Понятно, что девушек у меня не было. Почему? Сложно сразу ответить. Поллюции у меня начались поздно — в n лет и сразу частые и обильные. Ну вот и пришлось регулярно дрочить. Пристрастился я конкретно — почти ежедневно спускал. Если 2—3 дня не подрочу — так стоит, что невмоготу. Были и непроизвольные оргазмы — в основном в кино на эротических сценах. Помните фильм «Однажды в Америке»? Там сцена в автомобиле, где герой насилует невесту. Прямо при водителе! Показали почти все — как он ей платье задрал, порвал трусы, как двигал бедрами, а она кричала. В общем сердце у меня отчаянно забилось, и в штаны я хорошо облегчился. Меня вообще сцены изнасилования заводят.
Еще был фильм — «Выбор», там Дворжецкий играет. Так там девушка в деревню поехала, сошла с электрички и тут парни на велосипедах предложили ее подвести. Ну и подвезли к какому-то заброшенному вагончику. Затащили, она орала дико, но кругом поле и никого. Рывком сдернули с нее платье, она в одних белых трусиках осталась! Один взял за руки и положил на пол. Потом показали как ее ноги в окне мелькали! Не спеша по очереди надругались и уехали. Их трое или четверо было! Потом она в рваном грязном платье домой вернулась, заперлась в ванне. Там отец ей стучал, чтобы открыла. Она девственницей была. В вагончике пол был в крови — когда туда папаша приехал. В общем, я там чуть не умер на сеансе! Да, эту целку Белохвостикова сыграла. Ну, Эммануэль конечно и все подобное меня дико возбуждало.
Еще воспитание конечно сыграло роль. Жесткое и бескомпромиссное. Не буду распространяться тут. Секс мои родители понимали как что-то грязное, нехорошее и почти преступное. О чем нельзя говорить. Я должен был учиться и учиться. Они всегда если что вспоминали классика «Не хочу учиться — а хочу жениться!» — вот, мол, и ты так же как Митрофанушка что-ли хочешь? Ну и про девушек речь никогда не заводили, а если и пытались, то я только краснел. Ну тут моя застенчивость и стыдливость играли роль. И наверно замкнутость тоже. Ну не любил я и не умел общаться в коллективе!
Но это не значит, что с девушками у меня не получалось знакомиться. Получалось, но вот беда — эти девушки меня совсем не привлекали. И дальше целомудренного похода в кино дело не шло. Ну не хотелось мне общаться с девушкой, если мне она не нравилась! Сейчас я понимаю, что с десяток шансов у меня наверное было. Но все как-то мимо! А вот те, кто мне нравился, в мою сторону даже не смотрели! Ну не вышел по физическим данным я совсем!
И вот так я и закончил институт, даже ни разу не поцеловавшись! Пока я безумно задрачивался, друзья и сокурсники вокруг получали первый опыт и начинали нормальную половую жизнь. В основном в возрасте 17—22 лет. Серега пришел на первый курс из армии, а первый раз у него еще до армии был в 18. Володя на первом курсе познал любовь с однокурсницей, а мой лучший друг Валя стал мужчиной в 19 с какой-то продавщицей сильпо, когда работал в стройотряде. Ему этот секс не понравился как я понял — он отмахивался от подробностей — мол вставил и все! Рома, который тоже с армии был, закрутил роман с сокурсницей и вскоре они поженились. Где-то лет в 22—23 он с ней лишился невинности.
Потом так еще несколько пар расписались. Почти все парни к концу учебы стали опытными. Кроме Павлика и меня. А я только и мечтал задрать юбку девушке и увидеть ее трусики... И при том, что самое обидное, все понимали мое невинное состояние. На выпускном в ресторане, одна сокурсница пожелала мне, чтобы я нашел свою любовь. И это прозвучало как пожелание получить наконец первый сексуальный опыт. Я обиделся тогда... И вот, даже самый застенчивый и закомплексованый Павлик в 25 лет женился и жена его в медовый месяц «распечатала». Я поддерживал отношения с ним, был у них в гостях и его жена, которая была его старше, сказала мне как-то по пьянке, что муж был девственником и она «сорвала его целочку». Через год у них уже был ребенок. Как же обидно мне было!
