Ополоснувшись горячей водой в баньке, и попив чая с травой, они легли спать и уснули разом.
— Андрей! Вставай! — Наталья тормошила его, сидя в кровати.
Андрей разлепил глаза и стал тереть.
За окном было светло, но солнце ещё не взошло.
— Мам, ой, Наташ! Ты чего?
— Забыл?
— О чём?
— Алла просила помочь... с продуктами... от автобуса...
— В такую рань?
— Да, она не сказала во сколько, но лучше, наверное, сходить сейчас
Андрей потянулся и откинул одеяло.
Член стоял!
Наталья смотрела с улыбкой и Андрея, это, нисколько не стесняло.
— Ты хочешь секса... или писать?
Андрей прислушался к своим ощущениям — «Да, ссать хотелось, моча подпирала к головке»
А Наталья, не дожидаясь ответа, обхватила и сжала член, и стала дрочить, совершая медленные фрикции и, сдвигая крайнюю плоть, оголяла розовую залупу.
— Секса! — выдохнул Андрей, и щупал, и мял Натальины титьки, заваливая её на спину.
Наталья откинулась, разводя ноги, подняла их, и положила Андрею на плечи.
— Иди ко мне!
Андрей, встав на колени между ног, приподнял Наталью за жопу, подтянул к себе, и насадил, пиздою, на хуй!
Наталья еблась с закрытыми глазами, елозясь спиной и жопой.
Андрей, опираясь на материны титьки, и сдавливая их, двигался встреч.
Он кончил через две минуты, но член стоял, и мать продолжала ебаться, опустив ноги, и притянув его к себе, выгибалась и, прижимаясь, тёрлась, распалившимся похотью, клитором. Её дыхание стало неровным и прерывистым, но прошло ещё минут семь, когда она, хрипло застонав и закусывая губу, содрогнулась, и выгнувшись, обмякла и затихла.
Андрей понял, что сейчас обоссытся, и слез с матери.
— Я ещё посплю, а ты сходи к Алле. Если предложит завтрак, не стесняйся и не отказывайся.
Она закрыла глаза и повернулась на бок, выставив из-под одеяла жопу!
Андрей смотрел на плавный абрис бедра Натальи и не мог оторваться, а Наталья улыбалась, зная, что он смотрит.
Андрей сглотнул, увидев, сочащуюся из разверстой пизды, сперму. Его передёрнуло от вожделения, и он потянулся, и дотронулся до серовато-коричневых губ вульвы.
Наталья затаила дыхание, а в животе, внизу, что-то шевельнулось и жар растекался по ляжкам...
Наталья вздохнула — Андрей. Не надо. Иди! — и накрыла жопу одеялом.
Андрей, одевшись, вышел на улицу.
Солнце взошло, но из-за деревьев его не было видно.
Он прислушался: в тайге, совсем рядом, выстукивал морзянку дятел и где-то далеко, и едва слышно, куковала кукушка.
Он прошёл к туалету и поссал в траву. Набухший член был возбуждён, но уже мялся и гнулся, и было приятно трогать его, такой полувозбуждённый, и осознавать, что стоит, вот сейчас, подумать... и он подумал... и член, подёргиваясь, рывочками стал задирать головку, и через полминуты напрягся, и затвердел, как камень.
Андрей хотел ебаться!
— «Может Алла?» — подумал он и, натянув трико на торчащий член, вприпрыжку побежал по тропинке.
Над Глубоким стлался туман, скрывая водную гладь и Андрей замер, поражённый девственной красотой, просыпающейся природы.
Редкие всплески. Даже рыбе, лень играть, в этой, туманной сонности.
Пустынная улица деревеньки, ни собак, никакой скотинки.
Будто вымерло всё.
Высматривая Клыка, долго стоял у забора, возле калитки. Но пёс не появлялся.
Полусонные куры, квохча, бродили в загородке, да петух, сидя на заборе и подёргивая головой, косил радужным глазом в сторону восходящего солнца.
Андрей вошёл.
Постоял.
Петух воззрился на него.
Псины не было.
Андрей прошёл по тропинке к крылечку.
Ещё постоял.
Дверь баньки приоткрылась, и в щель протиснулся Белый Клык.
Андрей замер, а пёс, миролюбиво вильнув хвостом, поплёлся к будке. Болтался, под поджарым брюхом, красный собачачий хуина. Пёс добрёл до будки, и завалившись на бок, стал вылизывать у себя.
