящему. Мать по инерции двигала бёдрами, чтобы дразнить себя твёрдым хуем. Она поставила одну ногу на кровать, продолжая сидеть на мне сверху. И это позволяло мне, поддавая, ебать её снизу. Я начал совершать фрикции, держа мать за волосы и беспощадно хлопая её по упругим сиськам. После каждого хлопка которого, мама очень тонко и сексапильно покрикивала.
Потом она легла на спину, свешивая голову с кровати в сторону двери и её стойко выпирающие груди стали видны нашим гостям. Они не утрудились даже спрятаться, продолжая всовывать головы в полуоткрытую дверь. И я и мама их хорошо видели. Но остановиться мы были не в силах. Да и незачем было! Мать так хотела, чтобы все видели, как её ебут, что наоборот: стала захлёбываясь кричать в их сторону, когда я разложил её на кровати как лягушку и приподнял ноги, придерживая их на весу.
Её ступни развратно дёргались под каждым моим толчком. В полутени я видел лица своих товарищей и от этого заводился ещё больше. Я никогда ещё не трахал голую мать при посторонних. Я усилил темп. «Резиновая» пизда матери неплохо справлялась с такими нагрузками: податливо растягиваясь под моим толстым членом.
— Ещё! Ещё! Ааах! Ааах! Ещё! — выкрикивала мама на радость моим товарищам. Сегодня она особенно старалась показать всё на что способна. Поэтому, может из-за этого, она решила жестоко поиграть с их воображением. Мать, уже наполовину сползшая и свисающая с кровати, во всю «демонстрировала» моим коллегам свои трясущиеся под толчками груди. Которые похабно прыгали в разные стороны.
— Давай! Ещё! Ещё! Накажи... свою... дрянь! — начала она психологическую игру, отрывисто и громко выкрикивать. — Ааах! Ааах! Давай! Ещё!
От этих слов у меня плыла голова, но я методично продолжал совершать глубокие фрикции, трахая мамку.
— Любишь... замужних... женщин?! — всё не могла она угомониться. Я понимал, что это всё было ни сколько для меня, сколько для любопытствующих. — Трахать... замужних... Ооох! Ооох! Мммм! Кончаю! КОНЧАЮ! — закричала мать и огромная волна оргазма накрыла её.
Она вцепилась в кровать и заорала, словно рожает! Мама обхватила меня ногами и заизвивалась всем телом. Затем она выгнулась, как струна. От неимоверного экстаза у неё перекосило лицо и её пробила судорога. Ноги, живот и сиськи тряслись так, словно она задела высоковольтный провод.
— Уф! Уф! Уф! Какой же кайф! — выдохнула мать мокрая как мочалка.
Я сгрёб обессиленное тело матери. Положил её бесчувственные ноги себе на плечи и как куклу подрал мамку в растраханную дырку. Длилось это, к моему сожалению, не очень долго: от перевозбуждения у меня быстро подкатило и я обильно набил вагину матери спермой.
Она лежала тяжело дыша. Не менее тяжело дышали и за дверью. Видимо, им очень понравилось такое порно, т. к. до сих пор их рожи торчали в проёме. Я сидел на кровати перед матерью и пытался успокоить своё взбесившиеся сердце. Мать «очнулась», подняв ногу, она тёплой ступнёй упёрлась мне в грудь.
— Мой кобелино! — довольно заворковала она, гладя пальцами ступни мне грудь и шею. — Обожаю с тобой трахаться! Так взрослую «тётеньку» отмахал!
А я сидел молча и сожалел, что так мало у меня получилось потрахать мать в её безучастном положении. Дело в том, что я один раз был свидетелем того, как мать поругалась с отцом. Батя вечером пристал к матери с сексом. Но она не хотела его. Тогда он чем-то ей поугрожал и она, не желая с ним окончательно ссорится, но в тоже время и не желая его любви, бросила ему:
— На, трахай! — и безжизненно раскинула ноги в стороны.
Батя оказался не из гордых. Взял мамку за ноги и начал пялить её во все дырки, периодически крутя-вертя её поудобнее. Мать, словно плюшевая игрушка, податливо принимала всевозможные положения по воле отца. Лишь в конце, когда батя чуть ли не загнул ей ноги за голову, чтобы подолбить в широко раскрывающуюся от такого положения пизду; и когда ей самой стало поистине хорошо — она немного «ожила» и застонала.
С тех пор, сие зрелище: беспомощности матери — мне казалось особенно возбуждающим!
Мама продолжала благодарно гладить меня тёплыми ногами. А те три рожи — продолжали следить за нами из-за двери. Отдышавшись, мы наконец-то улеглись. Улеглись и мои кореша, долго ещё скрепя кроватями и ёрзая.
* * *
Наступило утро. Надо было вставать, но после бурной ночи — такого желания не было, поэтому мы нежились в постели, хотя уже и проснулись. Мать голой лежала поверх одеяла и внимательно смотрела на меня. Внешне она была очень помятой. Но в глазах читалось полное упоение — она получила то, что так давно хотела: быть оттраханой на глазах тайной публики. Её «проституцкие» наклонности были полностью удовлетворены. Да, этой ночью она была звездой! Вообще, моя мать очень гордится тем, что трахается со мной. Это даёт ей основание предъявлять к себе, как женщине, самые жёсткие требования и, тем самым, продлевать себе молодость и сексуальность. Такова её философия.
Для меня такой разврат даёт возможность испытывать невероятный пик возбуждения и оргазма, когда мать позволяет себя как следует подрючить. Уже сам факт, что вечером можно будет задрать матери юбку — наполняет этот день жизненной энергией, смыслом и железным стояком до этого сакрального таинства.
Ещё после первого секса с мамой — мы сразу же договорились, что не будем стыдиться родственности, а будем просто ебаться в своё удовольствие. Поначалу я, конечно, испытывал большую робость, да и мать отказывала мне в куни. По-первости было страшновато смотреть ей в глаза. Я бы даже сказал неудобно!
Но, потом мы преодолели эту черту. Во время ебли я кротко бросал взгляд на её лицо. Мама сразу же отводила глаза в сторону. Ей тоже было неловко.
