Впрочем, молодая женщина не позволила себе слишком долго купаться в море мечтаний — следовало подумать и о вещах более прозаических. Она присела на одну из лавочек, раскрыла сумочку и тщательно пересчитала взятые с собой на отпуск деньги. Комната недалеко от моря оказалась довольно дорогой, но уютной и чистенькой — от нее не хотелось отказываться. Значит, следовало несколько урезать себя в еде, может быть, отказаться от одной-двух экскурсий.
Ирина Владимировна вздохнула. А в общем все это были пустяки: море ласково шумело, вышла луна, не хотелось вставать и идти домой...
Вдруг Ирина Владимировна заметила эффектную даму в легком летнем костюме, сшитом точно по фигуре. Помахивая букетиком цветов, та поднималась вверх по тропке.
— Виола? — воскликнула радостно Ирина Владимировна.
— Да..., — дама живо обернулась и тотчас же раплылась в улыбке. —
Ирка! Какими судьбами?
— Отдохнуть. А ты?
— Живу тут. Работаю.
— Тебя же вроде в Полтаву распределили?
— Перевелась, конечно. Ты где остановилась? У хозяев? Поехали ко мне, поужинаем, повспоминаем!
— Поехали, конечно поехали! Надо же, как повезло — в первый же день в совершенно чужом городе встретить университетскую подругу!
На одной из боковых улочек Виола уверенно подошла к роскошному импортному лимузину, уселась за руль, приоткрыла дверцу:
— Ныряй. Чего стоишь?
— Виолка, это твой кар, что ли?
— Мой, мой! Что, не ожидала?
Ирина устроилась на переднем сидении, и машина, мягко фырча, плавно стронулась с места. Виола вела стремительно, уверенно, почти по-мужски.
— `Мерс`, почти новый, — деловито пояснила она подруге. — Двадцать тонн.
— Что? Такой... тяжелый?
— Тонн — значит двадцать тысяч зеленых, дурашка.
— `Ничего себе! ` — ужаснулась про себя Ирина. — `Это же целое состояние! И ведь Виолка из бедной семьи, помнится, вечно на беляши не хватало... `.
Через несколько минут лимузин мягко затормозил перед небольшим каменным особнячком в тихом районе. Сад освещали стеклянные разноцветные шары, установленные на невысокие столбики в траве.
— Фазендочка у тебя будь здоров! — искренне восхитилась Ирина, когда они вошли в переднюю, отделанную деревом с бронзой. — Неужели твоя? — Пока нет, к сожалению. Снимаю. Накладно получается — почти штука.
Баксов, разумеется.
— Ничего себе! — выдохнула Ирина.
Дом был обставлен не без шика: дорогие немецкие обои, явно антикварная люстра над обеденным столом, гнутая старинная мебель, даже рояль в гостиной! На полу — ворсистые упругие ковры.
Подруги прошли в специальную гостевую комнату. Здесь было не менее уютно: угловой кожаный диванчик, стеклянный столик с подсветкой, резная полочка с аппаратурой и компакт-дисками... Ирина впадала во все большее недоумение. Пока она усаживалась, осматривалась, Виола сняла с полки мобильный телефон:
— Юра? На две персоны. Да, напитки помягче сооруди... Жду!
— Виола, я балдею! Ты что, за миллионера выскочила?
— Вот еще, зависеть от кого-то!
— Сама банкиром стала?
— Я учительница, как и ты. Сею разумное, доброе, вечное...
— Откуда же все это?
— Ну, милая моя, — хитро подмигнула Виола, готовя два зеленовато-оранжевых коктейля и зажигая свечу. — Развратничаю понемногу...
— Развратничаешь? Шутишь, конечно?
— Нет, какие шутки! Богатых да любвеобильных теперь хватает.
— Послушай, но ведь это ужасно! Неужели ты говоришь правду? Неужели не брезгуешь проституцией, чтобы жить роскошной жизнью?
— Послушай, Ирка, брось ты этот ханжеский тон. `Проституция! ` Я просто веду, скажем так, свободный образ жизни. Нравятся мне мужчины, понимаешь? И всегда нравились. И этим самым заниматься я люблю...
