Солнышко светило ласково, но на душе было грустно. Скоро наверняка за ней придут, так что не стоило отсиживаться в своей палатке. Девочка этого не хотела. В палатке она чувствовала себя, как дома и не хотела, чтобы кто-то вторгался без разрешения. А разрешения у нее конечно же никто спрашивать не будет. Поэтому лучше выйти и ждать тут. Или пойти к костру и еды что ли приготовить, раз уж проснулась? Тем более увидят, что она занята и дергать особо не будут. Да, пожалуй так она и сделает. Надеждам сбыться было не суждено.
— Иди-иди, я тебя видел.
— Зд-здравствуйте.
— Здравствуйте кто?
— Хозяин.
— Здравствуй и ты, маленькая потаскушка. Или готовь давай, а то я уже начал.
— Ага, — и поняв, что ответила неправильно добавила. — Слушаюсь.
— Ну и как тебе вчерашнее?
— Гадко и мерзко.
— А мне показалось, что в отдельные моменты тебе даже нравилось.
— Тебе не правильно показалось, — и посмотрев в лицо Дениса поправилась. — То есть вам, вам не правильно показалось.
— А не слишком ли ты дерзкая?
— Прикажешь... прикажете что-то сделать сделаю. А на вопрос правду отвечаю.
— Да ладно, Окса, даже когда вначале у дерева стояла, даже там не нравилось?
— Разумеется. И вообще зачем ты ко мне по имени обращаешься? Катя исключительно ругательствами называет.
— Мне делать также?
— Ну, нет, извини... извините, — между тем ее действительно тяготило обращение по имени, тем более в такой свойской форме, это напоминало о старых временах, когда они были друзьями и это безумно тяготило. — Денис, скажи, зачем это все? Ведь мы же дружили. Мы столько раз друг друга выручали. Зачем ты? Если хочешь — потом накажи, но объясни!
— Окса, ты издеваешься? А зачем ты сама все это делала с Катей? Вот считай, что у нас теперь аппетит разыгрался. И можешь врать сколько угодно, но я видел, что тебе нравилось. Хочешь, чтобы я теперь отказался от твоих милых грудок? Даже не мечтай! И забудь старое. Обращаться ко мне теперь только на вы.
— Слушаюсь.
— О, вы уже проснулись?
— Здравствуйте, госпожа.
— Привет, Кать.
— Привет. А чего она одета? А ну разделась быстро!
— Госпожа, я готовлю, можно так? Мало ли, уголек отлетит.
— Вот если отлетит — я подумаю, может и разрешу одеться. А сейчас выполняй.
— Слушаюсь.
— Ну ты даешь, Денис! Неужели она голая не красивее?
— Насмотрелся уже. Да и еще насмотрюсь. Торопиться некуда.
— А я думала мальчики могут смотреть на голых девочек бесконечно.
— Ты не правильно думала. Это какие-то чрезмерно озабоченные мальчики. А тебе самой что, не надоело на нее смотреть?
— Мне?!! — Катя скривилась. — Мне-то это зачем? Я просто сучку дрессирую, чтобы она была послушной. Хотя... Ты знаешь, мне нравится смотреть, когда парни смотрят на нее. И нравится, что это я велела ей раздеться. Да, вот это нравится!
— А самой не нравится?
— Блин, ты не представляешь, сколько девочек я видела в душевой! На что там смотреть-то можно? Никогда бы не подумала, что там можно увидеть что-то интересное.
— Везет тебе.
— А то тебе не везет! Вот смотри, голая рабыня, а ты со мной треплешься! Давай я доварю, а ты развлекись с ней что ли. Только не уходите далеко.
И бедную Оксану начали щупать снова. Причем в процессе подключился и второй хозяин. А эта дрянь Вика как всегда дрыхнет! Вот почему не ее мучают?!! Оксана сама бы с удовольствием присоединилась. Хотя пускай уж лучше дрыхнет, чем присоединяется ко всем. Но, блин, и тут не повезло, две госпожи уже возвращались. Катя зачем-то по старой привычке пошла ее будить.
— Дрянь, хозяйка пришла, поздоровайся, — сказала это почему-то Катя. Ей спрашивается не все равно? С ней уже здоровались.
— Здравствуйте госпожа, — палец Паши был внутри.
— А я, со мной ты не здоровалась! — Напомнил о себе Паша. Разговаривать в таком положении с ним было унизительней всего.
