Утром по дороге в институт Ирку догнала однокурсница и закадычная подруга Ленка.
— Привет! Ты идешь в поход?
— В какой поход? — удивилась Ирка.
— На майские праздники. На четыре дня. Свисток сказал: всем, кто пойдет, зачет автоматом поставит.
— Не знаю, первый раз слышу.
— Точно тебе говорю. Я сама только вчера вечером узнала. Подойди к Свистку, у тебя же проблемы. Пойдем, а? Замутим там…
— Я не против.
«Замутить» было бы неплохо. Романтика — на природе, в палатке…
Ирка с Ленкой лесбиянки. Интимные встречи им удаются от случая к случаю у кого-нибудь дома. Чаще всего у Ленки, когда родаки куда-то уходят и удается выгнать нахального младшего брата, который вечно сует свой нос. Один раз вломился в комнату, когда они были уже почти раздеты, и Ленка снимала с Ирки бюстгальтер. Братишка застыл в дверях с открытым ртом, А Ленка заорала на него:
— Пшел вон! Мы тут платья примеряем!
Пацан скрылся.
— Сейчас в ванную дрочить пойдет, — усмехнулась Ленка
— А он что? Уже?
— А что такого? Тринадцать лет, пора уж. Да ты себя вспомни, когда начала.
***
Ирка начала заниматься онанизмом в одиннадцать лет. В гимнастической секции они разучивали какое-то упражнение на бревне. Сначала надо было сесть, корпус назад, руками держаться за спиной, а обе ноги поднять вверх. Потом развести ноги, руки перенести вперед, и махом ног назад принять упор лежа. У Ирки никак не получалось. Она застревала и ложилась животом на бревно, пытаясь закинуть ноги на снаряд и принять упор лежа. В этот момент ее лобок и всё, что под ним соприкасалось с бревном и это доставляло приятные ощущения, которые хотелось повторять еще и еще. Женщина-тренер злилась на нее, заставляла повторять снова и снова, а Ирка словно того и добивалась. Наконец, злополучное упражнение у нее получилось, но когда после тренировки она отправилась в душевую, ее пися вдруг начала изъявлять какие-то странные желания. Хотелось потрогать ее, помять, потереть. Ирка просунула меж бедер ладонь и крепко сжала ее, при этом большой палец лег вдоль половых губ. Ирка пошевелила этим пальцем. Да, это именно то, что хотела ее пися.
В душевой висел густой пар, стоял шум воды, гомон девчачьих голосов и смех. Ирка не слышала этого. Девчонки с визгом носились по проходу, брызгаясь водой, а Ирка отвернулась к стене и продолжала сжимать бедра и шевелить фалангой большого пальца.
В душевую вошла тренерша и быстро навела порядок, девчонки перестали беситься. Тут она увидела Ирку, стоящую неподвижно спиной к проходу. На нее лилась вода. По напряженной позе девочки, стиснутым бедрам и вздрагивающей попке женщина сразу догадалась, в чем дело.
— Ира, ты чего?
Девочка резко обернулась, освободив руку. Взгляд ее был испуганным, но в то же время отрешенным, а щеки пылали. Она была еще где-то высоко в облаках.
— Всё, девочки, заканчиваем и по домам! — сказала тренерша громко, а потом тихо обратилась к Ирке: — Нельзя так делать!
Нельзя, но очень хочется. Ирка долго боролась с собой, но дня через два решила повторить ощущения, которые испытала на бревне, а потом в душевой. Перед сном, лежа в постели, она запустила руку в трусики и нащупала в верхнем уголке писи бугорок, доставляющий столь сладкие ощущения. Она стала водить вокруг него указательным пальчиком. По промежности на простынку потекла теплая влага, а все тело начало содрогаться, словно его изнутри толкали чьи-то руки. Внезапно возникла острая резь внизу живота, а потом благостная теплая волна пошла оттуда по всему телу. Секунду назад она вся была словно сжата тисками, и вдруг наступило резкое расслабление, а в душе разлилась радость, как от просмотра чудесного кинофильма со счастливым концом.
