Крики Ханны перешли в гортанный вопль. Похоже она испытывала страшную боль, как женщина при родах. Впрочем это и было родами. Неестественными, жуткими и такими завораживающими, созерцание которых порождал какое-то смешанное чувство тошнотворного омерзения и извращенного блаженства.
Мы стояли полукругом вокруг Ханны не в состоянии чем либо помочь ей.
Наконец с громким чмокающим звуком ШЛОФП тварь вывалилась из влагалища Ханны, образовав под собой огромную беловато-мутную лужу слизи, которая вытекла вместе с ней. Стекловидные широкие нити слизи тянулись за ней из раскрытого лона роженицы. Новорожденная тварь остро источала аромат корицы, вдыхая его, я почувствовала сильное головокружение и одновременно наплыв безудержной похотливости. Стоять не было сил и я села на кишащий червями пол, уставив безумный взор на бесформенную скользкую массу между ног сестры. На Монику и Дженни запах также подействовал – они буквально походили на пьяных, и последовали моему примеру.
Тварь сделала неуверенное движение в сторону, булькая и переливаясь подобно бурдюку с жидким гелем, выпустив во все стороны тонкие отростки, которые ощупывали каждый сантиметр поверхности перед ним. Некоторые из них оплели все еще широко разведенные ножки Ханы. Похоже, ощутив живую человеческую плоть, тварь решила в первую очередь проявить интерес именно к ней. Все еще продолжая опутывать ноги лежащей неподвижно девушки, существо выпустило около десятка щупалец в сторону ее живота. Мгновенно опутав ими тело Ханны, словно веревками, тварь как бы подтянулось на них, взобравшись сначала на лобок, а потом и на грудь сестры.
— Что оно делает? – словно во сне услышала я голос Дженни.
Я хотела было что-то ответить, но вид твари настолько меня заворожил, что я позабыла все слова.
Я решила подползти поближе, чтобы посмотреть, что она там собирается творить с безвольно лежащей Ханной. Хотелось надеяться, ничего плохого, что могло бы навредить ее телу. Было такое впечатление, что тварь присосалась к сестре. Похоже так оно и было. Тут я заметила, что два небольших, наподобие хоботков, отростка с влажным чмоком втягивают в себя соски ее грудей. Присмотревшись, я заметила, что хоботки полупрозрачные, как катетеры от капельницы. Было видно как из сосков медленно струится тонкий белый ручеек, как он втягивается вверх, движется по стенкам полого хоботка. Монстрик питался, сосал молоко из грудей Ханны, как грудной младенец! Это необычное зрелище навевало жуть и одновременно какую то похотливую истому.
Сидя на согнутых коленях, Дженни склонилась над лицом сестры и спросила:
— Ханна? Ты как? В порядке?
Ханна медленно повернула к ней лицо с полузакрытыми глазами, которое казалось отрешенным и странно спокойным, казалось, в ее прелестной головке не осталось сейчас никаких посторонних мыслей, лишь блаженство.
— Я себя странно чувствую...не знаю...мне так хорошо...- еле слышно шевельнулись ее губы.
Она даже не смотрела на тварь, пристроившуюся у нее на груди. Казалось, ее поглощало лишь удовольствие, которые она испытывала от хоботков, сосущих ее молоко. Я вздохнула с облегчением. Похоже эти жуткие роды прошли для Ханны благополучно. Но кого же она родила? Вихрь нестройных мыслей проносился у меня в голове. Я осознала свою прямую причастность к тому, что можно было назвать оплодотворением бедняжки сестры. Но это было просто невероятно, немыслимо... Я и Ханна — мы родители этого странного существа...
Некоторое время мы, буквально околдованные нереальностью происходящего, смотрели на эту жуткую, странную сцену кормления монстрика. Аромат, который источала это существо, все больше кружил голову, будоражил, пьянил, обволакивал наш разум подобно наркотику. И чем больше он действовал, тем сильнее становилось ощущение легкости, беспечности. Дурман разжигал безостановочный внутренний трепет, накручивал одну нестройную мысль на другую. В этом хороводе безумных импульсов я все больше чувствовала, что проваливаюсь в какую-то пропасть тайных и немыслимых наслаждений, которые могли бы повергнуть в ужас простого человека. Вид моей сестры, странного желеобразного существа, осознание того, что оно делает с ней, вкупе с червями, копошащимися под нами – все это меня подстегивало, уносило мое сознание все глубже в пучину блаженства и сладострастия, заставляло вновь и вновь изнемогать от страсти, изнывать. Да, я сейчас чувствовала себя по-настоящему безумной. Это было невероятно и страшно! Однако страх отступал перед чудовищным натиском нечеловеческой похоти...