— Но не за деньги же! Стать продажной женщиной... Просто больно слышать!
— Это пожалуйста. Переживай, если так хочется. Но и присматривайся, соображай. А приглядишься — и сма скажешь: фу, какая же я была фефела! Так и скажешь, можешь мне поверить! Ну-ка, откушай коктейльчика и забудь на время о заблудшей учителке.
Коктейль действительно оказался на удивление вкусным.
— Вот молодая преподавательница вроде нас с тобой сколько может заработать даже если ей дадут все возможности?
— Ну, на три-четыре прожиточных минимума натянуть можно. — Правильно. Так вот, для меня это — пара минетов!
— М-минетов! Сосать... эту гадость!
— Ну сказанула! Хуйки — они прелесть! Я особенно необрезанные люблю: возьмешь в кулачок, оттянешь вниз кожицу, розовая головка тут как тут и ну давай расти да надуваться — чувствуешь себя прямо-таки заклинательницей змей. Так и хочется его заглотить! Впрочем, что мы все о сексе да о сексе? Пора к столу. Проголодалась, небось?
В столовой, куда они перешли, все уже было готово для ужина. Ломтики малосоленого лосося возвышались аппетитной горкой, торпедами на длинном блюде лежали миножины, стояли канапе с икрой. На столике подальше горкой пестрели фрукты. Целый бастион бутылок виднелся на передвижном столике. Прислуживал молодой смазливый официант.
Подруги хлопнули по рюмке холодной водочки и приступили. Ирина пребывала в смущении ума — она просто не знала, как себя вести. Встать и уйти? Как-то невежливо уж слишком. Да и вкусно. И интересно. Почему бы не понаблюдать необычную жизнь? Хотя... что она, журналистка, что ли?
— Ты, я вижу, вся в раздрае, — заметила Виола мягко. — Жаль, что сказала. Подумала, по старой дружбе можно. Забудь... Не ломай голову над этим! Выпей лучше винца. Отличное винцо!
— Вино действительно тонкое, — осторожно признала Ирина.
— Вот ты сейчас сидишь и размышляешь: чего я тут торчу? — спокойно продолжала Виола. — Что я, без этого балычка не обойдусь? Погоди, дай договорить. Но я вовсе и не думаю, что ты сидишь у меня ради севрюги с хреном или дорогого виски. Ты не ушла, потому что не можешь придти к решению: падшая Виола женщина — или нет? Ну не кажусь я тебе уж такой падшей! Что-то тут не стыкуется. А не стыкуются, Ириш, реальная жизнь и прописные представления о ней, вколоченные в нас родителями, системой, всеми этими тетями и дядями...
— Постой, — вскинулась Ирина, — не станешь же ты утверждать, что исполнять сексуальные капризы мужчин, да еще за деньги — это нормально?
— Сексуальные капризы мужчин, говоришь? — отозвалась Виола и щелкнула пальцами. — Тогда смотри!
Официант включил боковое освещение. .. и оказался перед столом как бы на небольшой сцене. Поплыла медленная чувственная музыка. Танцуя, извиваясь, он стал постепенно освобождаться от одежды. Ирина смотрела во все глаза — ей еще не доводилось видеть мужской стриптиз. Официант, между тем, остался в одних брюках. Что и говорить, его мускулистый торс — рельефная грудь, плечи — способен был зажечь желание... Видно было, как под шелковистой загорелой кожей перекатываются волны эластичных мускулов. Наконец, он быстро скинул плавки — под ними оказались только узенькие-преузенькие слипперы, не столько скрывающие, сколько подчеркивающие его мужские достоинства. Повернувшись к подругам ромбовидной спиной, он чувственными, скользящими движениями стал спускать трусики вниз, постепенно обнажая узкие бедра и маленькие мускулистые ягодицы. Затем резко развернулся лицом, и Ирина увидела мощную, раскачивающуюся перед самым столом пику.
Словно загипнотизированная, Ирина не отрываясь смотрела, как он, с лицом, искаженным сладострастием, медленно мастурбирует в рассеянном красноватом свете. Продолжала струиться музыка... Ирина вдруг почувствовала, что ее подхватывает теплая, упругая волна. Она плотно сжала под столом ляжки...
