— Я считаю, что вы все уже взрослые. На соревнования я буду брать лишь тех, которые понимают, что сколько нас поехало на соревнования, столько и должно вернуться! Ни больше, ни меньше!
Обычно новички начинали хихикать, что больше не может вернуться. Но им ихние же друзья очень доходчиво объясняли. Что больше может быть, если кто то из девчонок вернётся беременной. А это уже как минимум плюс один. С девчонками такой разговор происходил отдельно. Но если ребята неукоснительно соблюдали этот неписаный закон, ибо понимали, что этим они подставят меня и отвечать придётся мне, как руководителю. То девчонки очень часто флиртовали, как с ребятами, так и со мной. И если я видел что то похожее, то для такой мадам эти соревнования были последними. Больше таких фифочек я с собой никогда не брал.
Как ни странно, но иногда происходили случаи, когда я приходил в бешенство. Скажем, захожу поздно к себе в номер. Свет не включаю, чтобы не беспокоить остальных. Но у себя на койке обнаруживаю одну из своих воспитанниц. Как правило, такая нимфетка ожидает меня уже голышом. Спрашивается, что должен в данном случае сделать нормальный мужик? Правильно. Не нарушая общей тишины, лечь к ней и отодрать так, чтобы на следующий день и ноги вместе не могла свести. А я как дурак, хватал за ухо. И так, поднимая за ухо, оттаскивал эту малолетку в ее же номер. Чтобы и другим не повадно было. Но личной жизни у меня к сожалению не было. Работал на предприятии. После работы на тренировку. По плану на неё должно уходить полтора — два часа. Но на самом деле 5—6 часов. И физическая нагрузка была всегда выше, чем спортсменов — воспитанников. В выходные собирал все группы вместе и проводил что то вроде соревнований между ними.
Постепенно отдельные спортсмены (после нескольких лет тренировок) начинали мне помогать. Кажется легче. Нееет. Раз есть помощники, значит можно сделать более интересной и интенсивной тренировку. Как в известном мультике Матроскин говорил: «Ура! Дядя Фёдор приехал! Теперь мы для нашей коровки ещё больше сена запасём». Естественно и команда наша на областных соревнованиях начала занимать призовые места. А чтобы команда была сильнее, приходилось часто и самому бегать. То есть был играющим тренером. Через пять лет за мужиков выступал иногда сам (или кто то из опытных ребят). А за женщин постоянно ставил Наташу. Очень опытную и сильную спортсменку. Впервые она пришла на тренировку маленькой нескладной девочкой-подростком. Если не ошибаюсь, семиклассницей.
Но теперь она уже закончила школу и работала на заводе. Из «гадкого» утёнка она превратилась в прекрасного лебедя. Бегала как лань. И не только бегала. Чтобы быть отличным лисоловом надо иметь не только физические данные, главное голову иметь на плечах, а не чайник. Ко всему она была очень красива. При росте около метр 75, она имела соблазнительную фигуру. Длинные стройные (спортивные) ножки. При узенькой осиной талии у неё была довольно плотная, тугая, привлекательная попочка. Высокая, пышная грудь. Красивые, до плеч, каштановые волосы и ангельское личико. Была одна странность у неё. Ни разу никто ее не видел с парнем. Если кто то начинал ее расспрашивать о том, почему она ни с кем не гуляет, то она легко уходила от этой темы. Все попытки ребят сблизиться с ней отметала напрочь. Эдакая железная, бесстрастная леди. И превосходная спортсменка. Легко обходила всех своих соперниц. Я ее начал всегда ставить за команду и никогда не жалел об этом. Поговаривали, что она увлекалась каратэ. Хотя где и как она им занималась, никто не знал.
Но однажды случилось несчастье. В те времена было на соревнованиях три забега. Каждый день по забегу. В первый день Наташа пробежала с лучшим результатом. Ближайшая соперница проигрывала ей почти полчаса. Но на второй день уже закончилось контрольное время, а Наташа на финише не появилась. Сняли с дистанции «лис». Я просмотрел ихние отчёты. Везде она побывала, но на финиш не вернулась. С момента обнаружения последней лисы прошло более трёх часов. Заблудиться она не могла. Кроме пеленгатора, Наташа хорошо умела пользоваться топографической картой. В случае отказа пеленгатора, она легко могла найти финиш по топокарте. Не хотелось верить в худшее. Врач скорой, которая как всегда дежурила на соревнованиях, доказывала, что у неё рабочее время истекло. Но её все равно не отпустили. Почти все небольшими группками вышли на поиски. Я, проанализировав, каким путём Натали могла бежать с последней «лисы», тоже пошёл искать. Прошёл весь путь (более 1км) до того места, где находилась последняя «лиса». Увы, Наташи нет. Повернул назад, но решил метров на сто взять в сторону. Теперь уже шёл не по дорожке, а продирался напрямик через кусты. Вдруг услышал откуда то всхлипывания. Наверно показалось. Но на всякий случай закричал:
— Наташа!!!
