Как притча, она рассказывалась каждому: от уборщицы, до начальника цеха.
Не минула и меня.
В тот год я уволился из НИИ и искал работу.
Искал недолго и через неделю, уже работал в инструментальном цехе, начальником техбюро.
В моём подчинении было восемь технологов, конструктор, табельщица, архивариус и две кладовщицы.
Итого, тринадцать женщин!
Надо мной, в цехе, было три начальника: начальник цеха и два зама; по производству и по технике.
Зам. по производству и рассказал эту историю, почти что притчу.
Я сидел за своим столом.
Мой стол у двери в техбюро. Техбюро на третьем этаже корпуса, в котором, на первом этаже и был цех. В корпусе был отдел ИНО (инструментальный, в состав которого входили три цеха, мой в том числе, и заготовительное производство), ещё два цеховых бюро (БТЗ* и ПДБ*), термичка и кладовые.
Я просматривал чертежи изделий, поступившие из ОГК*.
«Таак, раскатники... « — я отложил чертежи, их было три; на резьбу от М4 до М6 — «Что-то говорил о раскатниках зам. по производству?».
С чертежами я подошёл к Клавдии Васильевне.
Клавдия Васильевна, самая старшая по возрасту в техбюро, и самый опытный технолог. Да и раскатники — это изделие её участка, в том смысле, что она была технологом по режущему инструменту.
В цехе было четыре участка: режущего инструмента (от свёрл до шевер-хона, который мы так и не запустили), твёрдого сплава, мерительного инструмента (в основном пробки и скобы) и оснастки.
— Клавдия Васильевна — я положил на стол чертежи — А почему мы их не запускаем?
Клавдия Васильевна сняла очки и взяла чертежи
— Георгий Владимирович! — с возмущением (!) — Да не сможем мы их изготовить! У нас нет ни станков для такой точности, ни оснастки. Да вы! — она встала — Вы подойдите к Владимиру Павловичу, он вам всё объяснит.
— Ну хорошо! — я пожал плечами — Подойду
— Нет! — она уже возбудилась (!) — Георгий Владимирович, вы чертежи возьмите, а то потом будете с меня техпроцесс спрашивать!
Взяв чертежи, и поймав взгляд Мальковой с улыбкой полупрезрительной снисходительности, вышел из техбюро и спустился в цех.
Я не сделал и двух шагов, обводя взглядом цех, как меня подхватила под руку начальник ОТК* и потянула — Пойдём-ка, рассудишь нас.
В лаборатории, контролёр, седой и пожилой мужчина (уже, наверное, лет восемь, как на пенсии, в прошлом году вернувшийся из Израиля, что-то не зажилось ему там) рассказывал Мельнику про Стену Плача, но, увидев меня, рассказ оборвал и шагнул к столу с электронным микроскопом.
— Георгий Владимирович! — Мельник улыбался, но, по тому, как он отклонил голову вправо, я понял: на взводе!
— Ты то нам и нужен!
— Так! — Надежда перебила Мельника — Я сама объясню! У него партия твёрдосплавных заготовок, сто пятьдесят штук, которые для Риги — она глянула на мастера — Не соответствует ГОСТ...
— Да выбросьте вы этот ГОСТ! — не вытерпел Мельник — Хорошие заготовки! И замес был качественный, и прессовка, и пеклось без нарушений режима. Отличные будут свёрла!
— Отличные или нет, но заготовки ГОСТу не соответствуют, а значит брак! — поставила точку Надежда и Мельник, махнув рукой и чертыхаясь, выскочил из лаборатории.
— Ннда! — контролёр взял из коробочки заготовку, цилиндр из твёрдого сплава, диаметром три с половиной и длиной сорок миллиметров — Я вот пробовал сломать, но они очень прочные! — он вернул заготовку в коробочку — Не похоже на брак
— Михал Осипович! — одёрнула начальница — Ты ещё при Мельнике это скажи, да! Ну, что делать то будем? — она уставилась на меня.
— «Что делать? Что делать? Я откуда знаю!»
— А в чём отличие от ГОСТа? — спросил я вслух
— Срез не соответствует ГОСТ. Да сам посмотри! — она кивнула на микроскоп и, взяв со стола ГОСТ, ткнула пальчиком в рисунок.