А ещё мама стеснялась кончать! В такие минуты, когда её пиздёнка вовсю стонала от кайфа, мама, извиваясь, отворачивалась и утыкалась лицом в подушку или закрывала лицо руками, заглушая вырывающийся похабный крик. Но всё это длилось недолго. После нескольких разговоров мы попытались переломить это стеснение, и попробовали «поиграть» при включённом свете. А когда маме вновь станет хорошо, мы договорились, что никто из нас не посмеет отвести взгляд друг от друга. Когда же такой момент настал и было видно, что мать вот-вот сильно кайфонёт, т. к. на её лице играл каждый мускул, а губы дрожали от нарастающего оргазма, она продолжала смотреть на меня до последней секунды. А когда ей сделалось невероятно блаженно и её вагина законвульсировала, плотно обжимая мой член, мама дёргалась и кричала! Кричала во весь голос.
Потом мы много рассуждали о том «как кому больше нравится?». Я сразу объяснил ей, что мне нравится — ПОРАЗВРАТНЕЙ! Она же потребовала с меня — ПОГРУБЕЕ! С того времени мы стараемся доставить друг другу максимальное удовольствие в постели, давая каждому своё — желаемое. Мать очень точно и тонко уяснила, что значит «поразвратней» и каждый раз дарит мне этим неописуемые оргазмы — вытворяя в постели невиданные вещи. Я понял, что мать, — такая же женщина как и все: она также хочет пить или есть, красиво одеться и пойти в театр, хочет чтобы ей делали комплименты и дарили цветы, и абсолютно также хочет — ЕБАТЬСЯ! Только вам она этого не скажет, т. к. нормы этики и семьи не позволят ей это сделать. Но я уверен, что почти любую мать можно соблазнить! Вопрос только времени и настойчивости. Любой матери нравится, когда за ней подглядывают в момент её переодевания. Поначалу она будет за это ругать и даже очень. Но будьте уверены: если вы проявите настойчивость, то со временем она сама покажет вам то — от чего хуй будет дубиной вас выдавать в страшном влечении.
Мой личный опыт показывает, что в неполноценных семьях — одинокая мать гораздо предпочтительнее займётся сексом с сыном, чем с чужим мужчиной. Всё очень просто: мужчину нужно ещё найти и выбрать, а потом нести все риски, связанные с данным прелюбодеянием — претензии, обязательства, ревность, нерегулярность встреч, вероятность что-нибудь подхватить, постоянная возможность расставания и т. д. Чужой мужчина — это всегда чужой мужчина. А сын — он всегда крутится рядом, послушен и всегда будет на стороне матери, чтобы не произошло. Поэтому, голодные, одинокие мамки — обязательно рассмотрят возможность более простого пути. Ведь трахаться-то хочется. А тут — такая потенциальная возможность, да ещё и всё время под боком...
Я уже долго изучаю инцест, и картина поистине масштабна! Трахая очередную зрелую даму, я многих разводил на откровенные разговоры. То, что я узнавал — впечатляюще! Половина из тех, кто побывал в моей постели, склонны были перейти эту грань. Со многими я играл в ролевую игру «мать и сын». И такие игры доводили их до высших пределов оргазма.
Да и вообще, все женщины любят немножечко извращений.
У меня была одна незамужняя женщина — Валентина, с сыном-подростком — Семёном. Ей было 40, а мне тогда 24. После долгих ухаживаний она всё-таки легла со мной в постель. Я приходил к ней глубоко под вечер. Трахал и уходил. С какого-то времени я заметил, что её сын подглядывает за нами. Несколько вечеров я умышленно долго гладил её перед сексом, разводил ей бесстыже ноги и мял пизду — предварительно аккуратно повернув её в сторону двери. Я придавал её позам в наивысшей мере сексуальный характер, старась показать ему (Семёну) всю красоту его матери и побудоражить его воображение. Один раз даже нарочно положил её на ковёр поближе к его приоткрытой двери. В тот вечер, при включённом свете, — его мамка была особенно хороша! В чёрном капроне и алом педикюре я раздвигал ей ноги — «показывая» ему бритую пизду его матери. Я ласкал её половые губы пальцами, слегка раскрывая их и теребя клитор. А потом начинал её трахать, по-прежнему демонстрируя самые эротические способности его мамки.
По истечении времени я рассказал ей о своих «подозрениях», что за нашим сексом наблюдают. Она была серее тучи. Её это очень терзало. Мы долго разговаривали на эту тему. Тогда я рассказал ей, что и моя мать откровенно ебётся с отцом, очевидно осознавая, что я подсматриваю за ними. Я сказал ей, что Семёна это не испортит, что он увидит «новую мать» — страстную и сексапильную. Что он будет смотреть на неё по-другому: вдохновлённо и восхищением — как я смотрю на свою.
Несколько вечеров мы провели в постели в полной темноте. Трахалась она осторожно, постоянно останавливаясь и прислушиваясь. От чего ей так и не удавалось кончить. Мне такой секс приносил лишь досаду. Мы вновь вернулись за стол переговоров, где я твердил ей, что Семён сам хочет посмотреть — в противном случае дверь была бы закрыта! После долгих недель уговоров я всё-таки убедил её немного дать разврата под взор её Семёна. Занявшись со мной прилюдией — она постоянно следила за дверью. И как только образовалась щель, я развернул её ноги в сторону двери. Сам я находился сбоку от неё и наклонившись над ней — тискал её сиськи. Она держала колени сомкнутыми и мне пришлось запустить руку ей между ног и исправить положение. «Он смотрит! Покажи ему!» — шепнул я ей. Её глаза наполнились животным страхом. «Медленно раздвинь ноги, — шёпотом сказал я. — Сто пудово он сейчас дрочит на тебя!» От этих слов Валентина поддалась мне. Вначале я далеко отставил одну ногу, потом — вторую. Валентина перестала даже дышать.
В этот момент, она совершенно ОСОЗНАННО показала сыну свою пизду! Я схватил её за промежность и... она была вся мокрая и липкая! Она возбудилась до безумия. Я запустил палец в вагину и она тяжело задышала. Я крутил им и дразнил Валентину, наколяя её добела. Семён отчётливо видел, как его мамке растягивают пизду и она ему это показывает! Я согнул палец и усиленно начал массировать точку «G», вдавливая его кверху. Валентина изогнулась, задёргалась и начала кончать, исторгая очень сексуальные звуки. Разъерённой сукой она повалила меня на кровать и залезла сверху. Ебалась она отменно! Она стонала на всю квартиру, работая бёдрами, словно вертолёт. Валентина завелась не на шутку! В тот долгий вечер она позволила ебать себя по-грязному. Закидывала ноги мне на плечи; сильно расставляла их; ложилась на живот, выгибая зад навстречу моему острому хую; а когда кончала, то чуть не порвала простынь, впившись в неё пальцами. В тот вечер мать Семёна — была обычной женщиной, которая ебалась... ДЛЯ НЕГО! Точно так же, как и моя мать трахалась с отцом — ДЛЯ МЕНЯ!