— Я здесь, — послышалось невдалеке.
— Натали, подавай голос.
Ответа не было, но я все же определил, хотя бы с какой стороны слышался ее слабый голос. И вдруг земля начала уходить из под ног. Я еле успел схватиться за ветки какого то куста. Уже сползая вниз, понял, что ещё немного, ветки выдернутся, и посунусь вместе с ветками вниз. Но по быстрому перебирая ветки и подтягиваясь, сумел вылезти из ямы. А когда обернулся, то увидел в этой яме Наташу. Кто и зачем вырыл среди леса такую волчью яму неизвестно. Но Наташа влетела в неё и, похоже вывихнула ногу. С горем пополам удалось ее оттуда вытащить. Она не могла ступать на вывихнутую и распухшую ногу. Тогда я ее посадил на траву и начал ощупывать стопу. Поняв, что не ошибся с диагнозом, начал ее отвлекать, расспрашивая. Потом резкий рывок, дикий крик Наташи и стопа стала на место.
— Гриш, ты садист! Больно же.
— За то сейчас все на месте. Но придётся тебя нести.
— Во, хоть покатаюсь на тебе, — с вымученной улыбкой пошутила Наташа.
Я повернулся к ней спиной, присел и, она забралась мне на спину, обхватив меня руками за шею, а ногами за поясницу. Поддерживая ее под бедра, пошёл в направлении финиша.
— Постой.
— Натали идём побыстрее. Все уже замучились тебя искать, — не останавливаясь, возразил ей.
— Стой. Ты же не хочешь, чтобы у тебя спина стала мокрой.
Я непонимающе остановился и опустил ее. Наташа стала только на одну ногу, на вторую опереться боялась. И руки ее тоже были заняты. На одной планшет с топографической картой, а в другой пеленгатор. Наушники висели на шее.
— Гриш, мне очень стыдно. Но уже не в силах терпеть. Я очень хочу пописать.
— Так кто тебе не даёт?, — ляпнул я и сразу осёкся.
Это парню можно стоя на одной ноге, достать его из штанов и ссы сколько хочешь. А девчонке надо стянуть спортивные до колен вместе с трусиками и потом присесть. Но как это сделать, когда руки заняты, да ещё и на одной ноге? В принципе пеленгатор то можно было положить, но планшет... Задумавшись на какое то мгновение, я решился.
— Натали, остаётся один вариант. Я сниму тебе трусики и поддержу. Или ты стесняешься?
— Мне уже так припекает, что не до стеснений. Давай по быстрому, а то точно не выдержу и в трусы надую.
Она стоя на одной ноге, повернулась ко мне спиной, вытянула вперёд руки с пеленгатором и планшетом.
— Гриша, придётся тебе не только стягивать с меня трусы, но и потом поддержишь меня под ляжки. Я не смогу присесть. И ещё. Ты уж прости, в заднем кармане у меня носовичок. Не побрезгуй, промокни им письку, прежде чем натянуть трусы. Не очень то комфортно щеголять в намокших.
Только представив это всё, что мне предстояло сделать, член сразу же воспрянул, и в моих штанах появился бугор. Меня начало лихорадить, когда запустил свои руки под резинку ее трусиков. Начал стягивать, а они не стягиваются (очень туго сидят на ее попочке). Руки начали трястись, как у малолетнего пацана, впервые запустившего руки в женские трусики.
— Гриш, перестань дрожать, как осиновый лист. Меня саму всю колотит. Но и терпеть уже больше нету сил.
С трудом стянув с неё трусики со спортивными, я взялся за ее бедра. При этом постарался подальше оттопырить свою задницу, чтобы не упереться членом Наташе в спину. Но когда она присела, я на вытянутых руках, оттопыривая задницу, не мог ее удержать и все таки ткнулся членом ей в спину. Но Наташа кажется даже не обратила на это внимания. Довольно долго журчала струя в траву (или возможно это мне показалось, что долго). Когда Натали закончила изливаться, я хотел ее поднять.