***
— Эй! — Ленка вернула ее от воспоминаний к реальности.
— Ну да, — согласилась Ирка. — В тринадцать пора, конечно. Хотя я думала, у мальчиков это позже.
— Ну конечно! Да я еще в прошлом году заметила. У нас же спальня общая. У него вечно кровать скрипит. И простыня в желтых пятнах. А домой как-то пришла раньше, слышу, в ванной вода шумит. И дверь приоткрыта. Я такая слегка заглянула, смотрю — а он там перед раковиной стоит и наяривает.
— Ой! А как?
— Да вот так.
Ленка взяла со стола толстый карандаш, сжала его в кулаке и показала как.
— Никогда не видела, как пацаны это делают.
— Вот когда будем одни, я тебе по видаку покажу. Я у отца новую кассету нашла.
Ленкин отец бывал в загранкомандировках и часто привозил оттуда какие-нибудь диковинки. В те времена, в середине восьмидеиятых, видеомагнитофонов еще не было в широкой продаже, а Ленкин отец привез это чудо техники. Ленка с Иркой тайком смотрели порнуху. Отец прятал эти кассеты, но Ленка разведала его тайник. Кассет было мало и в основном — видео «Плейбоя», где половой акт показывался весьма условно, а возбужденных мужских членов вообще не было видно. Но совсем недавно Ленка обнаружила кассету и увидела такое!.. от чего онанировала часа полтора без остановки, испытав при этом пять или шесть оргазмов.
— Слушай, Ленк. Вот ты говоришь, братишка твой спит с тобой в одной комнате, да? И перед сном эта… онанизмом занимается.
— Ну.
— Тебя это заводит?
— Еще как. Я сама тоже начинаю.
— А он тебя не палил?
— Пусть только попробует. Я ему яйца оторву. Не, я потихоньку. И диван у меня не скрипучий.
— Вот на него посмотреть бы…
— А ты пройди сейчас мимо ванной. Если он там, может, дверь не запер…
Ирка вышла в коридор. В ванной включен свет, но дверь закрыта. Значит, Ленкин братец там. Было слышно, как в раковину льется вода. Ирка потянула ручку двери, но та не поддалась, значит, заперта. Прислушавшись, Ирка услышала равномерные и частые чавкающие звуки и усердное сопение. Ирка легла на пол и заглянула в щель между дверью и полом. Видно было только ноги до колен со спущенными штанами — паренек стоял около раковины. Ноги равномерно приподнимались на цыпочках.
Ирка вернулась в комнату.
— Ну как? — спросила Ленка.
— А! Ничего не видно. Но он точно там… занимается. Слушай, я вся горю! Давай, а?
Ленку не надо было долго упрашивать, тем более, она ждала Ирку уже совсем голая. Девчонки начали свою привычную игру.
***
Ирка с Ленкой сошлись прошлой осенью, когда ездили на картошку. Раньше была такая традиция — отправлять первокурсников в подшефный совхоз на сельхозработы. Спали студенты в клубе — там несколько комнат и кинозал частично освободили от мебели и поставили кровати. Так получилось, что Ирку с Ленкой поселили вдвоем в кинобудке. Аппаратуру оттуда выносить не стали, а две койки поставили рядом.
Ирка в то время тщательно скрывала свое пристрастие к мастурбации, считая это собственным пороком, и померла бы от стыда, если бы кто-нибудь узнал об этом. Три дня на «картошке» она воздерживалась. Да и условий там никаких — уединиться негде. Днем никуда не отлучиться, туалет типа сортир без кабинок, разве что на «М» и «Ж» поделенный, ванну принять негде — два раза в неделю женский день в бане, но там, естественно, толпа народу. На третью ночь она решила рискнуть. Легла в одной ночнушке без белья. Ленка. засранка, читала книжку до полуночи. Наконец, выключила свет. Ирка выждала минут пятнадцать. Вроде бы Ленка размеренно дышит, наверно уснула. Ну что, рискнуть?