С этого вечера, таким развратом мы занимались регулярно: подвергая серьёзному изменению сознание Семёна. Признаюсь честно, я не знаю: отдалась ли Валентина Семёну и как скоро, т. к. через год мы расстались. Но я точно знаю, что мать: однажды показав свою пизду сыну — рано или поздно позволит ему эту пизду сладко подрать. Но я рад, что есть теперь ещё один счастливчик, который, закрыв плотно двери и занавесив шторы — тайно пробует свою мамку на «вкус», безжалостно драконя её желанный передок, своим молодым и крепким хуем. А Валентина — вульгарно загибая ноги в чёрных капроновых чулках — бессовестно кричит и стонет, похабно накрашенным ртом.
Если бы я лично не наблюдал такое превращение, то не был бы так уверен в том, что по сути — ЛЮБАЯ мать, в глубине души, хотела бы покричать, кончая на твёрдом члене собственного сына! Видеть его горящие глаза и демонстрировать ему, неприлично торчащие соски от возбуждения. Вопрос лишь времени, ситуации и места.
Я так же уверен, что многие из вас, когда либо, заметив красивые голые ноги матери; я уж не говорю, если бы вы «случайно» нашли её нейлоновые чулки в ванной, те самые, в которых она сидела перед вами ещё сегодня — ловили себя на страшных мыслях. Но всё впорядке — не беспокойтесь!
Как мне однажды сказала мать: «Просто еби меня! Пизда у всех одинаковая! Все бабы очень хотят ебаться и... твоя мать — тоже!» Со временем мы осмелели. И прийдя ко мне домой — мать тут же заползала на кровать, подставляя мне под хуй побритый лобок. А перед тем как прийти — звонила мне и говорила, что красит алый педикюр и одевает тонкие чулки, а в коридоре — стоят туфли на шпильках, в которых она скоро придёт.
Соблазнить мать — это реально! Нужно только показать ей, что она интересует вас — как женщина! Да, поначалу это вызовет бурю негодования и даже скандал. Но проявляя настойчивость — рано или поздно, она решит «заглянуть» за эту черту разврата. И вы будете удивлены: держа в руках упругое, вспотевшее тело матери, когда она сама затащит вас в постель, за вашу «дерзость» подглядеть ей под юбку.
Я, когда мы ездили на курорты, раньше всегда ложился на песок ниже ног матери. Заметив мой нездоровый интерес: однажды, мама... раздвинула их — показав мне большие половые губы, выглядывающие из-за её неприлично узких стрингов! Она лежала на покрывале, словно ничего не произошло, а в двух метрах — на меня смотрела большая мамина пизда. Это длилось до тех пор, пока не пришёл папа. За это время я чуть не кончил в горячий песок, засунув в него хуй. Я даже аккуратно сфотографировал мамину промежность! Мармиладовые половые губы расползлись в стороны, а по середине, вжимаясь, плотно обтягивала страстн
ую, неровную дырку синяя полоска её трусиков. После этого я долго «болел», желая изнасиловать свою мамку. Желая напихать ей в эту дырку хуем, докрасна надирая её ебицу.
Я всегда откровенно возбуждался, рассматривая мать. Она привыкла. И потом, с игривым взглядом, сама поглядывала на мой торчащий хер. Один раз она мне даже сделала замечание, сказав: «Нельзя так смотреть на мать!», и в этот момент — широким и изящным жестом закинула одну ногу на другую, светанув прозрачными трусиками, умилённо глядя на мои безобразно оттопыренные шорты.
Моя настойчивость ни коем образом не исчезала. Мать не раз ловила мой взгляд, который вперивался ей между колен. «Ты куда смотришь?!» — строго спрашивала она, слегка одёргивая платье, чтобы мне было ещё виднее.
И вот однажды — моё упорство привело меня к потрясающему и головокружительному результату! Мать начала очень громко ебаться с моим отцом, устроив свою спальню рядом с моей комнатой! Она стонала и кричала, совершенно не обращая, что я в соседней комнате. А когда я стал за ними подглядывать и она это заметила, то... НЕТ, она не стала на меня ругаться — НАОБОРОТ! Мама ещё сильнее расставляла колени, и больше голосом брала, от чего батя буравил её с новой силой. Мама возбуждающе отгибала ногу, чтобы сводить меня с ума, когда я видел, как её пизда — бесстыдно чавкая, жадно глотает батин хуй. И продолжала кричать сильней, что у меня с залупы начинала брызгать сперма, хотя я даже к ней и не прикасался!
Мама очень сексуально кричит! Вначале тоненько и волнительно, как-будто ей рвут целку, а потом нарастающе сильно и протяжно, когда её ебут уже как блядь; затем, в безумном кайфе — она начинает задыхаться и захлёбываться, рывками оглушающе крича! Батон в этот момент сильно и звонко лупил её по сиськам (от чего те мгновенно белели, а потом буро краснели) — тем самым, усиливая её и свой оргазм. Всё это безумие, происходило у меня на глазах.
Что же касается батона: я думаю он прекрасно понимал, что я всё отлично слышу, а может быть даже и вижу. Но он особо этим не озадачивался, его сексуальные амбиции не давали ему возможности трезво посмотреть на вещи. Он у нас — альфа-самец, а мать лишь постельная игрушка, которую можно оттаскать в постели за волосы, сладко трахая во все дырки. Домашняя шлюха, которая всегда даёт по-первому же его повелению. Надо отдать матери должное: она с честью выдерживала его постельное насилие, сохраняя лицо и своё женское достоинство — незаметно вовлекая меня в их мир секса. Когда она замечала, что я подглядываю, то всегда старалась показать себя с наилучшей стороны. Я обожал такие ночи, когда мать ебали на всю катушку и как сучку били по сиськам.