— Обожди, промокни сначала.
— Как же я промокну, если у меня руки заняты?
— Ох уж мне эти мужики! За больную ногу держи, а другой промокай!
Я приложил носовичок к ее писюхе, но удержаться, чтобы не просунуть свой палец ей между губок это было выше моих сил.
— Гриш, перестань меня лапать.
— Да я только вытираю.
— А то я не чувствую. Всё. Поднимай.
Я поднял ее и начал одевать трусики. Это было незабываемо и очень волнительно. Снимал трусики со спортивными, но одевать пришлось по раздельности. Хотя и не очень то получалось, да и руки дрожали, но справился. Даже Натали, несмотря на боль в ноге, с трудом сдерживала смех. После того, как я одел ей и спортивные, она развернулась ко мне.
— Гришенька, прости. Я тебя понимаю, что трудно удержаться от соблазна. Но я тоже живой человек. И после того, как ты пошарудишь своей рукой по письке, то всё вытирание будет до лампочки.
— Почему?, — осипшим голосом задал глупый вопрос.
— А то ты не знаешь. Потому, что потеку. Но в качестве компенсации обещаю, что в гостинице разрешу лапать сколько хочешь. Все равно тебе придётся мучиться со мной.
— Ловлю на слове.
— Да, где я денусь. Но всунуть не дам. И не надейся, — и она поцеловала меня в щёчку.
Снова посадил ее на спину и понёс в сторону финиша. Никогда ещё не был километр пути таким тяжёлым. Во первых Наташа постоянно сползала, ёрзая соска
ми по моей спине, и приходилось периодически ее подсаживать выше. Во вторых с каждой сотней метров она казалась мне тяжелей. Когда дотащил, то сразу подбежала врач, а я без сил повалился на траву. Побрызгав на травмированное место чем то наподобие фриз спрея, врач заморозила вывихнутый и распухший сустав, осмотрела и сказала, что страшного ничего нет и ее услуги на сегодня больше не нужны. Заморозка позволила Наташе некоторое время хоть слегка, но опираться на травмированную ногу. Но пока доехали в город, да сходили в столовую, заморозка прошла, и Наташа снова не могла ступать на эту ногу. Я уже не стал тащить на 8 этаж в ее комнату. Мы добрались только к моему номеру.
Посадил ее на кровать, разул. Снял с травмированной ноги носок и легонько, стараясь не причинять боли, натёр тигровой мазью место вывиха. Кстати об этой мази. Перед забегом, каждый из нас пользовался этой мазью. Так это или миф, но вроде бы она даёт хороший эффект и после забега не болят ноги. И измазывали мы её целыми тюбиками. Запах очень похож на знаменитую «звёздочку». В данном случае после того, как натёр место вывиха, укутал и некоторое время Наташа должна была полежать. Возможно подействовала мазь, или сказалась усталость и стрессовая ситуация, но Натали уснула.
Наступила ночь. Своего соседа я видел только утром (номер то двухместный). А сейчас фиг его знает, где он шлялся. Наташа спала, а я сидел на стуле не знал, что мне делать. Лечь к ней? Разбужу. Лечь на койку соседа? А если он придёт? И я, не придумав ничего, вытянул со шкафа одно из зимних одеял. Постелил его на пол рядом с кроватью. Лёг на это одеяло и им же укрылся, положив под голову сумку. Среди ночи проснулся от того, что Наташа, свесившись с койки, тормошила меня.
— Гриш, ты чего на полу?
— Тебя боялся разбудить.
— Даром. Надо было меня выгнать к себе. Но теперь девчонки уже замкнули комнату и спят. И что нам делать? Спать то надо. Да и не только спать. Мне надо в туалет, и помыться тоже. А то после забега вонючая. Фуу.
— В туалет я тебе помогу добраться, там же и душевая.
— Добраться поможешь, а дальше как?
— Один раз в лесу я тебе помогал. Неужто сейчас не смогу?
— Тогда поехали. Хихих. Лошадка, подставляй спинку, — захихикала Натали, — хотя я могу докульгать и сама.
Я молча подставил спину и понёс ее в санузел. Там Натали слезла с меня, и я повернулся уходить.
— Куда?! А кто обещал помогать?
— Я... ну... эээ...
— Не уходи, я пока попробую сама, а там будет видно.
