В общем, в журнале красовалась уже ни одна двойка и я рисковал остаться на второй год. Дома, разумеется, я врал, что всё отлично, и мне пока верили. Но сегодня училка по математике сказала, что намеревается созвать завтра родительское собрание и рассказать о наших успехах родителям и что нужно срочно передать эту информацию родителям Хм, я то, разумеется, о собрании говорить не стану, какие там успехи, в четверти выходило уже пять двоек...Да и дома, кажется, что-то стали подозревать....
На следующий день я покуривал за школой, на занятия не пошол, потом зашол в автоматы, проиграл пару сотен и вечером направился домой. Я открыл дверь своим ключом, прошол по коридору на кохню чёнибудь пожрать, на кухне сидели отец с матерью, я почувствовал напряжённую атмосферу и понял что что-то не так.
— Привет, па
— Ты нам ничего рассказать не хочешь
— Не всё нормально
— А я думаю, что не всё нормально и сейчас я буду отучать тебя врать. Где ты был?
— В школе
— А соседка тебя видела в игровых автоматах...
— Перепутала наверное
— Тогда, сынок, мы позвонили с матерью в школу спросить на занятиях ли ты и узнали много нового. И на собрание уже сходить успели.
Мама всхлипнула. Лицо отца покрылось богровым румянцем, и тут я понял, что меня сегодня будут впервый раз пороть, меня, взрослого парня, будут пороть по голой заднице? Я покраснел, не зная, что ответить и думал, что может обойдётся разговором.
Отец встал из-за стола и велел мне идти в детскую, сам пошол следом, я шол на негнущихся ногах, сердце бешено колотилось внизу живота тянуло отчего-то, то ли от стыда, толи от страха. Мы зашли в детскую, отец прикрыл за собой дверь.
— ну что, допрыгался, Ромка, давай спускай штаны, разговорами тут не поможешь, мы с матерью решили тебя выпороть, да так чтоб сидеть на завтра не мог, а потом может и поговорим, а там посмотрим захочешь ли ты в автоматы ходить да школу прогуливать
— папа, ну не надо, я же уже взрослый, я всё понял
— так, взрослый ты мой, спускай штаны по колено да жопу давай
— ну папочка, ну....., я попыталя убежать, но отец взял меня за плечо, поставил раком около дивана, в следующий миг моя голова оказалась зажатом между ног отца.
— снимай штаны, не заставляй меня это делать самому.
Я стал копаться у себя в брюках наощупь, так как голова была зажата и я видел только входную дверь в комнату, приспустил штаны, но этого отцу показалось мало, он тут ж
е опустил их ниже колена, следом пошли и трусы, таким образом моя голая жопа осталась самой верхней точкой, я почувствовал ято отец снимает с себя ремень и попытался вспомнить, какой был на нём, попробовал повилять задницей и выкрутиться, но отец был сильнее меня и мне это не удалось, тогда я сжал со всей силы ягодицы, мне было очень стыдно и страшно, а ещё я боялся, что через неплотно закрытую дверь мама увидит порку. (Так и произошло)
На отце был в тот день толстый кожаный коричневый ремень с огромной бляжкой, который он и не замедлил вытащить из штанов. Я стал вертеться и через зеркало сбоку увидел как отец сворачивает ремень вдвое, мне казалось сердце выскочит из груди, яйца мой и член беспомощно болтались, чувство жгучего стыда сжигало меня, я слышал где-то что нужно максимально расслабиться во время порки, но как тут расслабишься, да ещё мама подошла к двери в детскую
— Вадик, не сильно...
Где та, не сильно, порка началась и первый же удар обжог мою задницу острой болью
— Ай, ой, ой не надо больше, я всё понял
— ой, о----------оооо--ей, больно
— папа хватит
К третьему удару я уже ревел как пятилетний мальчик
— ааааааааааааааа, мама, я больше ее буду
Отец порол меня молча, сильно, но без злобы, я верещал, вертел попой в разные стороны, пробовал и напрягать и расслаблять зад, думать о чём-то постороннем, но поверьте, очень трудно думать о постороннем, когда на голую натянутую кожу опускается кусок железа
— Вадик (в комнату опять заглянула мама) не сильно, видишь как орёт, щас соседи сбегутся
Отец на минуту остановился, - Валя, пороть так пороть, чтоб сесть не мог, да в школу ходить стал, а не позорить родителей
Взам, свист ремня в воздухе видно у отца дрогнула рука я я слишком широко расставил ноги превознемогая боль но удар пришёлся на иички, вот уж где боль. ...Но с моим членом стало что то происходить и он ободрился, к счастью этого никто не заметил...
— папа, больно, ой, ой, ой, аааааааааааа
к 10-му удару я просто выл, слёзы катились градом, задница горела, ноги затекли, отец стал пороть чаще, я зажимался, вихлял попокой и уворачивался как мог, но было от этого только больнее, разу к 15 боль стала на столько невыносимой, что я стал пытаться вырваться, задругал ногами, рки у меня также были крепко сжаты бедрами отца,
— папа, хватит, пожалуйста.
— терпи
— хватит, аааааааааааааааааааааааа
— раз....., два.................., три...................
я плакал, отец ослабил бёдра, я вытащил руку, вытер слёзы, в дверях стояла мама, видно она кивнула отцу прекращать, так как отец хлестанул ещё пару раз стал вдёргивать ремень в брюки. Я освободился, натянул плавки, штаны было одевать больно и я снял их до конца и лёг на диван плакать, когда я остался один в комнате, то долго рамсматривал красную попу в зеркало...Кстати на второй год я не остался и с учёбой стало лучше, так как все учителя поставили мне тройки.
233