На хуй Римма попала в общем-то случайно и совершенно неожиданно. Вернувшись в первом часу ночи в свою квартиру в Тропарёво с поэтического вечера (Римма работала бухгалтером в банке, но весь досуг посвящала сочинению стихов и была активным участником литературного клуба «Белый барсик»), сняв в прихожей один сапог, почувствовала неладное. В невинной атмосфере её девичьего жилища отчётливо присутствовал табачный запах.
«Что это?» — подумала Римма и, как была в одном сапоге, отправилась на обследование квартиры. В спальне на кровати, широко раскинув волосатые ноги, мертвецким пьяным сном спал голый юнец. Недокуренная сигарета валялась в вазочке из оникса, подаренной Римме коллегами по работе на тридцатилетие. Молодой крепкий хуй торчал над телом, почти (так показалось Римме) задевая люстру.
«Красив как Аполлон, — облизнулась Римма. — Но как он сюда попал?»
Неясные мысли о маньяках, безопасности и приличиях мелькнули в голове поэтессы, она вспомнила о бабушке, сто восемьдесят раз побывавшей замужем и ни разу официально, резко сорвала с себя трусики и забралась на хуй. Юнец не шелохнулся.
Пожалуй, Римма готова была оставаться в этом положении всю оставшуюся ночь, но минут через пятнадцать юнец начал подавать признаки жизни. Он покряхтел, потянулся и наконец открыл глаза. специально для bеstwеаpоn.ru Римма улыбнулась в ответ и сказала: «Привет!»
— Ты кто? — спросил юнец.
— Я — пизда! — проворковала Римма, в очередной раз восхитившись, как точно она умеет давать опре
деления.
Юнец неловким движением попытался снять Римму с хуя, но та, предполагая, что следующий раз будет неизвестно когда, вцепилась в него руками и заверещала истошным бабьим голосом: «Еби меня, мой хороший! Еби как последнюю прошмандовку!» Очередная волна оргазма накрыла её. Юнец обалдело вздохнул и повиновался.
Под утро затраханный до умопомрачения молодой человек поинтересовался:
— А ты как попала в мою квартиру?
— Это вообще-то моя квартира, — сказала Римма. — Я здесь живу.
— Точно? — юнец осмотрелся по сторонам. — Слушай, точно не моя. Ну, я вчера и нажрался. А как ключ подошёл к замку?
— Не знаю, — сказала Римма и нацелилась на предмет минета. — Это знак судьбы!
— Принеси выпить! — приказал юнец, кончив. — Сейчас помру!
— Бегу! — крикнула Римма и помчалась на кухню, открыть бутылку французского вина.
Когда она вернулась с наполненным бокалом, юнец одетым сидел на кровати. Он выпил залпом и сообщил:
— Пойду я, мне в институт надо.
— Подожди, — попросила Римма и достала из шкафа бейсбольную биту, купленную прошлым летом в Нью-Йорке, когда она путешествовала по Америке. — Выеби меня, пожалуйста, в жопу этим предметом.
— Чем? — оторопело спросил юнец.
— Битой, — невозмутимо сказала Римма. — В жопу, без смазки. Это такой кайф. Не выебешь, я тебя яйца откушу.
— Да пошла ты, ебанутая! — сказал юнец и с разбега выпрыгнул в окно.
«Не эротоман!» — тоскливо подумала Римма.
Она выглянула в окно. Юнец окровавленной массой растекался по асфальту в рассвете наступающего дня.
— Почему хуи не летают? — негромко произнесла Римма. — Как несправедливо устроен мир. Напишу я, пожалуй, поэму — «Облако в штанах»...
282