— Здравствуйте, хозяин.
— Скажи, Окса, где сейчас моя рука?
— В моей... в моей киске.
— И тебе это нравится?
— Нет.
— Дрянь, не дерзи хозяину, — вмешалась опять зачем-то Катя.
— Я не держу, я правду говорю.
— Сука, быстро признавайся, что тебе это нравится, а то тебя не ласкать будут, а пороть! А ласкать потом все равно будут.
— Да, да, мне это нравится!
— Да что тебе нравится, дрянь, ты толком говори.
— Мне нравится, когда в мою киску суют немытые руки, — попыталась огрызнуться Оксана.
— Так парни, ее реально надо выпороть, причем как следует, надолго запомнит.
— Нет, нет, простите. Простите меня пожалуйста. Да, мне нравится, когда в меня засовывают пальцы, мытые красивые пальцы.
— И чьи прикосновения более приятны, Паши или Дениса?
— Одинаково, — необходимость выбирать кто ее лучше мучает совершенно убивала.
— Нет, дрянь, я от тебя жду конкретного ответа. И советую с ним поторапливаться!
— Д-денис.
— Что Денис?
— Когда Денис меня трогает — это более приятно.
— Правда, Окса?
— Д-да.
— Только господин Денис, следи за языком, сука.
— П-простите.
— Кать, а может в такие моменты ей разрешить называть по имени?
— Дело конечно твое, но думаю не стоит. Пусть привыкает. А то сначала в такие моменты будет по имени, потом еще в другие захочет...
— Ты права.
— Так не честно, — вмешалась Вика, почему парни получают удовольствие, а я стою, как дура?
— А тебе кто мешает?
— А мне-то зачем ее трогать? Чего я там у нее не видела?
— А что хочешь сделать?
— А вот закончите — покажу, — парни переглянулись.
— Ну тогда мы закончили, показывай.
— Так, все готово, идите есть. Потом посмотрите.
Прислуживать опять конечно же поставили Оксану. И ведь сама еще придумала слово это дурацкое: «прислуживать», вот дура-то! Самой себе считай и придумала. Ну да прислуживать голой — это еще ничего, просить разрешения сесть — это еще ничего. Тянулось мучительное ожидание какую еще пытку ей приготовили. Что-то больно глаза у Вики хитрые! А эта дрянь Катя ведь специально так сделала, чтобы она ждала и мучилась. И ведь подруга еще была! За этими мыслями завтрак неумолимо подходил к концу.
— Ну что, тут места не очень много, пойдемте на полянку.
— Идем.
Заинтригованная процессия двинулась в путь. Катя украдкой спросила Вику, что та придумала, но девочка только отшутилась, скоро сама увидишь. Скоро все увидят.
— На четвереньки, сука!
— Зачем?
— Сука, не четвереньки!
— Я...
— Выполни! Вот и умница. У меня в детстве была собака, помню, как я ее дрессировала и учила делать всякие фокусы. Сейчас то же буду делать с рабыней. Я уже и кличку ей придумала — Тиша. У меня была Бекки, но Тиша совершенно на нее не похожа. Тиша, ко мне!
Оксане в ответ на эти слова пришлось униженно ползти. Голой! При всех! На четвереньках! Откликаясь на Тишу! Ползти! И главное почему Тиша? Можно было бы хотя бы придумать кличку, начинающуюся на «о». Ей бы подошло вот к примеру... Стоп! Девочка себя мгновенно оборвала, она себе что уже кличку выбирает? С ума она сошла или что?!! Может еще и попросить ее сменить? Ведь недавно же дали, могут и пойти на встречу! Нет, никакая она не Тиша и никакая они ни кто другой, она Оксана. А как ее будут обзывать — ей совершенно без разницы.
— Молодец, Тиша. Это твой ошейник, — вокруг шеи Оксаны стали что-то завязывать. — К сожалению ничего другого пока нет, но будем обходиться чем придется. А это поводок, он за карабин весьма удобно крепится к ошейнику. Будем учить команды, Тиша. Первая команда «рядом». При этом ты должна идти рядом со мной, не вырываясь вперед и не отставая. Бекки я это объясняла долго и нудно, но ты у меня собака умная, ты поймешь сразу. Рядом, Тиша.
