Флегматично отряхнув футболку, он встал и размял шею.
— Пойду прогуляюсь, найду на жопу приключения, — заявил не знамо кому Ваня.
Куда направиться, он ещё не знал. Впрочем, он частенько выходил из дома без цели. Бесконечная и однообразная, несмотря на всю её разноплановость и непредсказуемость, работа — хуже невелички-капли, что камень долбит. Алкоголь в такой ситуации помощником станет не всегда, ведь и почки не железные, и похмелье на трудоспособность всё же влияет. Именно поэтому Ваня так часто проводил то, что сам он предпочитал называть экспериментами. И не важно, прыжок это с моста, попытка переплыть реку при полном отсутствии умения плавать или же просто случайные связи в ближайшем открытом подъезде.
На этот раз он оказался у расписания электричек на железнодорожном вокзале. За его спиной висела лёгкая сумка с ветровкой и запасом еды на два дня — путь предстоял неблизкий.
— До ГУЛАГа ближайшая когда? — почти прошептал Ваня перед окошком кассы.
— До того самого? — внушительных размеров женщина-кассир даже бровью не повела. — Только товарный. Через три часа проходить будет. Билетов нет.
Отлично. Главное теперь, вручить заранее приготовленную бутылку водки нужному человеку, подловив его во время остановки состава — способ отработанный. Лишь бы не показаться подозрительным охранникам — те стреляют без предупреждения.
Зарядив наушники верного плейера в уши, Ваня курил, облокотившись на перила верхнего пандуса здания вокзала и стараясь не думать ни о галлюцинациях, ни о путешествиях в иные миры. Перед ним грязным деревенским двором раскинулась привокзальная площадь. Слева, у пригородных касс, озлобленные очереди устроили самый настоящий курятник. Справа, у лестниц к поездам дальнего следования, разбили свой свинарник пассажиры с огромными сумками и малопонятными свёртками. Настоящей индийской коровой выглядела посреди всего этого огромная дворничиха, с поистине буддийским безразличием чесавшая дырявый асфальт своей метлой. Наконец, за кассами, прикрытая от глаз кустами, находилась выгребная яма. Сейчас Ваня её не видел, но отчётливо чувствовал запах человеческих нечистот. Там же бомжи иногда устраивали и свои кроличьи забавы, благо место уединённое — встречаются лишь редкие прохожие, нуждающиеся в опорожнении кишечника или мочевого пузыря.
Ванины наблюдения за родной фауной прервал настойчиво пробивающийся сквозь рокот горлового пения в наушниках голос:
— Молодой человек, сигареты не будет?
Хорошо отработанным и едва заметным взглядом Ваня окинул незнакомца взглядом. Руки держит на виду. Зажатая под мышкой кожаная папка не похожа на оружие и закрыта. Никаких подозрительных предметов на поясе или за спиной. Немного расслабившись, Ваня, наконец, повернулся к незнакомцу лицом.
— Сигареты, — повторил незнакомец, улыбнулся и, словно демонстрируя свою беззащитность, снял жёлтые солнцезащитные очки.
Вытащив из пачки никотиновую палочку, Ваня молча протянул её мужчине.
— И зажигалку ещё можно?
Также молча Ваня протянул незнакомцу чёрный «Кракет». Нехотя затянувшись, мужчина облокотился на каменные перила точно так же, как это минуту назад делал сам Ваня.
— Ничего, если я здесь покурю?
Ваня неопределённо покачал головой. Меньше всего на свете он любил случайных собеседников, навязывающихся в лучшие друзья. И будто играя на нервах, мужчина продолжил:
— Поезд ждёшь? Ой, я уже на ты перешёл... Ну тогда и познакомимся! Меня Алексей зовут. — Мужчина протянул Ване свою розовую ладонь, приблизившись так нескромно близко, что юноша почувствовал сладковатый одеколон вперемешку с запахом кислого пота. Вздохнув, Ваня ответил взаимным жестом — будто сжал только что задохнувшуюся рыбку.
— Ваня.
— Очень приятно. А я здесь знакомого жду, он как раз подъехать должен...