На рисунке было фото шлифованного и травленного среза твёрдосплавной заготовки с увеличением в 5000 раз.
Я прочёл текст под рисунком: форма зёрен графита и площадь включений графита в процентном отношении к общей площади среза.
— А теперь глянь, какой вид имеет срез на заготовке и сравни
Я склонился к окуляру, но ничего не увидел — Не видно ничего!
— Ну ка? — она склонилась к окуляру — Михал Осипович, ты крутил?
Контролёр не ответил, только пожал плечами
— Сдвинули! Вот, смотри!
Я снова глянул в окуляр: действительно, и сами зёрна графита были очень маленькие по размерам, едва заметные, и число включений было незначительно.
Я ещё раз посмотрел рисунок в ГОСТе: разница была очень существенная.
— Какой сплав?
— ВК6ОМ! — Надежда, упрямо поджав губы, смотрела на меня так, будто ожидала, что я сейчас же и вынесу вердикт.
— Ладно, ты пока не бракуй партию (промелькнула мысль, но я не успел зацепиться), что-нибудь придумаю
— Что?! — усмехнулась она — Ну ладно, подожду
Я направился к двери
— Но ты не затягивай!
Я ничего не ответил — «Сначала разберусь с раскатниками»
Зама по производству искать не пришлось, он сам шёл навстречу.
Подхватив меня под руку потянул к ОТК — Ты уже знаешь?
— Про брак у Мельника?
— Да! — Владимир Павлович поморщился
— Да только что говорил с нею
— Что думаешь делать? — он остановился
— Пока не знаю — я пожал плечами
— Ты, вот что, напиши служебную главному технологу, так мол и так, смесь новая, ГОСТа на неё ещё нет, а ОТК сравнивает срез по ГОСТу на другую смесь. ГОСТ то на ВК6М, а у нас ВК6ОМ...
— И чё? Владимир Павлович!
— Как чё?! — загорячился он и набычился, словно перед ним стоял не я, а главный технолог — Пусть даёт добро на экспериментальную партию, пусть договариваются с Ригой, пусть пишут письмо в Госстандарт! — он перевёл дух — А то на нас всё свесили!
— Палыч! — к нам подошёл мастер четвёртого участка Насонов
— Ну что тебе!! — зам. не успел остыть
Мастер хотел обидеться, но из лаборатории ОТК вышла Надежда — Ты идёшь на обед? — увидев Насонова, спросила она
Начальник ОТК и мастер четвёртого участка флиртовали: Надежда была одинока, а вот у Насонова семья...
— Сейчас, покури пока! — Насонов улыбнулся Надежде
— Что у тебя? — зам. глянул на часы — А то мож после обеда?
— Да вот! — Насонов сунул заму чертёж — Фасонный резец. Начальник его требует, а у меня кальки профиля нет. Опять Клавдия Васильевна просмотрела?
— На! — зам. сунул чертёж мне — Разберись! Мы на обед!
Они пошли к выходу, а я вернулся в техбюро.
У стола Мальковой, рыдавшей взахлёб, собрались все мои подчинённые.
Клавдия Васильевна гладила Малькову по голове, держа в левой руке очки. Остальные бабёнки жалостливо смотрели и перешёптывались.
Все уставились на меня и только Малькова, уронив голову на стол, продолжала всхлипывать.
Не переношу женской истерики!
Много лет спустя, я понял, что тогда было больше игры, чем настоящей обиды от незаслуженного, по мнению обиженной, оскорбления.
— Что случилось?
Малькова порывисто встала, и закрывая платочком лицо, и всхлипывая, выбежала из комнаты!
Бабёнки разошлись к своим столам и продолжили прерванный обед, а Клавдия Васильевна кратко изложила суть
— Опять он на неё наорал!
И пошла к остывающему, на столе, супу в тарелке.
Я глянул на часы: до конца обеда осталось пятнадцать минут.
— «После!»
Положил на стол чертежи и пошёл в столовую.
Малькова ревела из-за расточника: станочника Дегтярёва, работавшего на координатно-расточном станке.
Придирался Дегтярёв к техпроцессу, когда, по его мнению, операция была расписана, либо слишком кратко, либо вообще неправильно, опять же, с его точки зрения.