Лунный свет едва сочился в маленькое оконце, бросая слабый отсвет на зачехленный киноаппарат. Сквозь окошки-амбразуры, через которые объективы проекторов светят на экран, из зала проникал мужской храп — там спали мальчишки, студенты из их группы. Ирка легла на спину, подняла колени, чуть развела ноги и привычным движением нащупала клитор. Взглянула на соседнюю кровать. Ленка лежала к ней спиной и тихо посапывала. Ирка уставилась в потолок и представила, как очкарик Гена, самый тихий мальчик в группе, над которым все подсмеиваются, но который, почему-то, ей больше всех нравится, подходит к ней, гладит по волосам, целует в щечку, а потом начинает мять и щупать ее грудь. Ирка свободной рукой принялась мять и щупать свою грудь, не прекращая другой рукой тискать писю.
Сексуальные сцены Ирка стала придумывать сравнительно недавно. Раньше ей было достаточно тактильных ощущений от собственных ласк. Она вообще ни о чем не думала, ей просто нравилось, как отзывается ее тело на прикосновения ее собственных рук к эрогенным точкам. Но впервые увидев Генку, она пожалела слабого и тихого паренька и начала испытывать к нему какие-то нежные чувства и сексуальную тягу. «Уж не любовь ли это?» — все думала она. Хотя нет. Любовь должна быть не такая. Любят сильных, брутальных, высоких… Да и вообще, о любви, о браке она пока не мечтала.
Ирка пялилась в потолок и представляла, как Генкины пальцы гладят ее половые губки, нащупывают клитор и начинают тереть его, тереть, все чаще, сильнее…
Ирка часто задышала, забыла обо всем и начала двигать попой, раскачивая пружинную кровать. Она сбросила одеяло. Она потеряла контроль над собой, из груди вырыв
алось постанывание, она сглатывала слюну, мешавшую стонать, ее попа ходила ходуном, она ощущала остывающую влагу на простыне, которая сочилась и сочилась из влагалища непрерывным ручьем. Сейчас, сейчас еще чуть-чуть! Сейчас она представит, как теплые мужские руки раздвигают ей ноги, как горячая влажная головка члена упирается ей в вагину…
И вдруг она явно почувствовала, что чьи-то горячие руки развели ее колени в стороны, а рукой, ласкавшей клитор, она коснулась чьих-то волос. Ирка опустила взгляд с потолка на свои ноги и увидела устроившуюся между ними Ленку. Это она развела её колени. Ленка стояла между Иркиных ног на четвереньках, попа ее торчала кверху, а голова ее расположилась возле Иркиной писи. Ленка была совсем голая.
Ирка взвизгнула от неожиданности, стыда и испуга. Она хотела отпихнуть Ленку и загородить срам ночнушкой, но Ленка удержала ее руки.
— Тихо! — прошептала она. — Расслабься.
И Ирка расслабилась. Ленкин язык двигался вверх-вниз вдоль половой щели, останавливался у клитора, совершая вокруг него круговые движения, пытался проникнуть внутрь влагалища, но его не пропускала девственная плева. Ленкины губы целовали Иркины половые губы, засасывали клитор, Ленкины руки ласкали Иркину грудь и ягодицы. Ирка сама не помнит, что происходило дальше, она вся отдалась ощущениям и под конец вся выгнулась, чуть не встав на мостик, и забилась в оргазме.
Когда Ирка пришла в себя, она обнаружила, что все еще лежит с раздвинутыми коленями, а Ленка сидит напротив нее, тоже раздвинув ноги, и мастурбирует.
— Ты… — шепотом заговорила Ирка. — Ты… и ты тоже? Тебе нравится?
— Мне все нравится, — Ленка прилегла рядом с Иркой и обняла ее. — И тебя ласкать нравится, и себя тоже. Хочешь, и ты меня поласкай. Можешь пока не языком, если стесняешься. Пальчиком. Хочешь?
Ленка взяла Иркину руку и подвела к своей промежности. Ирка первый раз в жизни коснулась не своих, а чужих половых губ, нащупала клитор. Ленка вытянулась в струнку и чуть застонала, задергалась и, испытав оргазм, расслабилась.