Моя взбудораженная наэлектризованная плоть требовала продолжения, и мне вдруг нестерпимо захотелось чего-то необычного – прикоснуться к этому загадочному слизняку, узнать, такой ли он упругий и чуть нежный от покрывающих его тоненьких отростков, каким кажется... потрогать, вкусить до сели неведомое ощущение. Это желание вызвало во мне какой-то трепет, который еще сильнее подстегнул феерию похоти во мне. Я подвинулась на коленях ближе к Хане и протянув руку, коснулась кончиками дрожащих пальцев поверхности существа. Оно было очень теплым, покрыто липкой слизью, студенистым, упруго пружинящим, наподобие силикона. Он мягко проминался под моими легкими прикосновениями, и это ощущение неизъяснимым образом действовало на меня, словно передо мной была вожделенная, ужасно притягательная секс-игрушка. Несколько секунд я тыкала его, потом провела ладонью по скользкой поверхности этого студенистого тела, ощущая легкую пульсацию внутри него и еще большую дрожь в своем теле.
Вдруг, издав короткий булькающий звук, тварь буквально выстрелила из своего чрева моток тонких отростков, которые мгновенно оплели мою руку, которой я трогала существо, до локтя. Я отшатнулась, ойкнув от неожиданности. За спиной раздались хихиканья Моники и Дженни.
— Кажется ты ему понравилась, - ехидно заметила старшая сестра.
Я улыбнулась сама себе и попыталась мягко избавиться от гибких отростков. Но они не хотели отпускать мою руку. Находя ситуацию все более забавной, я привстала на коленях и попыталась свободной рукой размотать пленившую меня плеть. Мне почти это удалось, как вдруг из чрева существа взметнулись новые мотки щупалец, хлестнули по рукам, опутывая их, после чего, тварь, смачно хлюпнув, отклеилась от тела Ханны и прыгнула мне на живот.
От неожиданности я завалилась на спину, но прежде чем я оказалась в горизонтальном положении, стрем
ительные как росчерки молнии отростки сплелись вокруг моей талии. Я почувствовала как они напрягаются, все сильнее опоясывают тело, будто шнурками корсета, позволяя монстрику крепко вжиматься в мое тело. Еще миг, и студенистая масса намертво зафиксировалась на мне. Ничего не оставалось как позволить ей присосаться ко мне, точно также, как до этого к Ханне.
Особой боязни не было, поскольку я знала, что существо не собирается причинить мне ничего дурного. Успокоенная этой мыслью, я мигом расхотела сопротивляться существу, мышцы мои расслабились, а по телу разлилось чувство блаженства от прикосновений теплой студенистой массы...
Я почувствовала, как внутри меня бурлит дикий сексуальный голод, который, казалось, никогда не будет удовлетворен, и не могла точно сказать, виной тому запах, испускаемый монстриком или же мое внутреннее желание. Словно почувствовав мою покорность, слизняк удовлетворенно булькнул, чуть-чуть приподнялся и оказался рядом с моими грудями. От волнения и ощущения что сейчас произойдет что-то запредельно-необычное, я замерла, боясь дышать. Время словно остановилось, и я увидела, как к моим соскам тянутся, извиваясь, полупрозрачные хоботки. Потыкавшись несколько секунд в груди, они наконец нашли мои соски, которые тут же затвердели как камень, и с чавканьем начали всасывать их в себя. Из набухших сосков вверх по прозрачным хоботкам заструились струйки белой жидкости – молока. Теперь я кормила грудью новорожденное существо. Из моих губ исторгнулся сладкий стон. По телу прошлась волна электрического тока, заставившая меня откинуть голову назад и выгнуть спину. В тот же миг я почувствовала как по промежности, изгибаясь в диком танце заелозили несколько тонких щупалец, которые похоже искали возможность оплестись вокруг еще какого-нибудь твердого тела. Но не найдя ничего подходящего, они заворошились у меня между ног, иступленно щекоча клитор и половые губы. Я импульсивно раздвинула согнутые в коленях ноги и лихорадочно заерзала тазом, буквально сходя с ума от желания, чтобы эти отростки вошли в меня. Словно уловив мою настойчивую мысль, несколько отростков, проскользнули в широко раскрытую щель моей киски и заелозили по стенкам влагалища.
Моника и Дженни подползли ко мне вплотную, желая присоединится ко мне и моему странному желеобразному любовнику. Дрожа от возбуждения и бормоча пошлые комментарии, они встали на коленях рядом со мной и начали гладить существо. Оно немедленно отреагировало, выпустив в разные стороны новые мотки щупалец. Видимо изнемогая от желая ощутить их прикосновения к промежности, Моника переместилась, заняв позицию над моей головой и оказавшись задом к монстрику. Прямо у моего лица раскрылась сочащаяся соками и слизью пещерка сестры, пылающая жаром и источающая терпкий аромат возбужденной плоти. Я обхватила руками бедра Моники, и прижав ее промежность к лицу, запустила язычок в жаркое лоно, наблюдая как между ее ягодицами тем временем вращаются и извиваются несколько стебельков. От одновременных ласк вагины и ануса она завизжала и начала буквально насаживаться на меня. Дженни тем временем пристроилась у моей промежности. Поглаживая мои широко разведенные в стороны бедра, она пыталась поймать своей вагиной трепыхающиеся отростки студенистого существа.