Сейчас я тоже, не стыдясь, шлёпаю мать по «дыням». Ей это очень нравится. Ей вообще нравится, когда МУЖИК выжимает её в постели, как лимон!
Она считает, что женщина нужна для удовольствия мужчин! Поэтому у нас в доме никогда не было зазорным, когда мама ходит полуголой по дому с макияжем шлюхи в ожидании секса с отцом. Батон таким образом удовлетворяет своё мужское самолюбие. Сейчас мы делим маму с папой. Эта тайная связь привнесла в мою жизнь необыкновенный смысл. Я не считаю, что это плохо. Батон уже в возрасте, а маме хочется всё-таки поскакать на молодом члене. И в этом нет ничего ужасного. Ведь мировая история накопила целые трактаты по родственному сексу. А средние века утопли в подобного рода практиках. Зайдите в Эрмитаж или на его сайт: там каждое третье произведение — это инцест! «Лот с дочерьми»; «Тарквиний и Лукреция» Питера Рубенса; «Амур развязывает пояс матери» Рейнолдса; «Аллегория с Венерой и Амуром» Бронзино и т. д. и т. п. Есть также великий художник эпохи ренессанса (сейчас уже не помню его имени), который писал картины с изображением СВОЕЙ обнажённой матери!
Римлянки и гречанки то и дело затаскивали сыновей в постель, пока их воины-мужи рубились мечами на полях сражений. Относительно недавно я узнал, что и викинги имели подобные соития. У скандинавов вообще были демократические половые отношения.
Поэтому, я теперь отношусь к этому без особых душевных терзаний. Хотя поначалу меня и одолевали очень скверные мысли. Мы с мамой много об этом рассуждали. Её позиция такова, что данный секс в принципе нельзя считать изменой — ни по отношению к её мужу (моему отцу), ни по отношению к моей жене (если бы она у меня была). Да, принятые нормы морали расходятся с её мнением. Но что такое нормы? Написаные на бумажке какие-то строчки, каким-то человечком? Другое дело ПРИРОДА! А природа диктует совсем другое поведение. Мать мне на это всегда отвечала просто: «Смотри, — говорила она, ложась на кровать и задирая подол платья. — Хочешь меня? — лукаво спрашивала она дальше». У меня хуй каменел, когда я видел мамкин выбритый лобок и раскрытые половые губы! Я хотел её!
«Вот видишь? Это природа! Значит можно! — подводила она итог. — Я такая же женщина, как и другие. И меня также можно трахать, и ничего в этом страшного нет!»
«И ты тоже: молодой парень, которого хотят женщины и которого хочу, и я. Значит и мне тоже можно с тобой трахаться, несмотря на то, что я тебе и мать» — всегда добавляла она.
После таких аргументов у меня не оставалось сомнений. Мы раздевались и ложились в постель. Долго просто лежали. Мама лежала рядом и ждала. Потом она медленно поворачивалась ко мне и также медленно садилась на меня сверху. Когда большая пизда матери плотно налезала на хуй — остановиться было уже невозможно. Да, поначалу я был робок. Но это всё уже в прошлом. Сейчас: мать-любовница — это лучшее приобретение и открытие в моей жизни. Моей маме уже далеко за 50, но она ебётся со мной, как младая девка, не уступая мне ни в чём. Её жаркая вагина способна кого угодно свести с ума.
А недавно, мы с матерью поговорили на очень интересную тему. На тему «если бы у меня была сестра». Я спросил её, а что бы было если бы она узнала, что мы с сестрой трахаемся? Мать, облизнув губы, ответила: «Ну не убивать же вас за это! Я бы её поняла — она ведь тоже баба. Пизда у всех одинаковая, даже... пизда сестры!» После этих слов я очень пожалел, что у меня нет родной сестры, а особенно старшей. Двоюродная есть, троюродная тоже... Я уважаю мать за такой взгляд на инцест. При таком отношении, пока батя пялил бы маман, я бы в этот момент, потея, усиленно драконил бы у себя дома пиздёнку своей старшенькой! Представляю, как она в моей постели надрывно бы кричала от дикого кайфа! С сестрой ещё проще. Это матери немного тяжелее решиться на такое, с её ответственностью и моралью. А что касается сестры, то её совратить несложно. Достаточно пойти в бар, выпить, наговорить кучу комплиментов и можно уже шарить у неё под юбкой. Как это было с двумя моими знакомыми, правда сводными братом и сестрой — Веталем и Юлей. После рюмочки другой, они начинали сосаться в губы, а потом и вовсе Веталь откровенно лапал её за ляжки. Она всегда в этот момент краснела и начинала задорно хихикать, как бы отталкивая его, но её это явно штырило. Конечно, это он так в нашей компании безобидно подшучивал над ней, ставя Юлю в неловкое положение перед нами. Но я на все сто был уверен, что Веталь — ебёт дома Юльку. Т. к. девка уже созрела и явно хотела трахаться, а парня у неё (между прочим) не было! Они так и ходили везде с нами: всё время вместе.
Один раз они так заигрались, что нам пришлось лицезреть Юлькины трусики, когда Веталь принялся щекотать её, похабно завалив на кожаный диван в баре. Было лето и голые ноги Юли, нас очень тогда впечатлили. Я много раз пытался представить кричащее, потное лицо Юли, когда Веталь, положив её на кровать — ненасытно «жарил» её молоденькую дырочку. Было что-то сокрытое от нас в их отношениях. Мы даже часто подкалывали их на тему секса, после чего Юлька заливалась тонким смехом, обзывая нас «дураками», но при этом, становясь пунцовой, как помидор. А Веталь надменно хлопал её по заднице, называя своей тёлочкой, как бы гордясь тем, что кореша положительно оценили его выбор и чуточку раскрыли их маленькую тайну, о которой он и сам бы всем заявил, но открыто сообщить об этом не решался.
Сводная сестра или падчерица — это вообще кладезь для домашнего разврата! Можно без особой боязни шпилить раком свою падчерицу, т. к. молодые девки более склонны к сексу со взрослыми мужчинами. Как по себе, то я точно знаю, как бы я поступил будь у меня сестра. К тому же в нашей семье, если бы она хоть раз увидела еблю наших родителей, то уже не смогла бы спать спокойно. И вопрос её совращения начал бы свой отсчёт. Мне, конечно, больше нравятся зрелые женщины, но попортить старшую сестру я бы не отказался. У меня был бы свой гарем: по субботам — мать, а по будням — сестру-сучку. Оставляя нас на едине, только бы мать знала, что её дочь — моя сестра, будет отпетрушина жёстким хуем. И маман, завидуя, с нетерпением ждала бы своей очереди — в субботу.
