Трактир «Пята Дьявола».
Ранее утро.
Несколько человек одетые в ржавую кольчугу и грязные льняные штаны, осаждали главный вход.
— Эй, мы знаем чо ты тута! Мы от Вигмара!
— Ты нам еще за прошлый месяц не выплатил, открывай давай! — настойчиво барабанили в дверь головорезы.
— Мы се равно зайдем сюда, слышь не?
Послышался шорох, щелчок замка, дубовая дверь со скрипом распахнулась.
— Во так бы сразу!
Отморозки ввалились в трактир и заняли самый большой стол в центре.
— Ну так че, начнем разговор, тащи эля, боров — сказал один из них, поглаживая свои длинные сальные волосы.
— Тащи давай, тащи — подхватил сидящий рядом карлик.
— Б-бегу, б-бегу, только не ломайте тут ничего — заикаясь пробормотал трактирщик.
Боров подбежал к бочонку и дрожащими руками наполнил глиняные кружки.
— Э, тебя же Вимоном кличут, да? — продолжил длинноволосый, задумчиво пробуя эль на вкус.
— Д-да, сир
— Не сир я тебе, ненавижу эти словечки жополизов из высшего общества, я — Годвин, по имени и обращайся — громко и уверенно сказал длинногривый.
— Д-да с... г-Годвин
— Так вот, Вимон, тут такое дело, ты Вигмару задолжал, ровно 15 золотых
— Г-годвин, я с-сожалею, очень с-сожалею но у меня нет т-таких д-денег, д-дайте еще пару дней, м-молю — в ужасе бормотал Вимон
— Ну раз так...
Кто-то вздохнул, карлик засмеялся, длинноволосый продолжал пить эль.
— Мы тут слышали что у тебя дочь есть, смазливая такая, в прошлый раз разве не она нам наливала? — сказал самый крепкий из них, теребя бороду.
— Н-н-неадо п-п-рошу в-вас! — умолял Вимон
— Т-ты ж-же знаешь что если не приве-д-дешь её, то т-ты, твой т-т-рактир и жена, дети — сгорит всё — передразнивая выдал карлик.
— Ну, давай же, зови её, наверняка где-то рядом.
Трактирщик побледнел, капли пота стекали по его лбу.
— Оливия, д-дочка, с-спустись пожалуйста!
Сверху что-то зашуршало, лестница скрипнула.
В главный зал, поигрывая мускулами на крепких ягодицах, прибежала черноволосая девушка, у нее была красивая фигура и грациозные, длинные ноги.
— Неплохо, совсем неплохо!
— Все, теперь сгинь с наших глаз, мы с Оливией покумекаем, потом тебя позовем — рявкнул бородач.
— Пап, что это все значит?... — изумилась девушка.
Вимон покачал головой, склонил голову и пошатываясь, без объяснений, удалился в другую комнату.
— Будешь делать то что скажем мы, и может... МОЖЕТ... никто не пострадает — встав из-за стола, сказал Годвин.
— Снимай с себя эти тряпки, снимай! — противным голоском заорал карлик.
Поняв что её ждет, девушка расплакалась, слезы застучали о грязный, деревянный пол.
— Ну же! — нетерпеливо рявкнул бородач
Оливия, дрожащими ручками начала снимать с себя одежду.
— Брось ты уже эти тряпки! — орал карлик — Да, вот так, молодец.
Девушка предстала абсолютной голой перед толпой отморозков.
Все оценивающе смотрели на её худенькую фигуру.
Соски возбужденно привстали, слезы стекали на грудь, обтекая её великолепные формы.
Между ног располагалась богатая, кудрявая, торчащая во все стороны растительность.
— Оливия Черная Борода — пискливо заржал карлик, мгновенно получив подзатыльник от бородача.
— Эй, ну ты чё, сам посмотри что у неё между ног то твориться, там у неё погуще будет чем на твоей зажратой морде — сморщив рожицу протараторил полурослик.
Годвин медленно подошел к девушке, снял перчатки, бросив в сторону пустой глиняный стакан, бесцеремонно раздвинул пальцами её пухлые губы и попросил приоткрыть рот.
— Хм, с зубами у неё все в порядке — приметил длинногривый.