— «Неужели она с ним?»
Из баньки вышла Алла, оправляя руками халат.
— Здравствуй! — нисколько не смутилась она
— Здравствуй... те!
Алла подошла и взявшись за дверную ручку, сказала — Сук нету в деревне. У Тани тоже кобель. Приходится самой обслуживать «мужика». Заходи!
Она усадила его за стол на кухне.
На столе оладушки, варенье из малины, самовар, с двумя чашками и заварочником наверху.
— Я тебя ждала! — Алла подставила чашку и налила кипяток из самовара.
Она прихлёбывала чай, подкладывая ему оладушки и придвигая варенье
— Ешь, Андрюха — набивай брюхо!
Алла хохотнула — Ну блин, аж стихами получилось!
Андрей стеснялся.
— Ты и матери стесняешься?
— Ннет — чуть помедлив, ответил он.
— А давно ты с нею, этим, занимаешься?
То ли от горячего чая, лицо Андрея заливалось краской.
— Боже! Какой же ты невинный! Мы с тобой, как два случайных попутчика, в одном купе. Вот уедете вы в свой город и больше, никогда, в Таловку не вернётесь.
— «С чего это?» — будто прочла она на его лбу.
— Милый мальчишка! Поверь: жизнь — непредсказуема!
— Мы же, вчера ещё, договорились, вместе за продуктами к автобусу. И что нам может помешать?
— Да что угодно! Автобус не придёт! Тьфу, тьфу, тьфу! — трижды плюнула она через левое плечо — К примеру.
— А было, не приходил?
— Конечно!
— И как вы, без запасов?
— Выходили к дороге каждый день, пока не приезжал.
— А если другой шофёр?
— Cменщик, тоже привёз бы
— А если совсем другой, который не знает про вас?
— Ну вряд ли будет, совсем уж, не знающий. Да и узнает, когда в первый раз проедет мимо. Но ты заметил, что и сам подошёл, только с другой стороны?
Андрей не ответил. У него, спонтанно, встал!
Алла и это заметила, и отклонившись, заглянула. Поставила чашку и пощупала.
— Не получится сейчас! Танюха, наверное, уже вышла. Давай после?
Она встала — Я переоденусь. Давно с матерью?
— Здесь. В деревне — Андрей доедал последний оладушек
— А девок, не было?
Андрей, допивая чай, помотал головой.
— Я быстро! Хочешь, смотри!
Алла ушла в комнату.
— «Конечно, хочу» — шепнул Андрей, и пошёл следом.
Алла, голая, наклонившись к нижнему ящику комода, стояла, раздвинув ноги и выставив жопу.
Он увидел, как колыхнулись титьки, когда она выпрямилась. Натягивала на жопу трусы, цвета выгоревшего летнего неба, стоя спиной к нему. Натянув, сунула руку, и поправила, чуть присев, и разведя ноги. Наклонилась, выставив жопу, обтянутую тканью, вытащила лифчик и застегнув на груди, провернула, и просунув, по очереди, руки, натянула на плечи лямки. Оттягивая руками чашечки, наклонилась вперёд, укладывая в них титьки, выпрямилась и поправила в подмышках. Взяла с кресла сарафан и надела, одёргивая.
— Пошли!
Татьяна уже ждала их, с тележкой, у своего дома.
Тележка двухколёсная, для огородных работ.
Андрей катил, женщины шли следом.
До дороги, налегке, минут восемь ходьбы. С пустой тележкой, на пару минут больше.
Они недолго ждали.
Автобус затормозил, сворачивая к обочине.
Водитель открыл дверь
— Здравствуйте
— Здравствуй, Серёжа
— Внук?
— Внучек, внучек — закивали Алла и Таня — Андрюшка.
Ну давай Андрюха, помогай!
Вдвоём, они вытащили десять мешков: мука, рис, сахар, соль, сухое молоко.
Автобус был большой — ЛиАЗ, а пассажиров мало. Все мешки были составлены у кабины водителя.
— Помогу, Андрюха, ещё пару мешков загрузить на тележку и надо ехать.
— Сдача! — Сергей протягивал, Алле, два червонца
— Нет, Серёжа! — махнула рукой Алла — Ты, когда поедешь?