— Юрик, обслужи гостью! — вполголоса скомандовала Виола.
Обнаженный мужчина с готовностью опустился на колени, его горячее дыхание буквально опалило ноги Ирины, она поджала их под себя.
— Нет, не надо!
— Не стесняйся, за все уплачено! — довольно хохотнула Виола.
`Ах, это же те, нечистые деньги! ` — успела подумать Ирина. В следующий миг горячие упругие губы уже покрывали страстными поцелуями ее покрытые шелковистыми волосками икры, колени, гладкие ляжки. Голова молодого человека оказалась у нее под юбкой, пальцы ласково мяли треугольничек волос под трусами, время от времени проникали под тонкую материю и достигали самого заветного местечка.
Ирина почувствовала сладкое головокружение и слабость. `Боже, неужели это происходит со мной? ` — мелькнула странная мысль. `И этот прекрасный, словно греческий бог молодой мужчина, его обнаженная спина, жадные губы`, — она приоткрыла глаза и, не в силах более противиться натиску, мягко развела ляжки.
Она и не заметила, как сокользнули на пол трусики, однако длинные чуткие пальцы, осторожно разводящие ее влажные губки, заставили ее вздрогнуть. Никто никогда еще так не обращался с нею! Она даже не была уверена, что это можно — скорее, это был ужасный, неслыханный разврат. Но черт возьми, как же это было приятно...
Пальцы осторожно, словно лепестки попавшей под летний дождь розы, раскрыли, расправили почти девственные губки, и вдруг Ирина ощутила жалящее прикосновение самого кончика языка. Он мгновенно скользнул между малых лепестков и пропал, скользнул снова и вдруг уперся в горошинку сладострастия, странным, трепещущим движением подталкивая, перекатывая ее. Ничего подобного с Ириной никогда не было — она чуть не закричала от острого, пронзительного наслаждения! А язычок, между тем, работал все быстрее и быстрее...
Виола с удовольствием наблюдала за первыми, сначала слабыми подергиваниями голых ног, затем тело Ирины стали сотрясать все более и более мощные судороги, и из ее полуоткрытых губ стали вырываться вскрики, всхлипы, хрипы. Вдруг она буквально забилась в кресле, откинувшись назад, выгнувшись дугой, беспорядочно шаря перед собой руками. На пол полетели какие-то салатницы, рюмки...
— Хорошо, Юрий, иди, — вполголоса распорядилась Виола и официант выскользнул за дверь, ловко прихватив с собой охапку одежды.
Некоторое время молчали.
— А ты говоришь — исполнять капризы мужчин, — спокойно заметила Виола, когда ее гостья приоткрыла глаза.
— Мне, пожалуй, пора, — слабым голосом проговорила Ирина.
— Ну куда ты сейчас пойдешь? Уже поздно, — возразила хозяйка. — Оставайся, а с утречка пошлем Юрку за твоими вещичками. Лады?
Ирина не нашлась, что возразить. По внутренней лесенке они поднялись на второй этаж. Спальня была выдержана в небесно-голубых тонах, Ирину поразил подбор косметики на ночном столике, замечательные акварели на стенах. Виола распахнула встроенный в стену шкаф — его недра являли собой что-то вроде небольшой лавки, заполненной разнообразным эротическим бельем, украшениями, ночными рубашками, халатиками.
— Пользуйся, чувствуй себя как у себя дома! — широким жестом предложила хозяйка. — А мне пока нужно сделать несколько звонков.
Трудно было удержаться от соблазна и не примерить некоторые из комбидрессов. Ирина быстро скинула платье и устроила себе маленький праздник — благо, за темно-голубой шторкой на стене оказалось широченное зеркало. Наконец, она докопалась и до особенного кожаного белья. Да, узкий кожаный бюстгалтер, поддерживавший ее и без того аппетитные груди, делал их еще эффектнее. Трусики, оставляющие открытым лобок и вход в пещерку, невероятно заводили. Стоило лишь представить, что прохаживаешься в этом бельеце перед вожделеющим мужчиной...