После института я работал год в НИИ, а потом... меня швыряло по разным конторам и подработкам. И весь мой круг общения сузился, поскольку я очень трудно находил язык с женским полом. В общем, глухо стало как в танке. Везде одни взрослые-замужние... А я представлял свою первую девушку такой чистой, невинной, молодой, мечтал как я ее возьму, как буду шептать ей слова любви... Я и представить себе не мог, как все произойдет! Так и прошло три года... и вот я, наконец, устав от всей этой беготни, решил отдохнуть — съездить на море. Был август — самый пик сезона. Моя мама позвонила знакомой, и мне оставили комнату — Крым, Алушта. Мечта! Два дня я был весь в нетерпении предвкушения и сборов. И даже забыл про дружка! Потом поезд и вот поздно вечером я в Симферополе. Общественный транспорт не ходит, а такси дорого. И я решил переночевать на вокзале, сэкономив на ночлеге... всю ночь ходил вдоль перрона и, наконец, в автобусе уже спал... В общем, в первый день на месте я просто отсыпался, встал вечером, начал оглядываться вокруг. А мой дружок тоже проснулся и уже мощно заявил о себе — 4-х дневное воздержание дало о себе знать!
Поселился я в небольшой комнате довольно большого частного дома. Внутри дома был сквозной коридор, а по обе стороны комнаты — всего 5—6 комнат. Кухня было во дворе. Все комнаты были заняты и моей соседкой оказалась в том числе и женщина лет 30—35, приехавшая с дочерью лет n. Мы познакомились, ее звали Марина. Она была полной, как говориться «в теле» женщиной с большими грудями размера пятого. Но тогда мне она показалась довольно взрослой для меня. Я же засматривался на совсем юных дев — лет n—16! Вечером отдыхающие собирались во дворе, стирались, готовили, отдыхали, ужинали. Я же был один, и Марина пригласила меня в свою компанию. Там еще была семейная пара из Ленинграда с сыном младшего школьного возраста. В первый же вечер Марина начала меня расспрашивать о себе, постепенно перейдя к личным вопросам: сколько мне лет, где учился, чем занимаешься, много ли друзей, с кем живешь, есть ли девушка. Я о
твечал невпопад, привирая и сочиняя на ходу. Поскольку жил с родителями, друзья все разбежались по своим домам, и особенных хобби у меня не было. Конечно, я говорил о музыке (я любил Хэви Металл), о том, что люблю на велике кататься и прочую чушь. Про девушку я ответил, что была, но мы расстались. Она спросила, почему. Тут я уже сказал почти правду — ушла к другому парню. Дело в том, что в институте я был влюблен в сокурсницу Лену, даже неумело пытался ухаживать за ней, если это так можно назвать. Но она предпочла Рому, который учился в моей группе. Они стали дружить, она ездила к нему на дачу, а через год и расписались. Собственно на даче они и получили первый интимный опыт, это было ясно по их лицам и общению. Это был удар для меня, я сильно ревновал, перестал с ним общаться. Со временем, конечно, обида прошла, но досада от неудачи осталась.
Стемнело, мы сидели во дворе за столом, был чудесный теплый южный вечер, уже стало поздно. Дочь Марина отправила спать, соседи разошлись, мы остались одни. Марина слушала меня и вдруг сказала: Ты хоть целовался? Хорошо, что было темно, потому что я сразу начал краснеть. Ну да, конечно, у меня есть девушка, мы работаем вместе... — я начал лихорадочно сочинять. — Не ври! — резко оборвала меня знакомая: Никого у тебя не было! Я сразу осекся, становясь пунцовым и даже вспотел. — Ну что ты! — ласково сказала Марина и встала: Иди сюда! Она прижала меня к себе, притянула и коснулась губами моих. Ее губы были влажными, и мне это было неприятно — чужая, незнакомая женщина касается своими губами. Я тогда не понял ее страсти, но мое возбуждение внизу не дало мне оттолкнуть ее, и я покорно позволил ее сосать мои губы. Если бы не эрекция вследствие долгого воздержания, я бы не смог пересилить отвращение к ее слюнявым губам. — Открой ротик, — сказала она, и я повиновался, ощущая эрекцию пениса. Ее язык проник мне в рот, мне было неприятно, но я не смог сопротивляться и позволил ему коснуться моего языка. Дальше все происходило непроизвольно, что было совершенно неожиданно и непривычно. Наши языки и губы водили хоровод, а мой член просто встал! Я непроизвольно обнял ее талию, мы слились в поцелуе. Вдруг она отстранилась. — Пойдем, — сказала Марина и взяла меня за руку, увлекая куда-то в темноту.
