Дима пригласил Свету и Лену в новую зону отдыха, туда же и пришли Таня с Верой. Больше никого звать не стали, чтоб не создавать толпы. Сев на скамейку и поставив ноги на мою грудь, Света спросила:
– Зачем звали?
– Нам про Маринку нужно узнать – сказала Таня.
– Но ведь она последнее время с вами больше времени проводила, и вы должны лучше знать – сказала Лена.
– Где она мы знаем, но вот связаться с ней у нас нет возможности – сказала Вера.
Мои подруги по работе задумались. Разговор начался напряжённо. Света и Лена, конечно не знали, где я уже третий месяц нахожусь и даже ни разу не позвонила, а когда Вера спросила у них о моих увлечениях и стала задавать вопросы более интимного характера, они вообще напряглись и не знали что ответить.
Ничего не оставалось, как взять с них подписку о молчании и всё рассказать. Когда Света и Лена пообещали, что никому не расскажут и помогут нам всем, что знают, Вера сказала, где я нахожусь. Девчонки подскочили со скамейки и оглядевшись по сторонам и не найдя ничего подозрительного, сердито сказали:
– Если вы нас так пугать и разыгрывать будете, то прощайте, и мы уходим.
– Да ладно вам. Никто вас не пугает и не разыгрывает и Таня встала и подошла к скамейке, где сидели Света и Лена и ухватив за край грудь, лежавшую под их ногами, приподняла вверх.
– Вот её левая грудь – сказала она.
Девчонки были в шоке и не могли сказать ни слова. Таня и Вера поняли, что они переборщили и не успев их подготовить, сразу всё выдали. Делать было нечего, и тогда Вера ещё выдала несколько моментов и подала им прочитать мою записку и письмо. Это немного привело их в чувство. Они узнали мой подчерк и сказали, что это я писала. В после часовой беседе, Свете и Лене всё же удалось объяснить положение, в котором все оказались и вставая, они обещали подумать и тут же опомнившись, что стоят на моей груди отпрыгнули в сторону, оставив на ней отпечатки своих каблучков. Лена носила обувь на среднем каблуке и не таком тонком, как Света, которая была немного ниже нас ростом и всегда надевала на ноги сапоги или туфли на шпильке.
Увидев свои отпечатки на моей груди, Света ойкнула, и спросила:
– А ей не больно?
– Да нет. Всё нормально – ответила Таня.
– Мы надеемся на вашу помощь – сказала вслед Вера. И они ушли.
Время в ожидании тянулось медленно, а моё тело исполняло роль пепельницы в зоне отдыха уже восьмой день, но подруги не подвели, и уже утром следующего дня Лена принесла отпечатанный рассказ, в котором я описывала свои похождения и первый вход в состояние транса. Они подошли к цеху и стали ждать Веру возле зоны отдыха, не садясь на скамейку и всё ещё боясь наступить на мои груди. Пока они ожидали Веру, в зону отдыха пришли двое рабочих и пройдясь по замаскированным под тонким слоем песка моим титькам, сели и стали курить. Докурив они бросили окурки в пепельницу и встав пошли работать. Тут показалась в дверях Вера и пройдясь тоже села на скамейку.
– А почему не садитесь – спросила Вера.
– Н… – пожав плечами, что – то невнятно произнесла Света.
– Да ладно вам, не бойтесь, ей ни капельки не больно – ответила Вера и потопала своими грязными рабочими туфлями по моей груди, словно отбила дробь на барабане.
Света и Лена стесняясь и как бы с опаской, но последовали её примеру и тоже прошли и сели напротив, подогнув ноги под лавочку.
– Вот, я нашла её рассказ, где описано то, что происходит сейчас с вами и с ней, но это было n лет назад и там вместо вас были её сёстры. – сказала Лена и подала десятка два листов отпечатанных на принтере.
– Спасибо – ответила Вера и спрятала их в карман.
– Мы прочитали, но не поняли, что именно вас интересует – ответила Света.
– Ладно, мы тоже прочитаем и потом обсудим – ответила Вера.
– Ну, мы побежали – и забыв про мою грудь, Лена и Света встали и удалились, лишь оставив два глубоких следа на моей груди от Светкиных шпилек.
Вера наклонилась и убедившись, что ничего не проткнуто, пошла в цех.
– А ещё подруги называются, чуть своей же подруге своими шпильками грудь насквозь не проткнула – ворчала она про себя, пока не столкнулась с Димкой.
– Ты откуда – спросил он.