Наткнувшись на такой техпроцесс, и внимательно изучив описание операции — расточная — выключал станок, шлёпал техпроцесс на тумбочку и ждал, пока в комнату (расточные станки стояли в отдельном помещении цеха) не заскочит мастер участка, которому срррочно (!) нужна была эта деталь.
Деталь находилась в аварийной позиции: на каждом утреннем совещании начальник цеха чуть ли не вытрясывал её из мастера.
А посему, через пару минут, в комнату заскочил мастер и к Дегтярёву — Ты чё, куришь?! Почему не делаешь? — и тычет в заготовку, зажатую в поворотном столе на станке.
— А потомуу! — Дегтярёв прихлопывает листок техпроцесса и двигает мастеру — Что здесь написан полный бред!
— Кто писал? Людмила? — мастер переворачивает листок — Малькова. Опять!
— Вызывай её сюда! — Дегтярёв выхватывает техпроцесс из рук мастера, шагнувшего, было, от тумбочки.
— Да ладно тебе, Николай, доведёшь бабёнку до слёз, месячные придут раньше!
Мастер пытается уладить конфликт полюбовно, но шутка пропущена мимо ушей
— Вызывай! Или я пойду к начальнику цеха! Пусть он разбирается!
— Не с той ноги ты сегодня встал, что ли? — бурчит мастер и выходит.
После обеда, едва я успел зайти и сесть за свой стол, в техбюро ворвался Владимир Павлович.
Зам был невысокого роста, такой кубышка: не толстый, но плотненький. И шустрый, как электровеник!
И сходу ко мне — Ты разобрался?
— С чем? Владимир Павлович?
— Как с чем? — возмутился зам и наклонив голову, сунул левую руку в карман пиджака, а правой опёрся о мой стол
— Свёрла или резец? — уточнил я
— Резец, конечно! — он пожал плечами и обвёл взглядом техбюро — Ну и свёрла тоже!
— Какой резец? — насторожилась Клавдия Васильевна
— Вот этот! — зам хватанул чертёж со стола
Клавдия Васильевна подошла и, сняв очки, взяла чертёж, и удивлённо уставилась на зама — Я давно отдала техпроцесс, Владимир Павлович!
— А калька где?
— А Лена разве не сделала? Елена Дмитриевна! — повернулась она к конструктору за кульманом
Елена Дмитриевна довела линию на чертеже — Что, Клавдия Васильевна?
— Я тебе вчера отдала копию вот этого чертежа — она подошла к столу конструктора
— Да вот же он! Ты сделала кальку?
— Я же не могу разорваться! — Елена Дмитриевна была почти одного возраста с Клавдией Васильевной. Всегда с улыбкой на полноватых, и смачно накрашенных яркой помадой, губах. Всегда в одном настроении: этакая весёлая задумчивость.
Но, иногда, и она злилась.
Было, как раз, иногда!
— Владимир Павлович, ты же сам вчера сказал — Всё отложи и сделай чертёж приспособы на первый участок!
Владимир Павлович, начиная сердиться, вытащил руку из кармана и подошёл к конструктору — Елена Дмитриевна, чтобы сделать кальку, вам достаточно десяти минут!
Зам обвёл взглядом технологов, словно ожидая, что они сейчас хором подтвердят — Ну конечно же! Десять минут! — и уставился на Елену Дмитриевну
— Да что вы говорите! — Елена Дмитриевна швырнула карандаш на стол и он, докатившись до кромки, упал на пол — Ну так сделайте за десять минут!
Клавдия Васильевна наклонилась и подняла карандаш.
Владимир Павлович завёлся — Я не конструктор, во-первых! У меня своей работы, во! — он чиркнул по горлу — Начальник техбюро!
Я встал
— Ты почему не отслеживаешь аварийные позиции? Я же не могу за всем уследить и делать всю работу за вас!
— Владимир Павлович! — Елена Дмитриевна уже успокоилась и улыбалась — Владимир Павлович! — она шагнула из-за стола и уцепилась за пуговку его пиджака — Не нападай на него. Я сделаю. Через полчаса.
Зам мгновенно остыл — Через полчаса калька должна быть на оптикошлифовке! Я засёк время! — глянул на часы и улыбнулся.
— Что у тебя? — он подошёл к Мальковой
— Вот — Малькова подала техпроцесс — Опять орал на весь цех! — и захлюпала.