— Послезавтра
— Купи шоколадных конфет. Разных. А то у бабок, для внука, и сладостей то нет
<
p>Автобус уехал.
— Вы везите, а я посторожу — Алла села на оставшиеся мешки
— А от кого? — удивился Андрей
— Да никто, конечно, не придёт воровать. Ну чё мы, табором, будем туда-сюда шлындать? Или вдвоём не справитесь?
— Справимся! — Андрей покатил тележку, Таня шла рядом.
Остановились у Таниного дома. Он был ближний к дороге.
По двору слонялся ещё один Белый Клык.
— Рекс!
Пёс подбежал к забору, и встав на задние лапы, передними опёрся на верхнюю планку.
— Рекс! Это друг! Ты подвинься, чтобы он унюхал твой запах.
Андрей приблизился.
Голова Рекса, была вровень с его головой. Пёс шумно втянул воздух, вильнул хвостом, опустился на передние лапы и потрусил к будке.
— Теперь и ночью придёшь, он из будки не вылезет
Таня отворила створку ворот, и они докатили тележку до двери дома.
— Я помогу!
Они не видели, как подошла Наталья.
— Не хватай, не хватай! — остановила его Таня, тяжеловаты для тебя
Они перенесли мешки в сени.
Сделав ещё четыре рейса и занеся все мешки в сени, посидели, отдохнули на лавке.
— Мы вам сразу дадим продуктов, а то уже обед скоро. Может у меня пообедаете? — предложила Алла
— Мы и так уж вам надоели. Пойдём сами готовить
— Подождите тогда немного. Тань, есть во что положить?
— Да я сделаю кулёчки, да в сумку.
Домой они принесли по килограмму (примерно) сахару, муки, соли риса и сухого молока.
— Надумаете варить варенье, приходите за сахаром — прошлась с ними Алла до своего дома
Пообедав и вымыв посуду, пошли загорать на озеро Данилово.
Лежали голышом на песочке.
— Наташ, а ты, когда говорила про натуру, продукты имела ввиду?
Наталья легла на спину и раздвинула ноги.
Андрей сел и смотрел на пилотку.
— Когда говорят — расчёт натурой — всегда подразумевают то, что грубо называется еблей!
— Но они же дали нам продукты
— И тебе этого мало? — Наталья лежала с закрытыми глазами
Андрей замолчал.
Наталья открыла глаза — Ты хочешь с них ещё и это поиметь?! — Она свела в кольцо, указательный и большой, пальцы левой руки, и потыкала в него указательным пальцем правой.
— Алла сказала, когда мы завтракали — Давай, после! — Андрей всё смотрел на Натальину волосатую пизду.
— Сходи! Я малину пособираю, да баньку натоплю.
Андрей накрыл правой ладонью пизду, а левой мял Натальины титьки — У нас мало дров для баньки. Я схожу нарублю
— Так ты не пойдёшь за натурой, к Алле? — грудь Натальи покрылась красными пятнами
— Есть натура получше! — продолжал щупать мать, Андрей
В бане Наташка расслабилась и улёгшись на полок попросила — Помой меня
Андрей натирал мочалку мылом, потом тёр мать. Потом ополаскивал её. Она переворачивалась на живот, и он тёр ей спину и ополаскивал.
— Поддай парку и веничком похлещи меня
Он плескал на камни воду и охаживал мать веником
— Всё! Хватит! Больше не могу. Помоги мне
Он поддержал мать, и они вышли на улицу и Наталья села на лавочку
— Ты иди, сам мойся и парься. Я посижу
Намывшись и напарившись, Андрей вышел из бани.
Натальи не было
Он прошёл в дом.
Наталья лежала на кровати, голая и ждала его
— Я отдохнула. Иди ко мне
Она раздвинула ноги
— Наташ, я хочу сзади!
Наталья встала раком
— Нет! Ты ляг!
Наталья легла на живот
Андрей сел на неё и раздвинул ягодицы. Припав, целовал ягодицы и лизал ложбинку, и когда член заторчал, звеня от напряжения, он, раздвигая пальцами губы, направил головку и запихал во влагалище.
— Андрей, ты сам! Я не буду помогать
Наталья лежала расслабленная и податливая, и он всё ёб и ёб её, и когда ноги задрожали от напряжения... излился, дёрнувшись и замычав от наслаждения.
