Я как раз тогда окончил школу, и до армии пошёл работать на МТМ. Друг Димка учился в городе, а с двоюродным братом мы как то разошлись во взглядах и он на меня обиделся. Одним словом я остался один в своей деревне без близких мне по увлечениям друзей.
Работа на МТМ мне была знакома, и я часто помогал копаться и ремонтировать трактора и сейчас меня поставили в бригаду к Петровичу. Ему было пятьдесят восемь лет, и он был знаток своего дела, слесарь с рождения. С ним работал в паре Иван. Парень, тридцати с небольшим лет, острый на язык, задира и забияка. Так как я был самый молодой, то мне всегда доставалась самая грязная работа, разобрать то редуктор, то задний мост, то ещё что то. Руки всегда были по локоть в мазуте и масле, и я с трудом их оттирал перед обедом и чтобы потом, идти домой.
Стояла жара, и приходилось часто пить воду, а потом естественно нужно было бежать до ветру (пописать). Иногда за смену я бегал раза три, а то и четыре и если каждый раз мне приходилось бы мыть руки, то от кожи, наверное, вряд бы чего осталось – да они и так были все в мозолях. Так что я аккуратно оттягивал резинку и осторожно доставал свой член и писал. Иногда конечно на нём оставались мазутные пята, но дома они легко отмывались в бане. Лето, много работы и баню протапливали каждый вечер, чтоб помыться перед сном и хорошо отдохнуть.
И вот как то я подумал, ведь всё равно я грязными руками трогаю свой член, а что если не осторожничать. Это меня как то возбудило и я решил, что завтра на работе я не буду перед тем как пойду писать, вытирать руки и доставать свой член осторожно пытаясь не запачкать. Я так и сделал и сразу же в первый раз обхватил его всей рукой и даже подавил немного яйца. Конечно они сразу стали грязными и я закончив писать заправил свои гениталии в штаны. Так продолжалось несколько дней и я уже привык и мне понравилось что к вечеру мой член был совершенно чёрный и весь в мазуте и отработанной масляной жиже из двигателя или коробки передач. Самая грязная мазутистая жидкость выливалась из редуктора заднего моста.
В один из жарких дней Петрович что то занемог и его на скорой увезли в город и положили в больничку. Мы с Иваном остались вдвоём. Он постоянно подшучивал надо мной и в один прекрасный и жаркий день, когда я разбирал редуктор и мои руки были все по локоть в мазуте, я захотел пописать и быстро соскочив забежал за угол цеха и вытащив свой член стал ловить кайф поливая траву и частично кирпичную стену. Когда я вернулся, Иван посмотрел на меня и мои руки и ухмыльнулся. А в другой раз он спросил.
— И кто это тебе х… достаёт, чтоб ты поссать мог. Руки то все в мазуте.
Я был в растерянности и не знал, что сказать и просто сделал вид что не понял. Так продолжалось в течении всего дня и уже под вечер, когда я снова ушёл за угол, Иван незаметно проследовал за мной и подсмотрел. Вида он конечно не подал да и я не заметил его, но меня ждал сюрприз на следующий же день.
Как только я пошёл до ветру, он незаметно пошёл следом и когда я уже поливал скопившейся в мочевом мочой стену, Иван подкрался сзади и просунув свою руку между моих ног, ухватил меня за яйца. Я от испуга даже писать перестал и хотел было вырваться, но не смог. Это его дурная привычка, хватать хоть кого то за причинное место, не нравилась многим его друзьям и вот она коснулась и меня.
— Отпусти, больно же – крикнул я.
Иван сдавив мои яйца ещё сильнее, что их заломило, тут же отпустил.
— Ты что, с дуба рухнул – сказал я.
— Если я кому скажу, то будет, что ты с дуба рухнул – и он показал на мой грязный и весь чёрный член. Я ещё не успел его убрать и тут же быстро заправил в штаны.
— И давно ты его смазываешь салидольчиком – усмехнулся он.
Я молчал и не знал что ответить.
— Ладно, твой х…, что хочешь то и делай, но – и он замялся и промолчал.
Я тоже не знал что сказать и молча стал дальше раскручивать гайки и разбирать сломанную коробку. К концу рабочего дня я перебрав в голове разные ситуации всё же решил с ним поговорить, чтоб он не рассказывал об этом никому.
— Иван, только не говори никому. Ладно.
— Ладушки, но ты больше не будешь бегать за угол, а ссы прямо тут - и он достал свой член стоя в метре от того места где мы работали и стоя ко мне боком стал поливать старый ржавый кузов от ГАЗ 66.
— Я согласен – ответил я так как знал что у меня другого выхода нет. Мне бы только до выхода Петровича продержаться, а там вряд ли он меня будет заставлять ссать рядом с местом где мы работали, да и Петрович попрёт и его и меня черенком от лопаты. Он был крут на расправу, хоть и в возрасте уже и часто болел.