Интересуясь этой темой, я нашёл много желающих — не побрезговавших бы засадить в лохматку своей сестрице. Один парень писал, что долго добивался любви своей младшенькой. Он действовал, как истинный джентельмен. Дарил цветы и делал комплименты. Со временем он стал называть её своей девушкой, от чего девица сильно смущалась. Перечень всех действий всегда одинаков: цветы, духи и шоколадки; затем походы в бар и первый танец с собственной сестрой; потом подарки нижнего белья, купальник, пеньюар и трусики с чулками; затем поездка в южную страну, бокал мартини и первый поцелуй под звёздами Востока; ночная дискотека и... она влюбилась! Он писал, что его сестра стыдливо кричала, стесняясь своего голоса, когда он, как проблядушку насиловал её в номере отеля, раздвигая юные ноги. С того момента они начали ебаться регулярно.
Форумы интернета пестрят подобными случаями. Так что родственный или полуродственный секс — явление масштабное. Но пока об этом открыто говорить не принято.
Исходя из всего сказанного, я точно знаю, что если мать следит за собой, старается быть всегда привлекательной, а когда идёт в гости, то надевает шпильки, чтобы подчеркнуть эффектность своих ног — то это значит, что мнение мужчин для неё НЕБЕЗРАЗЛИЧНО! А особенно, мнение собственного сына! И это можно и нужно использовать!
У нас в семье всегда было принято ухаживать за матерью. Я подавал ей пальто и сумку, и всегда помогал одеть сапожки и застегнуть их. Мама меня это делать не просила, но всегда с улыбкой вытягивала мне изящно изогнутую ступню в капроновых колготках и накрашенными пальчиками ног. Я стремился показать маме, что меня интересует в ней нечто большее! Когда она собиралась пойти в гости, и крутилась перед зеркалом, то я мог посоветовать ей одеть, например, колготки не телесного цвета, а чёрного. Мотивируя это тем, что мне, как мужчине, — было бы гораздо приятнее смотреть на неё в таком обличие. Мать с удовольствием садилась на диван и тут же — при мне, задирая высоко то одну ногу, то другую — снимала одни и надевала другие. Потом снова крутилась у зеркала и одобрительно кивала на мой совет.
Я был всегда внимателен: делал маме много комплиментов и дарил цветы, словно своей девушке. Я дарил ей косметику. А один раз настолько обнаглел, что подарил ей... нижнее бельё, купленное в сексшопе. Мать, помню, пришла в ужас, когда раскрыла пакет и обнаружила там трусики в прозрачную сеточку и такой же лифчик. Сильно накричала на меня. «Я тебе кто?! Ты в смоём уме?! Матери такое дарить!» — восклицала она тогда. Я извинился и сказал, что у меня, к сожалению, нет девушки, а самая красивая женщина — это моя мать. Она вытолкнула меня из комнаты, а через один день мама «случайно» светила пиздой через эти самые трусики, специально не сдвинув ноги вместе, когда сидела на диване в зале.
Метод салями работает! Отрезая по маленькому кусочку — вы рано или поздно доберётесь до конца, осилив большой и трудный кусок.
Уже на следующий год мама, не стесняясь, принимала от меня интимные подарки. Меня это возбуждало! Когда в магазине я покупаю очередные развратные трусики, а продавщица даже и не догадывалась, что это я беру СВОЕЙ МАТЕРИ!
Когда наступал праздник, то вначале, при отце, я дарил официальный подарок, типа какой-нибудь цепочки или кулона, ну а потом, я потихоньку приглашал мать в комнату и пока батон был занят телеком: она, с горящими глазами, быстро переберая тонкими длинными пальцами шуршащий свёрток — распаковывала новый сексуальный атрибут. Маме нравилось получать от меня такие сюрпризы. Конечно, матери сразу понимают, что подаренные сыном трусики — это не просто обычный подарок. Это символ её сексуальности в его глазах. Что это тайное желание увидеть её в них! Моя мать всё это тоже понимала. И потому, она и для меня стала делать приятные вещи, чтобы взбодрить и моё воображение — поиграть с ним. Начав подкладывать на вешалку в ванной и свои элементы нижнего белья.
Таким образом, у нас начал формироваться тайный, интимный язык, которым мы общались между собой. И, в итоге, начала размываться невидимая грань, между стандартными отношениями сына и матери. У нас был как бы свой маленький секрет! С какого-то момента для мамы стали обязательны мои комплименты в адрес её ног или внешности в целом. В очередной раз, вертясь перед зеркалом, мать спрашивала меня: «Как твоя мама? Ещё ого-го?» — повыше поднимая юбку и оголяя до безобразия свои спортивные ляжки.
Поэтому, мать или сестру — сто процентов можно соблазнить и совратить! Если только двигаться по этой шаткой тропинке осторожно и медленно. Подарив ей на День рождения сексуальные трусики — вы неминуемо огребёте скандал! Но ещё — вы подсадите в голову матери развратного червячка, который со временем выгрызит все благочестивые, скромные и невинные мысли, оставив тёмные области страстных желаний и пошлого, бесстыдного влечения.
Мать — всё та же женщина. Она также возбуждается и также хочет секса. И совершенно не важно кто её возбудит: какой-нибудь мужик, делая массаж на пляже или собственный сын, который «нечаянно», чуть соскользнув рукой по её телу, заденет её острые соски под лифом или коснётся её паха, растирая крем на ногах. Разница лишь в том, что на сына она возбудится сильнее — ибо сильно желание, попробовать запретный плод!
Я часто натирал мать кремом от загара и всегда видел, как бесстыдно набухали её соски, во время того, как я гладил ей бедра, чуточку заскакивая пальцами к лобку. Я видел, как мать еле-заметно разводила ноги, давая мне возможность втереть крем во внутреннюю часть бедра. А один раз она не выдержала и развратно поставила ногу на шезлонг, чтобы я растёр ей ляжку двумя руками. Я помню тот восторг, когда тщательно массировал маме пах, чуть ли не касаясь её возбуждённой, большой пизды, покрытой лепестком-калькой её купальника. От удовольствия она аж закатывала глаза. Помню, как я бежал потом через весь пляж в раздевалку, где горячо несколько раз спустил струи спермы, неистово дроча залупу и представляя только что увиденный мамкин разврат.
