Мы с мамулой и супругой поехали посетить тещу. Приехали под вечер, выпили—закусили, как водится. Нас с Наташкой уложили в гостиной, а матушка с тещей постелили себе в спальне на приличной двуспальной постели.
Мы с законной супругой подождали, когда в соседней комнатушке все затихнет, и стали потихоньку возбуждать друг знакомого. Желалось поебаться всласть, необыкновенно и но громко нельзя — разбудим мамаш.
Я стал посасывать наташкин сосочек, она возбужденно задышала, как неожиданно начали из—за неплотно прикрытой дверце в соседнюю комнату раздались сдавленные сладкое постанывание. И шепот тещи: Побалуй девоньку, Танечка, побалуй. Лешка—то (мой клялся) ей сладкого нечасто дает? Редко — выдохнула мать.
Ну по началу сама поиграйся. А я посмотрю, чтоб потечь симпатично. Громко скрипнула постель и сетка побежала мелкой дрожью. Жёнушка едва не глядела и дышала на меня широко раскрытыми глазками: Что это? От слов тещи я сам был на пике возбуждения, и еле нашелся что приказать:
Они… это… кажется друг с другом. Наташенька охнула и крепко сжимала бедра. А а далее вдуг выпалила: Поласкай меня там… у дверце. Она желает посмотреть, чем там занимаются наши мамаши! Я, сознается тоже непрочь.
Мы как были оголенные на цыпочках подкрались к дверной щели. Спальня освещалась только бледным светланом уличного фонаря. Над постелью висел ковер, а на его темном фоне резко белело… полное тело моей мамки! Мать чуть уселась на вытянутых широко разведенных ляжках, ее приличные бюст свободно висели на животике, бледно розовые соски едва не выделялись на их фоне.
Голова с распущенными длинными волосами была запрокинута назад, а рука находилась промеж бедер, пальчики скрывались в густой поросли лобка. Она дрочила на виду у тещи! Галина Федоровна усевшая в изголовье большой пастели сложив ножки по—турецки с каким—то блаженным выражением лица.
Смотрится она не меньше соблазнительно, чем мамка, хотя и не была на нее похожа. Тонкие сухие лодыжки, и причем крутые бедра и пухленькая попа. Тонкая талия и маленькие бюст с острыми темно коричневыми сосочками. И суровая седая стрижка. Кто бы мог обдумать?
Но строгость тещи необыкновенно заводила. Натусик тоже во все глазка глядела на родственниц и облизывалась. Мать меленько дрожала от накатившей запретности и сладости ситуации и не переставала теребить губы. Полное тело колебалось в такт этим движениям. Внутренняя поверхность бедер уже блестела от текущей смазки.
Ох, Танюша, как ты девоньку—то раззадорила, — неожиданно начали прошептала похотливым голосочком Галина Федоровна. — Вся мокрая. Проверим—ка мою. Она мнгновенно встала напротив мамки, удерживаясь за одно ее плечо, и широко развела ножки.
Мы с Наташкой с восхищением заметили огромное отлично развитое влагалище киски, крупные губки и седоватый стриженый лобок. Я обхватил супругу ручками, писюн терся об ее ягодицы, и начал мять ее маленькие грудки, не сводя глазки с прелестей тещи. Дай руку,
— Галина Федоровна взяла мама за запястье и ласково отвела ее руку от влажного чавкающего лона. — Проверь—ка мою девоньку, она тоже желает поласкаться. Мамина рука принялась поглаживать седые волоски на лобке, а далее спустилась ниже и наконец пальчики начали плавно скользить вдоль губок, доставляя Галине Федоровне подобное же наслаждение, какое только что она доставляла себе.
Мокренько там? — заинтересовалась теща, содрогаясь от волн горяча. Мокренькооо — выдохнула мамка. Любишь мою девоньку? Даа
Галина Федоровна подалась вперед и, коснувшись своими острыми сосками доек моей мамы, вонзилась в ее приоткрытый рот. Тещин язычок возбуждающе скользил по маминым губкам, а пальчики скользнули в гущу волос и нащупали клитор. Мать уселась, насаживаясь на палец поглубже, бурно затряслась и завыла едва в голос прямо в губки Галины Федоровны.
Она оторвалась от сладкого поцелуя и зашептала: Тише, тише, моя родненькая. Исстрадалась писенька по утехе. Ну ничего у тебя что ж, Танечка, каждая ночка будет подобная сладкая. Вы поскольку надолго приехали?
Мать уже стояла на коленях и жадно кусала стоячий сосочек родственницы: На недельку, — еле выдавила она. За недельку я тебя всю ублажу, и груди, и киски, — усмехается теща. — Завтра друзья уйдут, так и начнем. Будем нагие ходить, дабы девоньки стекали друг с знакомого. Я тебе нравлюсь оголенная?
Ох, да, Галочка, да, — простонала мать. — У меня еще ни с одним мужчином подобного не было. Толи еще будет. Завтра покричим всласть, поохаем по—нашему, по—бабьи. А что ж пописаем, подмоем друг дружку и спатьки, — неожиданно заключила Галина Федоровна.
Мы с Наташкой тяжело дыша, но мнгновенно, нырнули в свою постель и притворились спящими. Спустя минуту мимо нас зашли 2 беленькие фигурки. В ванной полилась водичка. Выеби меня, выеби меня скорей! — едва закричала Наташка.
— Я не могу больше! Я просунул хуй в ее теплую пиздочку и начал упоенно двигать внутри. А из головы у меня не выходило, что же они делают там в ванной?
339