Покопавшись еще немного, Ирина обнаружила и другие чудеса. Оказалось, существуют на свете трусики, снабженные приспособлением, разводящим пошире половые губы! Разглядывая себя в этом суперэротическом наряде, Ирина даже позволила себе соблазнительно выпятить попку в сторону зеркала и широко расставить ноги, чтобы понять: действительно ли и сзади будет виден розовый вход? В этой не слишком пристойной позе и застала ее гостеприимная хозяйка.
— А ты, я вижу, времени не теряешь! — похвалила она подругу.
— Да я... Просто..., — залилась краской смущения Ирина.
— Да ты просто душка! — тоном знатока заметила хозяйка. — Я и не знала, что у тебя такая миленькая фигурка. Иди-ка сюда, давай-ка примерим вот это!
`Это` оказалось старомодными женскими панталонами — такие носили в начале века. Ирина послушно натянула их на себя. Виола что-то надавила, и Ирина почувствовала, что штанишки слегка нагреваются, а потом и влажнеют, плотно прилипая к телу и обтягивая его. Под материей появляется слабенький, а потом все более явственно возбуждающий зуд. Виола нажала еще какую-то кнопку и Ирина почувствовала, что в промежности появился небольшой бугорок, почти что горошинка. Постепенно он стал увеличиваться в размерах, наливаться силой, твердеть и главное — точно напротив входа в пещерку.
— Боже, что это? — заволновалась Ирина.
Виола только посмеивалась, наблюдая за ее метаниями. Между тем, бугорок превратился в небольшой член, настырно протискивающийся внутрь меж половых губ и время от времени впрыскивающий в грот теплую, слегка пощипывающуюйжидкость. Ирина почувствовала, что ее клитор неудержимо твердеет. Она попыталась было спустить странные трусы, но материя плотно приклеилась к бедрам. Она невольно стала ходить по спальне и членик между ног тут же пришел в движение, зафыркал обильнее, стал проникать глубже и глубже. Внезапно накатил оргазм, Ирина даже не успела сдержать крика. Потом еще и еще...
Постепенно напряжение стало спадать, сексуальный зуд между ног постепенно улегся. Виола, покатываясь со смеху, наблюдала за ошеломленным лицом подруги.
— Не удивляйся, в них еще ни одна не избежала оргазма. Специальные стимулирующие трусики! Шутка такая, — пояснила она. — Но ведь правда хорошо? Просто невозможно сопротивляться. Ну да ладно, пора и на боковую. Постелка на воде — покачивает. Вот этой ручкой можно усилить. Так, свет вот здесь. А это — ты ведь романтик у нас — смотри!
Что-то сдвинулось на потолке, и над комнатой оказалось огромное стеклянное окно, в котором виднелось усеянное крупными летними звездами небо. Чуть сбоку маячили верхушки кипарисов.
— Ну, бай-бай! — Виола вышла и плотно притворила за собой двери.
Сон долго не шел к Ирине — она все еще чувствовала остаточное возбуждение. Несколько раз она невольно притрагивалась пальчиком к клитору и тотчас отдергивала руку. Однако сладострастные видения преследовали ее, она представляла то обнаженного мужчину, то вспоминала настойчивый язычок Юры, то в полусне видела себя перед зеркалом, принимающей самые рискованные позы. Наконец, чтобы сбросить напряжение, она зажала подушку между бедер и, ритмично сжимая ляжки, достигла разрядки, а затем провалилась в глубокий сон без сновидений. Она проснулась, когда солнце поднялось уже достаточно высоко, чтобы его косые лучи проникли через стеклянную крышу и коснулись лица. Накинув полупрозрачный розовый пеньюар, Ирина спустилась по лесенке и отправилась на поиски хозяйки. Однако Виолы нигде не было видно. Ирина бродила по дому, невольно восхищаясь его убранством, попала даже в какую-то оранжерею — точнее, в стеклянную прогулочную галерею, в которой произрастали диковинные растения и голову кружили дурманящие запахи и испарения. Возвращаясь другим коридорчиком, Ирина услышала приглушенный шум воды и открыла дверь. Перед ней оказалась ванная комната раза в три больше обыкновенной, причем вместо ванны в пол был вмурован как бы небольшой бассейнчик, посреди которого и блаженствовала Виола.