Вика пошла вперед, а Тиша двинулась за ней на поводке. Поначалу Тишу часто одергивали и стегали хворостиной за то что она отставала и несколько раз за то, что та выбегала вперед, но потом собака вроде приноровилась. специально для. оrg Особенно тяжело ей давались внешние повороты, но потом она приноровилась и к ним. Вика просто гуляла, краем глаза следя за Тишей и поправляя ее, если нужно. Погода собственно была чудесная, гулять сегодня одно удовольствие. Хотя неизвестно, думала ли так Тиша.
— Молодец, одну команду выучила. Теперь сидеть. Лежать. Стоять. Лежать. Сидеть. Лежать. Стоять. Сидеть. Молодец, Тиша, хорошая собака. Голос.
— Гав-гав.
— Тиша, это что за фокусы? Либо голос как следует, либо буду пороть.
— В-ваф, В-ваф, — Оксана совершенно искренне старалась выдать что-то похожее.
— Ладно, сойдет, но учиться еще надо. Собака ты, в конце концов, или кто? Принеси палку.
Какой-то предмет полетел в сторону, и Оксана угрюмо поплелась его доставать. Унизительно это было или нет, но делать нечего. Кто она теперь вообще, Оксана или Тиша? Девочка или собака? Немного порыскав, она нашла палку, брать зубами не решилась, взяла в руку и все так же на четвереньках поплелась назад.
— Молодец, Тиша, не сильно устала?
— Устала, у меня уже коленки болят, правда.
— Это был риторический вопрос дура. Если устала — можешь немного полаять, я пойму.
— В-ваф, В-ваф.
— Так-то лучше. Ну, если устала — отдохни немного. И как вам моя новая собака?
— Я в ахуе!
— Чур я следующая!
— Я после тебя. Жесть! Ты как вообще это придумала?
— Говорю же, собака была в детстве. Тиша, тебе понравилось быть собакой?
— В-ваф, В-ваф.
— Да говорю же, отдохни.
— Да, понравилось.
— А вот отдыхать пока рано, я следующая.
— Но у меня правда коленки болят, тут земля жесткая. Вот честно!
— Да поводи ее стоя, делов-то.
— Ко мне Тиша!
И дальше все это продолжалось достаточно долго, чаще всего стоя, но иногда нужно было опускать на четвереньки. Хозяева несколько раз менялись. Разница была лишь в том, что мальчики Тишу разглядывали и щупали в соблазнительной позе, а девочки просто дрессировали. Под конец она уже совершенно выбились из сил и ее оставили отдыхать.
*
— Тишка, тут ты есть?
— Да, хозяин.
— Кушать иди, готово уже все. Проголодалась наверное?
— Да, уже.
— Ну так иди. Давай, как хорошая собака на четвереньках. Там на спуске встать можно будет, но потом опять на четвереньки!
— Слушаюсь.
И голая Оксана поплелась на четвереньках. Вскоре однако почувствовала удар по заднице и ускорила шаг.
— Явилась, Тиша? Давай вставай, руки мой и садись кушать. Мы кстати уже положили, и тебе тоже. Оцени нашу любезность. Так не всегда будет.
— Спасибо.
— Голодная уже?
— Да, очень. Можно сесть?
— Садись. Поделись впечатлениями.
— Какими впечатлениями? Как меня мучили и заставляли быть собакой?
— Нет, вы слышали, ее мучили! Ее! Тебе не стыдно такое говорить? После того, как она бегала и виляла хвостом!
— И ничем я не виляла! И не хотела я нигде бегать! Это вам должно быть стыдно, что мы меня заставили.
— Ну-ну, опять отрицать будешь. Отрицай, я не против. Скажи еще, что ты там не кончала?
— Я не виновата, что в меня пальцы суют. При этом нельзя не кончить!
— Еще как можно. У меня вот не всегда получается.
— Кать, что правда? Колись давай!
— Придурок, вот сказал
бы ты мне это два дня назад — было бы смешно. А сейчас... разве это может быть большим секретом?
— Вообще да, ты права. Кать, а что покажешь, что именно не получается? Может помогу чем, опыт имеется.
— Ага, текущую и без того Оксу возбуждать у тебя опыт имеется. Опытный ты наш.
— А правда, девчонки, тоже раздеться не хотите? Вон Вику мы уже частично видели.
— Вот и хватит с вас, — девочка насупилась.
— Да ладно тебе, нашла чего смущаться. Вон Окса весь день голая и ничего.