И если же вы захотели пройти этот путь, то начинайте с малого: цветов и безобидного ухаживания, в последствии перейдя на более «тяжёлую артиллерию» — в виде подарков нижнего белья и предметов интимного акцента.
* * *
— Как же хорошо! — сказала мать, прервав неожиданно мои измышления на тему инцеста.
Она повернулась на живот, подставив загорелую задницу под лучи зимнего солнца, которые уже проникали через окно в нашу комнату. За дверью по прежнему было тихо. Парни наверняка уже давно проснулись, но никто не рискнул нарушить наше блаженство. Мать невинно лежала, очевидно, вспоминая прошедшую безумную ночь. Я запустил в её шелковистые волосы руку и слегка накрутил их на пальцы. Мать! Что за загадочное создание? С ней можно всегда и обо всём поговорить, как с подружкой; сходить в кафе и выпить кофе; покружиться в медляке на какой-нибудь вечеринке; а можно и потрахать, как испорченную девку, потея телами, энергичными движениями насаживая её на хуй! Моя мать — это большой подарок, особенно для парня, желающего жаркого, зрелого секса. В последнее время я взял за норму целоваться с матерью в губы. Это завораживающее действо, наполняет энергией и страстью. Мать потрясающе сосётся! Её горячий язык, скользнув в мой рот, доводит меня до сумасшествия.
Я подтянул мамку за волосы к себе и впился в её губы.
— Оу, молодой человек, знайте меру, — ответила она, высовывая из моего рта свой острый язык и облизываясь.
Я сел на кровать и пихнув её в бок развернул её на спину. Она повернулась и её груди пошло заиграли от резкого движения.
— Молодой человек! — играя со мной заговорила она, нарочно прикрывая ладонями свой передок. — Что такое? Вас что-то интересует?
Я разнял её руки, отбросив на подушку и увидел сильно набухшие половые губы красной пизды мамы.
— Как неприлично! — продолжала она.
Гормоны играли и мне её вызывающее поведение очень нравилось. Я взял её за сиськи и сильно сжал.
— Какая же ты сучка! — сказал я и тихо добавил: — Мама.
— Тсс! — ответила она, прислонив палец к губам. — Тише, — и засмеялась.
— Извращенка, — поддел я её.
Мама обхватила меня ногами, наклоняя к себе.
— Помнишь, что я тебе говорила? — сладко зашептала она мне. — Мы, девочки, любим пошалить! И твоя мать — не исключение!
Она приподняла голову и теперь сама впилась в меня губами. Сосать собственную мать в уста — это пиздецовое ощущение.
— Давай возьмём целую неделю в марте и уедем?! — сказал я, оторвавшись и набирая воздух. — Буду все дни и ночи ебать тебя как сучку!
— Как сучку? Так ты о матери значит?! — шёпотом ответила она, закидывая свои ноги мне на плечи. — Это я тебя ебать буду... Я! Аха-ха! — весело засмеялась она, повалив меня набок и залезая сверху. В этот момент кто-то кашлянул за дверью и мать, резвой козой спрыгнула с меня обратно на постель.
— Ладно, пойду умоюсь, — сказала она и, вытащив свой халатик из сумки, пошла к двери за которой находились парни. Я остался ждать её в кровати.
Когда она вернулась, то я был в шоке. Её халатик нараспашку оголял упругие груди. Мать специально сбегала, подразнив парней. Она с улыбочкой заползла на кровать.
— Сделала-таки своё! — укорил её я.
— Да, сделала. Ну и что? После вчерашнего, это мелочи... Но приятные! — довольная собой, ворковала мама. — Надо же не только о себе думать.
За дверью послышалось вошканье и хлопанье двери туалета. Парни решились встать.
Мы для приличия подождали немного, а когда услышали шорканье постельного белья, мама начала собираться. Она села у зеркала и нанесла «боевой» макияж. Подправила педикюр свежим, алым лаком. Затем порылась в сумке достала чёрные, кружевные трусики и... тончайшие колготки телесного цвета со швом — коварное оружие против молодых самцов.
Мать в капроне — это ядерное зрелище! За какие-то минуты она превращалась из домашней женщины в распутную блядь! Меня это не коробило. Мне нравится такая мать.
— Ну, как? — восхищённо сказала мама, поворачиваясь ко мне и ставя ногу на кровать, отгибая её в сторону. Прозрачные колготки просвечивали волшебные кружева маминых трусиков. Приглядевшись, под кружевами можно было видеть очертания большого «бублика».
— Да, ты знаешь толк в соблазнении! — похвалил я её.
— А если так? — добавила она и собрала волосы в два хвоста с боков, моментально преобразившись в куклу для грязного секса.
— Ты очень классная баба, — гордо ответил я. — Редкая и потрясная. Эдакая стерва. Находка для мужчин. Тебя хочется драть — насиловать! Мучить на члене. Смотреть, как ты потеешь и кричишь в экстазе.
— Ух, как сказал. У меня аж между ног запекло, — удовлетворилась она.
Маман скрепила хвосты резинками, накинула халат и двинулась в соседнюю комнату. Я же пошёл за ней в душ.
— Доброе утро, Маша! — в один голос поздоровались парни. Они уже готовыми стручками сидели на стульях вокруг стола, оставив для неё диван свободным. Она не медля ни секунды, тут же шмыгнула на него, соблазнительно играя длинными ногами.
Когда я мылся, то слышал звонкий смех мамы. Ей было очень весело в обществе молодых кобелей, ржущих, как кони на каждую её шутку.
Выходя из душа, я прошёлся по комнате и осторожно осмотрел угол, в который мама кинула вчера свои колготки. Всё так и есть — их там не было! Кто-то, полагая, что все в пьяном угаре ничего не помнят — сгрёб их, чтобы ночами, засунув в них хуй — дрочить, думая о моей матери. Может быть, конечно, и не для этого, но кто-то однозначно прибрал этот предмет фетиша для своих сокровенных нужд.
Звон бокалов ознаменовал новый виток в маминой игре.