— Слушай, кудрявая, тебе лет то сколько? — поинтересовался карлик.
— Девятнадцать... — дрожащим голосом прошептала девушка.
— О, ну посмотри на неё, мне уже третий десяток, а вырастил всего-лишь ЭТО — полурослик указывает на свою жиденькую бороденку и общипанные маленькие услики — Завидую я твоей шевелюре, однако.
...
Длинноволосый неторопливо обошёл её вокруг, наслаждаясь её наготой.
Оливию обездвижил страх, она не могла нормально дышать, она не могла даже сглотнуть накопившуюся слюну.
Годвин решительно шагнул к ней, обхватив её талию одной рукой, другой скользнул прямиком между её тоненьких ножек.
Он ввёл в неё палец и глубоко протолкнул его, девушка вскрикнула и резко оттолкнула его от себя.
— Не, ну так не пойдет — ухмыльнулся длинногривый, жадно слизывая её сок со своих пальцев.
— Дай-те ка мне эля сюда — развернувшись к столу, протянув руку, выкрикнул Годвин
Карлик подскочил и кинул кружку с элем, она пролетела в сантиметре от руки, с треском упав на пол.
Раздался хлопок.
Бородач влепил еще один подзатыльник нахальному полурослику, встал и аккуратно передал Годвину наполненную до краев, щербатую глиняную кружку.
— Теперь... Выпей всё до капли! — сказал длинноволосый насильно вливая эль в рот девушке.
Оливия судорожно глотала, давясь и захлебываясь.
— Вот так, да, молодец.
Кружка была полностью опустошена, он отшвырнул её в сторону.
...
Годвин решительным нажимом обеих рук поставил девушку на колени.
— А теперь, ты должна отработать папочкин долг, давай, открывай свой ротик — возбужденно протараторил длинногривый, сняв штаны.
Резкий запах пота ударил в нос Оливии, перед её лицом свисал небольшой член, она морща личико, начала потихоньку лизать его, пробуя на вкус.
— Просто возьми его в рот, ну же! — настойчиво сказал Годвин.
Кудрявая прикрыла глаза, нерешительно открыла свой ротик еще шире и впустила в себя его член. bеstwеаpоn.ru Она покрутила пухлыми губами его мягкую головку, всосала её, кончик языка стал нежно тереться о его уздечку. Член стал набухать и расти, постепенно заполнив её рот.
Девушка перестала плакать, дрожать, расслабилась, все её мысли были только о члене в её рту.
По всей комнате раздавались хлюпающие звуки, губы Оливии, причмокивая, идеально скользили по огромному, разрывающимся от возбуждения агрегату.
...
— Давай, глотай! Глотай всё! — орал Годвин, жестко насаживая её на свой член.
Оливия почувствовала как струя горячей жидкости ударила по её язычку, стекая глубже, обволакивая её глотку.
Член выскочил и скользнул по её щеке, оставляя капельки спермы.
Кудрявая поддалась инстинкту и начала жадно глотать все то, что выплеснул на неё Годвин, попутно вылизывая его потные яйца.
Небольшая капелька предательски сбежала с её языка и упала прямо на грязный ботинок длинногривого.
— Ты кое-что уронила — сказал Годвин, чуть приподняв ногу к её лицу
Оливия, не задумываясь, начала смачно вылизывать его обувь.
Дрожащая, застенчивая девушка внутри неё, казалось, исчезла без следа.
— Ты смотри-ка, крепкий эль однако, раз её так разнесло — заметил карлик.
— Эй, я вижу вы там закончили, давай иди к нам — рявкнул бородач.
Оливия вытерла ладошкой свой рот, напряглась, привстала и медленно, качаясь из стороны в сторону, направилась к столу. Длинногривый плелся за ней.
— Подойди ближе, еще ближе, да, сюда, ко мне — самый крепкий из них, обхватил её двумя руками, усадил на круглый стол, раздвинул её ноги перед свои лицом и нырнул прямо в её кудрявый лес.
Послышался глубокий вдох.
— Парни, попробуйте, она пахнет цветами! — вынырнув из её промежности пробурчал бородач.
Началась возня, каждый разворачивал её к себе, пытаясь насладиться запахом.
...