– С девчонками встречалась, вот Маринкин рассказ.
– Дай прочитать.
– На, только ни кому, может там кроется секрет – и Вера достав из кармана свёрнутые вчетверо листы, протянула их Димке.
За четыре дня почти все в компании прочитали этот рассказ и под вечер в пятницу, в конце рабочего дня, собрались для обсуждения. Пригласили и Лену со Светой. Дискуссия была долгой и ни как не находилось единого мнения. В конце концов, все же решили остановиться на том, что Марина писала в своей записке и то, что прочитали в рассказе. Теперь перед всеми стояла задача, как о своём проступке рассказать всем прилюдно. Всё это было похоже на признание и раскаяние в том, что каждый когда – то совершил и до этого знал только он один, а сейчас должны будут узнать все. Это было выше всяких сил, и первой не выдержала старшая подруга.
– Хватит верить во всякую чушь, которую она здесь на придумывала, а мы ломаем головы и носимся с ней, как с писаной торбой.
– А если, это правда, и без нашей помощи она не сможет обратно вернуться – спросила Света.
– Да это всё бред и она давно уже не может вернуться, а если бы могла, то уже вернулась бы – возмущалась старшая подруга.
– И чё мы теперь не сможем спасти Маринку, а как же её дочка – сказала Лена.
– А что у неё дочка есть – спросил кто – то.
– Да, скоро в школу пойдёт – ответила Света.
Наступила тишина и все, замкнувшись в себе, о чём – то думали. Первым заговорил Виталик.
– У меня есть предложение. Давайте всё расскажем про себя при всех, и это будем знать только мы и больше никто, а потом решим, что делать дальше.
Нехотя стали появляться одобрительные возгласы и только несколько человек продолжало молчать. Старшая подруга, Вера с Таней и Димка.
– А вы что молчите – спросила одна из подруг.
– Можно ещё подумать, так сразу не скажешь – ответила Вера.
Все согласились и разошлись по домам. Решили собраться через неделю в следующую пятницу после работы и остаться на выходные, чтоб не спеша всё обсудить и решить, как быть дальше.
Неделя пролетела в полном ожидании и когда все в пятницу разошлись, вся компания собралась в цехе. Близился конец мая, и затягивать дальше уже было некуда. Решено было начинать пока без тех, кто ещё не высказал своего мнения, в надежде, что они присоединят его позже и расскажут всё, что у них накипело.
Первым высказался Виталик:
– Я всегда любил подглядывать, и меня часто за это гоняли, и однажды за мной гналась женщина и упала прямо в лужу, и я смеялся над ней.
– Мы со школы не переносили симпатичных девчонок и готовы были их растоптать, подсмеивались над ними и всякие небылицы придумывали. Нам хотелось их растоптать и раздавить, чтоб они не выпендривались. – ответили две подруги.
Третья подруга сказала, что всех симпатичных особ хотела бы отдать бомжам, чтоб уравнять со всеми, и они сильно не задавались. Больше пока никто не хотел высказываться, и решили пока начать с этого.
Вначале решили решить проблему Виталика и двух подруг. Они были похожи, и их можно было бы объединить. Виталик сам нашёл для этого место и выкопав из зоны отдыха меня, т. е. моё тело, заменили его на заранее приготовленную ёмкость и поехали в город. На одной из улиц недавно делали ремонт водопровода, и там была раскопана дорога и тротуар возле дома. Кругом было тихо и до утра ещё было время. Через полчаса моё тело уже лежало в траншее, а голова прикрытая тряпками и чуть присыпана землёй – лежала на газоне. Груди расправили и присыпав по периметру расстелили по обе стороны от траншеи. Всё остальное замаскировали, а в пустоту растянутого влагалища пришлось насыпать грунт и уплотнить, чтоб избежать любых травм. Дождавшись рассвета и первых прохожих, все убедились, что меня, т. е. моё тело, никто не заметил, и люди проходили мимо, наступая на мои груди и слегка проваливаясь в грунте над моим телом. Все поехали по домам, завтра на работу. Чуть позже Виталик вернулся и чтоб убедиться, всё ли в порядке, сам прошёлся по тротуару. Его ноги легко продавили мои груди на несколько мм. и он был доволен, что придумал сюда меня спрятать на время. В некоторых местах были видны отпечатки небольших каблуков и углублений от шпилек, и Виталик решил немного понаблюдать со стороны. Вскоре он увидел двух подруг, которые высказали своё мнение, и решил проследить за ними. На ногах у них были полусапожки на высоком каблучке, и они издавали мелодичную и частую дробь по асфальту. Когда они ступили на мои груди, звук на время исчез, а их шаги стали короче. Виталик сразу понял, что они хотели потоптаться и реализовать свою мечту. С этими мыслями он уехал домой. На другой день он специально проехал мимо и посмотрел на состояние моей груди. На ней было всё в следах от каблуков и шпилек, и прямо перед ним по моей груди прошла женщина с огромной собакой, оставив глубокие вмятины от каблуков.