— Ой, я была однажды в Турции, — радостно начала она. — Ох уж эти неугомонные чурбаны. Один так за мной увязался, просто проходу не давал, что я не смогла ему отказать... Знаете, вы — мальчики, едите в Тайланд, ну... понимаете? А мы, девочки, — в Турцию. Там столько голодных девок! Их орехи, изюм... Ммм, эти Турки... как они тёток чпокают... — заводила и без того заведённый молодняк маман. — Я тоже теперь Саньку «прописала» восточную диету: орехи, мёд. Аха-ха! Сами понимаете...
— Конечно, понимаем! — словно под гипнозом кивали головами мои кореша. Каждый наверняка вспомнил прошедшую ночь — явное доказательство «действенности» моего питания. Я, конечно, не стал добавлять то, что мать, помимо орехов и изюма, кормит меня ещё и Виагрой, чтобы я драконил её до седьмого пота.
Всю эту историю с Турками она выдумала. (Я надеюсь, что выдумала). Мы не раз были в Турции, но я ни разу не замечал, чтобы её там, извините, — чпокали.
— Когда я встретила Санька, то в Турции надобность отпала. Аха-ха-ха! — договорила мама и громко, сексапильно засмеялась, растягиваясь на диване, как кошка и выставляя всем напоказ манду в чёрных кружевах.
Поцаны гоготали, словно индюки, разглядывая мою мамку, как на витрине.
— Вы такая забавная! — воскликнул Игорь.
— Да нет, обычная, — ответила мама, явно обрадовавшись такой оценке. — Просто вам нужно больше общаться со взрослыми дамами, а не с одногодками. Вот Санёк давно это понял.
— А как вы познакомились? — спросил Иван.
— О, это было три года назад... — начала рассказывать мать новую придуманную историю. Все, затаив дыхание, слушали почти детективный рассказ о знакомстве меня и зрелой женщины, которая давно задумала переспать с молоденьким.
По окончании повествования у всех стояли письки, а в комнате повис туман тестостерона и эндорфинов.
— Андрюша, намой-ка мне виноградика, будь добр, — поправляя швы на колготках попросила мать после завершения этой невероятной баллады.
Дрон помчал исполнять.
Мама при желании умеет к себе расположить. Немного разговоров, немного эротики (а это у матери обязательный атрибут), немного флирта и всё — ты уже без неё не можешь. Тебе уже этого всего не хватает. Так и этих парней она привязала к себе своей харизмой, своей непринуждённой манерой общения.
Мама кушала виноград, метко подкидывая каждую ягодку и ловя её ртом. А Игорь, Иван и Андрей рассматривали её, нескромно лежащую на диване, с еле прикрытой полуголой грудью махровым халатиком. Я тоже сидел рядом с ними за столиком и во мне кипела кровь от того, что парни не знали что перед ними сейчас — моя собственная мать!
* * *
Она у меня неоднозначная личность. Её проституцкая натура пугала и восхищала меня одновременно. Я задумывался над всем этим и даже искал ответ в своих родственных корнях, дабы найти хоть какие-то свидетельства инцеста среди моих предков. Спрашивал об этом и мать, поскольку она в своё время занималась составлением древа нашего рода. Но однозначных доказательств родственного секса у нас не было. Был один эпизод, сомнительно вписывающийся во всю эту историю.
Мамин дед по матери Игнатий жил в Смоленской губернии, откуда родом и моя мама. У него была большая семья — четыре дочери и один сын Матвей. Одна из дочерей — Зинаида родилась девочкой симпатичной, но с отклонениями. Её в деревне не любили, гоняли. Она с молоду погуливать начала. Сам Игнатий частенько лупил её портупеей, как Сидорову козу и в сарае закрывал. Матвея, сына Игнатия, всё время ловили, что он в сарай тот лазал. А потом бац... и забеременила Зина! От кого так никто и не узнал. Люди в деревне разное брешели. Поговаривали, что и Матвей замешан в этой истории. Сдаётся мне, что этот самый Матвей и обрюхатил свою сестру: девка-то смазливая была. Я видел её фото из нашего родословного альбома — краса-баба, губки бантиком, в сарафанчике, ножки тоненькие, а сиськи, словно два баула! Я бы сам такую на сеновале... да ещё в закрытом сарае — потрахивал бы, кричи себе не хочу, всё равно никто не придёт. Она ещё и дурковатая была, вот Матвеюшка и соблазнился на пиздёнку, которую можно было безнаказанно шпилить.
Матвей сразу куда-то свалил, видимо, там где-то и спился, больше его так и не видели. А Зина родила Колю — тоже «того», его потом в детдом сдали, т. к. Зина от него в итоге отказалась. Мать ещё шутила, что если предположить возможность наследственной передачи влечения к инцесту, то в нашем роду есть тому пример. А если допустить ещё какие-нибудь более ранние случаи, то вполне может статься, что наш род издревле практикует родственный секс. По маминой линии есть троюродные братья и сёстры, которые поженились! И это тоже факт! Я, конечно, понимаю, что это дальняя связь, но она всё равно родственная.
Да что далеко брать, ведь первоначально и я сам был соблазнён своей тётей (маминой сестрой), об этом есть отдельная история.
Вообще женитьба на троюродной сестре не запрещено. Но это счастливчики! Секс у такой пары приправлен особыми нотками возбуждающего аромата инцеста. И это просто невероятно: класть в постель (всё-таки, как ни крути) родственницу и драть её абсолютно законно! Представляете, какого это — снимать трусики каждый день с девки, которую именуют дочкой вашего двоюродного дяди?! Брррр! У меня аж сразу встаёт! Родная кровь! И никто слова даже не скажет — просто удивительно.
Я убеждён, что такие браки обусловлены в первую очередь лишь исключительной тягой именно родственного секса. Вступающие в такой брак, лишь жаждят испытывать это чувство разврата вновь и вновь, щекотать нервы и будоражить воображение — тем, что каждую ночь, совершенно законно, брат будет насаживать на хуй дальнюю сестру.
У меня тоже есть троюродная сучка — Вика. И мать обещала пригласить её на это лето. Я видел её всего пару раз в жизни: красивая тёлка. Я в предвкушении жду эту встречу. Если предположить, что я могу стать последователем таких сношений, то совращение моей троюродной сестры — может послужить отличным продолжением нашей семейной «традиции». Дело в том, что мне уже 36! А девушки до сих пор нет. Мать уже и не надеется, что она у меня появится, поэтому решила прибегнуть к беспрецедентному варианту: пригласить к нам мою троюродную сестру. Маман рассчитывает, что я завоюю сердце 40-летней родственницы, кстати, у которой тоже полное фиаско в личной жизни.