— Кстати может быть. Но только после вас. И руками не трогать!
— Вик, ты как?
— Ну да, так можно.
— Как будем, сейчас?
— После еды давайте. Иначе потом так нормально и не поедим.
— Что, Тиша, хочешь парней голых посмотреть?
— Да, — сказала Оксана не смело, но с интересом.
— А вот нефига! Отошлем тебя куда-нибудь, — Катя была строга.
— Ну пожалуйста. Госпожа. Не отсылайте меня.
— Отошлем-отошлем, — Катя говорила не очень уверенно, явно давая понять, что ее можно переубедить.
— Госпожа, но я ведь столько слушалась!
— Не очень-то и много слушалась. А еще что-нибудь предложишь?
— А чего вы хотите?
— Я хочу тебя отослать. Не заслужила ты на голых парней смотреть. Но мало ли, если ты чего предложишь — я может быть и передумаю.
— Я, я даже не знаю. Меня можно выпороть. По три удара каждому, — необходимость самой придумывать себе наказание удручала, но вместе с тем посмотреть на голых парней хотелось. Это хоть в какой-то мере могло сгладить ее позор, да и самой интересно было.
— Н-нет, — Катя поморщилась, — это уже было. Новое что-нибудь придумай.
— Я могу голой ходить весь день.
— Да ты и так скорей всего будешь. Нет, другое.
Оксана встала, подошла к Кате, присела и поцеловала ее кроссовок.
— Госпожа, пожалуйста!
— Вау, мне понравилось. Давай по кругу и сначала ко мне.
— Да, хозяин.
Так Оксана обошла всех по нескольку раз, после чего ей сказали, что она может сесть и доесть, после чего ей возможно разрешат остаться. Хоть она и унизилась, но оно того стоило. Все равно бы ей это рано или поздно приказали, а так хоть что-то взамен получит. После трапезы пошли на поляну.
— Ну что, посмотрели? Теперь вы.
Девочки тоже скинули одежду.
— Меня так впервые видят, — призналась Вика.
— Меня тоже, — сказал Паша.
— Ну, у меня уже был секс, да вы впрочем знаете, — отметил Денис.
— И у меня.
— Что, правда, Кать?
— Правда. Я просто не трепалась об этом.
Все посмотрели на Оксану.
— Нет, не было. И вообще я тут впервые разделась при ком-то.
— Желаешь это исправить? — Денис выразил основную мысль каждого. Когда перед тобой крутится абсолютно голая девушка — трудно думать о чем-то другом. Но помучить ее — это одно, а насиловать — это все же уже совсем другое.
— Нет, я не дамся.
— Никто и не настаивает, просто спросил. Но служить ты будешь. Имей в виду. А от секса можешь отказаться.
— Мальчики, а можно потрогать? — Спросила Катя.
— Только после вас, — парировал Денис. — Да-да, нечего скромничать. Сами выберите к кому и подходите. Ложитесь на травку.
Катя пошла к Паше, а Вика чуть помялась и пошла и Денису. Легла. Сразу почувствовала, как чужие пальцы проникают в ее лоно. Закрыла глаза и старалась ни о чем не думать. Вскоре она застонала и через какое-то время изогнулась и кончила.
— Оближи.
— Нет.
— Давай, это твой сок. Это не страшно, вот смотри, — Денис облизал один палец. Пришлось подчиниться и облизать остальные.
— А тебя можно потрогать?
— Давай.
Вике правда было интересно, близко она еще не видела. И все было совсем не так, как она себе представляла. Особенно она не поняла, зачем часть члена закрывается кожей и может также открываться. Но спрашивать постеснялась.
— А мне можно? — Подошла Оксана.
— Могу разрешить. Но с тебя минет.
— Нет, мне не настолько надо.
— Зря отказываешься. Как раз и на ощупь и на вкус узнаешь.
— Нет.
— Но раз уж подошла — вылижи мне ножки, пока я изучаю.
— Д-да, слушаюсь.
И тут что-то произошло. Может нахлынувшие сексуальные переживания сыграли роль, может язычок рабыни, ласкающий пальчики, но Вика совершенно неожиданно для себя взяла в рот.
— Ого, наша девственница уже не девственница, — Вика не обратила внимания на возглас Кати и продолжила сосать.
— Ты, ты, ты... выплюнь немедленно!