— А, проснулась! Прыгай сюда! Вид зеленоватой теплой воды, розоватые хлопья пены были настолько соблазнительны, что Ирина тут же скинула пеньюарчик и оказалась в ароматной купели вместе с подругой.
— Сюда садись, сюда! — показала ей хозяйка на правый угол бассейна..
Ирина откинулась спиной на теплые скользкие кафельные плитки и вдруг почувствовала, что ее ляжки и ягодицы снизу омывает мощный водяной поток. Этот Гольфстрим местного значения был столь мощным, что его упругая струя врывалась и в воротики между ног, лаская, массируя, стимулируя самые недра. Вот где Ирина впервые в жизни почувствовала на собственном опыте, что означает словечко `так и подмывает`! Нельзя было сказать, конечно, что упругий напор воды вызывает немедленное острое желание, но непрерывно следующие одна за другой волны вызывали щекочущее чувство, словно наполняли сладострастием. Хотелось свести ноги и в то же время сидеть, длить наслаждение... Прикрыв глаза, Ирина невольно сравнивала теперешние свои ощущения со вчерашними, когда в раковину проник горячий мужской язычок. И то и другое вызывало сладкие подергивания внизу живота, однако если бы пришлось выбирать, Ирина не знала бы, на чем остановиться. Разве что... Все-таки приятно, когда тобою занимается мужчина, живой, теплый человек!
Словно в ответ на эти греховные мысли кто-то мягко ухватил ее упругие груди и начал легонько массировать, неспешно пропуская набрякшие сосцы между пальцев. Ирина приоткрыла глаза. Над ней склонилась Виола, ее лицо было воплощением нежного сладострастия.
— Сейчас я тебя помою, — бормотала она. — Какая же у тебя аппетитная грудка! Какая кожа!
Конечно, следовало сразу же встать и покинуть ванну, но руки хозяйки дома оказались столь нежны, столь искусны, а накопившееся возбуждение столь велико...
Между тем, Виола взяла какую-то специальную, необыкновенно приятную на ощупь губку и стала медленно водить ею по шее и груди Ирины, мягко возбуждая соски. Потом подошла очередь спины — Виола развернула подругу, поставила ее на колени и губка заскользила вдоль талии, заставляя подергиваться кожу на боках, заходя на животик и округлыми, кошачьими движениями захватывая лесистый треугольник. Теплая струя воды тем временем продолжала массировать межножье, проникая наудивление глубоко.
— А теперь попку! — проговорила Виола, слегка спуская воду в бассейне укладывая Ирину грудью на широкую плоскую подушку.
Как только упругие розовые полушария показались из пенной воды, Виола принялась нежно целовать их, одновременно губкой протирая промежность. Затем губка была отброшена и сиротливо поплыла, вращаясь, вдоль роскошных бедер, ее место заняли искусные пальцы Виолы, а сама она в поцелуях скользила от копчика вниз, вдоль ложбинки меж двух половинок и Ирина с некоторым беспокойством почувствовала, что подруга нежно, но настойчиво разводит их, проникая губами и языком все дальше и дальше. Ирина хотела было поджать уж слишком откровенно раздвинутую попку, но, умело манипулируя пальчиками в письке, Виола не позволила ей этого сделать, и ее скользкий упругий язычок вдруг быстрым круговым движением прошелся по самой дырочке, а затем Ирина ощутила, что губы подруги припали к ее анусу в страстном, затяжном поцелуе!
Эта странная, немыслимая, недопустимая ласка почему-то необыкновенно возбуждала. Ирина прежде и подумать не могла, что ее собственная попка может оказаться источником таких утонченных, необыкновенно сексуальных ощущений. Между тем, язык подруги двигался все быстрее и временами проникал вглубь. Наслаждение было столь велико, что Ирина теперь уже нисколько не стыдилась своей более чем откровенной позы, она, по правде говоря, просто забыла о ней!