Врождённая вежливость заставила Ваню выключить плейер. Отвечая подчёркнуто односложно, юноша, тем не менее, вопреки своим желаниям оказался вовлечённым в диалог как будто бы двух старых знакомых, не видевшихся несколько лет. Уже через десять минут Алексей бурно восторгался тем, что и он, и Ваня оказались журналистами, а сам Ваня совсем перестал чувствовать какую-либо тревогу, находясь так близко к незнакомому человеку.
Алексей трещал без умолку.
— Я всю жизнь мечтал работать в газете, а вышло так, что всю жизнь работаю на телевидении. Погачёву знаешь? Старая пизда! Она и в самом деле считает себя богиней в свои-то годы! Крыша поехала... Да у меня самого крыша чуть не поехала, когда мы с ней интервью писали!..
Мат, использованный собеседником как что-то совершенно естественное, кольнул Ваню, как разряд тока после того, как лизнёшь батарейку. Этот человек что-то замышляет. Нет, определённо, в наше время нельзя просто так подойти к человеку и рассказать ему о своём боевом прошлом.
— Слушай, — Алексей, словно спохватившись, взглянул на часы. — А чего это мы стоим тут, как два бича? Пошли, может, лавку найдём, посидим, как белые люди?
— А как же друг? — Ваня никак не мог понять, чего хочет коллега. Самое интересное, что Алексей как будто и не врал. По крайней мере, лжи в его словах пока не чувствовалось.
— Друг?... Ах да. Слушай, подожди секунду. Не уходи никуда, я быстро!
«Не уходи никуда»... Вот оно.
Алексей демонстративно достал из кармана своих узких брюк мобильный телефон, бросил Ване прекрасно отработанный взгляд извинения и отошёл за угол здания вокзала. Словно случайно сделав пару шагов в сторону, Ваня через плечо проследил за новым знакомым. Обычный человек в белом костюме. Звонит по телефону, может быть, даже тому самому другу. Если говорит, то очень быстро — телефон уже снова в кармане. Подходит к окошку стоящего неподалёку ларька, вытягивает оттуда две зелёные банки пива, кладёт их в свою объёмную папку. Казалось бы, обычный прохожий, каких много. Разве что слишком расслаблен, практически не смотрит по сторонам, не носит вообще никакой защиты. Но это «не уходи никуда»... Как и любой другой гражданин своей страны, услышав прямое указание, Ваня автоматически захотел уйти хоть куда-нибудь. Всем известно: если тебе кричат: «Стой!» — лучше бежать, не оглядываясь. Но — три часа. И Ваня всё же решил остаться.
— Позвонил я другу — задерживается он. Пусть теперь сам разбирается. — Вернувшийся Алексей улыбался, и в глазах его читалось торжество.
— Ну что, пошли искать лавку? Я тут как раз нам по бутылке пива взял!
— Пошли, — согласился Ваня. — Главное, чтобы не далеко — у меня поезд скоро.
Ближайшая лавка нашлась минут через пятнадцать на площади перед главным корпусом университета. Не известно, кому впервые пришла в голову мысль построить университетский комплекс рядом с главным железнодорожным вокзалом региона, но человек этот явно не имел собственного дома — иначе любовь к бездомным никак не объяснишь. Разбитые и всегда пустые проходные кампуса всегда радушно принимали гостей, широкие и практически неразрушимые лавки были мечтой любого, кто готов провести ночь под открытым небом, а охраны или понтов здесь и вовсе не появлялось — у бомжей всегда свои собственные порядки. Но сейчас, жарким весенним днём здесь практически никого не было. Выбрав лавочку почище, Ваня и Алексей присели, в унисон щёлкнув пивными крышками. Ванин новый товарищ продолжал болтать:
— А Королёву знаешь? Да я тож не поклонник, но у неё такие буфера! Грех такие не знать, а? Она когда к нам приезжала, всё с техником своим романы крутила. Но даже мне после интервью ей засадить удалось без лишних проблем. Пьёт много, а пить не умеет. Знал бы ты, какая она дура!... Но ведь даже если бы и знал, кинул бы ей палку, а? Не отказался же?
Алексей сыпал именами, как семечками. Этот — алкоголик, вон та — дура, а другая — такая стерва, что её уже ни в одной гостинице обслуживать не хотят. И имена, вроде, на слуху — с такими особо не фамильярничают. Хотя, есть же, вроде, теория: хочешь, чтобы тебе всегда верили — используй как можно больше не значащих деталей и ставь себя изначально выше собеседника...