Она повела меня в дом, мы вошли и она сказала: — Покажи свою комнату. Я открыл дверь, зажег свет. — Вот где ты живешь, — сказала Марина, закрывая за собой дверь. — Обними меня! — Какой же ты неопытный! Мы опять стали целоваться, я дрожал, стеснительно прикасаясь к ее талии. Пенис торчал в штанах и она это чувствовала. — Что это у тебя? — кокетливо спросила она и взялась за резинку моих треников. Медленно она просунула руки, нашла трусы и резко спустила все до колен. Член выскочил на свободу и предстал перед ней во всей красе. — Ого, что у нас! — Марина изобразила удивление, хоть мой пенис и имел весьма скромные размеры. — На кровать! — приказала женщина и толкнула меня так, что я упал на койку. Тем временем она, подзадрав полы халатика, спустила и сняла трусики. Я просто обалдел! — Ложись на спину, мальчик! — ласково прощебетала она. Мой член просто зазвенел. Она залезла на кровать сверху, раздвинув свои толстенькие сильные ноги и, сидя на коленях надо мною просунула руки и нежно так стала лапать мои переполненные яички. Что это было! Не знаю, как я не спустил! Объяснить это можно только опытностью женщины. Она знала, как надо ласкать яички, как обращаться с девственником! Мне с тех пор никто так приятно не делал! Я был просто уже готов облегчиться, чувствовал, что одно прикосновение к моей нежной невинной залупе неизбежно вызовет спермовзрыв. Марина все понимала. Осторожно она взялась за основание пениса и подправила его. Я весь дрожал от волнения и желания одновременно. — Ну что ты дрожишь? Не бойся. Сейчас девственности лишишься! От ее откровенно-унизительных слов член от напряжения просто одеревенел. И тут она, рукой удерживая корень пениса, резко опустила бедра. — ААААААААААА! От неожиданности и боли я закричал. Боль была несильной, как будто залупу облили холодной или горячей водой. Марина отпустила руку и села до конца. — Ну что? Вот и все! Целочка слетела! Расслабься!
Я ощущал давление на корень члена ее половых губ и просто балдел. Она медленно поднялась, дав залупой почувствовать давление губок и снова села, натянув кожу пениса! Это был кайф! Движения ее были медленными, она давала мне привыкнуть к неведомым доселе ощущениям. Я стонал, ее движения ускорились, она наклонилась ко мне, распахнула халат и вывалила нехилые незагорелые белые сиси. Наконец легла на меня и, продолжая наяривать мой девственный пенис, легла на меня и мы слились в поцелуе. Ее огромные буфера лежали на моем хиленьком тельце, губы впились в мои, и в вагине чавкал мой миничлен. Долго я не выдержал и ощутил позыв к разрядке. Судорожно дернувшись, с громким стоном я выпустил первую струю и забился в сильнейшем оргазме. Впервые я наполнял женщину, а не кулачок спермой! Я просто вырубился от кайфа долгожданного опорожнения переполненных яичек. Очнувшись, понял, что Марина все также лежит на мне, обнимает, а вот пенис уже выскользнул из ее горячего лона.
— Ну вот и лишился невинности! Полегчало? — ласково поинтересовалась Маринка. — Не стесняйся, первый раз быстрый. — У меня муж тоже мальчиком был, так вообще мне трусики обкончал! — хи-хи. — А сколько твоему мужу было? — спросил я. — Ему 24, мне 22. Но опыт то у меня уже был! Ладно, я сейчас. — Марина выпорхнула с постели, подняла с пола свои трусики и скрылась за дверью. Я сел на кровати, разглядывая свой перемазанный слизью и спермой пенис. Состояние было просто шоковое. Я не мог осознать, что произошло. Вытер член и оделся. Вышел в коридор. У Марины горел свет. Я не знал, что мне делать. Вышел во двор, сел на скамью. Марина прошла мимо, сказав: — Спокойной ночи! Я было пошел за ней, но она быстро скрылась у себя.
Наутро проснулся поздно и пошел на море. Я был взволнован, хотел упокоиться, осмыслить произошедшее накануне. Марина с дочкой наверно уже ушла купаться, их не было. Вернулся вечером, моей женщины не было, свет у них не горел. Ждал их с надеждой и волнением. Но они не пришли. Соседи сказали, что они уже уехали. Этот день был их последний на море. Настроение тогда было у меня грустное, печаль такая, словно я что-то потерял важное — нет, не свою затянувшуюся невинность, а свою первую женщину. Марину, которую я буду всегда с благодарностью вспоминать.
126