— Теперь моя очередь, готовься, девка — привстав из-за стола, выкрикнул бородач
Одним легким движением он уложил
её на спину, подтянул на себя её упругие, податливые бедра, приспустил штаны, обнажив свой невероятно огромный, пульсирующий орган.
— Я не могу — вскрикнула она, когда он начал протискиваться внутрь неё.
Он был слишком большим. Её тело сопротивлялось вторжению.
— Шшшш — прошипел карлик, сидящий не далеко от её головы — На, глотни еще раз, может поможет.
Оливия, с завидным усердием, выглотала еще одну кружку эля из рук полурослика.
Бородач качнул бедрами и полностью вошел в неё, девушка вздрогнула и начала извиваться как рыба, выгибая спину.
Стол начал танцевать в судорожном ритме, со стола упало все, что могло упасть, кроме самой Оливии.
Это скорее походило на невероятно страстную соитию двух саблезубых тигров, чем на сношение отморозка с невинной дочкой трактирщика.
...
Раздался хриплый рев, бородач вынул свою пульсирующую кувалду и забрызгал вязкой, теплой жидкостью всё её тело.
Струйка попала на рукав карлика, он грязно выругался.
Сперма, небольшими ручейками медленно стекала по животу и набухшей груди Оливии.
Кудрявая демонстративно раздвинула ноги еще шире, опустила руку к её тающей киске, зачерпнула столько вязкой жидкости сколько смогла, поднесла ко рту и вылизала, наслаждаясь вкусом сочной микстуры, получившейся в результате смешения их соков.
...
— Эй, кудрявая, слышь, ты там это, сюда, на пол слезь, я же не такой высокий как некоторые — пренебрежительно пропищал карлик, дергая её за свисавшую со стола ногу.
Оливия кое-как слезла, взяла валявшуюся в углу одежду, скомкала её.
Плюхнулась на грязный пол и аккуратно подложила этот комок себе под бедра, немного приподняв их.
Её руки раздвинули упругие ягодицы настолько, насколько это возможно.
Полурослик облизываясь смотрел на её маленькую, темненькую дырочку.
Не вытерпев, его влажный, теплый язык устремился к цели, медленно, по спирали, погружаясь в её глубины.
Оливия издала животный стон, в состоянии эйфории она кончала снова и снова, тая от каждого прикосновения.
Полурослик, посмаковавший вкус её тела, достал свой покрытый взбухшими венами член и скользнул прямо в сужающуюся черную дырочку.
Кудрявая плотно обхватила член своим анусом, выдаивая каждую каплю.
Пока карлик фанатично заполнял пустоты в теле Оливии, вусмерть пьяный Годвин начал непринужденную беседу с еле-живым бородачом.
— Слышь чо, а мжет мы её Карпофору отдадим? Он мжет сделать ткое шоу с её участием, мы бстро вернем Вигмару 15 золотых, а то чо получим сверху, заберем се. Как те план? — собравшись с силами, невнятно пробубнил длинноволосый.
— Эт там де у жвотных сбирают кровь после течки, и птом обмазывают жопы телок, заставляя... быков трахать их до смерти под рев толпы? ик... Жестоко как-то, но я не против, Вигмр жэ с нас три шкры снимет если мы ему эти 15 золотых не прнсем... — собрав все свои силы, выдал бородач.
Кудрявая хоть и была в таком-же состоянии, но она слышала и понимала каждое слово, произнесенное пьяными отморозками.
Услышав свой приговор она мигом пришла в чувства, напряглась и лягнула своей тоненькой ножкой прямо в грудь кончающему в неё карлику.
Полурослик отлетел назад, ударился спиной о стену, упал на четвереньки и начал истерично орать.
Оливия поднялась и шатаясь побежала к двери.
Бородач среагировал, резко рванул вперед, повалил её на землю и прижал коленями.
...
Деревня Вудклиф.
Окрестности.
Поздний вечер.
По извилистой дороге шла беснующаяся толпа головорезов.
Чуть позади, спотыкаясь голыми ногами об острые камни, плелась полуголая Оливия.
Руки её были связаны тряпками непонятного происхождения, толстая, жесткая веревка жадно впивалась в её шею, словно колючая проволока.
Её вел бородач, изредка подергивая за веревочку, тем самым доставляя ей вполне ощутимую боль.