— Ого, наша рабыня ревнует! Так ты же только что отказалась, стоит ли удивляться, что кто-то согласился?
— Выплюнь!
— В общем-то своеобразное признание в любви у нас произошло, Окса, но ладно. Сейчас она закончит и будешь ты.
— Ничего я тебе не буду! А она пусть выплюнет. Или пусть продолжает, если хочешь. Мне без разницы.
— Так, Окса, мне нравится, что сейчас делает Вика, и останавливаться она не будет. Но ты будешь следующей. И вне зависимости от своего желания. А сейчас продолжай ласкать ножки Вики, как она тебе велела. Давай-давай, я серьезно с тобой разговариваю.
Убедившись, что Оксана начала выполнять, Денис посмотрел на соседнюю парочку — они занимались тем же самым. Дурной пример заразителен. Хотя почему дурной? Очень даже хороший пример, ему нравилось. Когда чей-то теплый ротик заглатывает твой член впервые в жизни — что здесь может быть дурного? Но все же, пусть это было и несправедливо к Вике, но он уже ждал продолжения с Оксаной. Он сам не знал почему, но он хотел этого больше. Даже сейчас, когда его член во рту другой. Даже сейчас.
Движения были еще детскими и неумелыми, но возбуждение было слишком сильно и он кончил. Взял Вику за уши и заставил проглотить. Вот он кайф! И его еще ждало главное блюдо. Он непременно потом отблагодарит Вику, но он сделает это потом! А пока он пошел к Оксане, она сидела чуть поодаль и плакала.
— Не трогай! Не трогай, я сказала!
— Окса, расслабься, ты напряжена. Расслабься и тебе будешь хорошо. Да, думаю Вика это делала не последний раз. И ты сейчас будешь это делать не в последний раз. И ножки ей будешь вылизывать, никто не собирается избавлять тебя от этой обязанности. И спать ты сегодня будешь со мной. А сейчас сделай мне приятно.
— Не трогай!
— Перестань. Расслабься. Давай, вот так, умница, — Денис поцеловал Оксану в губы. — А теперь начинай, мне будет приятно.
Да, как он и ожидал язычок оказался куда более нежным и ласковым. И куда более приятным на ощупь. А может это только ему так казалось? Сейчас было все равно. Вот она, Окса, подруга детства, четыре года они уже вместе. И настоящие чувства выяснились только тут и только так! Но сейчас ничего не было важно. Денис снова кончил и даже быстрее, чем только что. Но даже это не было важно. Успеет еще насладиться сполна. А сейчас он обнимал плачущую Оксу и гладил ее по волосам. Она только что проглотила и все с ней было нормально, а сейчас вдруг заревела. Денис не всегда понимал женщин. Он ее обнимал и гладил, а Окса всхлипывала все тише.
— А ты меня любишь?
— Люблю, малыш, люблю. А ты?
— Да.
— Давно?
— Не знаю. Наверное, да. А поняла только сейчас.
— Все будешь хорошо.
И так они сидели, обнявшись, до заката.
*
— Все еще воркуете, голубки? Может вам не мешать?
— Нет нам, нам можно мешать. Я голодная, там есть что-нибудь?
— Идите, все готово, — Катя ушла, а Оксана заозиралась в поисках одежды.
— А где я раздевалась, ты не помнишь?
— Да как раз на кухне, туда и идем. Только тебе все равно нельзя будет одеться.
— Как нельзя?
— А вот так. Спать ты сегодня будешь у меня, я тебе уже говорил. И до того времени побудешь так.
— Но меня же будут видеть. Другие люди, Паша!
— И что? Они тебя уже видели.
— Да нет, ничего, если тебе без разницы...
— Погоди, сейчас я оденусь и идем.
Их встретили аплодисментами. Вот же дураки, собой бы лучше занимались.
— Ден, ты побил все рекорды. Так любовь найти — это что-то! Нет, я разные истории слышал, но ты побил всех!
— Может и побил, тебе-то что?
— Да не грызись ты, поздравляю. А чего Оксана голая?
— Ты хотел сказать Тиша?
— Да успокойся, никто не будет ее так называть. А чего она голая?
— А тебе что, не нравится?
— Да нет мне... мне в принципе нравится, но все-таки?