Она стянула до колен трусики вместе со спортивными и начала приседать на унитаз, но не удержав равновесие, буквально упала на него. Справив нужду, она попыталась подняться, но ничего у неё не вышло. Пришлось ее поднимать.
— Думала, уже смогу сама. Ну что же. Чтобы можно было помыться, придётся тебе меня раздевать. По крайней мере ниже пояса, а выше я и сама справлюсь. Или не хочешь? Ага, увидела. Хочешь. Ещё как хочешь, — она взглядом показала на мой бугор в штанах.
Блин, даже засмущался. А Натали, не подтягивая спущенные до колен трусики, присела на край ванны. Я понял без слов. Сначала стянул трусики с травмированной ноги. При этом стараясь не причинить ей боли. Потом она вцепилась руками за мои плечи, чтобы не нагружать ногу и получилось снять с другой. Наташа расстегнула змейку на спортивной курточке и моему взору предстали довольно крупные дыньки, туго стянутые лифчиком. Сняв курточку, она завела руки за спину. Щелчок застёжки лифона для меня прозвучал как выстрел. Я старался отвернуться, но не мог. Глаза прикипели к открывшейся красоте.
— Гриш, придержи меня, пожалуйста, я развернусь в ванную, — попросила невозмутимо Наташа.
Она одной рукой держалась за меня. С другой стороны я придерживал ее за подмышку. И только Натали перекинула свои ножки через край ванны, как я просунул свою руку дальше, положив ладошку на ее грудь. Она вначале дёрнулась, чтобы сбросить мою руку, но видимо вспомнив своё обещание, застыла.
— Гриш, всё это хорошо, но я чувствую, что полностью помыться я сама не смогу. Придётся тебе помогать.
— Я с удовольствием.
— Интересно, как же ты сможешь помогать, если ты одетый. Меня, понимаешь ли, раздел. А сам стесняешься? Хотя если у тебя есть во что переодеться, можешь не раздеваться.
— Конечно, нет, абсолютно не стесняюсь, — я резво разделся догола и залез тоже в ванну, — некоторые мне кое что в лесу обещали. Или забыла?
— Не забыла и не отказываюсь. Просто тебе наверно неинтересно, — как то смущаясь, проронила Наташа.
Уже стоя в ванной, я присел на край и подтянул к себе Наташу.
— Наташенька, присядь на мою ногу.
Она медленно опустилась попочкой мне на бедро.
— Солнышко, раздвинь ножки.
— А разве у солнышка есть ножки?, — хихикнула Натали, но послушно развела коленки в стороны и моя рука сразу же обосновалась на ее шелковистой шёрстке. Одной рукой я ласкал ее сисечку, другой забрался ей между ножек. Мягкие, полные губки легко расступились, пропуская между собой мой палец. Он сразу же стал мокрым. Поводив между ними, я сунул его глубже, но почувствовал преграду, а Наташа дёрнулась и схватила меня за руку.
— Гриш, мне больно. Пожалуйста, не суй палец глубоко. Я ещё девочка.
— Не буду, Наташенька, не буду, — я сосредоточил свои действия на клиторе. Второй рукой мял ее сосочек. Наклонившись, поцеловал второй сосок и начал с ним играть языком. Наташа тяжело задышала и, несмело протянув свою руку к члену, обхватила его. Не прошло и нескольких минут, как она выгнулась дугой. Резко сдвинула ножки и сильно зажала между ними мою руку. Из ее уст сорвался протяжный стон. Потом заёрзала попочкой и замерла. Когда она пришла в себя, то начала неумело двигать ручкой по члену. Но кайфа не ощущалось, так как она это дела грубо и неправильно.
— Натали, не так.
— А как?
— Возьми сначала его двумя пальчиками у основания и начинай нежно двигать. А дальше смотри сама по реакции.
Вот, что значит сообразительность! Больше мне не пришлось ничего подсказывать. Начав не спеша, она вскоре уже дрочила меня, двигая рукой по члену с бешеной скоростью. В то же время другой нежно перебирала яйца. Вскоре я залил ей спермой бок, животик. Я даже предположить не мог, что будет столько спермы.