Он упал рядом с матерью, и они заснули
Чай пили уже в сумерках и снова легли.
И опять, Наталья, лежала, расслабленная и податливая, а он, лёжа на ней, мял груди, целовал соски и долго-долго ёб мать, пока не кончил.
Часть десятая. А девочку назвали...
Они уехали через неделю, договорившись с Аллой и Таней, что будут приходить и протапливать печку.
Дров, они, заготовили, за неделю, на всю зиму. Каждый день ходили в тайгу, и таскали валежины. Пилили, кололи и складывали в поленницу.
Наварили варенья из малины. С собой взяли немного, а остальное оставили, решив приехать на зимние каникулы.
Алла и Таня проводили их, и даже платочки к глазам прикладывали.
И когда автобус тронулся, всё махали и махали ему вслед.
В городе им показалось душно, скучно и тоскливо.
Целую неделю вспоминали деревню, и садясь пить чай, с малиновым вареньем, подолгу вдыхали аромат тайги.
Спал Андрей в своей комнате, но с Наташкой, жил, как с женщиной.
Наташка, во второй половине августа, вышла на работу.
Начался учебный год и Андрей, слушая одноклассников, их рассказы о пионерском лагере, о подглядывании за пионервожатыми, улыбался и молчал.
Друзья спрашивали — А ты где был?
— В урмане! — отвечал Андрей
— А это где? — удивлялись мальчишки
— В глухой тайге. На пятьдесят вёрст вокруг, ни одного поселения.
— Ты один ездил? — удивлялись друзья — А что ты там делал?
— Дрова на зиму заготавливал, малину собирал, провиантом запасался. Нет, не один. Мы с мамой ездили.
— А для кого дрова то? Там кто-то у вас живёт?
— В урмане, да. Не в нашем доме. Дрова для Аллы и Тани. Чтобы протапливали печку изредка. Мы собираемся снова туда на зимних каникулах.
Перед ноябрьскими праздниками, в учительской, собрали стол и сели отметить.
Кто-то из учителей заметил, что Наталья выбирает и ест, в основном, солёное и пошутил
— На солёное потянуло, Наталья Сергеевна!
Наталья покраснела и бабы переглянулись.
Когда, в августе, не пришли месячные, Наталья не придала этому значения. Задержки бывали и раньше. Но через две недели, поняла, что случилось.
Сходила в поликлинику, к гинекологу и та, осмотрев и прощупав её, констатировала — Срок три, четыре недели! Будете вынашивать? — она смотрела в карточку — Вы не замужем?
— В разводе
— Так будем вынашивать... или на аборт?
— Я буду рожать — твёрдо ответила Наталья
— Хорошо! Жду вас через две недели.
В середине декабря, живот уже было заметно.
Но Андрей, ничего не замечал.
А когда, за неделю до Нового Года, пришёл, вечером, к Наталье, в спальню, она, поглаживая живот и глядя на сына, сказала — Я беременная!
Андрей замер, поражённый.
— Маам! А от кого?
— Дурачок! — грустно усмехнулась Наталья
Андрей вспыхнул, запылали щёки и горели уши. Ему стало стыдно — Мам! Ой! Наташ, так это от меня?
Наталья улыбалась и качала головой
— Мам! Ой! Наташ, так, а это... ну, это...
— Всё, сынок! Теперь, только, после родов
— А когда они... роды?
— Если срок определён правильно, то в апреле
— Маам! А мы поедем в деревню?
— Нет, Андрей. Не поедем.
— Мам! Так мож я... один?
— И что ты там будешь делать, один?
— Нуу, я же не совсем один. Там же Алла и Таня
Наталья скривилась, как от зубной боли, но потом пересилила себя и улыбнулась — Даа! Все вы мужики одинаковые. У всех одно на уме
— Маам! Ну я же, не мужик!
— А кто же ты? — «Там же Алла и Таня!» — передразнила она его — Кобель, да и только! Всё! Заделал ребёночка, значит мужик! Иди спать! — и она выключила лампу.
...
В середине февраля, Наталья ушла в декретный отпуск, а в середине апреля, Андрей вызвал скорую.
Родила Наталья легко, и акушерка, держа в ладонях новорожденную, позвала — Смотри, Марин, какая хорошенькая!
Но медсестра убежала покурить, а девочку, так и назвали — Марина!
30.12.17
484