Владимир Павлович взял техпроцесс, вздохнул — Ну что тут? Кто писал? — и перевернул листок — А где оригинал? Здесь подпись того, кто переписывал. А кто писал? Людмила?
Людмила, была в отпуске.
— Я не знаю! — Малькова вытерла платочком глаза и высморкалась — Уже больше месяца прошло. Я не помню.
— Ну давай посмотрим. Где техпроцесс?
Малькова подошла к стеллажам и отыскала папку — Вот!
Владимир Павлович раскрыл папку и взял техпроцесс. Пробежался по тексту, перевернул и хлопнул листок на стол — Это он писал! Как раз, был на лёгком труде в техбюро! После операции. Сама пойдёшь?
Малькова замотала головой и опять хлюпнула — Не пойду я туда.
— Ну я сам! Мне, как раз, по пути.
Зам тронул Малькову за плечо — Хватит нюнить! Могла бы, и сама с ним разобраться, и носом натыкать!
Малькова хлюпнула и заулыбалась.
Зам спустился в цех, зашёл в комнату к расточникам и подошёл к тумбочке Дегтярёва.
— На! — он положил техпроцесс на тумбочку и прижал палец к подписи внизу — Кто писал?
Дегтярёв вытер руки и взял техпроцесс...
— Ну ты разбирайся! — Владимир Павлович подмигнул второму станочнику — Будут вопросы, подходи!
Когда зам вышел, Клавдия Васильевна спохватилась — Ой, а что за свёрла, Георгий Владимирович?
— Твёрдый сплав
— Аааа! Ну это к Любе.
— Это которые Надежда не пропускает? — подошла к моему столу Люба
— Я отслеживала процесс полностью. Нарушений на участке не было. Замес качественный. Прессовка выполнена правильно. Спекли тоже по технологии. Может правда, написать служебную в ОГТ?
Я пытался вспомнить, что промелькнуло, когда меня перехватил в цехе зам.
— Георгий Владимиров
ич
Люба смотрела на меня и улыбалась
— Люба, я напишу. Сам напишу.
Я встал — Схожу в библиотеку ОГТ. Если будут спрашивать. Клавдия Васильевна!
— Почему я? Георгий Владимирович!
— Я по раскатникам.
— Аа! Ну ладно.
Я вышел из техбюро, а следом Елена Дмитриевна
— Падаажди!
Подошла ко мне вплотную и ещё приблизила лицо — Ты знаешь, почему он на меня такой злой?
— Да он не злой. Просто иногда заводится
— Да не злой! Не злой! Он на меня обижен! А знаешь, за что?
— Не знаю — я попытался отстраниться, но Елена Дмитриевна стала поправлять воротничок на моей рубашке и удержала
— Я не дала ему по молодости!
Она, с самого начала, как я пришёл, обращалась ко мне на ты. И говорила, совершенно не стесняясь!
— Нет, ну ты подумай! У него молодая жена, дочка маленькая, а он увивается вокруг меня. Я и послала! — она отпустила мой воротничок — Ладно! Ты куда-то торопишься? Иди!
...
Он снился ей. Уже три раза. И, все три раза, она занималась с ним любовью. Во сне. Это смущало её. Ведь она, об этом, не думала.
...
Наталья Викторовна встретилась в цехе.
— Георгий Владимирович, а я к вам!
— Я в ОГТ, в библиотеку. Что-то срочное?
— На седьмое три дня выходных. По заводу будет дежурство. Вы, как начальник техбюро, тоже в списке. Какой день выбираете?
— Сутки или двенадцать часов?
— Двенадцать. Можете выбрать время: в ночь или днём.
— Дежурство в цехе?
— Да
— Тогда седьмого, в ночь.
Она смотрела на меня и улыбалась. Глазами. И от этого я терялся: кажется, или правда?
В библиотеке я нашёл книжку по раскатникам и когда просматривал карточки в каталоге, наткнулся ещё на одну, по технологии порошковой металлургии. Взял и её, и полистал. И нашёл, то, что ускользало: чем меньше содержание графита в сплаве, тем он качественнее!
Я вернулся в цех и встретил Наталью Викторовну.
— Ты чем-то озабочен?