Задумавшись, Ваня по своему обыкновению прищурился и достал сигарету. Алексей автоматически открыл свою папку, куда Ваня не преминул украдкой заглянуть. Тонкая стопка бумаг в прозрачной плёнке. Чуть мятая коробка, как будто из-под презервативов. Какой-то тюбик с оторванной этикеткой. Полупустая пачка «Винстона» с оторванной крышечкой. Перехватив взгляд, Алексей излишне быстро закрыл молнию папки.
— Сигарет вот тоже купил. Но ты слушай, у Королёвой соски — с кулак! Не насосёшься, а? Смотрел я на них и пялил её так лениво. А ты бы отказался, а?
Алексей на секунду представился Ване одним из тех сутенёров с Петропавловской, что торгуют похожими на звёзд эстрады и шоу-бизнеса проститутками. Но те сутенёры — серьёзные ребята. У них есть и собственные офисы, и дорогие машины, и всегда готовые охранники. Зачастую у них даже депутатские кресла есть, а этот... Нет, вряд ли Алексей — сутенёр.
— А ты в армии служил? — Телевизионщик дал перерыв самому себе и отхлебнул пива. Ваня, впрочем, шансом не воспользовался, однозначно покачав головой. — Молодой что ли ещё? А я вот своё уже отмаршировал. С Петрухой, друганом своим. Это у тебя вот сейчас выбор есть, а у нас там плакат с той же самой Королёвой — верх желаний! Утром встанешь — а у тебя стоит, как штык. Эх, что мы только там не вытворяли...
Алексей резко замолчал. То ли ностальгия, то ли задумался о чём-то. Ваня тем временем прикончил свою порцию алкоголя и оглянулся: тишь да благодать. Редкие бездомные дремали на лавках, кое-где виднелись калачики сп
ящих собак. Даже искажённые динамиками голоса диспетчеров с вокзала казались сонными от весеннего марева. Не удержавшись, Ваня зевнул.
— Спать охота? Не выспался, что ли? — Алексей уж как-то слишком по-отечески улыбнулся. Ваня замотал лохматой головой:
— Не-не, это от пива на солнце разморило.
— Ага, точно. А меня от пива на хавку пробило. Ты сам есть не хочешь?
— Съел бы, наверное, чего-нибудь...
— Вот и отлично. Давай ко мне рванём — тут как раз недалеко живу. Супу похлебаем, а если хочешь, помоешься перед поездом!
А может, он торговец органами? Похоже ведь. Эти торговцы также заманивают людей, усыпляют и сразу же оперируют. И работают группами. Вот так поедешь «супу похлебать» — а тебя уже ждёт разделочная доска. Придёшь в себя — а почек, желудка, кишечника или ещё чего-нибудь не хватает. В лучшем случае. Неприятно, конечно, но это — если ещё в себя прийти сможешь. Но Ваня верил в свою судьбу. Если эксперимент — то только до конца.
— Суп так суп. Поедем тогда.
А уже через пятнадцать минут они ехали в душном трамвае. Пытаясь перекричать грохот разболтанных колёс, Алексей всё рассказывал о звёздах и околозвёздных тусовках. И слушая о том, как много пьёт Кобзон, как часто бывает невозможно заставить прекратить петь Павлиашвили и какая странная женщина эта Буланова, Ваня даже не обратил внимания, как услужливо его коллега оплатил проезд.
«Я недалеко живу» оказалось противоположным районом города. Закупившись на Дружбе свежими огурцами и помидорами, Алексей играл роль настоящего Сусанина, весело прокладывая путь между серыми домами и одинаковыми подъездами. Идти пришлось довольно долго, и Ваня был с облегчением выдохнул, когда они, наконец, вошли в квартиру. С первых минут пребывания в ней Ваню не покидало странное ощущение нежилого помещения. Нет, квартира выглядела вполне опрятно, может быть, благодаря недавно проведённому ремонту. Здесь даже висела куртка с логотипом телеканала «Россия» на спине. Но не было ни тапочек, ни любой другой одежды или обуви, ни цветов, ни всех тех мелочей, которыми обрастает дом изнутри при частом посещении хозяевами.