— А ты еще девушка? — спросила она Ирку.
— Ага.
— Я так и поняла. А я уже нет.
— У тебя… было?
— Не-а. Я сама.
— Как?
— Да во время мастурбаций. Хотелось что-нибудь засунуть. Я сначала авторучку туда. Ну, тоненькую, простую. Потом пальчиком. А потом взяла карандаш «деловой», толстый такой. Как волшебная палочка в «Чародеях», помнишь? И кровь пошла. Я испугалась, а потом ничего. Потом и морковку туда. Я на нее презик надевала.
— А презик где взяла?
— У отца стащила. Так что, если хочешь, можешь мне туда… пальчиком.
Ирка просунула палец в Ленкино влагалище. Потом два пальца. Ленка застонала.
— Давай, давай! Быстрее! Чаще!
Когда Ленка кончила, обе девушки, обнявшись, уснули.
Все оставшиеся десять дней они каждую ночь удовлетворяли друг дружку. Ирке тоже понравилось делать куни. И ложиться сверху на Ленку, изображая мужика. Они и морковку принесли с поля, выбрали самую подходящую по форме и по размеру, вымыли ее и почистили. И вернувшись в город, они при каждом удобном случае предавались лесбийским занятиям. Но удобные случаи выпадали редко. У Ирки мать была домохозяйка и почти не отлучалась из дому, а при ней девчонки стеснялись уединяться. У Ленки тоже получалось далеко не всегда. Поэтому девушки обрадовались предстоящему походу, они рассчитывали завладеть двухместной палаткой, поразвлекаться вволю, да еще получить зачет по физре.
***
В поход отправилось девять человек. Свисток со своей женой, Ирка с Ленкой и еще пять ребят из их группы. Четверо парней были хорошими атлетами, к тому же футболистами, «любимчиками» Свистка. В поход они пошли, чтобы отлынить от первомайской демонстрации, куда их хотел зарядить комсорг группы. Зачет-автомат нужен был только девушкам и очкарику Геннадию.
Снаряжение им выдали в пункте проката институтского стадиона. Свисток сам руководил выдачей. Девчонкам он дал по спальнику и еще указания, что надо взять с собой из личных вещей, предупредив: «Бальных платьев не брать и весь гардероб с собой не тащить!» И еще выдал список продуктов.
Сойдя с электрички, они шли часа три через леса и луга. Последний апрельский день ознаменовался необыкновенно жаркой погодой. Да, впрочем, и весь месяц было аномально тепло. Ирка с Ленкой щеголяли в коротеньких шортах до ягодиц, сзади из-под рюкзаков торчали лишь голые ноги. Выпендриться и похвастать стройными ножками было приятно, хотя вскоре девчонки пожалели об этом. Разбуженные теплой весной, из личинок уже вылупились комары и, почуяв в своей вотчине теплокровных, тут же ринулись в атаку. Да и молодая крапива успела потянуться к весеннему солнышку и кусала за икры. Наконец, они оказались, на живописной поляне на крутом берегу небольшой речушки.
Первым делом занялись заготовкой дров, потом развели костер и приготовили обед. После обеда все стали играть в волейбол. Все, кроме Генки. Он пропускал мячи, даже когда ему пасовали, не мог как следует подать, поэтому оказался лишним. Генка вообще в этой компании был как неприкаянный. Ирка с Ленкой все время держались вдвоем. И четверка футболистов была неразлучной, они и в игре в волейбол объединились в одну команду. Против них играли девчонки и Свисток с супругой. Нина, супруга Свистка, кстати, была довольно молода, она только окончила медицинский институт. Своей стройной фигуркой Нина вполне могла соперничать с Иркой и Ленкой.
Разгорячившись игрой и пользуясь тем, что на поляне не так сильно допекали комары, парни и Свисток оголили торсы, а женская половина разделась до купальников. Генка понуро сидел на бревнышке, искоса бросая взгляды на ножки девчонок. Мяч вылетел из игры и угодил Геннадию в голову, едва не разбив ему очки. Нина подбежала к нему, нагнулась, осмотрела лицо. Узенький лифчик ее купальника почти не скрывал налитых грудей. Они были близко-близко…
— Цел?