Я начала бешено лизать, лизать и издавать разные звуки, причмокивала, стала сравнивать себя с конченой шлюхой, которую заставили сосать и она старается. Моника тыкалась влажной киской в мой рот, требуя все более интенсивных ласк.
Тут я почувствовала, что в мой рот тычется что то мягкое и гибкое. Скосив глаза, я увидела червя, который до этого так уютно устроился в чреве Моники, а сейчас решил выйти из нее. Все больше сатанея от сладострастия, я начала ловить ртом густую слизь, которая потоком исторгалась из влагалища сестры вместе с вылезающим червем, и, захлебываясь проглатывать ее. Лиловое гибкое тело уже на несколько сантиметров вылезло из вагины и теперь болталось туда-сюда подобно хвосту спаниеля. Моника иступлено зарычала и упала на растопыренные в сторону руки. Ее тело как будто било током, а влагалище все извергало новые порции густого сиропа, который я не успевала проглатывать. Подавившись ею, я закашляла и почувствовав нехватку воздуха, широко раскрыла рот. Этим сразу же воспользовался червь. Гибкое тело, продолжая извиваться, настойчиво заползало туда, все шире раздвигая челюсти, с легкостью погружаясь в пищевод. Замычав от удовольствия, я сильно прижалась к промежности Моники, впилась ртом к уже не закрывающемуся отверстию вагины, и начала буквально поглощать в себя червя. Вбирать неистово, жадно, изо всех сил. Я вся дрожала в волнах экстаза, чувствуя его волнообразные движения в горле, его длину, как быстро он погружается. Мне уже был знаком этот процесс, но сейчас я вновь безумно хотела ощутить, как червь достигнет желудка.
Когда он проник в кишечник, от его пульсирующего и извивающегося тела начало распространяться знакомое теплое чувство. Я начала сама извиваться, словно пытаясь поймать ритм его движения, и в этом момент залитое слизью тело второго червя начало медленно вылезать из влагалища Моники прямо в мое горло. Я чувствовала, как его тело извивается, проникая в горло, а затем толкает и растягивает стенки желудка в разные стороны. Едва его конец исчез в моем пищеводе, и я со всхлипом втянула воздух в легкие, как в мой рот уже лез залез следующий червь. Это было что-то неимоверное.
Вдруг из щелки Моники потекла тонкая золотистая струйка мочи. Я сначала оторопела, а потом стала ее глотать, не дожидаясь пока она заполнит весь рот, старалась глотать каждую каплю горьковато-соленой жидкости. Напор мочи постепенно увеличивался, и под конец я начала захлебываться. Много жидкости попало не в рот, на тело, стекли по подбородку на шею, растеклись по груди, залили слизистое существо... Постепенно напор струи стал слабеть, и вот сестра сократив несколько раз мышцы влагалища, вылила в меня последние струйки мочи, вздрогнув телом при окончании.
Я не слышала звуков внешнего мира. В ушах стоял стук собственного сердца, его толчки отдавались в горле, перехватывая дыхание, работать язычком стало проблематично, новые ощущения вызвали содрогание тела, в такт электрическим набегам. Наши с Моникой импульсы тока и сладких судорог слились воедино.
Я хрипло застонала, как скрипучая, давно не смазанная дверь, оргазм подкатывал все ближе, энергия наполняла низ живота. Черви в животе словно превратились в один огромный теплый ком, пульсирующий внутри. Через пару импульсов этот ком взорвался, по телу побежали мурашки, волна накрыла как цунами. Сладкие крики наполнили пространство подвала. Соединенные тела трясло, из Моники хлынули новые струи. Не выдержав наслаждения, я тоже начала облегчать мочевой пузырь – прямо на Дженни, которая продолжала неистовые манипуляции с моей промежностью и мотками гибких отростков слизняка. Пароксизмы оргазма затуманил разум, я почти ничего не понимала, оглушенная этим мощным внезапным сквиртом, струйка за струйкой выплескивалась из моей полыхающей емочки, будто языки пламени вырывались... Сквирт получился самый яркий за все время проведенное в подвале, когда мы испытывало такое чувство.
На какое-то время все вокруг перестало существовать. Ни страх, ни стыд, ни мысли о том, что будет дальше не беспокоили меня. Сумасшедшая волна накрыла с головой, заставляя полностью провалиться в бездну искрящихся разрядов электричества... (продолжение следует)
741