Ваня вспотел, так что был только рад, когда Алексей предложил ему принять душ. Но и ванная комната оказалась не менее странной, чем прихожая. При достаточно дорогой дверной ручке здесь не было ни щеколды, ни замка, ни самого захудалого крючка, словно дверь в ванную было вообще не принято запирать. Не было здесь и традиционных зубной щётки, пасты, бритвы, шторки над ванной, наконец. Да что там, кроме единственного полотенца и розовых махровых ковриков под унитазом и посередине всей комнаты здесь вообще ничего не было.
— Полотенце вот, так что ты не стесняйся. — Алексей пропустил юношу в ванную и бережно прикрыл дверь. «Не важно, сидят ли в соседней комнате мужики с дубинками и пропофолом. Главное, что я буду чистым», — решил про себя Ваня и спокойно расстегнул ремень. Принимать душ он закончил буквально через две минуты, но одеться не успел — дверь распахнулась.
— У тебя тут всё нормально? Ничего не требуется? — Алексей уже успел переодеться. Стоя в дверном проёме в майке-алкоголичке и бесформенных шортах, он с улыбкой рассматривал обнажённое тело Вани. — Нет? Ну ладно. Я на кухню, готовить.
Казалось, Ваня простоял без движения ещё две минуты, пока до него не дошло происходящее. Твою ж мать! Это он-то, лишившийся девственности даже раньше, чем это бывает обычно у современных детей-акселератов, не почувствовал, к чему всё идёт! Это он-то, с удивительным талантом заговаривающий любую девушку так, что она не замечает первого оргазма, не заметил, как на уши присели ему самому! «Ваня, тебя только что сняли!» — молча заявил журналист сам себе. Особой тревоги, впрочем, у него это не вызвало. До конца так до конца.
Наскоро обтершись, Ваня вышел на кухню. Что теперь? «Мужик, прости, я не гомосек?»
— О, смотрю, настроение поднялось! Значит, сейчас буду тебя огорчать: супа у меня нет. — Теперь Ване казалось, что Алексей вёл себя, как настоящая женщина. Ощущение усилилось, когда старший коллега юноши скрылся за дверью холодильника, выставив из-за неё свой тощий зад. — Но овощи-то у нас есть! Сейчас нарежем салат, а к нему — вот! Очень хорошая водка, называется «Путинка»!
— Да я, вообще-то, особо не пью... — пробормотал Ваня, пытаясь вспомнить, не звенели ли по пути в его сумке бутылки — одна за проезд, другая — для настроения.
— И я не особо. Садись давай, чего ж стоишь!
Эксперимент есть эксперимент, и уже через полчаса Ваня сидел на полупустой, но опрятной кухне в одних трусах («Так жарко ведь! «), накачивая себя смесью ледяной водки, недозрелых овощей и бесконечных фотографий, на которых Алексей улыбался с описываемыми им звёздами отечественной эстрады.
— Это вот тот самый Тарзан, а это — «татушки». Думаешь лесбиянки? О-о, ещё как ебутся! Это Боря... Ты не думай, он мужик нормальный, свои границы знает. Это ещё одна бабушка, Ротару...
Несмолкаемое журчание Алексея теперь звучало паузой перед фейерверком. Ваня всё ждал, когда же этот «мужик» окончательно себя сдаст и что же всё-таки произойдёт потом. Транквилизатор? Всё-таки, операция? Прямое насилие? Нет, последнее точно исключено — слишком хрупкого телосложения эта странная хозяюшка. Алексей на самом деле производил впечатление заботливой хозяйки. Его патологическая страсть к чистоте, близкой к стерильности, даже раздражала. Особенно Ване не нравилось, что в пепельнице никогда не оставалось больше одного бычка. Едва прикуривалась новая сигарета, как Алексей быстрым и привычным движением опрокидывал керамическую тарелочку над мусорным ведром. Чистым и опрятным, как и вся квартира.
Кухонные разговоры Ваня почти не запомнил. Кажется, водки было всё-таки больше, чем одна бутылка. И, кажется, он напился и решил посидеть в том самом кресле, куда сложил свои вещи.