Меня это смущало: она обращалась ко мне то на вы, то на ты. А я не мог, почему-то, тыкать ей!
Я, действительно, обдумывал, что писать в служебной по свёрлам.
Рассказал ей о том, что вычитал в книге и о своих сомнениях насчёт служебной.
— Можно оформить рацпредложение. ГОСТа нет на сплав?
— Нет!
— Оформляй, и к главному технологу со служебной.
...
Шестое ноября пришлось на пятницу.
На планёрке, с утра, начальник цеха, глянув на часы — Сегодня по-быстрому! Мне полдевятого к главному. С резцом, что? — он смотрел на Насонова
— Уже отправили!
— В тридцать седьмой?
— Да!
— Хорошо! — начальник сделал пометку в журнале — Свёрла! Мельник?
— Решили проблему!
— Служебную?
— Рацуху! Ну да, и служебную тоже.
— Рацуху?
— Да, Георгий Владимирович оформил, и приложил к служебной.
— А Надежда Ивановна, подписала?
— Подписала! — поджав губы ответила Надежда — Тебе повезло! — бросила она Мельнику — Что начальник техбюро грамотный. А то бы был брак!
— Да у тебя всё брак! — не сдержался Мельник
— Тихо! — хлопнул ладонью начальник — Идея с рацпредложением твоя?
— Наталья Викторовна посоветовала — ответил я
— Да, мы так уже делали — Наталья Викторовна закрыла свою тетрадь — Когда я в термичке работала.
— Хорошо! — сделал он ещё одну пометку — Ну а с раскатниками?
— Я написал служебную главному конструктору и с Уваровой поговорил. Она забрала чертежи, будет корректировать.
— Допуски?
— Да. В десять раз завышены.
— И она согласилась?
— Да.
— Палыч! — начальник смотрел на зама по производству — Ты два года отбивался от них, а он пришёл и всё решил!
— Достойная смена! — разулыбался Владимир Павлович.
— Все свободны! — начальник захлопнул журнал — Да! По дежурству! Наталья Викторовна?
— Вот! — она подтолкнула листочек с фамилиями
Начальник пробежал глазами список — А вы?
— Я по заводу. Восьмого, с утра.
— Ах да, вы же в комиссии. Всё! Я побежал!
В самом начале девяностых, седьмое ноября уже не был таким одиозным праздником, как в застойные. В цехе не отмечали.
Я приехал на завод без пятнадцати восемь.
Было темно, лежал снег.
Подошёл к цеховым, распашным воротам и позвонил.
Дверца открылась сразу, как будто ждали.
Минут пять мы постояли с Насоновым на улице, и он ушёл.
Я закрыл дверцу на задвижку и прошёлся по цеху.
Дежурное освещение. Тишина.
Зашёл в термичку, постоял и пошёл в техбюро на третий этаж.
Сдвинул три стола и лёг, завернувшись в телогрейку.
Спать не хотелось, и я вспомнил сон, приснившийся накануне.
Приснилась Наталья Викторовна. Мы были с ней в какой-то клетушке, огороженной сеткой-рабицей. Мы лежали на полу, и я был на ней! Она закрывала глаза и отворачивалась, а я пытался овладеть ею! Она не противилась, но я не мог проникнуть в её лоно! Вагина была узкая и неглубокая, и мой член не входил! Мы катались по полу клетушки, стискивая друг друга в объятиях, она целовалась взасос, но совокупится так и не смогли! Так я и проснулся!
И теперь, лёжа на столах, в техбюро, и вспоминая сон, я понял, что это её желание.
Мне приснилось её желание!
Да! Она мне нравилась. Но Наталья Викторовна была замужем и у меня семья. И мыслей, сексуального характера, на её счёт, у меня не возникало.
Я глянул время — Ого! Уже пол-одиннадцатого!
Спать не хотелось, и я встал.
Спустился вниз и прошёлся по цеху. Подошёл к воротам, открыл дверцу и вышел на улицу.
Стареющая луна. Тускло поблёскивающий снег.
Кто-то шёл от угла седьмого корпуса. Поскрипывал снег. Я хотел зайти, но приглядевшись, узнал её.
— Наталья Викторовна?
Она подошла. В пальто, в сапогах.
— Доброй ночи!