Вдруг она почувствовала, что язычок уступил место чему-то гладкому, толстому и твердому. Это нечто стало медленно, но уверенно проникать в попку, в то время как руки Виолы умело держали разведенными Иринины ягодицы. Предмет проникал все глубже, вызывая удивительно приятное чувство и вдруг... задрожал!
Через минуту эта дрожь отозвалась во всем теле Ирины. Она и не думала, что попка может быть столь чувствительна! Между тем, направляемый уверенной рукой, предмет начал двигаться взад-вперед как бы разрабатывая, растягивая дырочку. Уже через несколько минут этих непривычных манипуляций Ирина ощутила подступающие волны оргазма — первого анального оргазма в жизни!
Немного придя в себя и приоткрыв глаза, она спросила:
— Что это было?
— Анальный вибратор, дорогая! — ласково пояснила Виола. — Я еще вчера поняла, что твоя попка очень сексуальна. Ну что же, поздравляю с потерей девственности во второй раз!
— А что, если...
— ... вместо вибратора — настоящий живой член? — закончила за нее Виола. — Это неплохо, и мужчины это любят. Но не всегда умеют правильно делать и уж во всяком случае лучше подготовить воротца самостоятельно или с моей помощью. Ведь мужчины обычно не склонны слишком долго готовить свое вторжение, многим даже нравится врываться словно тараном... — А... с тобой это делали? — несколько наивно поинтересовалась Ирина.
— О! — только и выдохнула ее подруга. — А ну-ка, посмотри сюда! — она встала на колени, нагнулась и развела перед Ириной свои пышные ягодицы. Вход слегка приоткрылся и даже неопытный взгляд Ирины сразу отметил, насколько он хорошо разработан.
Ирина с интересом провела по анусу подруги пальчиком — Виола затрепетала, не вставая с колен. Тогда, отчасти неожиданно даже для себя, Ирина резко ввела палец в дырочку: ей почему-то захотелось грубо оттрахать подругу в этот предупредительно оставленный зад. Пошарив рукой за спиной, она нащупала толстый шишковатый искусственный член и злорадно усмехнулась.
Тем временем Виола сладострастно извивалась на ее пальчике и то крепко обхватывала его своим анусом, то рассабляла колечко мышц, позволяя пальчику двигаться в отверстии.
— Вот, значит, что испытывает мужчина! — с дрожью восторга думала про себя Ирина. — Вот, значит, что он чувствует, когда вонзает свой член в женский... в мой зад!
Поняв, что подруга полностью отдалась своим ощущениям, Ирина ощутила, что настала минута для фаллоса. Быстро выдернув пальчик, она придержала дырочку раскрытой и с размаху всадила шишковатый инструмент в беззащитный анус. Виола вскрикнула, дернулась...
— Стоять! — повелительно прикрикнула Ирина. — Всю попку разворочу!
Она сама не узнавала себя — видимо, прилив сладострастия сделал ее решительной и властной, в одночасье разбудив строгую школьную учительницу.
Виола покорно замерла, вцепившись пальцами в край бассейна. Теперь у Ирины возникло полное ощущение, что она — мужчина, бесстыдно насилующий стоящую перед ним `раком` голую женщину. Она поудобнее перехватила свой инструмент и решительно продвинула его вглубь, представляя себе наслаждение, которое испытывает при этом мужчина. Подруга закричала, выгнулась. Ирина столь же резко, бесцеремонно дернула член обратно. Цокающий звук слился с очередным вскриком Виолы. Смакуя удовольствие, Ирина снова глубоко вонзила инструмент — она не собиралась обращать внимание на мольбы подруги, она собиралась полной мерой насладиться ролью мужчины-насильника! Распластанное перед ней голое тело почему-то очень заводило ее, хотелось растоптать, унизить давнюю подругу, неожиданно достигшую такого феерического благополучия. Ирина выбралась из воды и уселась на спину подруги, крепко обхватив ногами и зажав талию. Теперь забаву можно было продолжать, не опасаясь, что она выскользнет. Прямо перед нею красовались выставленные из воды розовые полушария Виолы. Ухватившись за корень глубоко загнанного члена, Ирина резко вырвала его из зада подруги, с наслаждением ощутив, как дрогнула и прогнулась под ней спина.