— А я не против, чтобы ты на нее смотрел. Я даже не против, чтобы ты ее трогал, — Оксана, уже успевшая взять миску вскочила, рассыпав при этом с половину каши. Не обративший на это внимания Денис продолжил. — Я же вижу, что ей это все нравится, поэтому не вижу никакого смысла прекращать. Спать с ней буду только я, вот здесь извини. Тем более я так понял тебе уже и не столь актуально. А в остальном все будет как раньше.
— Ему все еще актуально, отдаваться я пока не собираюсь.
— Разбирайтесь сами. Окса, поставь свою несчастную миску и становись на колени. Заверь всех в своей бесконечной преданности.
— Ты не можешь этого хотеть?
— Еще как могу!
— Я думала ты меня любишь.
— Люблю. Но ты так и будешь общей рабыней. И пороть тебя сможет любой. Причем когда пожелает.
— Я не буду этого делать!
— Поверь мне, будешь. А сейчас выполни, что я велел. Или порку начать прямо сейчас?
— Я, я, я... я всех вас буду слушаться.
— Договорились. Вставай и садишь ешь. После ужина она в вашем полном распоряжении.
— Я уже знаю, что с ней буду делать.
— Погоди, Вик. Ты сегодня уже кое-что для меня сделала, я хочу вернуть тебе долг. Так что без тебя справятся. Минут десять она ваша. А потом я собираюсь лишить ее невинности.
— Ха, хочешь сказать, что ты этого еще не сделал?
— Пока нет, Кать.
— Чем же вы занимались?
— Да я и не помню.
— А нам можно будет посмотреть? Я вот ну никогда не видела, как лишают невинности!
— Хм...
— Она тебе сосала, это я видела. Думаю не будет проблемы, если увижу чуть больше.
— Знаешь, ты права. Тогда договорились, прямо тут.
— Но я хочу наедине.
— А будешь прямо тут и при всех.
— Не буду.
— Задница синяя будет, но будешь все равно. Ешь давай.
— Но пожалуйста, давай хотя бы завтра.
— Ешь говорю. И готовься.
Нет, этого она не ожидала, любимый оставил ее наедине с двумя мучителями и сам пошел куда-то с другой девушкой. Хотя она знала куда, он будет лизать ее, ее, а не Оксану. Хотя она в общем не сомневалась, что тоже это испытает, но неужели нельзя было в другом порядке? Катя тем временем поставила ее на колени и начала бить по лицу. Заставила лизать свои ноги. Паша тем временем начал ее лапать. Было обидно. Нет, она была готова выполнить что угодно, если любимый хочет. Она бы лучше умерла, чем ослушалась, но было обидно. Ее любовь совсем не ценят. Но она все равно будет любить. Все равно будет служить. Пусть делают что угодно, лишь бы любимый был ею доволен.
— Ну что, мы вернулись.
— Погоди, Денис. Не будешь против, если мы сначала ее выпорем?
— Говорю же, в вашем полном распоряжении.
— Тогда ложись, тварь. Сначала выпорю, а потом посмотрю, как тебя трахнут. Вик, а ты нам что расскажешь, хорошо было?
— Угу.
— Не угукай мне. Если Денис не умеет этого делать то так и скажи.
— Да, все было замечательно! — Признание далось тяжело, но зато после него стало как-то легче.
— Слышала, Вике было хорошо.
— Мне все равно.
— Ничего, сейчас и она тебя выпорет.
— Я не буду.
— Вик, правда можно, я не против.
— Тогда ладно.
— Начинай, — Катя передала ремень.
В итоге рабыня получила ремней двадцать. Немало надо сказать. Трудно было судить осталось ли у нее еще сексуальное желание, но вскоре стало очевидно, что оно только усилилось. Денис велел лечь на спину и раскинуть ноги, сам разделся и лег сверху. Жестокая Катя видимо прониклась важностью момента и присев рядом взяла подругу за руку. Вика гладила по голове. У нее подобного еще не было, но она твердо решила, что хочет этого. С Денисом. Завтра. Сегодня он был занят более коварной обольстительницей. Не справедливо, но ничего не поделаешь. Наконец Денис кончил, а до этого под ним кончила рабыня.
— Всем спокойной ночи, мы спать, — сказал он беря девушку на руки. — Окса, обещай всем, что завтра будешь их слушаться.
— Буду слушаться, обещаю.
— А ты, Катя, если хочешь совет, тоже сегодня не спи одна.
С этими словами пара удалилась.
126