— У вас же завтра дежурство!
— Да, завтра. Но меня вызвали. Полчаса назад позвонили. Плохо стало дежурному. На скорой увезли.
По блеску глаз, я понял, что она выпила.
— Вина выпила. Хорошо хоть немного. Оказалось, что самая трезвая. Вот, решила проверить. Каждые два часа обход надо делать. Давай зайдём! — она поёжилась.
Мы зашли, и я закрыл дверцу на задвижку.
— Ты в техбюро?
— Да. Столы сдвинул. Но что-то не спится.
— У меня есть ключ от служебки в термичке. Там лежак. Да и теплее, чем в техбюро.
Она вытащила из кармана пальто связку ключей
— Вот этот. Ты сам сними с кольца, а то я ногти обломаю.
Я снимал ключ, вращая по виткам кольца.
— А ты трезвый!
Я пожал плечами и отдал ей связку.
— У меня там спирт есть. Может выпьем понемногу, по случаю праздника? Ты взял что-нибудь на ужин?
— Бутерброды с колбасой
— Неси! Я пока открою
Она держала меня за руку и улыбалась — Ключ!
Я сбегал наверх и вернулся со своей закуской.
Наталья Викторовна сидела на стуле. Пальто висело на крючке.
На столе стояла алюминиевая кружка, графин с водой и трёхлитровая канистра.
Я сел на лежак и положил на стол бутерброды.
— Кружка одна! Ты не догадался захватить стакан из техбюро. Да не надо! Не ходи! Налей спирт. На четверть. И разбавь водой из графина.
Я налил и разбавил.
— Пей! Мне оставь немного
Я втянул воздух. Выдохнул, и сделал глоток, и ещё! Отдал ей кружку, занюхал бутербродом и откусил.
Она выпила в четыре глотка. Поставила кружку и взяла бутерброд.
Внутри растекалось тепло и, почему-то, сразу стало весело!
Наталья глянула на часы — Немного посижу с тобой и пойду. Ты мне приснился! Трижды!
Я хмелел, но не готов был откровенничать и промолчал.
Она положила недоеденный бутерброд — Давай ещё немного. Половинку.
Я налил спирт и разбавил.
— Пей! Мне оставь глоток!
Я сделал два глотка и отдал кружку.
Она выпила и обтёрла губы ладонью.
Мы, молча, доели бутерброды.
— Мне жарко!
Наталья встала и повернулась ко мне спиной — Расстегни!
Спирт одурманил и я, даже не удивившись, расстегнул замок на её платье.
Она стянула платье с плеч, и оно соскользнуло на пол.
Я пьяно улыбался и таращился на Наталью.
Она стояла передо мной в лифчике, трусах и сапогах!
— Тебе не жарко?
— Жарко! — мотнул я головой и тоже разделся.
Мы сидели друг против друга: она на стуле, я на лежаке и улыбались.
— А чё ты плавки не снял?
— А чё ты трусы не сняла?
— А я снимаю! — и она, стала стягивать трусы, не вставая со стула.
Я, также, не вставая с лежака, снял плавки.
— Ну вот! Теперь ты голый, а я ещё... — Наталья стянула лямки лифчика с плеч, провернула его и расстегнула — Ааа! Сапоги! Сними!
Я встал на колени и, упираясь ладонью левой руки в её ноги, стянул, попеременно, сапоги.
И лишь сняв с неё сапоги, я увидел, как близко моя рука с... к...
Я щупал её, стоя на коленях!
Она встала и потянула меня на лежак.
Всё, молча!
— Подожди! — упёрлась она руками в мою грудь — Он бил меня несколько раз! Не избивал! Бил! Пьяный! Когда пьяный, начинает ревновать. Я не давала поводов. И не изменяла. У меня были мужчины. До него. Но после замужества, нет! Только он!
— Подожди! — Наталья сжала мой член и отогнула — Если он бил меня, за то, чего я не делала, а сейчас сделаю. С тобой. Это будет моя месть? Или он знал, что я это сделаю и поэтому бил?
— Он же бил тебя пьяный! И ты сказала, что из ревности! Какая месть? Он бил тебя за то, чего ты не делала! — я повторял её слова, но она внимательно слушала, сжимая и отгиная мой член!