Несколько дней моё тело пролежало поперёк тротуара, и по нему прошла не одна сотня ног, оставляя каждая свой след. После работы подруги часто гуляли по этому тротуару и докладывали всем о состоянии моих грудей и меня. Спустя четыре дня, на обеде нас отозвал в сторону Виталик:
– Я нашёл заброшенный дом, где живут бомжи, и переговорил с одним. Он согласен, но за это просит ему заплатить – выпалил он на радостях.
Единогласно было решено ночью меня, т. е. моё тело, перевести к бомжам. Так и было сделано. Бомжей предупредили, чтоб ни каких увечий и повреждений, а так они могут делать с моим телом, что хотят. Виталик им подал несколько купюр, и пообещал остальное после. Они с радостью согласились. Меня, т. е. моё тело выгрузили и занесли в подвал. Там я провела следующую неделю. Меня никто не проверял и я, т. е. моё тело, было полностью во власти бомжей. Вся компания усиленно думала, что делать дальше и чем дольше они думали, тем больше времени я, т. е. моё тело, была среди бомжей, которые сделали из него унитаз и ходили туда по своей нужде.
На восьмой день, Виталик и ещё несколько девчонок приехали за мной, А Димка и остальные готовили меня, т. е. моё тело к другому испытанию. Забрав моё тело у бомжей, Виталик расспросил, что они делали, и как им понравилась моя грудь и всё остальное. Бомж Иван был очень доволен и получив деньги с удовольствием всё рассказал:
В течении всего времени, раз я была не в состоянии двигаться, они использовали мою голову и раскрыв рот трахали меня глубоко в горло. Моя прямая кишка служила местом для объедков, а растянутое влагалище было хорошим ночным горшком, в который ходили все, кто хотел. На моих грудях устроили лежанку для собак и как то чудом они ни чего не унюхали. Даже блохи не соизволили сесть на моё тело из – за обильных и частых обработок его мазутом и графитовой смазкой. Когда меня, т. е. моё тело привезли на новое место, то все в этом убедились. Мой рот был полон спермы, а из заднего прохода торчали кости от селёдки, обёртка от колбас и разные бумажки и упаковки и ещё много всякой всячины. В самом влагалище лежало несколько коричневых какашек человеческого дерьма и они были покрыты слоем жёлтой жижи, как подливом – это свидетельствовало о том, что у кого то было плохое переваривание пищи и хороший понос.
Положив меня, т. е. моё тело на землю и достав канистру с водой, ребятам пришлось промыть моё влагалище и прямую кишку, чтоб эти запахи не привлекали внимание.
Затем принялись всё приготавливать, чтоб выполнить то, что рассказала Лена и Света. Увидев меня в таком состоянии и поняв, что с моим телом можно делать всё что угодно, девчонки рассказали то, что когда то рассказывали мне. Я была рада, что они решились. После того, как Лена и Света прочитали несколько моих рассказов, они признались мне, что им в детстве хотелось всех, кто их обижал вымазать в коровьем навозе или вообще сбросить в туалетную яму, чтоб не обижали, и Света однажды одного мальчика толкнула и он сел прямо в коровью лепёшку. Все смеялись, а он плакал. Лена же устроила нечто почище Светиной проделки, она просто надев варежки, обкидала девчонок и ребят какашками, когда те возвращались из школы. Сама она тогда ещё не училась. Скандал был большой, но что взять с ребёнка.
Сейчас меня, т. е. моё тело, отвезли к ближайшей деревне и положили в небольшое углубление в земле. Ребята насобирали лопатами свежих коровьих лепёшек и закидали ими меня, т. е. моё тело, а потом, бросив ветки и сухую траву для маскировки, оставили и уехали. Пролежала я там несколько дней, что даже верхний слой уже начал подсыхать.
Наступил июнь, и первым из четвёрки молчавших и не желающих выдать свои тайны на всеобщее осужде
ние, сдалась Таня.