— Разведи-ка ягодицы! Сильнее! Еще! — потребовала она.
Как только вход снова оказался распахнут, она взяла член как кинжал и безжалостно всадила его сверху, проворачивая в глубине так, чтобы шишковатая поверхность заставила себя почувствовать. Эти кинжальные удары выгнали Виолу из воды: почти не помня себя от боли и сладострастия, она с Ириной на спине поползла вдоль коридора, оставляя за собой мокрый след, а ее наездница все вонзала и вонзала... Наконец, сильнейший оргазм бросил обеих на ковер в гостиной. Виола так и лежала на боку, с торчащим между ягодиц фаллом. Некоторое время царила полная тишина.
— Ну ты и насильница, Ирка! — протянула Виола, наконец, открывая глаза. — Давно меня никто так... Да что это в тебе проснулось?
— Сама не знаю! — виновато призналась Ирина.
Ей и самой было непонятно, что это на нее накатило. Однако, несмотря на усталость и опустошенность, она испытывала небывалое удовлетворение.
Поручив Юрию перевезти вещи Ирины и подробно растолковав ему, как найти нужный дом, подруги отправились на пляж и провели чудесный день, нежась на солнышке, купаясь и болтая о всяких пустяках. Несколько раз с ними пытались познакомиться, но Виола умело отводила все подобные попытки.
— Ты присмотрись, кто к нам прикалывается! — сказала она подруге, заметив, что та несколько огорчена. — Купи-продай, сникерсы! Сегодня хапнул — завтра нищий. В общем, из грязи в князи. А знала бы ты, как это быдло ведет себя в постели! Уж поверь моему опыту.
— Пытаются скомпенсироваться? — поняла Ирина.
— Вот-вот! Прежде жизнь их пинала, теперь они стремятся отыграться на других. Однажды я случайно оказалась в такой компашке. Сидели, лудили, болтали. Знаешь, как обычно: где, что, почем. Как лучше пересекать границы, как укрывать налоги. Выпито было порядочно, разгорячились и конечно же сразу — — давай блядей! Схватили газетку. вызвали четверых девиц и покуда ждали, стали договариваться: `Так, жрачки девкам не давать, кир убери подальше` и прочее в том же духе. В общем, жутко дешевая публика!
— Разве сейчас есть другая?
— Сама увидишь. Сегодня ко мне придет один старый знакомый. Совсем другой уровень! Кстати, если хочешь — присоединяйся! — Если можно, я сначала помотрю на него.
— Пожалуйста, какие проблеиы! Приоткрой дверь в спальне и можешь нас изучать сколько влезет. Меня это даже заводит.
К вечеру Виола готовилась тщательно. В гостиной у камина был сервирован стол на двоих, продумано меню легкого возбуждающего ужина. Приняв душистую ванну, Виола долго и придирчиво выбирала наряд. Ирина с удовольствием помогла ей в этом. Остановились на тесном коктейль-платье, оставлявшем открытыми великолепные Виолины ноги. Сзади платье можно было расстегнуть сверху донизу и скинуть в считаные секунды. Под ним не было ничего, кроме соблазнительного, ухоженного женского тела.
Затем Виола принялась перебирать то, что она называла `игрушками` — различные секс-приспособления. После долгих размышлений остановилась на `кошачьей лапке` — вещице, по своему виду вполне соответствующей названию и даже позволяющей в самом деле выпускать маленькие остренькие коготки.
— Сегодня я буду кошечкой, — объявила Виола, явно удовлетворенная своим выбором. — Будем играть с мышонком!
— С каким еще мышонком? — удивилась Ирина.
— А вот посмотришь...