Я хотел начать, но она, упираясь правой ручкой в мою грудь, повторила — Подожди! Если он бил меня, за то, чего я не делала, а сейчас сделаю. С тобой. Это будет моя месть? Или он знал, что я это сделаю и поэтому бил?
Я, чисто машинально, ответил теми же словами — Он же бил тебя пьяный! И ты сказала, что из ревности! Какая месть? Он бил тебя за то, чего ты не делала!
Но когда Наталья повторила, слово в слово, в третий раз, я догадался: переклинило! порно рассказы В её головке сработал триггер самовнушения!
— Придётся насиловать! — сказал я вслух, разжал кулачок и прижал её руки.
Влагалище, уже пропотевшее, приняло меня, плотно обжимая!
Она извивалась подо мной, но не кричала и не пыталась сбросить!
Потом часто задышала — Аа! Аа! Аа!
Её пальчики впились в мои плечи, она протяжно выгнулась навстречу... расслабилась и затихла. Руки опали.
А у меня, ни в одном глазу!
Она подозрительно ровно засопела, я замер и всмотрелся в её лицо.
Наталья засыпала!
— Так не пойдёоот! — возмутился я и слез с неё.
Перекатил её на живот, просунул руку и приподняв, поставил раком. Пристроился сзади, сжал бёдра и засунул в жопу!
Она что-то буркнула и опять затихла.
А я изливался!
Отпустил её бёдра, и она привалилась к стене.
Спит!
Я тормошил её, усаживая.
Наталья открыла глаза и зашарила рукой по лежаку.
Я помог ей одеться, и пока одевался сам, она стояла у обломка зеркала на стене, поправляла волосы и обтирала рот.
Мы вышли на улицу.
— Я провожу тебя
Она взяла меня под руку, и мы пошли к административному корпусу.
Минут через семь я вернулся, закрылся, зашёл в служебку и бухнулся на лежак.
Проснулся от звонка в ворота.
Восемь часов утра!
...
Чуть не забыл! Про лом!
Галя Порошенко, смесь татарочки с хохлушкой, пришла в цех молоденькой девчонкой, сразу после окончания индустриального техникума.
Через два месяца, уже самостоятельно писала несложные техпроцессы.
В техбюро заскочил Владимир Павлович, и подойдя к Гале, положил на стол эскиз на тетрадном листочке.
— Что это, Владимир Павлович?
— Лом! Быстро: техпроцесс и в ПДБ. А я прослежу чтобы передали в БТЗ и на участок!
Он ушёл, а Галя взяла чистый бланк техпроцесса и написала:
— заготовительная: отрезать круг в размер по эскизу, с припуском 5 мм по диаметру, под токарную обработку;
— токарная — обработать по диаметру, как чисто, выдерживая размер чертежа;
— заточная — обработать и заточить жало. Перевернуть. Обработать и заточить пешню.
— термообработка — калить ТВЧ жало и пешню;
— покрытие — Хим. окс. прм.
Дата. Подпись.
Подклеила эскиз к техпроцессу и отнесла в ПДБ.
В ПДБ прочли техпроцесс и пошли в БТЗ, и нахохотались от души уже все вместе!
Через час, уже полцеха потешалось над Галиным техпроцессом.
Владимир Павлович случайно услышал, над чем смеются, выхватил бумаги и поднялся в техбюро.
Швырнул техпроцесс на стол Гале
— Это что?!
Галя удивлённо подняла глаза — Лом!
Владимир Павлович швыркнул носом, отодрал техпроцес от эскиза, скомкал и бросил на пол!
Двинул эскиз по столу — Пиши! Пиши прямо на эскизе!
— Кузнечная! Заготовки уже давно в кузнице! Кузнечная — сформировать жало с одного конца и пешню с другого. Точка! Закалить в горне жало и пешню. Точка!
— Распишись!
Галя расписалась.
Владимир Павлович взял эскиз с техпроцессом — Я сам отнесу!
Подобрал с пола скомканный Галин техпроцесс, развернул и положил на стол — Оставь! На память!
Улыбнулся и вышел.
* ПДБ — планово-диспетчерское бюро; БТЗ — бюро труда и зарплаты; ОТК — отдел технического контроля; ОГК — отдел главного конструктора; ОГТ — отдел главного технолога.
10.08.17
139