...
— Милостивые сиры, здравствуйте! — внезапно окликнул их улыбчивый незнакомец.
Он был довольно высок, метра два ростом.
На нем красовался неподъемный латный доспех, между стальными пластинами проглядывала двойная кольчуга, на шее располагался горжет, на широких плечах — объемные наплечники, украшенные странными узорам и широкий, длинный плащ, скрывающий большой двуручный меч.
(*Горжет — стальной воротник для защиты шеи и горла)
Шлема на его голове не было, начищенная лысина блестела на солнце, из-за этого его голова напоминала сверкающее яйцо.
Все внезапно остановились и затихли.
В воздухе витала напряженная тишина.
— Чё надобно? — наконец рыкнул бародач.
— Для начала представлюсь, я — Сигурд Прекрасноволосый — кланяясь, продолжал говорить рыцарь.
— Ну ты же... лысый... — проскрипел карлик, сверля взглядом его сверкающую голову.
Толпа засмеялась.
— Кхм — Сигурд кашлянул и продолжил, широкая улыбка не пропадала с его лица — Я хотел-бы выкупить у вас эту благочестивую деву, если позволите.
— Благочестивую?! — Годвин презрительно плюнул в его сторону.
Полурослик внимательно следил за каждым его движением, жестом.
— Не продается! Золотишка не хватит! — рявкнул бородач
— Хм... Вас разве не устроит... Хм... двадцать золотых? — ухмыльнулся рыцарь.
— Двадцать?! За эту обос... хм... шлюху? Ты че безумец?! — удивился карлик.
— Да, ровно двадцать, прямо сейчас.
— А что нам мешает тя хлопнуть ща, забрать золото и её се оставить, а? — прошипел один из них
Яйцеголовый рыцарь звонко засмеялся, словно он и правда безумен.
— Это же... — Годвин встрепенулся, занервничал, страх читался в его глазах, жестах, словно он узнал в рыцаре кого-то... довольно опасного.
— Да, мы согласны, прямо сейчас — длинноволосый слез с лошади и аккуратно подкрался к смеющемуся рыцарю.
— Вот милостивые сиры, тут должно хватить — смеясь выдавил из себя Сигурд, передавая маленький мешочек
Годвин сунул его за пояс, даже не пересчитав содержимое.
— Валим парни, валим — прокричал он.
Бородач торопливо снял петлю с шеи пленницы, развязал ей руки и презрительно толкнул в сторону яйцеголового.
Рыцарь поймал её, не дав ударить лицом в грязь.
Раздались щелчки, Сигурд снял со своей спины огромный серый плащ и бережно укутал в него полуголую, грязную девушку.
— Зачем?! Почем-у-у?! — Оливия, не скрывая эмоций заревела изо всех сил.
Рыцарь улыбнулся, сверкая белоснежным оскалом, молча приобнял изнеможенную пленницу и они вместе, медленно, направились вверх по дороге.
...
— Ну вот, они же отсюда тебя выволокли? Беги, ты теперь свободна.
Слезы снова потекли из её опухших глаз, она упала на свои разбитые в кровь колени и крепко уцепилась за ногу улыбчивого рыцаря.
— Мне некуда и-идти, отец меня о-отдал на растерзания этим г-грязным ублюдкам, как последнюю ш-шлюху... Я н-никому не нужна. Забери меня...
— Забери меня с собой! Я буду делать что угодно, пойду куда угодно, только забери меня отсюда! Забери меня из этого проклятого места!
— Если быть искренне честным с тобой, ты мне тоже не нужна, я не лучше этих отморзков — Сигурд издал гиений смешок, улыбка еще больше растянулась по его лицу, в взгляде промелькнуло что-то недоброе.
— Так что лучше беги, беги и не оглядывайся, тебе очень повезло — рыцарь равнодушно развернулся и побрел в сторону.
Оливия плюхнулась в грязь, но продолжала ползти за Сигурдом на разодранных в кровь ногах, громко и истерично крича одну и ту же фразу.
— Мне плевать! Забери... Забери меня... Забери меня! Забери меня-я!!
Рыцарь вздохнул, обернулся, улыбка упорно не сходила с его лица.
— Ну и что-же мне с тобой делать, а?
199