— Гриша, давай уже мыться, — она встала и открыла воду на душ. С огромным удовольствием я мыл ее. Намыливал сисечки, спинку, долго водил мыльными руками у неё между ножек. Ещё не приходилось мне ни разу мыться с девушкой в одной ванной. Благодать. Покончив с водными процедурами, я подхватил ее на руки (а она захватила нашу одежду), и понёс в комнату. Всё что мы делали в ванной, меня только раззадорило. Я снова жаждал ее, жаждал ласкать. Натали и не противилась. Она лежала на спине, а я с упоением ласкал ее. Соскучившись по интиму, я вкладывал в ласку всю душу. И вскоре она забилась в новом оргазме от моих ласк. В порыве благодарности за наслаждение или возможно это у девчонок заложено генетически, она начала, наклонившись надо мной, целовать. Целовала неумело, но с желанием. Хотя в таком положении ей было не очень комфортно.
Пришлось Наташе лечь мне на живот. Я со всей страстью отвечал на ее поцелуи. Учитывая, что рост ее не очень отличался от моего, то когда она легла на меня, уперевшись своими дыньками мне в грудь, ее писюха прижалась к члену. Натали хотела отодвинуться, но поняв, что он хоть и протиснулся между губками, раздвигая их, но вонзиться не сможет, так как движется мимо. И она начала елозить попочкой. Член двигался вдоль ее щёлочки, с которой текло, как с незакрытого крана. При движении между губками, он все время скользил по клитору. Буквально через пару минут Наташу уже сотрясал мощнейший оргазм. Немного успокоив дыхание, она приподнялась.
— Гришаня, я то получила свою дозу удовольствия, а ты к сожалению нет.
Натали сползла с кровати и стоя на коленях, начала дрочить мне член. При этом второй ручкой ласкала мошонку. «Ну и целочки пошли нынче образованные!». Ей не пришлось долго упражняться.
— Наташенька, кончаю, — прохрипел, почувствовав, как сперма начала движение по члену. Я предупредил ее, чтобы сейчас не обрызгать, как в ванной и чтобы она успела отклониться. Но Натали, продолжая меня надрачивать, обхватила головку губами. И я все выплеснул ей в ротик.
— Наташенька, зачем? Тебе же наверно неприятно?
— Честно говоря я не поняла приятно или нет. Но в любом случае постель осталась чистой.
— Спасибочки. Ты — прелесть. Вставай уже с колен, ложись.
Натали легла рядышком. Ещё раз меня страстно поцеловала, обняла и положила свою голову мне на грудь.
— Гришенька, всё. Спим. Никому ещё не разрешала себя лапать, ласкать. А оказывается это божественное наслаждение. Мне стоило приложить огромные усилия, чтобы не поднять свою попку повыше и не нанизаться на вот этот кол, — она нежно погладила увядший член, — чтобы он вонзился аж до сюда, — и Наташа легонько помассировала яйца.
— Эх, Натали, Натали. Ты столько потеряла. Надо было поднять попочку, чтобы он вонзился в тебя по самые яйца.
— Гриша, я же сказала, что не дам всунуть. Нельзя. Но вполне возможно, что когда нибудь я его почувствую в себе. Зарекаться не буду, но думаю, он будет первопроходцем.
— Наташа, тебе решать. Против твоей воли я ничего не сделаю. Ты мне очень нравишься. Но с огромным нетерпением буду ждать момента, когда ты позволишь вонзиться в твоё лоно.
— Чувствую мы сейчас договоримся до недозволенного. Спим, но завтра я снова побегу.
— Не смей! У тебя же..., — она прервала мои возражения, запечатав мой рот поцелуем. Как только она отрывалась, я снова пытался что то сказать и снова рот закрывался поцелуем.
Оставив эти бесполезные попытки уразумить ее, я замолчал. Вскоре ее голова покоилась у меня на груди. Травмированную ногу она согнула и положила мне на ноги, коснувшись бедром члена. Он дрогнул, пытаясь подняться, но сон был сильнее. Так положив свою голову мне на грудь и закинув на меня ногу, она уснула. Я же спал очень тревожно. Постоянно просыпался и боялся пошевелиться, чтобы не разбудить ее.
На следующий день Наташа всё же вышла на забег, но только врач скорой (которая как всегда дежурила на соревнованиях) побрызгал фриз спреем перед ее выходом на старт. Конечно, бежать она не могла, но даже пешком сумела выйти на третье место. Чем очень выручила нашу команду. Я же ходил и бурчал, стараясь не выпустить ее на забег. Меня раздирали противоречия. С одной стороны мне очень хотелось выигрыша команды. С другой, я понимал, что Натали рискует снова остаться на трассе, не в силах продолжать движение. Но всё закончилось благополучно.
126