– Мне хочется рассказать вам, как моего парня увела его любовница, обсмеяв меня и вываляв словесно в такой грязи, что я потом год не могла ни на кого смотреть. – и Таня всё подробно рассказала.
Рассказ впечатлил всех и никого не оставил равнодушным. По просьбе Тани меня, т. е. моё тело привезли к её дому и бросили в огромную лужу, перемешанную с грязью. Ребята надели сапоги и придали моему телу экстравагантный вид. Посреди лужи возвышался бугор, состоящий из моего живота и грудной клетки. Мои растянутые лепёшки плавали на её поверхности, а анальное отверстие и растянутое влагалище торчали из густой грязи. Ноги и руки погрузились полностью, и их не было видно. Голова тоже была тщательно замаскирована, и её не возможно было разглядеть. Больше недели я, т. е. моё тело, провела в этом грязевом бассейне. Мимо ходили люди и проезжали машины. Пешеходы бросали косые взгляды на кучу мусора в луже и даже не могли подумать, на что они смотрят. Таня всё свободное время выглядывала из окна и всегда видела моё тело и реакцию прохожих и уже на восьмой или девятый день моего пребывания, она заявила, что ей это надоело, и просила убрать меня. В цехе начался профилактический ремонт, и было решено опустить моё тело в ёмкость с мазутом. Туда никогда никто не заглядывает и я, т. е. моё тело, там могло находиться сколько угодно, пока не решат признаться другие. Из – за нерешительности Веры, Димы и старшей подруги я, т. е. моё тело, пролежало в баке до конца июня, и тогда Димка не выдержал и сказал:
– Я хочу признать свою вину в том, что давно, ещё до армии, случайно сбил вышедшего из кустов пьяного бомжа и тут же уехал. Что с ним, я до сих пор не знаю. Правда ехал я тихо – была ночь, и шёл дождь, но меня это мучает. В сводке происшествий тогда этого случая не было.
– Я тоже считаю себя виноватой в том, что мой отец бросил мою маму и ушёл из дома. Я с ним поругалась и сказала, что не хочу его знать. Через день нам сообщили, что он погиб в аварии. – рассказала Вера.
Наступила тишина. Никто не хотел что – то говорить.
– Надо увезти её на дорогу и там оставить – сказала старшая подруга.
Кто – то был согласен, а кто – то боялся, что там меня, т. е. моё тело, могут распознать и …
Было решено и меня, т. е. моё тело, снова вытащили из мазута и отвезли за город, положив поперёк просёлочной дороги в одной из луж. Потом все отошли в сторону и прождали больше часа, пока не появилась первая машина. Это был жигулёнок. Он довольно легко проехал по луже и даже не остановился. После него было решено ехать домой и вернуться сюда позже, но перед этим Дима и Виталик на своих машинах тоже проехали по луже и только слегка почувствовали небольшую неровность или кочка это была или я, т. е. моё тело. Вернуться сюда на другой день не получилось, а потом у Виталика сломалась машина и Димка заболел и мне, т. е. моему телу, пришлось пролежать там дольше всего, почти до середины августа.. Просить кого – то было нельзя, это привело бы к раскрытию нашей тайны. Девчонки уже ни на что не надеялись и все понимали, что шансов на моё спасение почти не осталось. Никто не знал, что со мной там происходит, или произошло. После обеда все, кто был на работе, собирались в зоне отдыха и обсуждали меня и строили разные предположения и гипотезы, что может случиться. Прошёл месяц с частыми дождями, а после него две недели уже не было дождей, и стояла жуткая жара, в тени было под сорок градусов. Лена и Света даже предположили, что я, т. е. моё тело, там, на дороге уже начинаю разлагаться, но тут же по наивности плюнули три раза через левое плечо, чтоб не сглазить. Началась вторая половина августа, и скоро было бы уже полгода, как я вошла в транс, а моё тело всё это время подвергалось разным испытаниям.
Когда появилась возможность, не дожидаясь вечера, все поехали за город и увидели картину, которую трудно описать. Лужа, в которой меня, т. е. моё тело, оставили, практически перестала существовать. Кое – где проступали небольшие участки влажной, ещё не успевшей схватиться грязи. Разглядеть что – то было просто невозможно. Перед самым носом проехала машина, подняв за собой клубы пыли. Среди девчонок, а инициатором раздора как всегда стала старшая подруга, разгорелся спор. Одни предлагали, что нужно оставить всё как есть и бросить меня, т. е. моё тело, тут и не раскапывать ничего. Другие из любопытства хотели просто посмотреть, а что делать дальше, никто не предлагал. И тут старшая подруга сказала:
– Если вы так хотите, то давайте её достанем и поглядим, что там и потом решим, выбросить её где – нибудь, или отвезти на завод и там ждать, а чего я пока не знаю.