— Ты не против, я освежиться схожу? — услышал он перед тем, как его веки сомкнулись.
Не против. Конечно же, не против...
Проснулся Ваня от прикосновения губ к его члену. Алексей сосал профессионально, как может сосать только мужчина, знающий о настоящем мужском удовольствии. Машинально Ваня отметил мастерство своего нового знакомого. Ватное тело сопротивлялось внезапным ласкам, как могло, Алексей либо был большим оптимистом, либо знал своё дело на твёрдую «пятёрку».
«И что он в этом находит?... « — подумалось Ване. Странно, но с момента пробуждения он не сделал ничего, чтобы остановить или, наоборот, воодушевить Алексея. Казалось, будто он видит самого себя, вальяжно развалившегося на кресле и лениво приоткрывшего глаза, — даже не со стороны, а откуда-то сзади и сверху. Вот Алексей, устроился на коленях, подложив под них, кажется, футболку. Ванину, конечно. Разве этот чистоплюй допустит, чтобы его вещи были помяты. Рядом с ним валяются Ванины же трусы. Алексей причмокивает, заглатывая Ванин член и чередуя процесс энергичной работой рукой.
Заметив, что Ваня открыл глаза, Алексей встал.
— Пойдём. — В его голосе уже не слышалось ни заботы, ни вежливой мягкости. Взяв Ваню за руку, мужчина подошёл к стоявшему в углу дивану. — Давай сам.
Алексей лёг на спину, высоко подняв согнутые в коленях ноги и одновременно спрятав в ладони свои маленькие яйца. От пьяного бессилия, ноги юноши подогнулись, и он мягко опустился на ковёр.
— Понял, — быстро отреагировал Алексей и спустился на пол. Теперь он стоял на коленях, одной рукой схватившись за крупный ворс ковра, второй всё так же придерживая своё мужское достоинство. — Начинай уже!
Ваня машинально схватил Алексей за бёдра и начал двигаться.
— Сильнее давай! Сильнее же!
В нелепом процессе было столько бессмысленности, что Ваня невольно подчинился. Не зная, зачем всё это, он просто ждал появления хоть какого-то интереса к происходящему.
— Назови меня дядей Дэвидом! Ну! Сильнее! — рычал Алексей, насаживая свой костлявый зад на молодую плоть.
Двигаясь всё быстрее и быстрее, но ровным счётом ничего не чувствуя, Ваня вдруг почувствовал, что толчки худых ягодиц о его живот начали давать о себе знать: водка с помидорами попросилась наружу.
— Я это... я не могу больше! — процедил Ваня, сжимая зубы.
Неожиданным движением Алексей перевернул Ваню на спину. Перед лицом юноши замельтешил кулак со сжатым в нём членом.
— Только не на меня!
— Ну что ты! Это очень полезно для кожи! — порывисто прошептал Алексей, но Ваня угрём выскочил из-под его худого тела.
Через секунду юноша уже склонялся над зевом унитаза, извергая из своего желудка тёмно-красную жидкость. «Помидорчики пошли... « — думал Ваня. Кажется, в его голове за этот день вообще не появилось ни одной стоящей мысли.
Алексей зашёл в ванную уже одетым. Взглянув на Ваню, брезгливым жестом он нажал на кнопку слива. Затем ещё раз.
— Одевайся. Машина будет через две минуты. — Разочарованно процедил Алексей.
Не соврал. Машина и правда подъехала ровно через две минуты.
— На вокзал его. — Алексей протянул водителю деньги, развернулся и, не оглядываясь, ушёл.
Ваня с удивлением отметил, что на улице уже, судя по освещению, глубокая ночь. Водитель, не спрашивая ни слова, тронул автомобиль с места. Кажется, ему не впервые...
Спохватившись, юноша схватился за сумку. Так оказалась рядом, но, судя по весу, стала легче. Пошарив внутри рукой, Ваня отметил, что водку Алексей всё же выложил. «Старый жид!» — сделал вывод Ваня.
Звероферма вокзала приняла пьяного журналиста как своего. Не многолюдно, темно — отличное место для того, чтобы ещё несколько раз прочистить желудок после лишневыпитого. И ещё раз — уже в пригородной электричке, на которой Ваня отправился в сторону дома.
221