На другой день как только я захотел пописать, немного смущаясь я отошёл на два шага и вытащив грязными руками член, стал писать. Иван смотрел на меня и смеялся. Потом как т привык и уже делал это незадумываясь. Так как мы в ремзоне были вдвоём, то Иван позвал меня в закуток, куда выбрасывали старую рабочую одежду и порывшись среди неё, вытащил не совсем целые, но изрядно грязные из рабочей ткани брюки. Единственное в них было то, что ниже ширинки они распоролись по шву, и дыра была длинной сантиметров двадцать. Почти до самых ягодиц.
— Во, то что надо для тебя. Даже доставать свой х… не придётся – сказал он и рассмеявшись протянул мне эти старые брюки.
— Переодевайся – уже уверенным голосом добавил он следом.
Я отвернулся и стянув свои спортивные брюки на резинке, положил их в сторону а на себя натянул то что мне подал Иван.
— Нормально, теперь это твоя спецовка – смеясь ухмыльнулся он.
Я окинул себя со всех сторон, сколько мог рассмотреть и подумал. А почему бы и нет. Мне нравится и потом я же не буду в них по деревне разгуливать. Повесив снятые трико на вешалку из гвоздя, мы пошли работать. Когда я работал стоя, то было всё нормально. Но только мне стоили наклониться или присесть, мой член и яйца сразу же, сквозь распоротый шов, вываливались наружу. Я поначалу сжимал ноги и старался прикрываться, но когда делали что-то срочное, и нужно было действовать быстро, я забывал про это и Иван прекрасно видел мой вывалившийся член и яйца, которые были грязными и чёрными и ничем не отличались от рабочих брюк. Он смеялся и ликовал, что ему удалось придумать такое.
Так продолжалось с неделю. Петрович видно заболел серьёзно и нам сообщили что мы будем работать вдвоём ещё месяц а то и больше. Эта новость видно обрадовала Ивана и он продолжил придумывать для меня, что-то неординарное. Хоть мой член и вываливался сам через дыру, но мне всё равно приходилось касаться его, а иногда даже садиться на грязную железяку, то мой член просто прижимался к ней и собирал на себя всё что было. Каждый вечер после работы я возвращался домой с чёрными мазутными яйцами и членом и отмывал их. И тут как то мне пришла в голову одна идея и я решил что не буду отмывать постоянно член и яйца и я стал так ходить целую неделю. Иван поначалу ничего не понял, но потом до него видно дошло, почему смена только началась, а член и яйца у меня уже чёрные и он как то поручил мне перебрать один механизм и я стал его разбирать и промывать, сняв предварительно крышку. Как только всё было убрано, я было хотел уже слить всю чёрную густую и маслянистую кашу из него.
— Погоди – сказал мне Иван.
Я присел на корточки и спросил, при этом мой член и яйца вывалились и касались кучи деталей и шестерёнок.
— Что не так – спросил я.
— Садись – сказал мне Иван.
Я сел на землю и тут он пододвинул мне корпус из которого я только что хотел сливать всё и упёр им мне прямо в вывалившиеся яйца.
— Больно же – возмутился я.
— Ничего, потерпишь – сказал он и взяв свой грязной рукой меня за член положил его и яйца в полукруглое отверстие где должен находиться подшипник.
— Ты чё надумал – испугался я.
— Сейчас узнаешь – усмехнулся Иван.
Я доверился и стал ждать. Как только мой член и яйца опустились во внутрь корпуса и немного окунулись в чёрную тягучую жижу, он накрыл корпус второй половиной и закрутил две гайки из двенадцати. А потом взял стоявшее рядом ведро и из него добавил ещё столько, что мой член и яйца уже не было видно. Они полностью скрылись в мазутной жидкости.
— Сегодня будешь работать сидя – смеясь сказал Иван.
Я понял, чего он хочет, и не стал возражать. Я и сам был не против необычности положения. Иногда мой член возбуждался, а иногда когда я не думал о нём, просто болтался в мазуте и масле. Иван видя что я не реагирую никак, запустил руку во внутрь корпуса и нащупав там мой член и яйца стал их давить и сжимать оголяя головку и втирая в них эту чёрную грязь. Потом вынул свою руку и отмыв её сказал.
— Ты привык не мыть – думаю, что к завтраму не станешь этого делать.
Так до выхода из больницы Петровича, Иван толкал мои яйца и член в самые грязные уголки всех механизмов, которые нам приходилось ремонтировать. Я даже не мыл их две недели по его просьбе, а в замен он обещал что никто об этом не узнает. Потом мне понадобилось очень много времени чтоб всё отмыть и отмочить, что кожа на члене и мошонке потом долго горела и к ней больно было прикоснуться. Потом ушёл в армию, а когда вернулся, то Иван уже уехал жить в город и мы больше не виделись. Зато я часто вспоминал этот короткий период и искал любую возможность чтоб куда то затолкать свой член и яйца и вымазать в чём попало. Да и сейчас балуюсь – но уже реже.
Сергей К
[email protected]
179