Так и сделали. Это далось нелегко и когда я, т. е. моё тело, которое совсем было не похоже на тело человека, отрыли, все были в ужасе. От меня прежней практически осталась только одна голова, которая тщательно защищалась моими друзьями, а всё остальное было похоже на корягу засохшего дерева, изогнуто и расплющено. Меня, т. е то, что называлось мной, отнесли подальше в сторону от дороги и стали думать. Большинство было за то, чтобы отвезти меня, т. е. моё тело, подальше и оставить там и пусть что будет, потому что я просила не зарывать его. А то, что я сама разрешила делать с ним всё, что угодно, я сама в этом виновата. Кто – то предложил отвезти меня, т. е. моё тело, на завод и сделать массаж и растереть всё, чтоб расправить все изгибы и плоские части, но его никто не поддержал. Всем уже изрядно надоело, и было решено, отвезти подальше и выбросить в какой – нибудь яме.
Ехать далеко многим не хотелось, да и Виталик не был уверен в своей машине и поэтому он увёз девчонок по домам, а Димка и старшая подруга, которая на удивление всем вызвалась на эту роль и вместе с ними поехала Вера. Старшая подруга почему – то взяла инициативу в свои руки и просила Димку увезти моё тело в одну деревню, которая уже второй год перестала существовать, все разъехались, а дома были разобраны и вывезены. Идея показалась неплохой, так и решили.
Место действительно было глухое и далеко от дороги. Кругом было полно ям, и у одной из таких Дима остановился.
– Дальше не проехать – сказал он.
Некоторые ямы были довольно глубокие, более двух метров.
– А что это за ямы – спросила Вера.
– Небольшие, это наверное старые землянки, а большие силосные ямы. – ответила старшая подруга.
– А ты откуда знаешь – спросил Димка.
– А я в детстве жила здесь – ответила она.
Больше ничего не сказала старшая подруга, и никто её об этом не расспрашивал. Моё тело положили на край одной из силосных ям и подтолкнули. Оно кубарем скатилось вниз и скрылось среди зарослей крапивы и многолетнего бурьяна, слегка примяв его.
– Если не присматриваться, то ничего не видно – сказала Вера.
– Да, действительно – ответил Дима.
Но старшая подруга всё же нарвала охапку травы и бросила сверху для уверенности. Потом все сели в машину и домой вернулись уже затемно. Всю дорогу молчали, и даже разговорчивый Димка не проронил ни слова. Он, молча, отвёз сначала Веру, а потом старшую подругу.
Спустя несколько дней кто – то из девчонок случайно бросил такую фразу:
– Неужели это всё закончилось, и старшая подруга не выдержала и сказала:
– Простите меня, пожалуйста – и рассказала, когда ей было всего шестнадцать – она родила девочку и боясь матери и пересудов, бросила её, подбросив на крыльцо одного дома, а когда опомнилась, то где и кого искать уже было поздно. На месте того дома была яма, а хозяева уехали и в деревне было всего три целых дома.
Все стали жалеть её и уговаривать, что может ещё найдётся твоя дочь и снова забыли про меня.
Шёл сентябрь, и после признания старшей подруги, я очнулась только в самом конце. Всё моё тело ломило и тянуло. Оно распрямлялось и принимало свою прежнюю форму. Я стиснула зубы, чтоб не закричать от боли и неприятных ощущений. Мне казалось, что меня тянут сотни рук в разные стороны и скоро разорвут на части, но вдруг всё резко прекратилось и я открыв глаза, увидела свет и голубое небо. Светило солнце и кругом меня была высокая крапива, и по осеннему, пожухлая трава, и откосы огромной ямы. Осмотрев своё тело, я сама ужаснулась. Оно было чёрное, и толстый слой грязи свисал в некоторых местах. Мазут и масло, перемешанное с графитом и землёй, были скользкими и липкими, а мои груди были похожи на два огромных грязных мячика.
К вечеру я с большим трудом цепляясь на склоне за траву, выбралась на верх и оглядевшись по сторонам, пришла в замешательство. Всё кругом было незнакомо, и куда идти я не знала. Пришлось идти наугад и когда показалось шоссе, я дождалась ночи и прочитала указатели. Названия мне были неизвестны, и я пошла в сторону заката. Интуиция не подвела и под утро я увидела название знакомой деревни. До города было около семидесяти километров.