Маму настолько беспокоит моя ситуация, что в случае взаимной симпатии даст добро на нашу свадьбу. Вике тоже уже давно пора, поэтому она с радостью приняла приглашение погостить у нас всё лето. Что касается меня, то я готов на ней жениться. А чего терять? 40-летняя красивая баба — что ещё нужно? К тому же, мама уверила меня, что лично приложит все усилия, чтобы свести нас вместе! Мне даже душу греет одна лишь только мысль о том, что теоретически Вичку можно будет отодрать! Пусть она мне и не родная сестра, но всё же сестра! А это ой как возбуждает. Есть ещё один немаловажный момент: я живу от родителей отдельно. А это значит, что Вика, наиболее вероятно, будет жить у меня, а не с родителями. В общем, если ничего не сорвётся и Вичка всё-таки приедет, то я обязательно об этом напишу...
* * *
— Мм, кстати, а никто не хочет мяса? — вдруг спросила мать, вновь развеяв мои суждения. — Чёт, шашлычка захотелось. Мальчишки, может забацаете чего, а Санёк?
Мы встали и начали собираться. Но мать остановила Андрея.
— Андрюша, ты мне нужен здесь,... помочь, — я озлобленно посмотрел на маму. Она тоже нахмурила свои брови и кивнула мне в сторону выходной двери. Спорить и выяснять отношения было бесполезно. Я вышел вместе с Игорем и Иваном. Зачем ей понадобился Андрей, для меня осталось это загадкой.
— Босс, ну ты просто мутант! — поспешил сообщить мне Игорь. — Так тёлку отымел! Я такого в жизни не слышал!
— Да вы, гады, ещё и подглядывали! — решил я отвести подозрения, что это всё для них и было сделано.
— Ну, Босс, немного. У вас дверь была не закрыта, ну мы... да, не выдержали.
— Баба ахуенная! — запищал Иван. — Такая развязная! Открытая! Мне кажется, что мы ей нравимся. Насколько я понял, она любит молодых ёбырей. Любит, когда её а! а! а! — вошёл во вкус Иван и задёргал руками и бёдрами, имитируя половой акт.
— Любит, — подтвердил я. — Смотри, вон у тебя мясо горит.
— Не, Босс, ты молодец! Нашёл себе дамочку и дрючишь её потихоньку. Аж завидно, — бубнил Игорь.
— А вы видели её кружевные труселя?! Я чуть не кончил, когда присмотрелся! Там же всё видно! — верещал Иван. — Я бы её а! а! а! — вновь пустился он прыгать, дёргаясь вокруг мангала. — Поцы, пошлите уже я ещё хочу посмотреть.
— Своей мамке лучше посмотри! — не выдержал я.
— А причём здесь моя?... — оскорбился Иван.
— Да ни причём! — огрызнулся я не вдаваясь в подробности, т. к. для них моя мать была лишь просто Машей — взрослой сучкой, которую я вожделенно пялил.
— Босс, не злись. Я и сам бы её повертел на своём «шампуре», — честно признался Игорь.
Мы отсутствовали недолго, быстро пожарив мясцо — дунули в домик. Мать и Дрон сидели на диване, и мама что-то ему рассказывала.
— Тебе нужно начать с девочек повзрослее. Пообщаться, набраться опыта. С ними меньше хлопот, претензий, — проводила она поучающую беседу, сидя перед ним в раскорячку. — Только тогда ты станешь интересен своим сверстницам.
Дрон сиял от счастья. Он заворожённо сидел рядом с ней и всё сказанное впитывал, словно финская швабра.
— Ты чего там ему втираешь? — спросил я маму.
— Да, так... Кое-какие соображения высказала, — пояснила она. — Так, мальчики, где мой шашлык?
Дальше опять все зажужжали: звон бокалов и стопок, скрежет вилок и ножей...
* * *
Когда мы ехали домой, мать не прекращая щебетала:
— Мне безумно понравилось! — сказала она. — Слушай, давай иногда... ну, в общем, ты меня... ну, чтобы нас видели... Тебе ведь тоже понравилось? Признавайся? Ведь понравилось, когда твои товарищи смотрят, как ты имеешь меня голенькой? Дичайшее возбуждение! Это просто пиздец, как кайфово!
— Ладно... — согласился я. — Но ты мне тоже кое-что обещала!
— Да, проси всё что хочешь! — решительно отозвалась мама.
Я настолько впечатлился всей этой поездкой и своими измышлениями, что в страсть как захотел сблизиться со своей троюродной сестрой Викой. Я так же понимал, что успех всей этой затеи будет зависеть от матери. И она должна мне в этом помочь. И я попросил:
— Помнишь ты пригласила к нам Вику?
— Да, конечно! А что? — уточнила мама.
— Надо чтобы она остановилась у меня дома! Даже если она этого не захочет. Сможешь так сделать? — спросил я.
— О чём речь, сын! Уверяю тебя: у неё даже шансов не будет свинтить от тебя! Всё устрою, как в лучших домах Лондана! Поверь мне: Вичка отличная деваха. И я рада, что ты принял моё предложение. Тебе уже 36, а ей 40! Надо уже и о семье подумать. Не волнуйся, Вика умная девочка. Я ещё с ней поговорю. Знаю, что у неё давно не было мужика. Это очень кстати... Помни, любая баба хочет ебаться! Представь: она в твоей квартире и вы там только вдвоём... Да никакая тёлка такого не выдержит! Посмотришь, она ещё сама — первая залезет тебе на хуй. Примешь волшебную таблеточку и будешь её драть всё лето. Но только про меня не забывай! Аха-ха-ха! Уф, аж жарко стало... Уж если мне нравится, то ей — тем более. К тому же она в твоём вкусе: старше тебя, фигурка ого-го, губки-ягодки, попка-яблочко, сиськи-персики, да ещё, я извиняюсь, и дальняя родственница — самый смак! А я, тем временем, поговорю с её матерью, чтобы она не торопила Вику вернуться. Ну, как тебе такой расклад? Я заслужила хоть один поцелуйчик? — и мама, пошло вытянув губы, потянулась ко мне.
Очень буду надеяться, что с Викой у меня всё получится...
217