Ровно в восемь вечера долгожданный гость стоял у порога. Ирина сама не понимая отчего, заволновалась и юркнула в свою спальню, оставив щелочку в двери. Посетитель оказался стройным пятидесятилетним мужчиной со спокойными манерами и открытой мальчишеской улыбкой. В прихожей он презентовал Виоле букет темно-красных роз и прошествовал в гостиную. Чувствовалось, что он пришел не впервые и предвкушает немалое удовольствие. Виола в своем коротком облегающем платьице принялась играть роль хозяйки. Сколько Ирина ни подсматривала, ничего необычного не происходило, а уж обрывки разговора, долетавшие до ее слуха, и вовсе ее поразили. Рихард — так звали мужчину — почему-то ссылался на Платона, в беседе мелькали словечки вроде `эйдос`, `трансценденция` и тому подобное. Казалось, она подслушивает диспут в литературно-философском салоне. Ничего подобного Ирина, конечно же, не ожидала. Она приоткрыла двери пошире и подалась вперед, чтобы слышать получше.
— В своем знаменитом диалоге `Пир`, — вещал мужчина, покачивая бокал с белым вином, — Платон подводит человека к необходимости думать о вещах невидимых всегда, даже и совершая соитие. Расщепляя похоть обыкновенную, субъект научается обособлять сущность полового акта от самого действа и тем мостит дорогу к трансценденции сексуальности. — Конечно, Рихард, — глубокомысленно кивала своей изящной головкой Виола. — Но ведь для этого потребна чрезвычайно изощренная пропедевтика! Хотя... Несколько раз я сама переживала подобное расщепление сознания в ситуации сексуального насилия, когда испытывала вопреки всему острое эротическое влечение к бессовестному насильнику.
— Вот-вот, вынужденное эротическое влечение..., — подхватил мужчина и не окончил. — А кто там прячется? — воскликнул он, ткнув бокалом в торону спальни.
По-видимому Ирина слишком уж далеко высунулась из своего укрытия. Виола нисколько не растерялась:
— А это моя старинная подруга, приехала погостить, да стесняется к нам присоединиться, боится помешать.
— Что за глупости! — возмутился мужчина. — Как может помешать красивая интеллигентная женщина? Прошу вас, спускайтесь к нам! — замахал он руками Ирине.
Она колебалась недолго: в конце концов, гость оказался совсем не страшным, наоборот — очень даже симпатичным человеком. Шел, правда, необычный разговор, но почему же в нем не поучаствовать?
Вмиг для нее организовали место, наполнили бокал, познакомили с Рихардом. Узнав, что Ирина — учительница русского и литературы, гость пришел в восторг. Во-первых, он хоть и немец, а большой поклонник русской классической литературы. Во-вторых, с учительницей литературы — понятно, немецкой — у него связаны чрезвыйчайно э... пикантные воспоминания! Оказалось, учительница, преподавашая в седьмом классе, не носила трусиков.
— Я это обнаружил совершенно случайно — нырнул под парту за упавшей резинкой или еще чем-то, — с удовольствием предавался воспоминаниям Рихард. — Нырнул — и обомлел! Чулки, резинки, ляжки — а дальше ничего! То есть как ничего? — оборвал он сам себя. — Как ничего?! Самое главное, самое потрясающее в каждой женщине: пизда!
Ирина буквально дернулась в своем кресле: такой грубости она никак не ожидала! Только что рассуждали о трансцендентности — и на тебе!
— Позвольте, вы кажется смущены? Даже негодуете? — чутко среагировал Рихард. — Ах, как это мило, даже трогательно! Как свойственно великой культурной традиции, которую вы, несомненно, представляете.
Рихард явно был умилен, взволнован и поэтому фраза у него получилась не совсем правильная.
— Да уж, наша литература целомудренна и будьте добры, не упоминайте всуе вещей высоких, — отрезала Ирина, поджав губы.
Она и не заметила, как Виола медленно встала и осторожно приблизилась к ее креслу сзади. Вдруг руки ее, лежащие на подлокотниках, обхватили резиновые зажимы. Виола наклонилась и впилась губами в ее губы, одновременно рукой раздвигая ноги и задирая юбку. Ирина поняла, что сейчас ею будут пользоваться на полную катушку и вдруг неожиданно для себя вместо страха испытала прилив обжигающего сладострастия. Как, как там они толковали? Непреодолимое эротическое влечение к насильникам? А что ж, может быть...
225