Больше недели у меня ушло на дорогу до города. Босиком было трудно идти и приходилось постоянно прятаться. Мне с трудом удалось отмыть с помощью глину одну руку и я смогла срывать ягоды и таким образом утолять голод и жажду. В лесу часто встречались люди, собиравшие грибы и позднюю ягоду, была пора заготовок, и приходилось в основном идти вечером и ночью, а днём отлёживаться в укромном месте.
Вот наконец – то показался город, и я снова задумалась, куда и к кому идти. В городе мне показываться нельзя и мои следы сразу обнаружат, оставалось одно на окраину к Димке в его гараж. Где он находился, я не знала, но подсознание само подсказывало мне дорогу.
А в это время, мои новые друзья, смирившиеся с тем, что я больше не вернусь, прошло довольно большой промежуток времени, не выдержали и все вместе решили навестить ту деревню и узнать, что там и как. Собравшись у гаража возле Димки, они ждали Светку, но её негде не было, и ребята уже начали волноваться.
Светка в это время села в долгожданную маршрутку и по пути её следования по привычке рассматривала окрестности и вдруг заметила чёрную фигуру человека. Она испугалась и подумала, что у неё галлюцинации начались. Приехав к ребятам, она заикаясь всё им рассказала и было решено проверить её догадки, в которую уже никто не верил, но всё же вдруг это я там брожу. Когда они остановились на том месте, где показала Светка, то на ветках деревьев и на траве обнаружили мазутные пятна и графитовый порошок. Сомнений не было. Бросив машину, одна часть девчонок, вместе с Виталиком отправилась в погоню по следам, а Димка решил обогнать и встретить на подходе к городу.
На опушке одного из пригородных парков все почти в раз увидели силуэт чёрного и голого человека. Сомнений не было. Это была Маринка, т. е. я.
Встреча была очень бурной и не смотря на мой вид, я почти со всеми слегка обнялась. Димка дал мне курточку и постелив всё, что было у него. Уже бережно и особой осторожностью, уложил меня в багажник и все поехали на завод.
Вечерами я отмывалась и мне помогали все, кто как мог, а днём пряталась, пока не наступил выходной. Пять дней мне понадобилось, чтоб смыть с себя всю грязь и весь мазут и всё, что налипло и въелось за семь месяцев. Когда было стёрто последнее пятнышко, я вздохнула от облегчения. Кожа вся горела, но мне было легко и весело. Не обращая внимания и не слушая почти никого, я болтала без умолку и расспрашивала всё, что было в моё отсутствие. Я бегала голышом и резвилась, как ребёнок и мне было хорошо, что мои друзья меня не бросили, хотя им так тяжело это далось. Я метала с голоду всё, чем меня угощали и уже уставшая, свернулась калачиком на диване и уснула. Рано утром меня разбудила Лена и Света. До начала смены мне нужно было покинуть завод и привести себя и свои мысли в полный порядок, чтоб потом я могла приступить к работе. Таня уже держала свою одежду, так как из моей у меня был только халат и шуба, а сейчас была тёплая осень и даже в шубе на голое тело я бы выглядела, ну сами понимаете.
Через неделю я вышла на работу и вот уже несколько месяцев вспоминаю то, что со мной и моими друзьями произошло. У всех в жизни произошли колоссальные изменения. Подруги встретили свою судьбу, и одна уже вышла замуж. Даже старшая подруга уволилась и уехала на новое место жительства, так как там нашлись следы её дочки, но влезать в её жизнь она не хотела, а просто захотела быть рядом. Вера и Таня тоже вышли замуж, и Вера была на четвёртом месяце беременности. Виталик сделал предложение Свете, а Димка продолжает ухаживать за мной и Леной и не может сделать свой выбор. Мы смеёмся над ним, а он сердится. Я хочу, чтоб они были счастливы с Леной, и не предпринимаю ни каких действий. По прежнему, продолжаю разгуливать на заводе голышом в выходные, и мои подруги помогают мне в этом, если у кого – то появляется свободные выходные. Друзья считают, это нормой моего поведения, и просто смотрят на моё обнажённое тело, как на одетое. Что будет далее, я не знаю, да и не могу знать.
Через n-надцать лет моей дочке будет уже во18 лет и будет очередная третья годовщина.
Что она мне принесёт, покой или новые испытания?
Продолжение дальше….
249