— Да, вроде.
— Ну ничего. Бывает.
Нина подхватила мяч, вбросила его в игру и сама устремилась туда, грациозно переступая ножками. Генка поднялся с бревна и ушел с поляны в лес, вроде как по нужде. Отлив, он встряхнул член, но не торопился его убрать. С поляны доносились стуки по мячу и девичьи крики. Женские голоса, ножки девчонок, Нинкина грудь — все это взволновало Генку. Он вообще был довольно возбудимым юношей. Ну и что с того, что с ним никто не дружит? Зато в шальных мыслях он самый-самый супер-герой, которому нет равных. Он Казанова, он неутомимый плейбой.
Генка и на самом деле был не только легко возбудимым, но и необыкновенно активным в сексуальном плане молодым человеком. Занимаясь онанизмом, он мог непрерывно дрочить минут сорок и за это время два или три раза кончить. В мечтах он покорял дамские сердца и доставлял своим партнершам неслыханные наслаждения, хотя до сих пор оставался девственником, и кроме собственных рук других любовниц у него не было.
Возле лица вился противный комар. Генка прихлопнул его и взялся за член, который давно уже налился кровью и жаждал сладостных мучений. Генка начал не спеша поглаживать твердый стволик, пока не касаясь головки, оттягивая удовольствие. Постепенно движения его становились размашистее и сильнее. Он увлекся и не заметил, что на поляне затихли звуки игры. Зато он услышал, как невдалеке хрустнула ветка. Генка замер с членом в руке и стоял как статуя, боясь пошевелиться. Он и так посмешище всей группы, а может, и всего курса. Если кто-то из однокашников застукает его занимающимся онанизмом, он вообще покроется несмываемым позором, тогда придется бросать институт. А член все стоит! Блин, ну скорей же сдувайся, опускайся! Он хороший мальчик и никакой не онанист, он ничего такого не делает, он просто стоит и писает.
Сквозь молодую прозрачную листву Генка увидел женскую фигурку в голубом купальнике. Это Нина. До нее метров десять, не больше. Но она, кажется, не заметила его. На Генке были камуфляжные брюки и ветровка, и такая же панама. Он смешался с елками, ивами и осинами, с их темными стволами, хвоей и молодой листвой. Нина остановилась спиной к нему, огляделась вправо и влево, стянула с себя плавочки купальника, оголив совсем белый зад, присела и начала писать.
До Генки доносилось характерное журчание. Член в кулаке вздыбился до предела, рука машинально принялась дрочить с яростной быстротой. До этого голую женскую попу он видел только на картинке, а тут до нее всего несколько шагов…
Нина поднялась и еще раз огляделась по сторонам. И тут она заметила его! Даже близорукий Генка мог видеть ее расширенные удивленные глаза. Нет, испуга в них не было. В них не было даже стыда. Было удивление. А Генка, как назло, именно в этот момент начал спускать. Любой мужчина знает, что невозможно остановить процесс эякуляции, как невозможно остановить на полном ходу скорый поезд. У Генки вспыхнуло лицо. Если бы рядом оказалась сухая ветка, моментально бы разразился лесной пожар. Кончив, Генка быстро убрал член в штаны, но дрожащими непослушными пальцами никак не мог застегнуть «молнию». А Нина, стрельнув глазками, улыбнулась, натянула плавочки, при этом чуть присев коленками в стороны, расправляя эластичную ткань, и не спеша отправилась к лагерю.
Генке, наконец, удалось справиться с «молнией». Первая мысль у него была бежать к электричке и ехать домой. Но он плохо ориентировался в лесу и боялся заблудиться. Ему казалось, что как только он вернется в лагерь, его тут же поднимут на смех, поскольку все уже знают, что он мастурбировал в лесу. Он слышал доносящийся гомон голосов и смех, и ему казалось, что это Нина рассказывает всем об увиденном. Тем не менее, обреченной походкой он двинулся к биваку.
217